Ноа
— Ты что-нибудь слышал о ней? — спрашивает меня Тедди, когда мы сидим в его гостиничном номере. Ночь перед его свадьбой, остальные шаферы разошлись по своим комнатам. Я остался, чтобы провести еще немного времени с Тедди.
— Нет, — говорю я, проводя большим пальцем по краю своего стакана с виски. — Я не думаю, что она простит меня.
— Ты написал ей письмо, о котором говорил?
Я киваю.
Я не сержусь из-за того, что ничего не слышал от Милли. По правде говоря, я не надеялся, что она даст о себе знать. Я не думаю, что будет справедливо с моей стороны предполагать, что она захочет простить меня после всего, что я наговорил, как бы мне ни было жаль. Я хотел бы отмотать и вернуть все назад, но не могу. Так что мне просто нужно подождать и посмотреть, сможет ли время залечить то, что порвалось между нами.
— Мне жаль, Ноа, — говорит Тедди, вздыхая в свой стакан.
— Знаешь, я ее фотографировал, — говорю я ему.
— Мне не нужно знать…
Я перебиваю его со смехом.
— Не такие фотографии, чувак. Просто фотки. Я всегда ее фотографировал. С того самого момента, как впервые взял в руки фотоаппарат, она была единственной вещью, на которой я был зациклен. И я хранил снимки все эти годы. Отдал их ей вместе с письмом.
Я встаю, чтобы налить себе еще выпить.
— Наверное, я надеялся, что, если бы она увидела, как сильно я люблю ее, через объектив камеры, возможно, она будет более склонна простить меня. Может быть, это было бы достаточным доказательством того, что я не хотел интрижки. Надеялся, что она поговорит со мной, даст еще один шанс.
— Не стоит терять надежду, — говорит Тедди, когда я снова сажусь в кожаное кресло напротив него.
Я улыбаюсь ему снизу вверх.
— Знаешь, ты отреагировал на все это совсем не так, как мы оба ожидали. Она тебе звонила?
— Да, — говорит он, ничего не выдавая. — На следующий день после того, как все случилось, мне позвонила очень сердитая Милли. — Он смеется. — Она разозлилась, что ты решил позвонить и рассказать мне все раньше, чем она.
— Мы боялись, что ты не одобришь, — говорю я ему. — Ну, оглядываясь назад, я боялся больше, чем она. До сих пор я, честно говоря, не думал, что достаточно хорош для твоей сестры. И определенно не думал, что это изменится.
— Ноа, никто и никогда не будет достаточно хорош для моей сестры. — Тедди улыбается мне. — Но то, что ты беспокоишься об этом, просто тупость, чувак.
Я бросаю на него растерянный взгляд.
— Ты мой лучший друг, — говорит он, как будто это должно что-то изменить.
— Это значит, что ты знаешь все мои недостатки и все дерьмо, которое я натворил, — объясняю я ему, как будто он идиот.
— Это значит, что я видел, как ты растешь и учишься на каждой совершенной тобой глупости. Я видел, как ты становишься мужчиной и берешь на себя ответственность за происходящее. Я видел, как ты учишься любить себя и любить других. Я видел, как ты взрослел и помогал мне вовлекать Милли во все, что мы делали. Даже если у тебя были скрытые мотивы.
— Виновен. — Я смеюсь.
— Может быть, ты не видел этого, потому что слишком боялся того, что я подумаю. Но я видел, как ты всегда смотрел на нее, Ноа. Видел, как ты заботился о ней и вовлекал во все наши делишки. Ты защищал ее так же сильно, как и я. И даже после того, как облажался в первый раз, ты не переставал спрашивать о ней. Неважно, сколько раз я пытался ненавязчиво послать тебя на х*й.
— Мог бы сразу сказать… — Я закатываю глаза. — Это могло бы избавить меня от кучи гребаных огорчений.
— Тебе нужно было разобраться в этом дерьме самостоятельно, — говорит он с юмором в голосе. — Может, я и не одобрял вас вместе, но готов был к тому, чтобы ты старался.
— Как брат, так и сестра. Она заставит меня стараться всю оставшуюся жизнь. Я это чувствую.
Тедди смеется.
— Как и следовало ожидать. Но не волнуйся, если она все-таки решит простить тебя и дать третий шанс, не думаю, что она будет слишком долго держать на тебя обиду.
— Я не буду держать на нее зла. У нас была сделка. Только на лето. Мы не должны были влюбляться друг в друга. И у меня останутся воспоминания, которые мы создали вместе, этого будет достаточно. Поскольку я люблю ее, то смогу отпустить.
Откидываю голову назад, думая о том, как сильно хочу этот третий шанс. Знаю, что не заслуживаю этого, но, черт возьми, очень хочу.
— Я также слышал, что ты ударил ее бывшего?
Я съеживаюсь.
— Не самый лучший момент.
Тедди пожимает плечами.
— Ты не сделал ничего такого, чего бы не сделал я. Похоже, придурок это заслужил. Хотя, должно быть, давненько ты не дрался. — Тедди улыбается и кивает на мою все еще покрытую синяками руку. — Ушибся?
— Да, чувак, — признаюсь я. — Чертовски больно. Я и забыл, как сильно болят потом костяшки.
— Ты готов встретиться с ней завтра? — спрашивает Тедди.
— Хватит обо мне, — говорю я, пытаясь сменить тему, потому что даже думать не хочу о том, что мне придется встретиться с ней. — Ты готов к завтрашнему дню?
— Я был готов к этому с того самого дня, как встретил ее, чувак. Я не хочу быть нигде, кроме как здесь.
— Милли организовала для вас фантастическую свадьбу, ребята. Скорее бы ты увидел.
— Я знаю, что вы работали над этим все лето, и не могу выразить, как я благодарен вам обоим. Да, и тебе тоже. Потому что, несмотря на всю эту драму, ты был здесь, помогал ей все организовать, давал ей свободное для себя время. В прошлом году я сильно пожалел о том, что попросил ее взять все это на себя.
— Что? Почему? Ей это понравилось, Тедди. Ей было весело.
— Потому что она моя младшая сестра. Я не должен зависеть от нее в таких вещах. Это я должен заботиться о ней.
— Поверь, она хотела сделать это, чтобы отплатить тебе за все то время, что ты заботился о ней на протяжении многих лет. Не чувствуй себя виноватым. Я помогал ей, она рада, что ты доверяешь ей настолько, что позволил сделать все. Милли даже не хотела моей помощи. Она была полна решимости все делать сама.
— Она унаследовала это от мамы, — говорит Тедди, улыбаясь и отворачиваясь, чтобы посмотреть в окно. — Я надеюсь, что за эти годы я сделал достаточно.
— Ты многое сделал. — Я протягиваю руку и толкаю его в колено.
Он делает глубокий вдох и меняет тему.
— Я еще слышал, что Роман и подруга Милли, Тифф, поладили? — спрашивает он, одаривая меня понимающей ухмылкой.
— Это все сделала Милли, — говорю я со смехом. — Она думала, что они поладят, поэтому мы оставили их в тот вечер, когда ужинали. Роман, как всегда джентльмен, просто проводил ее домой, а потом ушел.
— Похоже на него.
Я опускаю взгляд на свой телефон. Это вошло в привычку с тех пор, как Милли ушла в тот день. Я всегда проверяю, писала ли она мне смс или пыталась позвонить. Ничего. Но я замечаю, что уже поздно, и мне нужно оставить Тедди в покое, чтобы утром он не был похож на енота. Бет меня убьет.
— Ладно, чувак. Я оставлю тебя. Поспи немного. — Я встаю и оставляю свой стакан на стойке. — Вернусь утром.
— Только не рано, — говорит он, съеживаясь. Он никогда не был жаворонком.
— Десять — это самое большее, что я могу тебе предложить, — говорю я ему.
— Хорошо, — он стонет. — Увидимся утром. И постарайся не зацикливаться на том, что может случиться с Милли завтра. Просто пусти все на самотек. Она умная. Я верю, что она поговорит с тобой.
Мы прощаемся, и я отправляюсь пешком обратно к дому Милли. Я знал, что буду пить, поэтому даже не потрудился доехать до отеля. И не похоже, что этот остров такой уж большой. Я практически могу дойти пешком куда угодно от ее дома.
Я теряюсь в своих мыслях, настолько, что не замечаю, как Брэндон, спотыкаясь, направляется ко мне, пока не становится слишком поздно. Он делает один хороший замах, сильно ударяя меня по скуле. Черт возьми, Бет вряд ли обрадуется, что я буду с синяком на фотках.
— Что за хрень! — я кричу на него, отступая назад, чтобы попытаться избежать драки, а он продолжает приближаться ко мне. Я даже отсюда чувствую исходящий от него запах спиртного. Он выпил столько, что я мог бы зажечь спичку, и он бы выдохнул огонь.
— Я надеюсь, ты с этой шлюхой счастливы вместе, — выплевывает он. — Наслаждайся. Я ее для тебя намарафетил.
Он усмехается, и все. Клянусь богом, я просто теряю сознание. Потому что следующее, что я помню — он лежит на земле, изо рта у него течет кровь, а вокруг глаза образуется темный круг. Должно быть, я сделал несколько хороших ударов, прежде чем он упал на землю.
Он стонет и переворачивается, сплевывая кровь, когда пара его друзей выбегает из бара на другой стороне дороги.
— Отведите его обратно внутрь! — я кричу им. — И если ты еще раз попробуешь подойти, или я когда-нибудь хотя бы услышу имя Милли из твоей пасти, — я наклоняюсь к его лицу и сжимаю его челюсть, — я не позволю тебе больше уйти. Понял?
Он стонет.
— Еще раз. Отвечай.
— Да! Да, я, бл*дь, все понял, отпусти меня, чувак!
Я отпускаю его, когда к нам подходят его друзья. Они ничего не говорят, даже не смотрят на меня. Так что я тоже игнорирую их и продолжаю идти пешком остаток пути к дому.
Это последнее, черт возьми, что мне было нужно перед завтрашней свадьбой. Если у меня будет синяк под глазом, не думаю, что визажист сможет его замаскировать, и Бет разозлится. Никому не нужен идиот с подбитым глазом на свадебных фотографиях. Это навсегда.
Когда я, наконец, возвращаюсь, то сразу подхожу к зеркалу в ванной, чтобы оценить повреждения. Не так уж плохо. Болит сильнее, чем кажется, но точно останется небольшая припухлость и небольшое темное пятно.
Я вздыхаю.
Я снимаю рубашку и джинсы и возвращаюсь к дивану. Я не спал в постели с тех пор, как ушла Милли. Я не могу. Мне кажется неправильным находиться там без нее. Поэтому стелю импровизированную кровать и включаю телевизор, чтобы заглушить фоновый шум. Здесь трудно заснуть без храпа Энни или негромкого бормотания Милли, которое она издает во сне.
Я закрываю лицо рукой, не забывая о своем глазу, и пытаюсь заснуть. Завтра все решится само собой, поэтому я просто повторяю в уме небольшую речь, которую приготовил для нее, снова и снова, пока не засыпаю.