Демьян какой-то странный.
Весь день наблюдаю его крайне задумчивую физиономию и ловлю растерянные взгляды.
От этого почему-то не по себе. Неужели Оболенский опять названивал? Но Демьян держал меня в курсе всех планов, и, в свою очередь, наша фирма аккуратно рассыпала хлебные крошки, уводившие Оболенского в сторону.
— Как же они задолбали, — шипит Витко, зло щелкая мышкой. — Нас топят, Елена Николаевна! Ей богу топят. Какой-то хрен подался на тендер и теперь в затылок дышит. Условия вкусные ставит, конкурентов окучивает… Такое чувство, что перебьет ставки. А нам нельзя уступать!
Сверкает глазами, пыхтит, как чайник, но, стыдно признать, меня сейчас другое интересует.
— Скидку дать можем? — брякаю, лишь бы сказать что-нибудь.
— Да мы и так все на скидках! Помилуйте, за еду работаем.
— У нас ведь есть заказы…
— Нужны новые! Конкуренты, как грибы после дождя растут, кризисы один за одним…
Витко распинается, а я слушаю краем уха. Что же там у Ястребовского случилось? Или вечерние сырники такой эффект возымели? Ну а что? Тем летом Демьян буквально у меня жил. Завтраки-обеды-ужины — все по расписанию. Мне нравилось хлопотать у плиты. Особенно, когда вдруг Демьян прижимал собой к кухонной столешнице и…
От жара, бросившегося в лицо, краснею так, что слезы на глазах выступают.
— Простите, мне надо выйти, — вскакиваю на ноги и быстрым шагом направляюсь в коридор.
Мне срочно нужна уборная — сунуть голову под холодную воду. Сколько можно за прошлое цепляться? Я не хочу! Но разве память спрашивает?
Моя жизнь была настолько тесно переплетена с Ястребовским, что этот просто ненормально! Теперь то я понимаю — нельзя отдавать себя без остатка. Особенно тем, кому плевать.
Заворачиваю за угол и слышу томное:
— Да-а-а, милый… Как скажешь…
За одной из колонн, около окна, стоит девушка. Я вижу часть ее тела.
— Мы же встретимся сегодня? — мурлычет нежно, и до меня, наконец, доходит.
Валентина!
Вот только, что она здесь делает?
Шагаю вперед, специально обозначая свое присутствие. Девушка выглядывает из-за колонны и тихо ойкает, торопливо пряча телефон.
— Е-елена Николаевна, — тянет, спотыкаясь на каждой букве. — Как неожиданно…
Удивленно выгибаю бровь. Напугала ее, что ли?
— С кем болтаешь? — интересуюсь, чтобы разрядить обстановку.
Но Валя бледнеет еще больше.
— Да так, знакомый, — и краснеет.
Понятно. Личная жизнь кипит… Ну что ж, девушка молодая, может себе позволить.
— А здесь что делаешь?
— Так это… — тушуется и смотрит в пол. — Обсудить с вами отпуск хотела.
Вот как? График еще несколько месяцев назад согласован, изменять его не буду. Может это жестоко, но любимчиков на рабочем месте быть не должно. Но и тут Валентине удается меня удивить.
— Можно отказаться? — выдает неожиданно.
Отказаться от отпуска? Однако…
— Путевка сорвалась, — объясняет торопливо. — Я сначала расстроилась, а потом думаю — возьму компенсацию. И денег побольше будет. Для ремонта.
Ну… ладно. Странно только, что Валя с этим ко мне направилась. В отделе кадров на такое быстро добро дают.
— Хорошо. Скажешь, что я разрешила.
— Спасибо, Елена Николаевна, — расцветает Валя и торопливо идет прочь.
А у меня почему-то тягостное ощущение от разговора. И вроде бы все ладно, но… Опять это дурацкое «но».
Встряхиваюсь и направляюсь вслед исчезнувшей девушки. Куда я там шла? В уборную? Ну вот и…
— Черт! — шиплю, замечая в зоне отдыха знакомую фигуру.
Ястребовский развалился на диванчике со своим неизменным ноутбуком. Пальцы порхали над клавиатурой легко и быстро, как будто исполняли симфонию. Сосредоточенный весь такой, собранный… От того взъерошенного безалаберного мальчишки почти ничего не осталось. А сейчас так и вовсе на его лице застыло такое выражение… Сглатываю, стараясь ускользнуть незаметно.
Но сегодня не мой день.
Демьян поднимает голову и мгновенно расцветает мягкой полу улыбкой. От этого по всему телу пробегает дрожь. Тревога напополам с удивлением и смущением. Зачем это? И вообще — пусть других очаровывает.
— Привет…
Произносит одними губами и кивает, подзывая к себе.
Надо развернуться и уйти, но вместо этого шагаю вперед.
Боже, какая дура! Часть меня упирается всеми лапами, требует бежать от раздражителя подальше, а вторая шепчет — сколько можно? Оставаться в плену обиды до старости, прекрасно осознавая, что сама не в белом пальто?
И все-таки, мне не нравятся те эмоции, которые будит во мне Ястребовский. Хочу тишины и покоя. Как с Артуром, где каждый день похож на предыдущий. Но мужа больше нет. Есть я и отчаянные попытки сохранить хотя бы немного от нашей семьи.
— Как ноут? — интересуется, когда подхожу достаточно близко.
— Работает, спасибо.
— Тебе спасибо за то, что накормила, — улыбается шире.
Я неловко дергаю плечом. Ну накормила и накормила, что теперь — на счетчик ставить?
— А где ты вообще так готовить научилась?
Вопрос застает врасплох. Демьян совершенно точно ищет повод для беседы. А я вспоминаю окончание вчерашнего вечера.
— Где научилась там уже нет. Но могу прислать твоей жене пару рецептов.
Улыбка моментально исчезает. Не нравится, понимаю. Но я хотя бы пытаюсь быть разумной. Демьян женат, а то, что он про развод говорил — ну так это всего лишь слова.
— Боюсь, тут медицина бессильна, — пытается шутить, а сам при этом морщится. — Вот, посмотри, — щелкает мышкой и поворачивает ноут.
А, та самая программа, которую он мне недавно показывал. И оформлена в подсказанных мною цветах. А ведь так действительно гораздо лучше!
— Шахов одобрил, — хмыкает, явно довольный моей реакцией. — Просит еще парочку подсказок.
— Шахов?
— Мой партнер. Разрабатываю для него несколько интересных штучек в обмен на стартовый капитал, — и, перехватив мой удивленный взгляд, мрачнеет. — Я и так дохрена времени просрал, пытаясь вжиться в неподходящую роль. Хватит.
А у меня озноб по коже. И ассоциации очень… специфические. Я ведь тоже для деректорского кресла не очень подхожу.
Легонько встряхиваю головой. Пусть Ястребовский делает, что хочет. Это меня не касается, а вот насчет программы…
Любопытно, и ничего с этим поделать не могу! А вчерашние уроки по веб-дизайну все до последнего перед глазами.
— Вот тут шрифт не гармонирует, — показываю на экран. — Шапка — слишком воздуха мало, а в центре наоборот — пустота…
Поиск недостатков увлекает. Присаживаюсь рядом, внимательно вглядываясь в экран. Кое-что ужасно, где-то решения весьма оригинальны. Демьян делает пометки в блокноте, хмыкает, задает вопросы, поясняет, чего хотелось бы Шахову… Как они вообще познакомились? Не важно.
Я разбираю по кирпичику чужую работу. Это интересно. Ново и свежо. В себя приводит звонок на мобильный.
Вздрагиваю, выныривая из собственных мыслей.
Витко звонит…
— О господи, — спохватываюсь, понимая, что просидела тут не меньше получаса. — Блин! Да, уже иду, — отвечаю недовольно бурчащему мужчине.
Демьян забирает ноут.
— Извини, что задержал.
Хлоп — и все мои претензии так и остаются вертеться на кончики языка.
— Сама виновата, — выталкиваю вместе с наигранной улыбкой.
Ястребовский усмехается и одаривает таким тягучим взглядом, что я замираю, будто кролик перед удавом.
— Нет, не виновата.
И почему-то кажется, сейчас он говорит совсем о другом. Разворачиваюсь, и спешу обратно в кабинет. Хватит потрясений на сегодня. Мне еще с Ульяной на обследование ехать.
Но до конца дня никак не могу сосредоточится. В голове куча мыслей, и все они не о работе. А когда я, наконец, покидаю кабинет, меня добивает Владимир — мой водитель. Его звонок застает меня аккурат около лифта.
— Елена Николаевна, проблемка нарисовалась, — произносит озабочено. — Тут меня подменить хотят…
В груди неприятно екает.
— …Спуститесь, сами посмотрите, — продолжает мужчина.
И почему я не удивлена, когда около своей машины вижу Агатова… Мужчина встречает меня обаятельной улыбкой анаконды.
Проглатываю сухой комок в горле и заставляю себя расправить плечи. Что он здесь забыл? Кажется, я не давала повода для встречи.
Но не успеваю пройти от лифта и пол пути, как позади раздаются торопливые шаги, и рядом оказывается Ястребовский.
Чудесно! Прямо фул-хаус!
— А это что за хрен? — шипит рассерженно. — Ты его знаешь?
***
Демьян
Алена на взводе. Я вижу, как меняется ее походка, а на лице застывает маска равнодушия, и причина на этот раз не во мне.
— Знакомый Артура, — цедит едва слышно. — Он так представился.
Кажется, она совсем не удивлена моим появлением. Это очень кстати, потому что сегодня меня буквально таскает за Аленой. Я всегда к ней шел, когда было хреново, и сейчас повторяю тот же путь.
Работа с психологом вскрывает старые нарывы, которые были спрятаны, но не залечены. Болезненный процесс. Но теперь я ему не сопротивляюсь, хотя уже понимаю, к чему это приведет. Это вызывает ужас. И такое же невыносимое желание продолжить.
И, надо сказать, сейчас я безумно рад появлению этого лощеного хрена, который наверняка мечтает меня убить.
Я вижу, как на брутальной морде мелькает недовольство. Мужик щурится и поджимает тонкие губы.
А мне очень хочется демонстративно перехватить Алену за локоток. Это бы решило массу проблем… И создало дохрена новых.
— Владислав Маркович, — первой нарушает тишину Алена, едва мы подходим достаточно близко. — Удивлена…
И еще напугана. Алена не здоровается, тон голоса ровный, но я чувствую ее напряжение.
— Рад видеть вас снова Елена Николаевна. Как насчет совместной поездки?
Заминка Алены дает отличную возможность.
— Не сегодня, — обрубаю орла на взлете. — Елена Николаевна занята, — улыбаюсь нагло.
Алена вздергивает подбородок и мне достается полный возмущения взгляд.
Пусть.
Этот Владислав Маркович может идти лесом. А я за этим прослежу.
— Не вам решать, Демьян Викторович, — скалится мужик, а в холодных, будто сталь, глазах зажигаются опасные огоньки.
Думает испугать? Очень зря. Шагаю ближе к Алене, а себе делаю пометку пробитьнеуважаемогоВладислава Марковича по базе. Мое имя он вынюхал, но готов биться об заклад, я нарою больше.
— Верно, не мне, — соглашаюсь, продолжая дуэль взглядами. — Еще до вас все решили.
Блефую, очень надеясь, что Алена подыграет.
Видимо, неприязнь к Владиславу Марковичу все же перевешивает. Я слышу полное решимости:
— Если у вас ничего важного, то мы с Демьяном Викторовичем пойдем.
— Надеялся на конфиденциальный разговор, — не сдается мужик.
— Извините. Это можно сделать в офисе. Поднимемся?
Умница, черт возьми. Пытаюсь скрыть довольную улыбку и получаю эстетическое наслаждение, наблюдая, как хмурится Владислав Маркович.
— Не собираюсь задерживать вас намеренно. Давайте завтра?
Помедлив, Алена кивает. Я выразительно смотрю на водителя и тот едва заметно жмет плечами. Сейчас Алене лучше уехать со мной. По крайней мере, этот хрен поймет, что я не собираюсь смотреть на происходящие со стороны.
— Елена Николаевна, моя помощь еще актуальна? — спрашиваю, очень надеясь на чудо.
И оно происходит! Алена кивает и, попрощавшись с водителем, идет в сторону моей машины.
Виктор Маркович смотрит нам вслед — всей спиной чувствую. Очень хочется послать его по матери, но терплю.
Помогаю Алене устроиться на переднем сидении, а сам тороплюсь занять водительское. Нам обоим хочется отсюда свалить, знаю.
— Неприятный тип, — нарушаю молчание, когда машина выруливает на дорогу.
Алена кивает и что-то быстро набирает на телефоне. Губы сжаты, между бровей залегла складочка. Деловая такая, упрямая. Может, девушка и испугалась, но пасовать не собирается.
Тянусь ослабить удавку галстука. Все-таки она очень повзрослела. Стала сильнее, увереннее в себе. Это… это роскошно. Мне нравится, но чувство восторга прячу глубоко на дне души.
Вся моя помощь и внимание запоздали лет так на семь.
Тогда я был не готов к серьезным чувствам. А теперь Аленке это не нужно. Да и с Юлией проблемы.
Вернее, проблемы у нее.
Крепче сжимаю руль, пытаясь скрыть злость.
Уже сейчас бы все точки над i расставил, но подушка безопасности еще не готова. И нет, мне не стыдно. Хотя бы потому, что IT разработки — это только мои усилия и мое потраченное время. Деньги, которые поступают от Шахова, делить с Оболенским не собираюсь. Я достаточно на него пахал.
— Можешь подвезти меня к клинике… — называет адрес.
— Как скажешь, — киваю, догадываясь, зачем Алена туда едет.
Слова даются легко. Вот бы самому увидеть этого ребенка… Какой месяц уже? Третий? Да, примерно… Еще и живота не видно. А Алене очень бы пошла беременность. Мысли опять переносятся в тот злополучный день, и в грудной клетке начинает жечь. Все бы отдал, только бы время назад повернуть. Где мои мозги были… Дебил.
— Как его фамилия? — спрашиваю, чтобы хоть как-то разогнать тишину.
— Агатов, — тут же откликается Алена. — Хочешь проверить?
— Вплоть до детского сада, на какой горшок ходил, — цежу зло.
Алена едва слышно фыркает.
— Наверняка уже тогда он заседал в костюме, — шутит, заправляя прядку за ухо.
Такой чертовски знакомый жест… Смешок выходит смятым, неровным.
— Не удивлюсь, — кашляю, чтобы скрыть накатившее волнение. Аж голову повело. — Такой типаж — хуже не придумаешь. В лицо улыбаются, а за спиной нож держат. Спорить готов, он хочет фирму перекупить.
— Хм… А если нет? Может, он из добрых побуждений. Или просто с предложением сотрудничества?
Не верит в то, что говорит — по голосу слышу.
Улыбаюсь, поглядывая на развернувшуюся ко мне девушку.
— Тогда я готов раскошелится на корзину с фруктами и пять кило фисташкового мороженного. И шоколадный топинг сверху.
Алена распахивает глаза. Удивлена, что помню? Я тоже. Все до последней мелочи хранилось на задворках памяти, а сейчас так естественно срывается с губ.
— О-о-о, — тянет задумчиво. — А мне что же, поставить на кон бутылку хорошего бренди? — щурится хитро.
Злюка. Помнит, что я к алкоголю не очень. Но ради такого случая готов поддержать.
— Рискнешь?
— А давай, — встряхивает русой копной. — Посмотрим, с чем завтра господин Агатов пожалует.
— По рукам, — позволяю себе осторожную улыбку.
А самого ломает от искушения Алену окольными путями в клинику привезти. И Агатову я сейчас благодарен по самое не могу. Алена расслабилась. Может, на время, но для меня это как глоток свежего воздуха.
Из-за поворота показывается клиника.
Пока размышляю, а не обнаглеть ли мне до крайности и напроситься с Аленой, девушка решает за меня.
— Спасибо, что подвез, — отстегивает ремень. — И за Агатова тоже…
Незаметно стискиваю пальцы, но улыбаюсь с самым безмятежным видом.
— Обращайся, — киваю, разблокировав двери.
Аленка райской птичкой выпархивает из салона и спешит к дверям клиники.
А я остаюсь на месте, разглядывая стройную фигурку в темно-бордовом костюме. Ей чертовски идет такой фасон. Она больше не таскает застиранные тряпки, от которых так и хочется избавится.
— Черт, — шиплю, пытаясь отогнать вполне определенные воспоминания.
Как же хорошо, что Оболенский ничего толкового не нарыл. К тому времени, как я вернулся в деревню, большая часть знакомых разъехалась. Ферму, дававшую жителям работу, закрыли, для молодежи никаких перспектив. Алкашье местное последние мозги пропило, мои родители, к счастью, на кладбище местечко нашли. Да и я не орал на каждом углу об отношениях с Аленой.
А стоило бы.
Откидываюсь на кресле и глубоко вздыхаю. Тру ладонями лицо.
Кто бы знал, насколько я сейчас сожалею о прошлом. Прямо на части рвет. Немец, конечно, говорил, что шансов у меня не было. Не дорос я еще до принятия безусловной любви. Пугался этого, отрицал. Алена знала все мои больные точки, видела грязь, через которую пришлось пройти — это заставляло бежать прочь. Не хотел быть уязвимым, каким был перед родителями.
Но поговорит с Аленой язык не поворачивался. Ей это нахрен не сдалось, особенно сейчас.
Отнимаю руки от лица и чувствую, как нервы свиваются в напряженный узел. А этот хрен что здесь забыл?!
На парковке красуется знакомое серое авто. Браток Данила собственной персоной пожаловал. Только зачем ему гинекологическое отделение?
Быстро отстегиваюсь и направляюсь ко входу. На всякий случай, просто проследить. Мало ли что у него на уме, тем более к психологу просто так не ходят. Может, он опасен.
Захожу в холл и внимательно оглядываюсь. Мужчины нигде не видно. Окей… Спросим у администратора. Вон какая девочка улыбчивая, как же этим не воспользоваться?