Я не люблю водить машину. Права есть, а желания нет. Боюсь и вечно хочу всем уступить дорогу, даже если горит зеленый. Помню, инструктор ругался на это.
Но сегодня пришлось сесть за руль.
Артур уехал на работу с самого утра — товар пришел раньше, и ему хотелось взглянуть самому. У водителя температура поднялась. Я заметила, что глаза Владимира как-то нездорово блестят.
Отпустила его домой, конечно.
А сама пошла в гараж — к своей любимой ласточке.
Машина скромная, по меркам Артура. Муж рассчитывал приобрести что-то посолиднее — этакого хромированного монстра, но я остановила выбор на серебристо-серой легковушке среднего класса.
Никаких наворотов, понтов и прочего. Мы с Артуром даже поругались немного — ему стыдно было дарить мне такуюерунду.
Улыбаюсь, вспоминая, как муж вышагивал из угла в угол, приговаривая:
— Ты — неправильная женщина и требуешь неправильные подарки! Это твой выбор, серьезно? Именноэтамарка? Поверить не могу… Лучше бы я повез тебя в ювелирный…
Я только смеялась.
Зачем мне новые украшения? Их и так больше, чем хотелось бы. А машина очень даже миленькая. Но самое главное — компактная. Ее легко парковать.
Это давалось мне хуже всего. Наверное, инструктор после занятий со мной пил валерьянку литрами. Флажки я сшибала постоянно, габаритов машины не чувствовала совсем.
В общем, если бы был на свете конкурс на самого бестолкового водителя, я бы победила во всех номинациях.
— Ладно, — выдыхаю, поворачивая ключ в замке зажигания, — пора немного опозориться…
На работу еду черепашьими темпами, плетусь еле-еле, собирая недовольные гудки и косые взгляды.
Пусть так. Лучше опоздать, чем попасть в аварию… По спине бежит неприятный холодок.
Почему-то вспоминаю трагическую историю Артура.
Муж до сих пор винит себя. И я никогда не смогу облегчить его боль. Потерять любимую жену и сына — это не просто больно, а смертельно.
Артур был раздавлен. И до сих пор не оправился… Как и я.
Позади кто-то нетерпеливо сигналит. Я крепче сжимаю руль и кошусь в зеркало заднего вида. На хвост села хищная черная тачка. Наверняка за рулем мажор. Ничего, потерпит — я почти добралась до офиса. Вот и шлагбаум уже виден…
Не люблю подземную парковку, но ничего не поделать.
К моему удивлению, мажор следует за мной. Странно, не припомню таких машин у заместителей Артура… Хотя муж платит достаточно, чтобы толковые помощники могли себе ни в чем не отказывать и менять машины достаточно часто.
Я аккуратно заезжаю между бетонных столбов. Площадка уже забита, приходится пробираться к своему месту очень аккуратно.
А по пятам за мной следует тот самый «сигнальщик». И постоянно подгоняет! Да сколько можно?!
Плотнее сжимаю губы, а внутри закипаю от негодования. Да, я медленный водитель! Зато внимательный, ответственный, и… Ох! Как мне втиснуться?!
Останавливаюсь, с отчаянием рассматривая место парковки. Две машины брошены так небрежно, что для меня остается лишь узкое пространство.
Теоретически — заехать можно, а вот на практике… Нет, мне надо поискать что-то другое!
Позади раздается хлопок двери.
А секунду спустя в окно раздается требовательный стук и злое:
— В чем проблема?!
Вздрагиваю и чувствую, как внутри все немеет.
Демьян… Его голос — словно удар хлыста. Хочется втопить гашетку в пол и скрыться, но, собрав нервы в кулак, заставляю себя повернуться и даже нажать кнопку стеклоподъемника.
— Никаких проблем, — произношу идеально ровным голосом. — Но если вам так не терпится, можете поискать другое место.
Кажется, Демьян обескуражен. А еще недоволен — в уголках губ появляются упрямые складки, а между темных бровей четче видна морщинка. Когда-то я любила разглаживать ее пальцами. Представляла, что так могу прогнать все его тревоги.
Демьян смешно фырчал, что не записывался к косметологу. Но никогда не отстранялся.
И сейчас он тоже не торопится оставить меня в покое.
— Алена…
— Елена Николаевна, — поправляю ледяным тоном.
И Демьян хмурится еще больше. Голубые глаза опасно темнеют.
— Елена Николаевна, — выделяет голосом мое имя, — скоро рабочий день начнется, а мы все еще на парковке ошиваемся…
Да, точно. Я беспокойно кошусь в сторону своего места. Нет, не сумею припарковаться… От одной мысли, что придется лезть между двух машин ладошки все мокрые.
— …могу помочь… — врывается в сознание голос Демьяна.
Внутри сразу же нарастает протест. Помочь? Серьезно? Это шутка такая, что ли? Но мое негодование разбивается о железобетонное:
— … все равно тут почти все занято.
Я до боли стискиваю зубы. Демьян прав. И у меня нет времени выпендриваться. Начальница не любит опозданий.
Молча отстегиваюсь и выхожу из машины. Демьян бросает на меня нечитабельный взгляд, но без лишних приглашений занимает место водителя.
Минута — и моя ласточка припаркована просто идеально. Кажется, если измерить расстояние линейкой, то с обеих сторон оно будет равно до миллиметра.
Но радости от этого я не испытываю. И когда Демьян с трудом выбирается из машины, тут же протягиваю руку за ключами.
— Спасибо, — бросаю сухо.
Демьян опять хмурится. И наверняка хочет что-то сказать, но у меня нет желания слушать. Нетерпеливо двигаю рукой, и мужчина подчиняется.
На краткое мгновение наши пальцы соприкасаются, и по телу бьет разряд электрического тока. Крохотные волоски на руках и шее становятся дыбом, а кожа покрывается мурашками.
Круто развернувшись, я спешу прочь.
Дурацкое утро… Надо было заказать такси.
***
Демьян
Аккуратные каблучки отбивают четкую дробь по асфальту и моим нервам. Очень хотелось выругаться в голос, но я сильнее стискиваю зубы, переваривая очередной выпад Алены. Ах, простите — Елены Николаевны!
Не выдержав, морщусь и с силой тру шею.
Какого черта происходит вообще?
Да, в прошлом накосячил я конкретно, но… Ч-ч-черт! Никакого «но». Алена не собиралась идти мне навстречу. Да и не обязана. Она теперь не какая-то деревенская простушка, а жена одного из крупнейших бизнесменов.
И, надо признаться, Бесстужеву под стать. Словами колет, будто иголками, и никаких лишних эмоций при этом. Дымчато-серые глаза словно темные льдинки. От нежного, полного солнечной теплоты взгляда не осталось и следа.
Елене Николаевне в высшей степени плевать, насколько хорошо я припарковал машину. Она позволила помочь и только.
Стройная фигурка в серо-голубом костюме скрывается за поворотом, а меня немного отпускает.
Иду к своей тачке, размышляя, какого черта я вообще полез.
Алена явно не настроена на общение. Мне стоило бы сосредоточиться на других вещах, но когда увидел ее за рулем…
Вот же! Шел ведь парочкой матерных встряхнуть сонного водителя, а напоролся на испуганную пташку.
Да, я помнил, что Аленка боялась дороги. И у Елены Николаевны не получилось сладить с этим страхом. Я видел его отблески на дне глаз-льдинок и в уголках крепко сжатых губ. На них, как обычно, был лишь бесцветный блеск. Алена почти не пользовалась косметикой. Это Юлия ежедневно изображает из себя женщину-вамп.
Это сравнение неожиданно злит.
Хлопаю дверцей и завожу мотор. Сейчас втисну куда-нибудь тачку, а потом за работу. И выкинуть из головы лишнее! Особенно симпатичную пятую точку, обтянутую плотной тканью юбки.
У Аленки с нижними девяносто всегда был полный порядок. А сейчас еще краше стало. Мужики, наверное, шеи сворачивают ей вслед.
В машине почему-то становится душно, и я ослабляю галстук.
Не люблю костюмы, но ничего не поделаешь — дресс-код. И со всей этой ситуацией ничего тоже не сделать. Да я и не хотел… Предложение поговорить будет звучать глупо — класть Елена Николаевна хотела на мои попытки объясниться. Оправдываться я не собираюсь, лезть в семью Бесстужевых тоже… Через два месяца все дела будут сделаны — и привет, Москва.
С такими размышлениями я иду к лифту.
Но только успеваю завернуть за угол — как вижу, что створки открываются и в него заходит Алена!
И как будто в спину кто-то толкнул! Срываюсь на бег, а девушка судорожно жмет кнопку. Вот черт!
***
Не успела!
Я медленно выдыхаю, наблюдая, как Демьян протискивается в кабинку. И пространства вокруг резко становится меньше.
— Спасибо, что подождала… — сверкает голубыми глазами.
Всей кожей чувствую — злой, как черт, но извиняться я не собираюсь. Просто молчу, внимательно рассматривая блестящие двери лифта. И стараюсь не поморщиться, не то от близости Ястребовского, а может просто из-за ароматов в кабинке — до меня ею пользовался курящий. А я запах дыма не переношу.
— … Так плохо припарковался, да? — не сдается Демьян.
Кошусь в его сторону, но выше пуговиц на темно-сером рукаве взгляда не поднимаю.
— Я уже поблагодарила, — нервно дергаю плечом. Но Демьян не думает оставлять меня в покое.
— Елена Николаевна, нам вообще-то работать вместе.
Пустяковая фраза одним махом вышибает из легких воздух. Нужно собраться и ответить так, чтобы заткнулся сразу. Я ведь это могу! Но вместо парочки метких фраз получается выдавить банальное:
— К сожалению.
Демьян вспыхивает моментально — я чувствую это так же хорошо, как собственную агонию.
— У тебя еще есть время попросить своего мужа сменить поставщиков, — цедит едкою.
И вот тут сквозь душную волну боли проклевывается ярость. Вздергиваю голову и встречаюсь с небесно-голубыми глазами на прищур. Демьян злится. И даже не пытается это скрыть. Я тоже.
— Не смей заикаться о моем муже! — сжимаю кулаки до боли. — Ты и мизинца его не стоишь!
Двери распахиваются, и я пулей вылетаю из лифта.
Чувствую, как Демьян смотрит мне в след внимательно и цепко. И от этого бросает в жар.
Не хочу, чтобы он смотрел! Чтобы ходил рядом, разговаривал, дышал… Знать его не хочу! Пусть лучше исчезнет! Валит в свою Москву, о которой так мечтал и жену свою прихватит! Нужно было слушать Артура, а не играть в благородство!
Перед глазами качается багровое марево, а сердце заполошно выстукивает о ребра.
Работать нам еще вместе, как же! Пусть лучше объектами занимается или что там ему положено делать! А меня ждет…
— Ну наконец-то!
Сварливый женский голос срабатывает хлеще ушата ледяной воды.
Я машинально поворачиваюсь и едва не стону, замечая спешившую наперерез Антонину Федоровну.
В руках у моей начальницы внушительная стопка папок.
— Вот, — пихает мне их в руки, не считая должным хотя бы поздороваться. — Отнеси их Артуру Викторовичу. И еще, в пятницу на совещании сама пойдешь — у моих деток праздник. Пять лет со дня свадьбы!
Женщина победно сверкает глазами, в которых так и плещет предвкушение отличного отдыха.
А мне плакать хочется! Какое совещание?! О чем она?
— Я ведь…
Но моя жалкая попытка пресекается непоколебимым:
— Ничего, справишься!
И Антонина Федоровна уходит, гордо расправив плечи.
А я остаюсь стоять с грудой папок и в полном раздрае.
Моя начальница уважает только одного человека — своего шефа. То, что я какая-то там жена, для нее вообще не имеет значения. Или имеет, но как повод гонять меня еще больше. А то вишь какая цаца выискалась!
Наверное, так обо мне думала эта строгая, но, надо признать, справедливая женщина.
Вздыхаю и медленно плетусь к диванчикам у окна, чтобы хоть дух перевести. А перед глазами до сих пор немного плывет и под сердцем засела остренькая иголочка паники.
Нет, я не боюсь совещания. Пусть экономист из меня аховый, но кое-что я понимаю и могу довести основную информацию.
Но мне опять придется пересечься с Демьяном… А я не хочу, чтобы Артур на это смотрел. Нет, муж не будет ревновать. Просто он все поймет. И может натворить глупостей.
Как я сегодня.
Опять вздыхаю и лезу в сумочку за мобильником.
Нужно позвонить… Давно я не использовала этот номер, но если меня жизнь и научила чему-то, так это беспокоится о здоровье заранее. В том числе и психологическом.
Три коротких гудка и в трубке рокочет мягкое:
— Здравствуйте, Елена Николаевна. Не ожидал, но готов слушать.
И напряжение сразу же отпускает. Генрих Вольфович одним своим голосом мог бы врачевать душевные раны. За это его ценили многочисленные пациенты и я в том числе.
— Здравствуйте, — отвечаю тихо и почему-то оглядываюсь по сторонам. — Генрих Вольфович, а можно… кхм… на сеанс к вам? Не терапия, нет. Просто поговорить.
Потому что мне срочно надо приводить мозги в порядок. И помочь в этом мог только квалифицированный психолог.
Ох, но как сказать об этом Артуру? Врать мужу я не могла… Но и терять лицо перед Демьяном не собиралась тоже! Хватит с меня!
— Давайте сегодня вечером в кафе на пяти углах? — предлагает мой спаситель и я облегченно вздыхаю.
— Да, конечно. Как обычно?
— Разумеется. До встречи, Елена Николаевна.
— До встречи, — повторяю эхом и первая нажимаю отбой.
Так, теперь мне надо встретиться с Артуром и все объяснить. Тем более нужно отнести отчеты… Но ноги почему-то плохо слушаются, а в голове опять звенящая пустота.
Я просто не знаю, как объясниться! Муж и так реагирует слишком остро… И будет защищать мое спокойствие даже ценой многомиллионных потерь. А ведь фирма — это можно сказать, его ребенок. Он в нее всю душу вложил!
— Господи, почему я все еще не на больничном? — бормочу, вышагивая к лестнице — никаких больше лифтов! Сегодня мне не везет…
Новомодная зараза, которую я подцепила не так давно, обошлась со мною весьма мягко — лихорадило лишь несколько дней и без кашля обошлось. А некоторые месяцами оправится не могли. И сейчас я бы с удовольствием к ним присоединилась — это легче, чем смотреть на того, кто оставил от сердца кровоточащие лохмотья и не заметил этого.
Да и с какой стати? Демьян никогда и ничего мне не обещал… Не признавался в любви, не говорил, что нравлюсь. На кого мне обижаться? Только на собственную глупость…
Но больше никаких ошибок. А Артуру я скажу, как есть. И, вздохнув поглубже, я толкаю дверь кабинета.
— Здравствуйте, Елена Николаевна! — бодро рапортует Марьяша.
Далекая родственница мужа, эта юная, но очень сообразительная девушка отлично подошла на роль секретарши.
— Здравствуй, — улыбаюсь ей. — Артур у себя?
— Разговаривает по телефону. Уже почти час.
Словно в подтверждение ее слов из-за двери доносится рычание. И я непроизвольно ежусь — так и не привыкла к жесткой хватке мужа во всем, что касается работы.
Он мог начать ругаться или уволить одним днем. Совещания проходили максимально жестко и часто на повышенных тонах.
Образ Артура-начальника совсем не соответствовал образу примерного семьянина. Но ничего не поделать — и я шагаю в клетке к тигру.