Машина медленно катится по улочкам города, за окном мелькают здания невероятной красоты, но я не могу сосредоточиться на этих пейзажах, сегодня они меня не интересуют. Как бы я ни старалась смотреть в окно, мой взгляд постоянно возвращается к водителю. Лёша молчит, пребывая в глубокой задумчивости. Я начинаю нервничать. Что у него сейчас в голове? Поправляю на себе одежку и опускаю глаза на носки своих кросс. Немного промокли и испачкались, все же на улице дождь. Начинаю ерзать, и нервно одергивать кофту.
— Что случилось? Устала? Неудобно сидеть? — Лекс отрывает взгляд от дороги.
— Всё хорошо, — отвечаю вмиг притихнув.
— Можно спросить тебя… о работе у Вениамина? — Лекс чешет подбородок и хмурится.
— Конечно, — отвечаю и киваю самой себе, потому как он смотрит на дорогу.
— Я правильно понимаю, ты не фотомодель?
— Ну, если говорить о настоящем времени, то уже почти она.
— А если вернуться на пару недель назад?
— Нет, — выдыхаю и вновь опускаю взгляд к своей обуви.
— Так и думал. Я вижу с каким трудом тебе даётся освоение этой профессии и не могу понять зачем ты согласилась на это?
— Так заметно? — я начинаю нервничать и заламывать пальцы. Его ладонь накрывает мои руки.
— Да, заметно, — он улыбается.
— Вениамин однажды пригласил меня на фотосъёмку. Я не восприняла его предложение в серьёз, выбросила из головы. Но позже в моей жизни кое-что произошло, и я решила рискнуть, сгоряча. А сейчас, осознав куда вляпалась очень переживаю, но уже не хочу отступать. Потому что, во-первых, подписала контракт.
— Это не проблема, — вставляет слово Лекс бросив на меня быстрый взгляд.
— Не в этом дело. Я не могу подвести этого замечательного человека и … саму себя. Мне необходимо дойти до конца.
— Если это для тебя важно, я помогу. Сделаю всё, что в моих силах.
— Спасибо, — произношу слово на выдохе, еле слышно. — Ты уже очень помогаешь.
— Но, если вдруг передумаешь, в этом не будет ничего страшного.
Лекс захватывает мою руку, подносит к губам и целует, оставляя на коже влажный след.
— Можно ещё один вопрос?
От тона каким он произносит фразу становится немного не по себе. Я медленно киваю.
— Мужчина, Виталий, если я не ошибаюсь. Он имеет какое-то отношение к тебе?
— Уже нет, — твёрдо отвечаю я. Лекс медленно кивает и снова уходит в свои мысли.
Оставшееся время мы катаемся молча, Лёша не выпускает моей руки, а я пользуясь моментом осторожно изучаю его кисть. Мне нравится прикасаться к нему, чувствовать тепло кожи. Не знаю о чём именно думает этот скрытный мужчина, но выражение его лица уж слишком серьёзное.
Остановившись у дворцового моста, решаем прогуляться, пока нет дождя. Мне нравится этот день всё больше. Столько внимания от мужчины я не получала, наверное, никогда. Несмотря на то, что после нашего разговора Лекс немного пасмурнел, его отношение ко мне стало ещё более трепетным. Он постоянно спрашивал, как я себя чувствую, холодно мне, устала ли я, не хочу ли вернуться в тепло? Сто лёгких поцелуев в щеку, макушку, плечо, объятия и куча комплиментов. Так хорошо, что даже страшно! Сейчас проснусь и Лекс исчезнет.
Время близится к семи и как бы мне не хотелось остаться мост мы покидаем. Оборачиваюсь и грустно сморю туда, где мы минуту назад обнимались. Лёшка тянет за руку, напоминая об ужине. Страшно от одной мысли, что сейчас мне предстоит познакомиться с его родительницей. А вдруг я ей не понравлюсь? Что тогда? Смотрю на него и немного отпускает, переживать действительно не о чем. Мама бывшего вообще никогда не воспринимала меня в серьёз! Поэтому проблем с ней не было. Усмехаюсь своим мыслям. Мариночка то интересно, требовательную мамашу устроила? Или тоже не чета талантливому сыночку дармоеду!? Хотя, нет, не интересно!
Ма-а-ам! Мы пришли, — с порога Лёша оповещает хозяйку дома о нашем появлении и кивает мне, приглашая войти. В одной руке у него небольшой тортик в другой сумка с ноутбуком и кучей бумаг. Я помогаю захлопнуть входную дверь. Всё, пути назад нет. Мы на месте.
На встречу нам выходит красивая светловолосая женщина. Приветливо улыбаясь, она обнимает сына и обращает взгляд в мою сторону.
— А это я так понимаю и есть Катя? — голос женщины звучит очень тепло. Она протягивает мне руку, с любопытством всматриваясь в моё лицо. — Светлана Сергеевна, мама Алексея.
— Очень приятно, Катя, — отвечаю легонько пожав её ладонь. Неужели он говорил ей обо мне? Интересно, что именно?
— Проходите, не стесняйтесь. Стол я уже накрыла и ужасно проголодалась. Весь день на кухне, сама толком не ела. Решила подождать вас.
— Мам, зря ты так. О себе нужно думать в первую очередь, — шутливо ворчит её сын протягивая коробочку с тортом. — Вот, купил твоё любимое.
— Ох, спасибо, дорогой. Как всегда, соблазн на ночь.
— Ничего, тебе с твоей фигурой не повредит. И Кате, кстати тоже! — возражает дамский угодник посмеиваясь.
Вечер начинается замечательно. Мама Лекса действительно отменно готовит. Мы весело болтаем за ужином, мне уделяется повышенное внимание, как гостю. От Светланы я узнаю множество подробностей из детства Лёши. Она сдаёт его с потрохами, теперь у меня столько сведений об этом миллионере, что в пору требовать выкуп за молчание. Лекс смущается, но на маму не действует ни шантаж, ни его фальшивые угрозы, она говорит и говорит. Когда дело дошло до детских альбомов мой всесильный непрошибаемый мужчина просто убегает к себе, оставляя нас с родительницей на едине.
Мы просматриваем сокровищницы с детскими фото Лекса, то время, когда он был просто Лёшкой Хитченко, начиная от ползунков заканчивая смешными фотками из детского сада.
Школьные фотографии кажутся мне более интересные. Там он совсем не пухлый карапуз, а вполне себе взрослый парнишка.
Вот снимки с линейки в первом классе. Он выглядит не по возрасту серьёзным и сосредоточенным. По какой причине с лица ребёнка однажды слетает беззаботная улыбка, не известно никому. Наверное, Лёша и сам уже не вспомнит с чего вдруг решил стать взрослым.
Перелистываю одну страницу за другой, с интересом рассматривая его на каждой цветной картинке. Какой же он милый. Натыкаюсь на портрет, где ему примерно десять лет. Провожу пальчиками по снимку и тихо вздыхаю. Вот он тот самый мальчишка. Мой маленький любимый школьный хулиган, с ямочками на щеках и взъерошенным чубом.
— Тут ему десять. Ох, сколько же бед творил этот симпатяга. Всего уже и не вспомнишь. Но школу я посещала каждую неделю. Мне грозили отчислением сына все последние годы учёбы, а потом отец увёз его в Штаты.
— Как вы решились на такой шаг? Он ведь у вас один?
— Да, единственный, любимый сын. Поэтому и решилась. Я хотела для него лучшего. Понимала, что не справляюсь с его напористостью, силой, характером он в отца. А я слишком мягкая для того, чтобы повлиять на него. Просто испугалась, что одна не смогу направить на истинный путь.
— Вы скучали?
— Очень. Плакала. Долго не могла успокоиться. Потом привыкла. Я знала, что пройдёт время и он вернётся. Мой мальчик многого добился, и я очень горжусь им.
— О чём вы тут без меня сплетничаете? — Лекс входит очень тихо. Встав за моей спиной, кладёт руки на плечи. — Ещё не всю мою биографию выучила? Не надоело слушать истории о моём неблагополучном поведении в детстве?
Я улыбаюсь и отрицательно качаю головой.
— Готова слушать о тебе до утра. Знаешь многие факты заставили меня задуматься о перемене моего к тебе отношения, — лукавлю я прищурившись. Пусть понервничает. Но не тут-то было. Он склоняется к моему лицу и смотрит прямо в глаза.
— По подробнее о твоём отношении ко мне? Мне очень интересно об этом послушать. До утра.
Я моментально краснею. А Он получает затрещину от мамы.
— Нечего смущать девушку, — ворчит она и тут же заливается смехом. — Время идёт, а ты не меняешься!
Я давлюсь смешком и перелистываю альбом. На глаза попадается удивительное фото. Откуда оно взялось у Леши я не понимаю. Не помню, как момент попал под вспышку объектива. Удивлённо распахиваю глаза и перевожу взгляд на Лёшу.
Он заинтересованно смотрит на снимок. Светлана отбирает у меня альбом и тоже присматривается к картинке.
— Точно! — неожиданно выдаёт хозяйка дома. — А я всё думаю, с чего мне так знакомо твоё лицо. Катя, это же ты!
Лекс поднимает взгляд на меня и открывает рот, но так и ничего не произносит.
— Обожаю эту фотографию. Пусть в тот день у меня были огромные неприятности из-за очередной потасовки с участием моего сыночка, но снимок Веника скрасил все воспоминания. Смотри, тут девочка, то есть Катя, подаёт тебе ленточку, чтобы вытереть разбитый нос. Я так долго ругала его в тот день, за драку, за то, что испортил красивый бант. А потом битый час выслушивала претензии директора школы, о том какое плохое воспитание у моего сына. Помню, как Вениамин притащил этот снимок, чтобы я увидела, как сын пострадал и смягчилась, не ругала больше. Сработало и вправду. И малышка эта, которая пожалела хулигана. И нахохленный вид сына. Всё подействовало, как нужно. В тот день мы провели вечер очень дружно. Помнишь? Парк. Карусели? — Светлана взглянула на сына, который всё ещё удивленно хлопал глазами.
— Ты? — Он тыкает пальцем в снимок, вопросительно вскидывая брови.
Я просто киваю и пожимаю плечами. Нечего так смотреть. У меня то с памятью всё в порядке.
— Почему не сказала?
— О чем, Лёш? О том, что помню тебя с детства я говорила. А что ещё нужно было?
— Как же я сразу не понял, — он тянется рукой к моим волосам и улыбается. — косы отрезала.
— Конечно! Ещё в старших классах. Меня из-за цвета волос обзывали поганкой, молью и ещё куча всего. Я их обрезала, чтобы отвлечь от себя лишнее внимание. Конечно, это совсем не помогло, но мне стало легче. Одно время даже думала перекраситься, но бабушка не позволила. С неё хватило и того, что я их состригла. Она меня так ругала.
— Слава богу, что бабушка оказалась мудрой женщиной! Такую красоту и перекрасить. Это же могло в корне всё изменить, волос мог повести себя непредсказуемо. Ты бы потеряла этот цвет! А я с порога решила, что они крашенные, а теперь вижу, нет! Это же просто волшебство! Никогда не крась. Прошу, нет советую, как мать. Сохрани это чудо, как можно дольше. — Светлана не на шутку раздухарилась отстаивая права на природный цвет моих волос. — Моль! Глупости. Это всё от зависти. Никогда никого не слушай.
— Хорошо, хорошо! Я поняла, Светлана Сергеевна, — Прижав руки к груди я клятвенно обещаю, что никогда не посмею портить то, что подарила мне природа матушка, и тогда женщина наконец успокаивается.
Леша осторожно присаживается позади меня и пока мы со Светланой мирно беседуем, незаметно перебирает длинными пальцами мои локоны. Вздрагивая от бегающих табуном по спине мурашек, я оборачиваюсь, чтобы бросить на него строгий взгляд. Но это совсем не помогает.
Время близилось к десяти вечера. Светлана Сергеевна извиняется и сославшись на усталость уходит к себе.
Мы с Лексом решаем прибраться на кухне. Точнее я вызываюсь это сделать, а он с радостью поддерживает. Делать это очень тихо у нас получается плохо. То тарелка звякнет, то бокал. Ещё неугомонный Лёша пытается поймать меня в любой не совсем подходящий момент и пересчитать рёбра. Или просто целует, пока у меня заняты руки и не чем отбиваться от его посягательств. С горем пополам мы все же наводим порядок. На радость одному сладкоежке в холодильнике обнаруживается так и не открытая коробка с тортом. Готовим чай, накрываем журнальный столик в гостиной и усевшись на диван перед телевизором, чаевничаем на ночь.
В его руках очень сложно следить за временем. Я буквально забываю обо всем. Поцелуи со вкусом взбитых сливок это что-то невероятное. Я готова сдаться и согласится на всё, если бы не два НО! Слишком рано. И ещё небольшая проблемка с женским организмом. Не тот день. Лёша всё понимает. Он оказывается очень умный мальчик, но от этого его поцелуи не становятся менее жаркими. А я более внимательной. В два часа ночи в Санкт-Петербурге разводят мосты.
Стоя перед поднятым к верху дорожным полотном, я чуть ли не подвываю от досады. Как теперь добираться домой? В объезд? Это же черти куда ехать! Где ночевать? У меня с собой только маленькая сумочка с женскими принадлежностями. Ни сменной одежды, ни белья!
Роняю голову на руки, пряча лицо в ладошках.
— Ну, что я могу сказать в своё оправдание… — голос Лекса за спиной звучит слишком жизнерадостно. — А ничего! Я видел время, и решил, что тебе сегодня стоит остаться у меня.
— Что! Лёш, ну это же полная ерунда! Зачем!? Как же я так…
— Катя, — он обнимает со спины, зарываясь лицом в мои волосы. — Я уступлю тебе свою кровать. Лягу на диване. Никто тебя не потревожит. Обещаю не приставать, если это поможет тебе быстрее решиться.
— Зачем такие жертвы. Мне и диван подойдёт, — печально вздыхаю я.
— Ну, не расстраивайся, малыш. Неужели остаться ночевать у нас дома это так страшно?
— Нет, конечно, нет. Просто я совсем к этому не готова. Мне ужасно неловко. И, что скажет мама? Что она обо мне подумает?
— Ты ей очень понравилась. Не беспокойся ни о чём. Поехали, пора спать. У меня куча одежды. У мамы полный шкаф. Что-нибудь придумаем.
— Только не нужно её будить, ладно?
— Хорошо!
Он качает меня в объятиях и волочит к машине с сияющим видом. Зеваю. Ужасно устала. Безумно хочется спать.
Вернулись быстро. Гостеприимный хозяин вручил мне полотенце, свою футболку и даже зубную щетку, сославшись на то, что после сотого поцелуя ему для меня ничего не жалко.
Развалившись на огромной кровати, после теплого душа я блаженно зеваю и сладко тянусь. Выглянув из-за двери, Лекс с улыбкой смотрит на меня. Пришёл проверить всё ли хорошо?
— Спокойной ночи, — развернувшись к нему и обняв подушку тихо шепчу я и прикрываю глаза.
Рядом со мной прогибается матрац и меня тут же бесцеремонно заграбастывает в объятия кто-то совершенно позабывший об данных на кануне обещаниях.
— Спокойной ночи, моя девочка, — тихий шепот касается слуха. Сопротивляться или возмущаться нет ни желания, ни сил. Уткнувшись лицом в сладко пахнущую подушку, проваливаюсь в крепкий сон.