Мы с Олегом стояли перед незнакомым, стареньким подъездом и молча курим. Я сообщил ему несколько часов назад и он первым рейсом прилетел вместе с Анджелой. Выглядел он так же, как и я — хреново.
— Похерил мою единственную дочь, единственную радость, — я молча курил знаю, что это так. Я во всем виноват, — Молись, чтобы она хотя бы осталась жива…
— Чего хотя бы? — я реально туплю, боюсь знать, не хочу знать.
— А ты тупой? Думаешь, что её никто не будет насиловать, потому что там соберутся джентельмены? — его голос дрогнул, а мое сердце оборвалось. Господи, только не это, пожалуйста.
— Этот подъезд, пошли, — стараюсь просто, блядь, не зареветь в голосину. Я нашел этот адрес, пострадавшей девушки. Она пыталась подавать заявление об групповом изнасиловании, но его благополучно выкинули и девушка так и осталась без возмездия. Мы поднялись на третий этаж, и остановились перед дверью, нажав на звонок. Дверь открыла бабуля, которая смотрела на нас волком.
— Чё нужно? — чувствую, что мирного разговора с ней не выйдет.
— Я- Олег и мне нужно поговорить с Лебеденко Марией Павловной, — бабуля оглядела нас с головы до ног:
— Пошли вон и оставьте мою Машу в покое, — пыталась захлопнуть перед нашими рожами.
— Подождите, пожалуйста… мою дочь похитили те же уроды, что и вашу внучку, мне очень нужно поговорить с ней, прошу, — бабуля какое-то время поразмышляля:
— Пошли вон, — и хлопнула дверью.
— Вот так вот, — смотрел на меня Олег, а я уже потерял какую-либо надежду. Мы обречено начали спускаться по лестнице и тут двери открылась, а на пороге показалась молодая девушка, болезненного вида.
— Подождите, проходите, — мы снова поднялись и зашли в старенькую квартиру.
— Проходите на кухню, — мы прошли в крошечную кухню и сели за стол, который стоял возле окна, а на нём лежала книга, которую по всей видимости, она и читала. Она вернулась спустя пару минут и села напротив нас, а вот бабуля зло глядя на нас, поставила чайник.
— Что у вас случилось? — внешний вид девушки осень напомнил мне мою Веру, и больше всего в жизни не хотелось увидеть такую Злату. Она- цветочек, она не сможет.
— Мою дочь похитил Валик, — на этом имени у девушки по телу пробежала дрожь и она вытаращила глаза, — Я хочу её найти…
— Это невозможно и то, что я сейчас с вами разговариваю- может стоить мне жизни. Мне и так пригрозили повторением…, — она уставилась в одну точку, — Повторением этого ужаса… Бабуля, выйди, пожалуйста…
— Никуда не выйду
— Бабуля, пожалуйста, — женщина снова зло на нас посмотрела и вышла из кухни, прикрыв за собой дверь.
— Началось всё с того, что я не ответила взаимностью его сыну, затем ко мне на остановке подъехала машина, меня туда запихнули и я уже очнулась в подвале, затем меня… я… потом их охрана и, — она тихонько заплакала, а у меня от злости, жалости и немыслимый грусти запекли глаза, — Они звери, но лучше не находите их, будет хуже, они вырезали семью той девушки, другой…
— Нам нужен адрес дома, куда тебя увезли…
— Я не знаю, я не помню, — она закрыла уши руками и опустила голову, — я взял её за локоть на что она дрогнула.
— Маша, эта девушка- для меня самое дорогое в мире, я без нее подохну, я прошу тебя, вспомни хотя бы что-то, — девушка задумчиво смотрит и опускает глаза.
— Я помню, что там был лес и озеро рядом, номер дома был или 32 или 33, а ещё тем что-то вроде поселка, а название связанное с водой что-то… я не помню…
— Волнистое, — вспоминает Олег.
— Да, да, точно, оно
— Спасибо тебе Маша, я попрошу охрану подежурить у тебя эти дни, пока мы будем до них добираться, хорошо? — ее взгляд сразу успокаивается.
— А они… охрана ваша… нормальные?
— Не переживай даже об этом, ты их не увидишь, — она кивнула.
— Спасибо, Маша, — мы очень быстро выпили чай и поехали, захватив за собой парней. Пожалуйста, девочка моя, держись…