Может ли Лёша сделать то, о чем говорит? Конечно, может. На самом деле, у него очень непростая семья, богатая и страшно влиятельная. Семья, которая души не чает в единственном сыне. А бизнес его, фитнесы, это всё пошло от увлечения спортом и жажды показать всем, что способен и сам всего добиться. У него все получилось, надо отдать должное. Ну, вот сейчас сеть фитнес клубов откроет, и цель достигнута.
Но я никогда, никогда не слышала от него угроз. Да, мелкие обвинения. Да, он мог поворчать или придраться к мелочам. Но чтобы так… Это меня очень пугает. Я тру виски руками, в попытке прийти в себя, но ничего так и не получается.
Букет валяется на полу, пионы вперемешку с осколками вазы. Я вдруг очень злюсь на Фёдорова. У меня ведь была такая спокойная, хорошая жизнь. Все шло по плану! И тут он явился, сказал пару своих этих многозначительных фразочек и вот к чему все привело.
И что в итоге я потеряю из-за него? Дайте подумать.
Мужчину, с которым уже три года, а вместе с ним и планы на свадьбу, детей и вот это вот всё.
Карьеру. Потому что этот самый потерянный мужчина может ее быстро разрушить.
Жилье. На съем денег нет, своя ипотечная квартира не достроилась. О, кстати, если потерять работу, не с чего будет платить ипотеку. Следовательно, и квартиру тоже можно потерять.
Чудесно, просто чудесно.
А что взамен? Возможно, Фёдоров. Если вдруг его намерения серьёзны. Но, с другой стороны, как доверять человеку, который уже раз меня предал? Я не могу, не могу. Да, я поступала глупо, когда давала ему надежду, когда гуляла с ним до утра, но у нас ведь ничего не было и не планировалось. Только дружеское общение.
Нужно дать нам с Лёшей еще один шанс и посмотреть, что будет.
Да, он повел себя ужасно. Да, в последнее время он все время меня подводил. Но, скорее всего, все, что он сказал, было на эмоциях. Сорвался. У него тяжелое время, еще и я прихожу на рассвете, а утром получаю цветы. Ну и терять все, что у меня есть — последнее дело. Вообще перемены — это очень сложно. Мы с ним вместе уже три года, это просто еще один кризис.
И хоть в эту минуту я сама себе кажусь трусливой тряпкой, я беру веник и начинаю убирать осколки.
. .
Две недели мы с Лёшей живем, как будто, на стопе. Когда он вернулся, то сделал вид, что ничего не произошло. Примерно тоже самое сделала и я. Но отношения дали явную трещину. Мы стали вежливы, холодны, в квартире расходимся по разным углам, засыпаем, отвернувшись друг от друга.
Я больше не отвечаю на сообщения Фёдорова, заблокировала его номер и пытаюсь жить дальше. Не задерживаюсь, не хожу гулять с Аней. Лёша отвозит меня на работу, а потом забирает. Я ношу его любимые платья, готовлю на ужин его любимые блюда и натираю полы до блеска. И помалкиваю. В общем, делаю всё то, что так возмущало меня еще совсем недавно. А внутри всё, как будто, заледенело.
— Алиса, с тобой всё нормально? — спрашивает Аня, придвигая ко мне чашку кофе.
Она всё видит и всё знает. Ну, кроме шантажа. И ей совсем не нравится девушка, в которую я превратилась.
— Более чем. Сегодня готовлю лазанью и профитроли, — я выдаю подобие улыбки, но она выходит какой-то… надтреснутой. Всё это время я не чувствую себя счастливой. Я чувствую только холод, но очень надеюсь, что это пройдет. Я же взрослая девочка, да и человек ко всему привыкает. У нас ведь всё было хорошо. Если переждать, всё вернется, правда?
— Детка, перестань, пожалуйста. Ты похожа на Степфордских жен. Такой робот в платье, еще передник повязать и бантик на голову. Идеальное сходство. Что с тобой случилось? Почему герой-любовник больше не приходит к нам в офис?
При упоминании Фёдорова и эта хилая улыбка гаснет. Я заблокировала его, ничего не ответила про пионы, а когда мы встретились на работе, сказала, что не хочу его больше видеть, слышать, читать и встречать. На оставшуюся неделю поручила всё ассистенту и позорно сбежала прятаться в свой кабинет.
Так что, как только проект закончился, он перестал приезжать. Так нужно было.
— Проект закончился, что ему тут делать? — бубню себе под нос. Отпиваю кофе.
В самом деле, выгляжу как робот, чувствую себя как робот. Вернее, ничего не чувствую, как робот. Решаюсь.
— Я не знаю, что делать, Ань, — смотрю на нее снизу вверх и рассказываю, как всё было. О прогулке ночью, о цветах, о Лёшиных истериках и его угрозах. В деталях. О том, что боюсь себя, его, перемен. Всего боюсь.
Аня молчит некоторое время. Видно, что наш разговор ее шокировал, и она не может найти слов. Или просто просчитывает варианты. Наконец, ее взгляд становится осмысленным.
— Я бы на твоем месте собирала чемоданы. Он ведет себя как тиран, деспот и сумасшедший. Нормальный человек не станет угрожать любимой женщине, даже если она его обидела. А готовя ему пироги и вылизывая кухню, ты ничего не решишь. И ничего этим не исправишь.
Аня выглядит решительно, и я немного приободряюсь. Наверное, мне нужно было с кем-то поделиться этим. А с кем еще?
— Тут дело не в Фёдорове, и не в любом другом мужчине. Дело в тебе. Ты пытаешься сломать себя и подогнать под Лёшу, потому что думаешь, что обидела его. Но ты ему не изменяла. И ничем ему не обязана. Он всё это время хотел сделать из тебя другого человека: с другими привычками, другими взглядами, другим опытом. Но это не любовь. Любовь — это принимать человека таким, каким он есть. Я вот тебя люблю, и живчика, и Степфордскую жену, и Джульетту. Предлагаю собрать-таки чемоданы. Поживешь у нас пока. А с другими его угрозами по ходу дела разберемся. Ну, чего ты?
А я сижу и начинаю хлюпать носом. Эмоции, такие редкие в последнее время, меня просто затапливают. Выливаются слезами, шумным дыханием, бешеным стуком сердца. Эмоции — это хорошо. Это значит, что я жива и весь мир, вся жизнь еще впереди.
Мне двадцать восемь, а я рыдаю в своем кабинете. Дожили. Надо срочно взять себя в руки. И никакой лазаньи на ужин. Только чемодан. Только хардкор.