Келли
Стена проблем
(Нам запрещено появляться на людях)
После баскетбола Ноа увозит Оливера на пару часов, а затем мы отправляемся к Кейт на вечеринку в честь дня рождения ее близнецов. Мне нравится, что Ноа взял только Оливера. До смерти Мары эти двое много времени проводили вместе: рыбачили и просто вели себя как типичные мальчишки. Когда Мара скончалась, их традиция рыбачить воскресным утром еще немного продержалась, но уже никогда не была прежней. Думаю, Оливер почувствовал гнев отца и впоследствии впитал в себя эти эмоции.
Уложив спать Фин и Севи, я вместе с Хейзел готовлю угощения для сегодняшней вечеринки в честь Джаггера и Августа. Если вы когда-нибудь готовили с ребенком выпечку, то понимаете, какая это катастрофа. Я трачу больше времени на уборку, вместо того чтобы показать ей, как покрошить «Орео», не создавая при этом впечатления, будто на нашей кухне взорвалась бомба.
Закончив готовить угощения, я со всем нашим потомством и с ворчащим позади Ноа иду по улице к резиденции семьи Форд. Понятия не имею, что произошло между мужем и Оливером, но Ноа выглядел очень расстроенным, когда я сказала, что нам пора выходить.
— Ты можешь не вести себя так, будто это самая ужасная штука в мире? — оборачиваюсь я через плечо, глядя на Ноа, который даже не думает отвечать на мое заявление. Он несет Хейзел на плечах и полностью игнорирует меня.
Потрясающе.
Мне не нравится брать детей на вечеринки по случаю дня рождения из-за одного простого факта: я люблю своих детей. В большинстве случаев. И я не в восторге от чужих. Знаю, это так ужасно звучит с моей стороны. Но то, что я ненавижу устраивать и посещать вечеринки по случаю дня рождения, не означает, что я совсем не люблю чужих детей. Мне просто не нравится, когда двадцать малышей собираются вместе и употребляют сахар.
Кто в курсе? Это такое безумие. Не знаю, как насчет ваших детей, но мои превращаются в монстров, когда в их организм попадает сахар. И есть еще одна вещь, которая меня раздражает на подобных вечеринках… Зачем тратить на них столько денег? Честно, какой ребенок вспомнит эти вечеринки, когда повзрослеет? Черт возьми, я не помню ни одной из своих. О, ну конечно. Все потому, что у меня никогда не было вечеринок по случаю дня рождения. Для моей мамы понятие «вечеринка на день рождения» заключается в пятиминутном посещении игровой площадки в «Макдоналдс», а отец понятия не имел, как воспитывать меня и сестру, не говоря уже о том, чтобы организовать какой-то праздник. Но держу пари, что Оливер не помнит, когда мы всей семьей собрались на его первый день рождения. Были поездки на пони и невероятно дорогой ковбойский торт, который заказала мама Ноа. Также причиной моего недовольства, возможно, является вечеринка по случаю дня рождения маленькой семилетней девочки, которая никогда не состоится.
Как видите, детские дни рождения для меня не самое яркое событие, но когда вы попадаете на вечеринку семьи Форд, это чертовски увлекательно. Если вы посчитали Кейт забавной, то вы еще толком ничего не видели.
Кейт и ее бывший муж до сих пор живут вместе. Они год как разведены (по какой причине, я пока не выяснила), но решили совместно воспитывать детей в одном доме. Думаю, это отличный вариант и много говорит о них как о родителях.
Дом у Кейт и Джейсона простой. У них нет вкуса для оформления роскошного дизайна, но здесь уютно и комфортно. Обычный дом в современном деревенском стиле, где перемешано все что можно. Он совсем не похож на дом Чарли, где боишься притронуться к какой-либо вещи, чтобы не оставить отпечатков пальцев или, того хуже, что-то разбить.
Вам, наверное, интересно, как поживает Ноа, который был невероятно рад прийти сюда, да?
Ну, он еще здесь. После игры Оливера мы очень мало говорили друг с другом. Мы отошли от хорошей ночи (неловкой, но хорошей) и к настоящему времени едва обмолвились парой фраз. Не знаю, когда все изменилось и виновата ли я в этом. Я нахожусь в таком состоянии, когда даже не хочу спрашивать, что с ним сегодня не так. А если он скажет, что проблема во мне? Справлюсь ли я с этим?
Муж выглядит обиженным. Он кажется раздраженным и даже не думает со мной разговаривать. Я могла бы воспользоваться случаем и завести непринужденную беседу, но тоже молчу. Мне интересно, сколько он пробудет на вечеринке, прежде чем соберется уйти. Однако Ноа, скорее всего, сделает вид, что между нами ничего плохого не случилось, лишь бы ни с кем не объясняться. На публике у нас все замечательно, дома же все по-другому.
Кейт и я коротаем время на кухне, украшая кексы свечами, когда входит Джейсон. Обняв за плечи своей сильной ручищей, он притягивает меня к твердой груди.
— Привет, боксер. — Он толкает меня бедром, а затем смотрит на Кейт и подмигивает. — Может, нам снять секс-видео.
Кейт фыркает, закатывая глаза.
— Может, тогда мы до сих пор должны быть женаты.
— Сомнительная радость, — парирует Джейсон, хватая виноградину из корзины с фруктами и закидывая ее в рот. И тут же ею давится. — Назовем его «Обезумевшие разведенки».
— Ты дебил, — смеется Кейт, отказываясь помогать Джейсону с приступом удушья, вызванного виноградиной. Протянув руку, я неловко похлопываю его по спине.
Мне так и хочется спросить Кейт, почему они развелись, но не уверена, что стоит это делать. Уместен ли такой вопрос? Это все равно, что спросить у кого-то о размере его заработной платы или о том, сколько стоит его дом?
Ноа выходит из-за угла с пивом в руке, Хейзел же обвилась вокруг его ноги. Голову Ноа украшает парик принцессы из мультфильма «Храбрая сердцем». Вероятно, Хейзел к этому причастна. Заметив, что Оливер наблюдает за нами со двора, я улыбаюсь мужу.
— Тебе очень идет. — Я поправляю его тиару и съехавший на бок парик. — Рыжий цвет подчеркивает твой мрачный взгляд.
Интересно, понимает ли он, что я имею в виду? Судя по тому, как он прищуривается и хмурится, я делаю вывод: Ноа все понял. Он сглатывает и, пытаясь сохранить спокойствие в голосе, шепчет:
— Твоя улыбка не касается глаз.
Кроме меня никто этого не слышит, и смысл сказанных мужем слов ранит сильнее, чем я того хочу. Они подобны удару под дых. Прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, Ноа наклоняется ко мне для сладкого поцелуя. Рыжие пряди парика спадают на его лицо. Он уверенно произносит:
— Ты прекрасна.
Как только наши губы соединяются в быстром, скорее, инсценированном поцелуе, вот тогда я понимаю, что он съел всех мармеладных червячков, которых я поставила в вазочках. Естественно, ни одного не осталось.
— Ноа, черт побери! Они были приготовлены для детей.
— Извини. — Он слегка смещается, отодвигаясь от меня, и отвлекается на детей, пробегающих между нашими ногами. Когда он тянется за пивом, оставленным на столешнице, бутылка заваливается на бок, но он ловит ее, и наши руки соприкасаются. — Я был голоден.
— Можешь взять фрукты.
Помня о том, что Ноа терпеть не может виноград, Кейт пихает тарелку ему прямо в лицо.
— Знаю, ты очень любишь виноград.
Ноа делает вид, что его вырвало, и смеется над ней.
— Никогда не встречала человека, который ненавидит виноград, — улыбаясь, говорит она.
Улыбка сходит с лица Ноа.
— Я встречал.
Прежде чем реальность сказанного повисает между нами, Джейсон оттаскивает Ноа в сторону, пока он не успел опрокинуть тарелку.
Кейт замечает напряжение и наклоняется ближе ко мне, когда Ноа становится вне зоны слышимости.
— Я что-то не то сказала? Он разозлился?
Я пожимаю плечами, не желая объяснять подруге, что Мара тоже ненавидела виноград. Как только он оказывался у нее во рту, она тут же им давилась.
— Просто сегодня вечером он не в настроении.
Кейт закатывает глаза.
— Джейсон не в настроении последние десять лет. Однажды я вмазала ему по яйцам, пока он спал. На следующий день, когда он пожаловался, что его парни болят, я ничего не сказала. И при этом не чувствовала ни капли вины.
С трудом сдерживая смех, я спрашиваю:
— Зачем ты ударила его по яйцам?
— Я не помню. — Кейт всплескивает руками. — И понятия не имею, зачем поделилась этим, но я подумала, что тебе станет легче.
— Стало, спасибо.
— Ставлю пятьдесят баксов на то, что он застрянет в ноге Боннера, — уходя, говорит Джейсон, указывая на нашего соседа, который во дворе сражается на мечах с Оливером.
— Не-а. В этот раз я точно не стану с тобой спорить, — смеется Ноа и взмахивает рукой, в которой держит пиво. — Но ставлю пятьдесят баксов на то, что до наступления ночи он застрянет в кое-ком еще.
— Ты в деле.
Из того, что я знаю о Джейсоне, могу сказать одно: он делает ставки на все. Вчера он поставил мне три доллара на то, что Фин плюнет в него к концу дня. Неважно, на что он спорит, ему просто нравится делать ставки и побеждать. Кстати, вчерашний спор он выиграл. Фин плюнула в него за то, что он взял ее соску. Джейсон слишком много соревнуется, как и его дети. Джаггер и Август — очаровательные близнецы, но очень часто спорят друг с другом. Между Оливером и Севи такой борьбы нет. Но, с другой стороны, Севи не интересуется ничем, кроме того, как быть собакой.
— Ноа отвратительно выглядит в этом парике. На самом деле рыжий ему не идет. — На барный стул рядом с нами садится Гретхен, в одной руке держа пиво, в другой — бокал вина (ее заготовка на вечер). — Зачем он его носит?
— Скорее всего, в этом как-то замешана Хейзел.
— Он хороший отец. — Кейт берет тарелку овощей и ставит ее на стол. Крошечными ручками она хватает морковку и не притрагивается к зелени.
Я поворачиваюсь к Кейт.
— Джейсон тоже.
Она подмигивает мне.
— Так и есть. Дерьмовый муж, потрясающий отец. Но ты же знаешь, я бы предпочла, чтобы так все и осталось.
Взяв кухонное полотенце, пропитанное тем, что источает запах отбеливателя, Кейт протирает стол, на котором только что нарезала овощи. Она слегка чокнутая. Может, поэтому они с Джейсоном развелись? Мне так интересно, почему они расстались. Их проблемы были серьезнее, чем у нас с Ноа?
— Как вам живется вместе? — осмеливаюсь я спросить, потягивая вино.
— Лучше, чем когда мы были женаты. Раньше мы постоянно ругались, а теперь живем как соседи по комнате, которые вместе воспитывают детей. — Кейт оглядывается через плечо на своего отца, вошедшего в кухню и скрежещущего по деревянному полу своими ходулями. — Если честно, многие браки заканчиваются так, когда появляются дети. Не все, конечно, но большинство.
Она попала в точку. К сожалению. Иногда я действительно чувствую себя скорее соседкой Ноа, чем женой.
Отец Кейт останавливается, когда замечает, что к нему подходит Оливер, а затем кивает на Джаггера.
— Кто твой друг?
Он спросил это у Оливера.
Кейт издает стон.
— Иисусе, папа. Это Джаггер. Твой внук.
Мальчики смеются и выбегают из дома, а отец моей подруги удаляется в свою комнату, как будто ничего не случилось. Я бы назвала ситуацию странной, но это неприемлемо, когда дело касается отца Кейт. Пару лет назад он попал в автомобильную аварию и несколько месяцев пролежал в коме. Когда он очнулся, то смог вспомнить только Кейт. Не свою жену или их сына. Только Кейт.
— Вот почему я пью так много вина, — бормочет Кейт.
Начало вечеринки проходит хорошо. Дети смеются, родители общаются, а я и Кейт пьем вино.
— Пожалуйста, скажи мне, что эти стрелы, которые ты дала детям, пластмассовые! — восклицает Кейт, когда осознает, что за организацию вечеринки отвечала Гретхен.
Все мы, включая Чарли, которая появилась минуту назад, смотрим на парней, расположившихся на заднем дворе. Я, например, надеюсь, что они, черт возьми, пластмассовые, потому что на этой неделе больше не собираюсь ездить в отделение скорой помощи.
— Они настоящие, — заявляет Гретхен. — Джейсон решил, что не очень круто, если на вечеринке по случаю дня рождения мальчиков будут пластмассовые стрелы.
Боннеру понадобилось ровно десять минут и тридцать шесть секунд, чтобы одна из этих стрел застряла в его бедре.
— Я знал, что ты пустишь кровь, Джаггер, но думал, это произойдет в небольшой уличной потасовке, — говорит Джейсон, протягивая Боннеру полотенце.
— Эй, мой мальчик может постоять за себя, — защищается Кейт. — Кстати… — она тянется к пластиковой вилке, лежащей на тарелке именинника, — давай-ка дадим маленькому гангстеру ложку.
— Если и есть в мире человек, способный заколоть кого-то ложкой, то это только Джаггер Форд, — резюмирую я. На прошлой неделе я видела, как он смастерил рогатку из соломинки и куриной кости.
Гретхен и Чарли смотрят на мое лицо, заметив синяк у меня под глазом. И тут я понимаю, что не рассказала им о случившемся и о том, как мы решили, что было бы неплохо снять секс на видео. Кстати, мне никогда не нравилась эта идея. Я грешу на вино. Когда мы остаемся одни на кухне, я наконец-то рассказываю эту историю.
— Ноа случайно ударил меня по лицу, когда мы снимали секс-видео.
Я подумала, что лучше сказать подругам правду, но, возможно, это не тот случай, потому что растерянные и веселые взгляды, которые я вижу на их лицах после своего признания, вызывают у меня все больше сомнений в правильности принятого решения. Гретхен спрашивает:
— Что вообще подвигло тебя записать секс-видео?
— Боннер, — честно отвечаю я, разочарованная нашим соседом. Почему мы не живем рядом со Стивом и Чарли? Тогда мы бы, наверное, просто бегали голышом и не стали бы снимать никаких видео.
Чарли хихикает.
— Ты не шутишь? Вы реально сняли настоящее видео?
Я киваю, чувствуя, как пылают щеки.
Кейт все это время следит за допросом и так внимательно смотрит на меня, как будто пытается поджечь взглядом, а затем усмехается.
— Я хочу его посмотреть.
— Ноа удалил видео. — И быстро добавляю: — Сразу же.
— Как же. Все они так говорят, — хихикает Чарли, потягивая вино. Кейт вселила ей уверенность, что все пьют на детских вечеринках по случаю дня рождения. Это в порядке вещей. — Спорим, что он его сохранил. Ставлю сто баксов.
Кейт закатывает глаза.
— Ты слишком много времени проводишь рядом с Джейсоном.
Наступает время ужина, и Кейт наполняет мой бокал вином. Она абсолютно права. Не осуждайте, но мне нужно много, очень много вина.
Прикончив почти целую бутылку — кстати, у Кейт есть собственная бутылка, — она разрабатывает план, как выкрасть телефон Ноа, который находится в заднем кармане его джинсов. А все потому, что она упрямо хочет посмотреть, как мы трахаемся. Подруга даже рисует мне картинку, где показывает, в чем заключается моя роль в этом плане. Не думаю, что правильно истолковала его и не понимаю: я должна схватить или убить мужа? Я смотрю на красный кружок вокруг его головы.
— Что означает красный круг? Я что, должна его зарезать?
Кейт хмурится и смотрит на рисунок. Фыркая, она вытирает с бумаги красное пятнышко.
— Прости. У меня слюнки потекли.
О, слава богу. Это было вино.
— Он ни за что не даст тебе свой телефон, — говорю я ей, сдерживая смех.
Так приятно смеяться с друзьями. Прошло слишком много времени, с тех пор как я чувствовала себя частью чего-то, а не горевала в одиночестве.
С решительным выражением лица, опустив руки на стол, Кейт смотрит на Ноа, который стоит на заднем дворе с Джейсоном.
— Вот поэтому я и собираюсь украсть его. Одна рука у него в гипсе. Думаю, что смогу стащить телефон.
Чарли наливает себе еще один бокал.
— Я должна на это посмотреть.
Кейт начинает флиртовать с Ноа, но терпит неудачу, потому что мой муж подлавливает ее в тот момент, когда она пытается достать телефон из заднего кармана, схватив его за задницу.
Переложив телефон в передний карман, Ноа, прищурившись, смотрит на Кейт. Он улыбается и подмигивает ей, посмеиваясь:
— Я знаю, что ты пытаешься сделать.
Одну руку Кейт кладет на свою талию, другую протягивает к нему ладонью вверх и замирает.
— Тогда не заставляй меня напрягаться и дай мне телефон, чтобы я посмотрела видео.
— Зачем тебе смотреть его? — с вызовом спрашивает он.
Джейсон тут же говорит:
— Если она увидит его, то и я тоже.
— Я первый! — орет Боннер, поднимая руку с пивом и практически выливая его на лицо Фин. Он ей понравился. Бедный Ноа. С ним она не хочет иметь ничего общего, но с легкостью осталась с совершенно незнакомым человеком.
Ноа смотрит на Кейт, затем на Боннера и хмурится.
— Никто не увидит это видео. Я его удалил. — С этими словами он засовывает телефон за пояс джинсов, прямо в нижнее белье. Вид у него при этом победоносный.
Кейт фыркает.
— Я не побоюсь выловить рыбку, чувак. Я суну руку прямо туда.
Джейсон подмигивает Ноа.
— Она не шутит.
Чарли наклоняется к моему плечу.
— Она серьезно.
Я так сильно смеюсь, что с трудном удерживаюсь на стуле.
— Я знаю, что она на это способна.
Дети посчитали смешным то, как Кейт попыталась схватить Ноа за руку и как была близка к тому, чтобы запустить руку в его штаны, но у нее ничего не получилось. Тогда она решает привлечь меня.
— Келли, возьми телефон своего мужа. Сейчас же!
— Я не стану этого делать, — говорю я ей, когда дети убегают стрелять из водяных пистолетов с Эшлинн и хромым Боннером.
Гретхен указывает на белую футболку Эшлинн и улыбается Джейсону, который все еще стоит рядом с Ноа. Вероятно, он делает это, потому что тоже хочет посмотреть видео.
— Как думаете, она специально надела белую футболку?
Джейсон смеется и подносит пиво к губам.
— О да. И можешь поверить: я заплатил своим парням за то, чтобы они обстреляли ее в районе сисэшлин.
— Нет такого слова «сисэшлин», — говорит ему Гретхен.
— Теперь есть.
Пока дети отвлечены, Кейт осознает, что у нее есть шанс заполучить телефон.
— Келли, помоги подруге. Сейчас даже не в видео дело. Речь идет о том, чтобы доказать твоему мужу, что я могу получить этот чертов телефон. — Она замолкает, вспомнив про свой план. — Ладно, видео это тоже касается, но забери у него гребаный телефон. Он жадничает.
— Зачем мне его телефон? Я не хочу, чтобы кто-нибудь это увидел. Я там ужасно выгляжу. Из того, что мне удалось мельком посмотреть, могу сказать: меня не впечатлило то, как выглядит моя задница, и я точно не хочу, чтобы наши соседи видели мое интимное местечко.
— О, пожалуйста, — стонет Джейсон. — Судя по твоей заднице, держу пари, на видео она потрясающая.
Ноа резко бьет Джейсона кулаком в живот.
— Что ты сказал?
— Ничего. — Джейсон кашляет, согнувшись от боли. — Я ничего не говорил.
— Да, конечно.
Кейт с решительным видом встает рядом со мной.
— Он отвлекся. Возьми телефон.
Думаю, в том, что я и Кейт стали командой, виновато выпитое вино. Мы повалили моего мужа на пол и начали его щекотать. Он так боится щекотки, что даже смешно. Стоит только прикоснуться к его бокам, как он начинает извиваться, пытаясь от вас сбежать.
— Я знала, что у тебя есть слабое место, — хихикает Кейт, прижимая руки Ноа над головой к полу и фиксируя их коленями.
Но это не помогает, потому что Ноа легко отрывает крошечное тело Кейт от пола и сбрасывает ее с себя. Но меня, оседлавшую его бедра, оставляет на месте. Мы закрываем глаза, и муж ждет моих дальнейших действий.
— Атакуй! — кричит Кейт. — Доставай!
Рукой я медленно провожу по ширинке джинсов Ноа. Он качает головой.
— Вставай.
Я не запускаю руку в его джинсы, чтобы достать телефон. Я ощущаю другое. Заметили, как дышит мой муж? Его дыхание тяжелое, и это не только из-за борьбы на полу со своей женой и ее подругой. Это из-за того, что моя чертова рука лежит на его штанах. По сути, я обхватываю ладонью его член и яйца и добиваюсь лишь того, что Ноа начинает смеяться, многозначительно приподняв брови.
— Нашла, что искала?
Мне требуется немало усилий, чтобы не наброситься на него перед всеми. Поэтому я чересчур сильно смеюсь. И слышу, как позади меня Джейсон спрашивает Чарли:
— Нормально, что у меня от этого встал?
Она толкает его.
— Ты отвратителен.
Хорошо, вот она я — сижу на муже, и знаете, в чем главный прикол? Его телефона нет в штанах. Не-а. Там только полуэрегированный член, который жаждет внимания. Подмигнув, Ноа улыбается еще шире.
— Может, если ты используешь свой рот, то найдешь его.
Тяжело дыша, я оглядываюсь и вижу, что телефон лежит на полу. Должно быть, он выпал из джинсов, пока мы боролись. Джейсон хватает телефон и убегает с криком: «Есть!»
Ноа отталкивает меня, но, заметив, как я резко приземляюсь на задницу, останавливается.
— Извини, — шепчет он, быстро целует меня, а затем уходит вслед за Джейсоном.
Бедняга Джейсон успевает добраться только до забора, когда Ноа заваливает его на землю, чтобы вернуть свой телефон.
— Тот факт, что он никому не позволяет посмотреть это видео, наталкивает меня на мысль, что оно превосходно, — говорит Кейт, хватаясь за бок и наливая себе бокал вина. Затем она помогает мне подняться с пола и протягивает бутылку.
— Пошли, порнозвезда. Время кексов. Я позволю тебе лизнуть свечи.
Я хохочу. От нее отбоя нет.
* * *
Большую часть вечера я не свожу взгляд с Ноа. В свете мерцающих огней гирлянд, развешанных между деревьями, он напоминает мне парня, в которого я влюбилась задолго до того, как призналась ему в своих чувствах. Но также я понимаю, что в моем муже не осталось и следа от того парня. Утрата, опустошение, жизнь… Все это лишило его того, кого я знала, и теперь Ноа — лишь оболочка человека, которым он был раньше.
Интересно, что изменилось с того момента, как мы попытались забрать его телефон? Я очень часто замечала, как он смотрит на меня, но ни разу не получила того контакта, которого так отчаянно хочу. Я смотрю на него, когда он стоит рядом с Джейсоном, и вижу пустоту в его взгляде, как будто он с чем-то пытается совладать. И я знаю, с чем именно. Я вижу, как он смотрит на наших детей и на каждую маленькую блондинку примерно того же возраста, что и Мара.
Он разговаривает с Джейсоном на приличном от меня расстоянии, и с каждым словом я замечаю, каким напряженным становится Ноа. Когда я смотрю на них, взгляд Ноа останавливается на маленькой девочке, ровеснице Мары. Я понимаю, что не могу забрать у мужа эту боль так же, как и он не может забрать ее у меня. Как бы мне этого ни хотелось, он не может.
Он не способен на это.
Я столько раз хотела подойти к нему на вечеринке, как раньше обнять его за талию и утонуть в тепле его тела. Оттолкнет ли он меня? Возможно, нет. Но будет ли он наслаждаться подобным контактом? Моя интуиция подсказывает, что будет. В конце концов, прошлой ночью казалось, что все хорошо. Но что происходит с нами сейчас?
В общем, вечеринка оказалась неплохой. Дети прекрасно провели время. В ту ночь, когда мы вернулись домой, впервые прозвучали слова, которые ранее не были сказаны. Не знаю почему, но со временем споры между нами становятся все жарче, слова воспламеняют нас обоих.
Дети крепко спят в кроватях, а мы чистим зубы, готовясь ко сну. Не касаясь друг друга, мы смотрим на раковину. Прошлой ночью в этой же раковине застряла моя задница, когда был второй раунд секса.
Мне кажется, что Ноа разрывают противоречия. Я могу судить об этом по тому, как он безучастно смотрит на свое отражение в зеркале, и по его неуверенным движениям. Он в растерянности и потерялся в том, чего я не знаю, потому что он никогда не озвучивает свои мысли.
Нервно вздохнув, я продвигаюсь вперед, чтобы разрушить этот порочный круг.
— Я сделала что-то не так, поэтому ты разозлился?
Ноа сразу становится напряженным. Во взгляде долю секунды мелькает сомнение.
— Нет.
— Ну, что-то определенно не так, и ты избегаешь разговора об этом, потому что проще убежать, чем поговорить.
Его тело каменеет, становится неподвижным. Челюсть напряжена. Ему не нравится, когда его вовлекают в нежеланный разговор.
— Что такое?
Нахмурившись, он спрашивает:
— Ты рассказала Кейт о Маре?
Вопрос застает меня врасплох. Мое молчание вынуждает мужа поднять взгляд и посмотреть на мое отражение в зеркале.
— Да.
— Почему?
— Потому что я не думала, что смерть нашей дочери является тайной, и хотела с кем-то поговорить.
Ноа размыкает губы, и на мгновение мне кажется, что он скажет что-то такое, что позволит мне почувствовать себя лучше и убедит в том, что ничего не потеряно и этой пустоты между нами на самом деле не существует.
Вместо этого он ставит зубную щетку в стакан и выходит из ванной, с мягким щелчком закрыв за собой дверь. Лучше бы он ей хлопнул! Я хочу, чтобы он так поступил, потому что, если он это сделает, значит, в нем еще осталось немного огня.
Я иду за ним в спальню. Он стоит, расстегивая пуговицы на джинсах. Та же сцена, что и пару ночей назад. Те же слова, те же непонятные мысли.
— Почему так важно то, что я ей рассказала?
Ноа лишь пожимает плечами.
— Зачем ты это делаешь? Говоришь что-то, а потом ведешь себя так, будто я должна читать твои мысли. Что тебя беспокоит?
Он смотрит на меня отстраненно, полностью погруженный в себя.
— Ничего.
Да, конечно.
— Так значит, я выдумала эту пустоту между нами?
Мы стоим по обе стороны от кровати, и даже так ощущается пустота. Он стоит с одной стороны, а я — с другой.
— Я выдумала, что ты никогда не присутствуешь здесь, а если и присутствуешь, то ты спокоен как удав? И что при упоминании Мары ты впадаешь в ступор и превращаешься в ледяную версию моего мужа?
— Я не хочу об этом говорить, — решительно заявляет Ноа, но я качаю головой. Равнодушным взглядом он смотрит в мои глаза.
— Можешь отрицать эту пустоту между нами, сколько хочешь. У тебя все на лице написано. Ты знаешь, что Ноа все еще глубоко внутри, но не делаешь ничего, чтобы спасти его.
Уголки его губ изгибаются, но не от удовольствия. Не забавы ради.
— Ты бы не ошибалась настолько сильно, если бы постаралась. Ты всегда ищешь скрытый смысл. Это ерунда.
Так на него похоже. Хотя он неправ. Это не ерунда. Это имеет значение.
Ноа напряжен, и, когда я снова поднимаю взгляд, выражение его лица становится решительным. Ноа открывает рот, как будто собирается что-то сказать. Но он этого не делает.
— Это не пустяк, Ноа. Ты не здесь.
Он вскидывает руки.
— Черт возьми, я все еще стою здесь, Келли. Я никуда не уходил.
— Может быть, физически. — Я прижимаю руку к груди в области сердца. — Но здесь… ты покинул меня.
Я замолкаю. Оттолкнуть его еще больше — это последнее, чего я хочу, но я не могу больше сдерживаться. Он сглатывает. Моргает. Тяжело дышит. Ноа выглядит таким уязвимым и потерянным. Редкий проблеск его боли.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Нет, знаю.
Муж разрывает зрительный контакт и смотрит на кровать. Я наблюдаю, как он стискивает зубы.
— Ответь мне.
Он снова смотрит на меня, но слова застревают в горле. Неожиданно Ноа обходит кровать и обхватывает руками мое лицо. Его губы касаются моих, легко и едва заметно.
— Такой ответ тебя устроит?
Дрожащими руками я накрывают его ладони.
— Нет. Ты всегда используешь этот ответ. Ты избегаешь меня.
Ноа открывает рот, а затем с невозмутимым видом отступает. На этот раз, когда он продолжает молчать, ухожу я. На диван.
Мне больно так поступать. Я хочу прижаться к его груди, удерживать его сердце. Хочу попросить его спасти все: меня, нас — и спросить у него, когда что-то пошло не так. Помню, как мой терапевт говорил мне, что самые большие трудности в браке случаются, когда теряешь ребенка. Сначала я не поверила ей. Я разозлилась, когда она так сказала. Но теперь я увидела все собственными глазами. Теперь у меня трудности.
Пока я лежу на диване, уставившись в потолок и наблюдая за тем, как сквозь жалюзи просачивается слабый свет уличных фонарей, то вспоминаю, как мы оказались здесь и когда впервые начались проблемы.
Как только на улице усиливается дождь, Ноа выходит из спальни. В темноте мы встречаемся взглядами. Муж хочет что-то сказать, но, как обычно, не делает этого. Он запускает руку в свои волосы, тянет за них, а затем вздыхает, возвращаясь в спальню. Дверь за ним закрывается.
Поэтому я беру дневник и выпускаю пар. Дневник — единственный, кто сейчас меня действительно поймет. Пишу — вот чем я занимаюсь, когда не могу поговорить с Ноа.
*
Дневник, что происходит? Почему упоминать о Маре плохо? В последнее время мы только это и делаем. Утомленные замечаниями и огромным количеством невысказанных слов. Мы спорим, но чаще всего просто игнорируем друг друга. Мы никогда не сидели и не болтали ни о чем. Даже когда умерла Мара. Как тебе такое? Мы не разговаривали, и я понимаю, что это больно, но верю, что мы справимся. Мы всегда просто избегали друг друга, закрывались, и это привело к такому результату. Я чувствую, что мы больше не пара, принимающая решения вместе, а два человека, живущие своими жизнями, которых связывают общие дети. Каждую ночь я реву, уткнувшись в подушку, пропитанную слезами. И каждый раз я боюсь повторения этого. Когда это прекратится? Когда мы сможем поговорить? Или так будет всегда? Раньше мы были единым организмом, дневник. Единые сердце и душа вместе боролись. Теперь мы изо всех сил пытаемся найти свой путь, затерянный в клубах беспросветного дыма.