Келли
Мама-медведица
(Ревность — зеленоглазый монстр, но не стоит недооценивать маму-медведицу с обвисшими сиськами)
Прошлой ночью я так сильно хотела вернуться в нашу спальню и свернуться калачиком рядом с Ноа. Но не сделала этого. Я хотела извиниться, сама не понимаю за что, и попросить его все исправить. Но я этого не сделала, потому что каждый день повторяю себе, что все изменится, но это не так. Нам мешают недосказанность и гордость.
Отстойный понедельник. Ноа вернулся на работу, и меня затягивает утренняя рутина, ведь дети встают с постели, готовятся к школе, а я пытаюсь не дать им поубивать друг друга, пока моя сестра пишет о своей свадьбе. Я не в восторге от возвращения в Остин, не говоря уже о том, чтобы находиться рядом со своей семьей. Когда Ноа и я покинули Остин, часть меня больше никогда не хотела туда возвращаться. Вообще никогда. Но там похоронена Мара, так что я знала, что не смогу навсегда покинуть это место.
— Отдай! — слышу я рык Оливера с заднего сиденья.
Не понимаю, что в последнее время происходит с сыном, но сегодня утром он реально был очень груб с Хейзел. Я отобрала у него видеоигры, игрушки — в общем, все, за исключением разрешения спать в своей кровати, но он по-прежнему дерьмово себя ведет. С Марой он никогда не был таким, хотя их разница в возрасте составляет тринадцать месяцев. Они были практически близнецами.
Мы едем в машине. Севи плачет из-за того, что его посадили в кресло, Фин пинает сиденье, а Оливер бьет Хейзл по руке.
— Прекрати воровать мои вещи! — орет Оливер прямо сестре в лицо, когда она берет меч от костюма пирата, который он надел на Хэллоуин. — Ненавижу тебя!
Иногда маленькие мальчики ведут себя как настоящие засранцы.
— Оливер Натан Беккет! — срываюсь я, заезжая на парковку, и натыкаюсь на бордюр. В машине срабатывает сигнал, предупреждающий о низком давлении в шинах. Потрясающе. — Перестань бить ее. И попроси прощения.
— Нет! — кричит он мне в ответ, а затем хлопает дверью.
Я бы догнала его и надрала задницу, если бы мы не находились посреди парковки. Выбери битву, которую проиграешь, верно? Ха. Я надеру его задницу сегодня вечером.
— Он постоянно придирается, — плачет Хейзел, уставившись на своего старшего брата, бегущего от машины в школу. — Почему он ненавидит меня?
Я хватаю ее за руку и целую.
— Знаю, детка. Просто на него столько всего навалилось. — Я понимаю, что это связано с Марой. Прошел год с ее смерти, и с тех пор сын изменился. Его вспышки гнева происходят все чаще. — Как насчет того, чтобы поговорить с ним?
Знаю, о чем вы сейчас думаете, или, по крайней мере, о чем подумала я, когда поведение Оливера начало меняться. Его нужно показать психологам. Ну, мы старались, но, как и его отец, Оливер отказывался говорить с ними. Каждую неделю на протяжении шести месяцев он просто сидел, выдавая им односложные ответы. Закончилось все тем, что мне пришлось прекратить его визиты к психологу, потому что сын бросил нам вызов только за то, что мы заставили его ходить к нему. Сейчас мы пробуем подход «исцеляйся, как тебе удобно». Очевидно, он тоже не работает. Я в растерянности и не знаю, что дальше делать с Оливером.
Хейзел вытирает слезы и смотрит на красную отметину на своей руке, куда брат ударил ее пару минут назад.
— Передай Оливеру, что Мара сказала ему быть хорошим.
Клянусь всеми святыми, мое сердце ушло в пятки.
— Что?
Хейзел смотрит на меня своими прекрасными голубыми глазками.
— Она приходит ко мне во сне. Мара говорит, что Оливер скучает по ней и что он грустит. — Хейзел переводит взгляд на покраснение от удара, затем на школу. — Я тоже по ней скучаю.
Мое сердце обжигает боль при упоминании о дочери. Мара так ласково обращалась со своими братьями и сестрами. Не поймите меня неправильно, она была с огоньком и могла выбесить любого за считанные секунды, но вместе с тем она также сильно любила. Она боролась, защищая других, и умела задеть за живое. Так же, как и Оливер. И я знаю, что Оливер скучает. С помощью гнева он справляется с грустью. Ноа впадает в ступор, я плачу, а Оливер злится. Не знаю, как с этим справляются Хейзел, Севи и Фин, потому что они такие маленькие, что не поймешь.
Я крепче сжимаю ручку Хейзел.
— Мама поговорит с ним сегодня вечером, хорошо?
Убрав с лица пряди парика в стиле «Храбрая сердцем», она кивает и вытирает слезы. Поцеловав меня на прощание, Хейзел тоже выходит из машины и направляется в свой класс. Ее безумный парик во все стороны развевается на ветру.
Оставшись в машине с Севи и Фин, я смотрю на них в зеркало заднего вида. Севи следит за снующими по парковке детьми и лает на всех, кто проходит мимо. Скорее всего, он пытается понять, почему они ходят, а не передвигаются на четвереньках. А Фин… Держа бутылочку в одной руке и поводок Севи в другой, она смотрит на брата так, словно хочет придушить его за лай. Между прочим, на Хэллоуин я нарядила ее в костюм курицы, который, полагаю, не произвел на нее никакого впечатления. Фин смотрит на Севи, затем на меня и отводит взгляд в сторону. И я практически слышу ее мысли: «Именно по этой причине мне придется полжизни ходить к психологу».
Машина продолжает издавать звуковые сигналы о низком давлении в шинах. Отлично. Пора навестить Ноа.
* * *
Мы с детьми нечасто наведываемся к мужу на работу, но я подумала: «А почему бы и нет?» Сегодня Хэллоуин, у машины спустило шину, а дети смогут повидаться с отцом. Беспроигрышный вариант, верно?
Посмотрим. Понятия не имею, как отреагирует Ноа, когда увидит, что я притащила с собой Севи и Фин.
Подумав, что кофе его задобрит, по дороге я заезжаю в «Старбакс», а затем направляюсь в автосалон.
— Привет, Келли, — замечает меня Ник, как только я захожу в магазин. В одной руке я держу пятнадцатикилограммового щенка, в другой — девятикилограммовую птицу. Неудивительно, что мои руки потрясающе выглядят.
Чем ближе я подхожу к Нику, тем отчетливее вижу фингал под его глазом. Он черный, как будто Ник подрался, или его ударил Ноа. Меня этим не удивишь. Братья Беккет всегда быстро наносят удар. А то и два.
Севи, в своем хэллоуинском костюме собаки, замечает вдали от нас Ноа, который с головой забрался под машину, и тут же бежит к отцу. Он дважды спотыкается о хвост костюма, а затем падает на цементный пол и начинает плакать. Но не Ноа поднимает его с пола, а высокая блондинка, которую я никогда здесь раньше не видела. И она прикасается к моему ребенку. Мне сразу же хочется побежать туда и вырвать сына из ее рук.
Но Фин дергает меня за волосы, вжавшись в мое бедро и отказываясь смотреть на кого бы то ни было. Она использует меня в качестве щита от любого внимания, направленного в ее сторону. Она стеснительная. Или злая. Мы пока еще не поняли.
Ник протягивает руку и пытается пощекотать Фин за бок. Она извивается и смотрит на него, отталкивая его руки.
— Ноа никогда не нравилось быть младшим, — дразнит Ник. Он замечает кофе. — Ты принесла один для меня?
Я передаю ему стаканчик.
— Ага. Решила вас сегодня угостить, парни.
— Как мило с твоей стороны. — Он делает глоток, затем замечает на Фин костюм птицы и дотрагивается до перепонок на ее ножках, из-за которых она отказывается ходить. — Разве она не очаровательна?
— Верно. — Я перемещаю Фин с одной стороны на другую, испугавшись, что она плюнет в Ника. Естественно, не в первый раз. — Ребят, а когда вы собираетесь завести детей? — поддразниваю его я.
Ник никогда не хотел детей, вероятно, потому, что Ноа был мудаковатым младшим братом, но я знаю, что его жена Сианна мечтает о ребенке.
— О, ну, мы пытаемся с помощью ВМИ. Сиа очень хочет забеременеть, но пока не выходит. (Примеч.: Внутриматочная инсеминация (ВМИ) — медицинская технология, представляющая собой введение в цервикальный канал или матку женщины спермы мужчины, полученной заблаговременно вне полового акта).
— Уверена, что со временем все получится. — Я улыбаюсь, покачивая Фин, когда она начинает нервничать из-за того, что люди проходят мимо и касаются ее костюма. — Что случилось с твоим глазом?
— Пытался разнять драку, — невесело смеется Ник, проведя рукой по челюсти. — Очевидно, они не собирались ее прекращать.
— Я вижу.
Оглядываясь вокруг, я ищу Ноа, но теперь нигде его не вижу, а эта гребаная женщина все еще держит на руках моего ребенка, как будто собирается убежать с ним. Севи не отрываясь пялится на ее сиськи.
— Кто?
— Что кто? — спрашивает Ник, тоже глядя на блондинку, но быстро отводит взгляд, прислонившись к стене.
— Кто подрался?
— О. Уф. Твой парень и Райкер, один из техников.
Райкер — техник из магазина, который почему-то постоянно воюет с Ноа и борется с его авторитетом среди других работников. Я не так уж много знаю о нем и встречалась с ним всего один раз. Учитывая то, как Ноа отзывается о Райкере, уверена, что он готов сделать гораздо больше, чем просто поколотить его. По правде говоря, Ноа позвали, потому что в магазине был кавардак и Ник нуждался в том, чтобы привести все в порядок и снова сделать это место прибыльным. Ник всегда был бизнесменом, но управлять дилерским центром и работать в автомастерской — это совсем разные вещи. Из-за этого парни приняли Ноа не слишком дружелюбно.
— Почему?
— Натворил какую-то хрень. Я не знаю. — Ник выпрямляется, вытирая лоб о сгиб руки. — Спроси у него.
— Кел?
Обернувшись, я вижу, как Ноа поднимается сбоку от пикапа, а Севи, хихикая с хвостом от костюма во рту, выворачивается из его рук. Он предпочитает все носить вверх тормашками. И ведет себя как собака.
— Что ты здесь делаешь? — Ноа встает рядом с грузовиком и ставит Севи на ноги.
Я не могу не заметить женщину, стоящую позади него и внимательно наблюдающую за каждым его движением. Не глядя на нее, Ноа улыбается мне и берет кофе из моей руки.
— Милая, это мне?
На моих губах расцветает улыбка от его нежности. По крайней мере, он рад меня видеть. Не стоит перевозбуждаться. Именно так Ноа и разруливает дерьмовые ситуации. Игнорируй это. Игнорируй. И еще раз игнорируй.
— Да. — Загипсованной рукой он обнимает меня за плечи, притягивая к себе. — Подумала, что тебе понравится.
— Понравилось. — Наклонив голову, он тихо шепчет мне на ухо: — Там стоит грузовик, очень похожий на тот, что был у меня в колледже. Не хочешь испытать его в качестве кровати?
Он шутит, но мне приятно, что он это делает. После нашей отстраненности и ссоры, это же хорошо, правда? Не уверена, что так и есть, потому что это привычные действия Ноа. Он в буквальном смысле готов на все, лишь бы не говорить о наших проблемах. Раньше я думала, что он поступает так, потому что его ничто не заботит. Теперь я поняла, что в этом его сущность. Я улыбаюсь ему.
— Много лет прошло с тех пор, как мы это делали.
— В таком случае позволь, я покажу тебе свой измерительный щуп и проверю твое масло. — Он прикалывается и, смеясь, ведет меня назад через ряд машин, где эта женщина теперь разговаривает с Ником и откровенно заигрывает с ним.
Ноа смеется, когда Фин отталкивает его от меня. Он приподнимает ее подбородок и спрашивает:
— Почему ты меня так ненавидишь?
Она хмурится, глядя на отца, и бьет его по щеке своей крошечной ручкой, но ничего не говорит.
— Ноа. — Эта женщина снова держит Севи на руках, прижимая его к себе. — Можно я оставлю себе этого парня?
Когда мы подходим к ней, Ноа улыбается.
— Не-а. Он нам вроде как нравится. — Муж убирает руку с моих плеч.
— Кто она такая? — шепотом спрашиваю я. Мне ненавистна моя реакция на то, что он убрал руку и что от этого у меня перехватило дыхание. Я не должна, но реагирую.
— Это Ава, — говорит мне Ноа, кивая ей. Она улыбается. Я натянуто улыбаюсь в ответ, переводя взгляд с нее на сына. Заметив, что я не в восторге от того, как она истязает нашего ребенка, Ноа забирает у нее Севи. — Ник нанял ее. Она работает в отделе продаж.
Судя по внешнему виду грудастой блондинки, думаю, в скором времени она станет руководителем этого самого отдела.
Ава вежливо протягивает мне руку.
— А ты, должно быть, Келли?
По крайней мере, она знает мое имя. Это ведь хорошо, правда?
Ава обходит пикап и выходит за дверь, а Ноа поворачивается ко мне. Я замечаю покраснение на его щеке, а также на костяшках пальцев руки и спрашиваю, почему он подрался с Райкером.
— Он наговорил Аве всякого дерьма, как только она утром пришла на работу. Меня разозлило, что он не может держать рот на замке даже в течение одного дня.
— Так ты ударил его?
— Нет. Он ударил меня. Я защищался.
Я киваю, но меня беспокоит, что он защищает эту женщину, с которой (якобы) только познакомился.
— Мне стоит беспокоиться из-за нее?
В тот момент, когда эти слова срываются с губ, у мужа такое выражение лица, словно… Даже не знаю… Оно чем-то похоже на лицо мужчины, которому только что пырнули в яйца ножом для колки льда. Клянусь, его глаза мечут молнии. Он делает шаг ко мне, сокращая расстояние между нами, несмотря на то, что я все еще держу Фин на руках. Ноа фыркает и произносит удивленно-раздраженным тоном:
— То, что я встал на ее защиту, вовсе не значит, что мне не насрать на нее.
Я смотрю на своего до великолепия несовершенного мужа.
— Хорошо.
На данный момент могу сказать, что не стоит копать глубже, ведь его расстроил тот факт, что я задала подобный вопрос. Ноа так пристально смотрит на меня, что его взгляд практически обжигает мою кожу.
— Да. Хорошо.
Из-за того, как резко он это произносит, я понимаю, что действительно разозлила его. Он недоволен тем, что я спросила об этом, и я чувствую себя глупо из-за того, что вообще сказала что-то подобное. Есть у моего мужа такая способность — без особых усилий заставить вас чувствовать стыд за то, что вы задали неправильный вопрос.
Незаметно вздохнув, я рукой прикрываю лицо от солнца, проникающего сквозь стеклянные двери, но не двигаюсь. Я смотрю на наших детей. Севи на руках у Ноа, Фин — у меня. Дети переглядываются, а затем Севи обхватывает щеки Ноа своими ладошками.
— Папочка?
— Что, приятель?
Сын облизывает щеку Ноа, и напряжение между нами тут же исчезает. Мы смеемся, когда он опускает Севи на пол, а потом улыбаемся друг другу. Два человека воссоединились с помощью их маленького странного ребенка.
Почувствовав облегчение, Ноа вздыхает, слегка улыбаясь:
— Послушай, я ничего такого не подразумевал. Я просто не понимаю, почему у тебя появились какие-то сомнения. Я никогда не давал тебе повода не доверять мне.
Он прав. Он может избегать проблем, но никогда не проявлял интереса к другой женщине.
— Я знаю. Наверное, меня просто застали врасплох. — Сглатываю я ком в горле. Затем киваю на свой внедорожник на стоянке. — Похоже, у машины спустило шину. Можешь починить?
Ноа кивает и следует за мной на улицу.
— Ты наехала на гвоздь или как?
— Нет, на бордюр. Я отвлеклась на Оливера. В последнее время он стал очень груб с Хейзел.
Опустив голову, муж кивает и проводит рукой по волосам.
— Знаю. — Теперь Ноа прикрывает рукой глаза от солнца. — В последнее время он ведет себя как засранец.
Прямо как ты. Но я этого не говорю. Я же не дура.
— Сегодня утром он сильно ударил ее по руке. Настолько сильно, что остался след.
Ноа меняется в лице.
— Вот мелкий говнюк!
— Согласна. — Я хочу больше рассказать ему. Например, о том, что Хейзел упоминала о Маре, которая навещает ее во сне. Но мне кажется, что это еще сильнее разозлит мужа. — Может, поговорим с ним об этом сегодня вечером перед вечеринкой?
Опустившись на колени и осмотрев шину, он поднимает на меня взгляд.
— Какой вечеринкой?
— Сегодня вроде как вечеринка в честь Хэллоуина?
Поднявшись на ноги, он стонет и проводит рукой по челюсти, явно раздраженный тем, что я строила планы без него.
— И мы на нее идем?
— Да. Мы идем. Я уже нашла себе костюм.
А вот теперь Ноа приободрился. Он кокетливо поигрывает бровями.
— Какой костюм ты наденешь?
Мои губы расплываются в улыбке.
— Тебе придется пойти на вечеринку, чтобы выяснить это.
Шагнув вперед, он проводит большим пальцем по моей щеке, убирая развевающиеся на легком ветру волосы.
— Ты сейчас пытаешься меня подкупить?
— Получается?
Ухмыляясь, он отступает назад. Сглотнув, Ноа делает глубокий вдох.
— Ага. — Он кивает на магазин позади него. — Я поменяю вашу шину, мэм.
— Мэм? — Я едва сдерживаю смех, крепко держа Севи за руку.
Несмотря на то, что мы женаты уже более десяти лет, мои щеки все еще краснеют, когда он начинает заигрывать со мной.
— Но позже я жду оплаты. В вашем костюмчике.
— Как ты собираешься менять шину одной рукой?
Ноа посмеивается. В его глазах пляшут озорные огоньки, которых я не видела со времен нашего секс-видео.
— Если ты хорош, то справишься и одной рукой.
Ноа меняет шину, и я затаскиваю детей в машину. Когда я собираюсь покинуть автосалон, он прижимает меня к дверце машины, отчего я хмурюсь. Одной рукой муж опирается на дверь, другую кладет на мое бедро.
— Ты же знаешь, что тебе не о чем беспокоиться со мной, так ведь?
Понятно, что Ноа не имеет в виду эмоциональный подтекст, потому по этой части его сердце заперто на засов. Однако я понимаю, о чем он говорит, и знаю, что у него никогда не было намерения обманывать или мстить.
— Знаю. Просто я не ожидала этого. Я имею в виду… Посмотри на нее.
— И не подумаю. — Его голос звучит так, словно у меня никогда не должно быть к нему вопросов по этому поводу.
Гребаные комплексы. И, к сожалению, они у меня есть. Мне не нравится это, но я борюсь с ними всю свою жизнь. Может быть, какое-то отношение к этому имеет то, что я никогда не буду достаточно хороша для своей матери. Как бы там ни было, у меня есть комплексы, и Ноа это прекрасно знает. Я поднимаю руку и провожу пальчиками по его имени, вышитому на рабочей форме.
— У нее идеальные сиськи.
Он наклоняет голову и смотрит в мои глаза:
— Как и у тебя.
Я фыркаю:
— Я выкормила грудью пятерых детей. Слово «идеальные» не совсем подходит для их описания. На днях Хейзел назвала их висюльками.
Ноа сдерживает смех, прищурившись.
— Они выкормили моих детей. Одно только это делает их лучшими сиськами в мире.
— Ладно, сумасшедший. Мне пора ехать.
— Подожди.
Я выгибаю бровь.
— Что?
Он быстро целует меня и делает шаг назад.
— Убедись, что декольте костюма откроет шикарный вид на твои висюльки.
Хохоча, я открываю дверцу машины. Усмехаясь, Ноа отступает, а затем подмигивает. Его смех окутывает мое тело. В этот момент я решаю, что надену самый откровенный костюм, какой только смогу найти, и посмотрю, что из этого получится.