Городок, рядом с которым была башня, оказался на границе Мибии с Гравидой. Шарик, как узнал это, сразу возбудился и сказал, что это идеальное место: поиск не достанет, а в случае чего можно сразу перейти в другую страну. Поэтому окончательно было решено ехать именно туда.
Решили мы ехать на первом же утреннем дилижансе. Отправлялся он немного не в ту сторону куда нам было нужно и получалось, что мы делаем большой круг, но у нас было в приоритете уйти подальше от чародеев, разыскивающих уцелевших в ритуале. Задерживаться в Вилье смысла не было — все, что собирался тут сделать, я уже сделал. И даже больше. Подцепленное посмертное проклятие Алехандро Торрегроса сильно осложнило жизнь, потому что выходило, что мне придется убить толпу посторонних людей. Убить просто потому, что в них есть королевская кровь. И это шло в разрез с моей моралью. Одно дело, когда расправляешься с тем, кто пытался тебя уничтожить, и совсем другое — с теми, кто тебе не сделал ничего плохого. Кто, собственно, был такой же жертвой, как и Алехандро Торрегроса.
Ситуация казалась столь омерзительной, что по дороге к станции дилижансов я прямо спросил у ками:
— Шарик, а что будет, если я забью на требование призрака Торрегросы?
— Ничего хорошего. Сдохнешь. Причем будешь сдыхать долго и плохо и посмертие не получишь. Так что даже не думай в эту сторону. Сам ерунду свалял, сам и расхлебывай. Своей вины не отрицаю. Ты-то не знал, а я должен был подумать, что тянет тебя в Вилью не просто так. Но ты тоже хорош: кто же в здравом уме кается перед призраком?
На моей памяти ками впервые признал за собой вину и даже не заикнулся о том, что тоже умрет, что косвенно подтверждало правдивость его слов. Хотя не забыл пройтись по моей глупости — болтать в комнате Алехандро мне не стоило. Но что поделать? Я действительно чувствовал себя виноватым перед парнишкой, у которого отобрали жизнь.
— Понимаешь, Шарик, убивать тех, кто мне ничего не сделал, для меня плохо. Я сторонник гуманизма.
Нет, если на меня нападают, гуманизм уходит на второй план, а на первый выступает желание выжить. Но убить кого-то превентивно, только из-за того, что от меня это потребовал призрак?
— Ты это брось, — недовольно сказал ками. — Погибнут только оставшийся королевский сын и те, кем собирались закреплять магов. Если ты ничего не сделаешь, то их все равно убьют и смерть будет куда хуже. Так просто тихо уйдут на перерождение, а там уж как повезет. А после алтаря умирают насовсем. Плохая смерть.
На мой взгляд, любая смерть была плохой, не бывает хорошей смерти.
— Постой, а как же те, которые маги?
— От них потомков не будет, поэтому ритуал их не затронет.
— Точно?
— У тебя условие «Не должно остаться наследников». Какие наследники от кастратов, балбесина? Они останутся живыми. Хотя… Разве это жизнь? — ками мечтательно вздохнул, наверняка вспоминая свою камию. А может, и не одну, если учесть среднюю продолжительность жизни этих паукообразных. — По факту, у тебя выбор: умирают либо трое, либо четверо.
— В смысле? Откуда четверо?
Ками артистично вздохнул, намекая на мою тупость.
— Либо принц и две жертвы, либо я, ты и две жертвы. По-моему, выбор очевиден, даже если не знать о плохой смерти, которая будет во втором случае.
— А их точно только двое? В смысле жертв.
— Точно. Больше двух магов на алтарь не отправляют. Повторять нельзя. Запасных жертвенных детей не делают. Ритуалы слишком дорогие для королей, во всех смыслах этого слова.
— Откуда ты это знаешь?
— Хандро, я же лично видел, как все это начиналось. Даже если внезапно что-то поменялось, то запасных жертв все равно убьют. Короче, пострадать еще успеешь. Прямо сейчас ритуал не проведешь, так что выбрось из головы эти мысли на ближайшие несколько месяцев.
— Зачем только Бельмонте придумал это дерьмо?
— Глупый вопрос. Он получал слепок знаний и процент с силы мага. На вопрос, зачем ему это, тоже могу ответить. Дело даже не в том, что силы много не бывает, а в том, что есть порог, после которого на мага не действует проклятье. Думаю, Бельмонте хотел выскочить из западни дона Леона. Но не получилось. Дон Леон — великий чародей. Не то что некоторые.
Шарик загрустил и замолчал. Зато внезапно заговорил Серхио.
— Дон Алехандро, мы как раз рядом с рынком идем. Может, докупим чего? Время есть.
Времени было даже с запасом, потому что мы уходили совсем рано, чтобы в голове сонного ночного дежурного не отложились воспоминания о внешности Серхио. Завтраком пришлось пренебречь, так что идею Серхио я поддержал, поскольку, судя по доносившимся запахам, на рынке торговали и горячей едой.
— Нам что-то нужно?
— Еды бы набрать. И на завтрак, и вообще. На станции дилижансов обычно все продают втридорога.
— Хоть кто-то иногда использует голову по прямому назначению, — сказал Шарик. — О важном думает, а не о всякой ерунде. Мясо для меня не забудь купить. Знаешь, такое, вяленое полосками.
Под напором сразу двух соратников и милых сердцу запахов я повернул к рынку и почти сразу замер, увидев то, что нам сейчас действительно нужно.
— Серхио, нам нужна крытая повозка или маленький фургон, — выпалил я. — Такой, чтобы было достаточно одной лошади. Во-первых, не нужно проверять, умею ли я ездить верхом. Во-вторых, мне необязательно будет постоянно держать маскировку. В-третьих, мы сразу становимся независимы от дилижансов и нас будет сложнее отследить. И в-четвертых — крыша над головой.
Тот фургон, который навел меня на мысль, не продавался. На нем приехал торговец курами, клетками с которыми было забито все видимое пространство. Но рынок большой, торгуют много чем — наверняка и фургоны найдутся.
— А ведь точно! Голова вы все-таки, дон Алехандро.
Серхио заозирался и уверенно указал направо. За вожделенным фургоном идти пришлось аж на другой конец рынка. По дороге мы взяли себе по паре лепешек с начинкой, а ками — связку вяленого мяса, которым тот остался полностью доволен и заявил, что мясо правильное и его можно взять побольше. Жрал он столько, что я начал подумывать, нельзя ли ему как-то намекнуть, что прокорм ками — это его забота. Мы не камии, у нас нет в запасе пары коконов с добычей.
Серхио сторговал новехонькую повозку всего за доран и тридцать плейт, хотя продавец просил полтора дорана. Но судя довольной роже, в убытке он не остался. После чего мой спутник отправился покупать лошадь, а мне пришлось охранять купленную повозку, куда мы сразу свалили свои мешки. Серхио вернулся с ладной рыжей лошадкой, ременной упряжью и мешком овса. После чего принялся носиться по рынку, закупая не только продукты, но и разные хозяйственные мелочи, которые могут теперь потребоваться лошадным нам. Осматривался я с интересом, пытаясь найти отличия от рынка моего прошлого мира. На мой взгляд, если не считать отсутствие крытых павильонов, отличий не было. Даже продукты продавали те же: огурцы, помидоры, капусту, лук, морковку, картошку… Хотя нет, с картошкой я погорячился — сколько ни всматривался, на рынке не увидел ни клубня. Спрашивать, разумеется, не стал — вдруг ее здесь вообще нет. Некоторые из круп, приобретенных Серхио, были мне незнакомы, а из знакомых не было гречки. Даже рис и перловка были, а гречка — нет. И экзотической живности я тоже не видел, а вот поросята, куры, утки продавались как тушками, так и живыми особями. Серхио приволок шмат сырого мяса, по виду сильно напоминающего свинину. Упаковка порадовала бы современных мне прошлому экологов — натуральные листья лопуха, которые ничем окружающую среду не загадят, когда мы их выбросим. Только удобрят. Подбор продуктов я отдал на откуп Серхио, сам лишь однажды, перед тем, как мы собрались уходить с рынка, ради интереса пробежался по рядам, купил десяток яблок. Как мне показалось, торговка, хоть и косилась испуганно на ками, денег с меня взяла как с полноценного чародея, то есть больше, чем запросила бы с Серхио. Нужно будет завести потертую чародейскую мантию для шопинга — чтобы подавали из жалости.
С рынка мы выбрались часа через два, причем я поминал добрым словом рыдавшую на кладбище невесту Алехандро Торрегроса и недобрым — местную брусчатку. О рессорах здесь не слыхивали, и каждая неровность на дороге прекрасно ощущалась пятой точкой, несмотря на увесистую прослойку из сена, о которой Серхио заблаговременно подумал.
Из города мы выехали на широкий тракт, на удивление довольно ровно выложенный тем же камнем, что и дороги в городе. Кстати, в Вилье было не в пример чище, чем в Уларио, а отходы жизнедеятельности не выплескивались в канавы. Нет, канавы были, и плавало там не всегда то, о чем можно говорить в присутствии дам. Но были и зачатки канализации, что внушало надежду в том, что в более развитом населенном пункте удобства не будут ограничиваться бадьей и горшком под кроватью. Конечно, бадья с горячей водой лучше, чем вообще ничего, но хуже, чем обычный душ, не говоря уж о нормальной ванне, залезая в которую не надо прижимать колени к подбородку.
Поначалу то я, то Серхио оглядывались на город, боясь увидеть выехавшую за нами погоню. Но, похоже, залетный ученик чародея и его слуга не заинтересовали королевских ищеек. Через некоторое время я расслабился и без особого интереса переключился на однообразные пейзажи по обеим сторонам дороги.
Просидел я в блаженном ничегонеделании недолго, Серхио внезапно спросил:
— Дон Алехандро, вы не передумали заниматься тренировками?
— Разумеется, нет.
— Тогда снимайте с себя чародейскую хламиду, начнем тренировать выносливость.
Тренировка выносливости заключалась в том, что я трусил рядом с повозкой под ехидные комментарии Шарика, который посчитал ниже своего достоинства сидеть у меня на плече, пока я обливаюсь потом. Он вцепился лапами в скамейку рядом с Серхио и уже оттуда сообщал о моих кривоногости и косорукости. То, что я его мог слышать без тактильного контакта, радовало, а вот те слова, что я слышал, — уже нет.
— Шарик, заткнулся бы ты, — не выдержал я. — А то моей косорукости хватит, чтобы сбросить тебя с повозки. Лучше подумай, как будешь меня тренировать.
Шарик довольно долго молчал, потом сказал со странной интонацией:
— Без обид, я польщен твоим предложением. Но как ты себе это представляешь? У нас разные анатомические особенности, понимаешь? И соотношение у женских и мужских особей тоже разное.
Кажется, ками посчитал, что единственное, в чем он сможет стать моим наставником, — это безудержный секс с представительницей моего вида.
— Озабоченный ты, Шарик, — фыркнул я. — Я про чародейство. Зачем мне твои познания в завоевывании дам? Нам нравятся разные женские типажи, как я успел заметить. А к разным дамам нужны разные подходы.
И это я еще мягко сказал, потому что те дамы, которые вызвали у Шарика восхищение, у меня вызывают лишь оторопь и желание держаться от них подальше. Особенно камия, поездка на которой оставила столь неизгладимые впечатления, что повторить ее я не горел желанием от слова вовсе.
— Да, со вкусом у тебя не особо… — Шарик помолчал, потом спросил: — А ты точно хочешь у меня учиться?
— А у кого мне учиться, друг мой? У тебя огромный многолетний опыт, а мне даже ткнуться некуда: другой учитель меня не возьмет, а в школу мне идти — себя засвечивать.
Я держался за борт повозки и ждал отмашки от Серхио, который на меня постоянно посматривал, но не прекращал измывательств, хотя мои ноги уже заплетались, а дыхание вырывалось из груди с хрипами. Пот из меня уже весь вытек и высок неприятной коркой, стягивающей кожу. Последние минут десять я бежал на чистом упрямстве, поскольку сил не осталось. Хорошо хоть для разговоров с ками не надо было даже рот открывать.
— В школу тебя тоже не возьмут, стар ты уже для школы, Хандро. Так что единственное, что тебе осталось, — самообразование. Но кто же берет в учителя ками? Ками — это помощник чародея, стоящий на несколько ступеней ниже него.
— Хочешь сказать, что ты тупее той пары чародеев на постоялом дворе? — поддел я Шарика. — Да ты знаешь если не все, что знал и умел дон Леон, то уж точно побольше тех выскочек.
Ками сдвинулся на самый край скамьи, чтобы быть ко мне поближе. Мое предложение для него выбивалось из нормы, впитанной за столетия.
— Понимаешь, Хандро, у нас разные способы пропускания через себя энергии. Принципиально разные.
— Но ты же знаешь, как правильно для меня?
— Знать-то я знаю. — Он потер затылок сразу двумя лапами. — И прав ты, что вариант у тебя один — самообразование.
— Дон Алехандро, запрыгивайте, — внезапно сказал Серхио и притормозил лошадку. — Пока хватит.
Залез я с трудом и сразу плюхнулся на сено, которым было уложено все дно фургона. Нашарил флягу с водой и присосался к ней, как клещ-переросток. Всевышний, какая же она вкусная…
— Так что там с самообразованием под твоим руководством? — спросил я, оторвавшись от фляги. Нет, фляга помехой вопросу не была, но залиться водой сразу после тренировки — не дело. Отпил, подождал, пока усвоится, опять отпил.
— Куда деваться? Без меня ты, балбесина, пропадешь, — важно озвучил свое решение Шарик, перебираясь ко мне на плечо. — Но на пустом месте чародея не выучить. Для начала нам нужны хотя бы минимальный алхимический набор и пара учебников для начинающих.
— Серхио, у нас будет по дороге какой-нибудь крупный город, где можно купить алхимическую посуду и учебники для чародеев?
— В столице точно можно, — ответил он. — Нам туда как раз надо, хотя и нежелательно. Могут встретиться и ваши, и мои знакомые.
Предложение вызвало у нашего ками бурю возмущения. Он даже лапой у виска попытался повертеть. Не растерял за двести лет плохих манер, набранных у дона Леона.
— Теперь я понял, чего ты так вцепился в Серхио. Ты на его фоне выглядишь умным. На кой хрен нам столица государства? Нам нужна столица магии.
— Это ты сейчас про что?
— Это я сейчас про Кимику. Где университет, куча магических контор и алхимические производства. И где можно сдать добытое в Сангреларе, не привлекая к себе внимания. А болван Серхио предлагает ехать туда, где нас могут спалить и где все, что нам нужно, стоит в несколько раз дороже.
И все это Шарик выяснил, не выезжая с Сангрелара? Либо он очень талантлив в плане добывания информации, либо очень убедительно врет. Привязка была не ко мне, а к дряхлому Мурильо, так что ками наверняка куда больше независим, чем хочет показать.
— Серхио, Шарик предлагает ехать в Кимику. Говорит, там дешевле и безопасней.
— Это да. Но в Стросу нам все равно придется ехать.
— Зачем?
— Там главный монастырь альварианцев, а у нас поручение падре Хавьера.
Медальон падре лежал в моем мешке, но для меня был скорее воспоминанием, чем призывом к действию. Или стратегическим запасом на случай нищеты: такие ценности всегда хорошо ликвидны. Лезть непонятно куда непонятно зачем я и сам не стану, и Серхио не позволю.
— Мы не имеем отношения к внутрицерковным делам, — ответил я. — Нам туда не надо.
— Но предсмертная просьба падре…
— Он недоговорил, и мы понятия не имеем, что и кому следует отдать. И я не исключаю, что мы можем отдать не тому человеку, тем самым не просто нарушив волю падре Хавьера, а поступив вопреки ей.
— А в награду получить смерть, — закончил за меня Шарик. — У церковников это запросто, если не хотят, чтобы дерьмо вылилось за пределы их круга.
— Шарик говорит, что в награду нас, скорее всего, убьют, — пересказал я слова ками для Серхио. — А если не убьет церковь, то у них там хватает шпионов, которые донесут, что часть жертв выжила. И тогда нас найдут королевские службы для допроса и дальнейшего умерщвления.
— Странно, что поиски идут, а о гибели принца не сообщают, — ушел Серхио с церковной темы.
— Нашел поиски, — пробурчал Шарик. — Это вам пока везет, что поиски на отвали, потому что маги уверены, что никто не выжил. Были бы нормальные поиски — вас бы уже взяли.
— Возможно, надеются, что кто-то выжил? Сообщать о гибели, если нет уверенности, что она случилась, — преждевременно. — Тут я увидел на горизонте речку и предложил: — А не остановиться ли нам у реки ненадолго?
— Остановимся, как не остановиться, дон Алехандро, — согласился Серхио. — На ноги нагрузку мы дали, теперь надо дать ее на руки. Отожметесь во время стоянки, ополоснетесь в реке, и перекусим чем Всевышний послал.
Из его списка мне нравились только два пункта, и среди них не было пункта с отжиманиями. Но я понимал их необходимость, поскольку был хилым, как дохлый цыпленок. А регулярные занятия не только дадут нужную силу, но и изменят внешность. А это поможет встроиться с этот мир. Хочу я этого, не хочу — а придется, потому что выбора нет. Для начала осяду в Дахене и займусь серьезно чарами. План, конечно, так себе, но у него есть определенные преимущества — он может корректироваться по мере моего обучения. И в зависимости от того, будет ли нас искать мибийский король.