Бригадира каменщиков любезно согласился подвести служащий почты. Я уже не чаял, как от него отделаться. Утомил он меня своей любознательностью. Интересовало его все: из каких именно я Контрерасов, кто был моим учителем, собираюсь ли я брать заказы в Дахене, буду ли посещать местные балы и тому подобная ерунда. К концу разговора я заподозрил, что он не только работает на почте, но и подрабатывает в местной Страже. И не на полставки, а на все полторы. Любопытство было каким-то чрезмерно-нездоровым. Это показалось не только мне, но и Шарику.
— Если он все помнит, что ему говорят, то это не человек должен быть, а ходячий справочник.
Я подбросил очередную кучу хлама в костер с десмондами. Это добавило картине антуража: дыма и вони. Сеньор недовольно поморщился и чихнул. От костра он старался держаться подальше, потому что вид полусгоревших тварей вызывал у него тошноту. У меня, если честно, тоже, но и собеседник уже не радовал, потому что от моих вопросов он элегантно уклонялся и задавал свои.
— Вы все спрашиваете и спрашиваете, сеньор Франко, — намекнул я.
— А как иначе? — вытаращился он на меня. — Вы у нас человек новый. Нам надо знать, чего от вас ожидать.
— Я не планирую часто бывать в городе, — ответил я. — У меня здесь слишком много дел.
— Дела рано или поздно заканчиваются, а значит, вы появитесь на одном из наших балов. — Он с сомнением посмотрел на мой изгвазданный и рваный камзол, но потом решил, что это рабочая униформа и у меня непременно должна быть запасная одежда. — А когда вы появитесь, мы должны знать, что вы за человек.
Он бы еще долго распинался, но тут вышел Серхио, явно собравшийся отвозить бригадира в город, и мне пришла в голову светлая мысль, как одновременно убить двух зайцев: задержать Серхио и спровадить болтливого гостя. Отказать сеньор Франко не смог. Уезжал он неохотно, но обещал вернуться при первой оказии.
— Эко вы развернулись, дон Алехандро. Чую, задержись я немного — и стену бы заделали. — Серхио запнулся о ящик, который оставил сеньор Франко, и спросил: — Что в посылке? Очень уж сеньор Франко переживал, чтобы вы ее забрали.
— Наверное, то, что я посчитал важным, но не смог взять с собой? — предположил я. — Откроем — увидим.
Серхио посчитал это указанием и принялся отдирать крепко прибитую крышку, и вскоре мы смогли заглянуть в ящик. Да… Собственно, могли бы и не вскрывать, потому что в ящике лежала аккуратно присыпанная соломой родная сестра той гитары, что была в спальне Алехандро. Одно отличие — бант. Этот был не желтый, а алый, но такой же вызывающе пышный. Серхио посмотрел на гитару, потом на меня, потом обернулся на мрачную башню (не иначе как пытаясь понять, для чего там настолько нужна гитара, что ее пришлось отправлять почтой), повернулся опять к ящику и почти нейтрально предположил:
— Может, там внутри что-то ценное?
На всякий случай мы порылись в соломе, но больше в ящике ничего не было. Похоже, Алехандро планировал петь романсы сеньорите, с которой собирался бежать, и было это для него наиважнейшим делом. Так, с гитарой в руке я встретил нового визитера. Точнее визитершу.
— Чародейка, — шепнул Шарик. — Не из слабых. Ври по минимуму, а то поймет.
Дама оказалась из тех, кто не слишком уважает балахоны. И было понятно почему. При общей худощавости, чародейка обладала выдающейся грудью, наверняка привлекающей избыточное мужское внимание. Даже я в нее ненадолго залип и поинтересовался у Шарика:
— На ней иллюзия?
— Какая иллюзия? Она сильная чародейка, а значит, может выглядеть так, как хочет.
— То есть дон Леон был недостаточно сильным чародеем?
Я отлип от зоны декольте и наконец сумел рассмотреть остальные части посетительницы, которая, насмешливо улыбаясь, приближалась к нам. Легкий экипаж был оставлен у дороги, и чародейка шла, чуть приподняв юбки светлого летнего платья с кучей оборок. Видны были только туфельки на невысоком каблуке с блестящими пряжками. Выше донна ничего не хотела показывать. Во всяком случае — пока, потому что было в ней нечто такое неуловимое, что отмечает любительницу приключений в постели. Возможно, манера идти, раскачивая бедрами, или призывная улыбка, в которую складывались пухлые губы?
— Дон Леон просто был очень старым, а этой максимум лет сорок пять. Скорее, сорок.
— Сколько? Да я бы ей больше двадцати не дал, — ошарашенно ответил я. Но чародейка подошла уже достаточно близко, чтобы обратиться теперь уже к ней: — Дон Контрерас к вашим услугам, прекрасная донна. Чему обязан счастьем лицезреть вас?
Я даже попытался имитировать реверанс, для чего гитара оказалась очень кстати, поскольку замаскировала мое неумение и отвлекла внимание на себя. Мотыляющаяся красная тряпка никого не оставит равнодушным, даже быка. Чародейка быком не была, но на бант отвлеклась и ответила с небольшим опозданием, присев в коротком недолгом реверансе.
— Сильвия Ортис де Сарате, — представилась и она. — Захотелось познакомиться с коллегой, который не успел приехать, а уже прославился в нашем скромном городке.
— Сразу обозначь, что ты только ученик. — Шарик переступил по мне лапами, чтобы я точно обратил внимание на его слова. — Иначе впутывать будут в то, к чему ты не готов.
— До коллеги мне еще далеко. Пока я всего лишь ученик.
— Чей же?
— Не вздумай даже имя назвать, — прошипел Шарик. — Ты — позор для дона Леона. И представляясь учеником Мурильо, ты не просто привлекаешь к нам ненужное внимание, ты создаешь опасность для нашей жизни.
Лупил он словами как из пулемета. Честно говоря, на репутацию дона Леона мне было все равно, но на нашу безопасность плевать не стоило.
— К сожалению, мой наставник умер, и я не уверен, что не опозорю его имя никчемным учеником.
— Скромность была бы похвальной, если бы вы так бессовестно не преуменьшали свои возможности, дон Контрерас.
Шарик заволновался и прошипел:
— Сейчас ты должен разрешить ей обращаться к тебе по имени.
— Для вас я Алехандро, прекраснейшая.
Она поощрительно улыбнулась и почти пропела в ответ:
— Тогда и вы называйте меня просто Сильвией.
— Почту за честь, донна.
— И прекратите скромничать. Чародею с ками это не к лицу.
— Увы, я всего лишь ученик чародея, — настойчиво повторил я.
— Сюда вы приехали, чтобы заниматься магией?
Она улыбалась, но цепким взглядом оббегала и костер, в котором сгорали десмонды, и повозку, которая хорошо сохранилась после нашего короткого путешествия, и коробки с клеймом магазинов из Кимики, и ящики с рассадой. Последняя на удивление благополучно доехала. Ни один кустик не скончался, а Жирнянка еще и окрепла и подросла. И кажется, не прочь подрасти еще. Вон как заинтересованно крутит листочками во все стороны.
— Именно так, донна Сильвия.
— Я глава чародейской гильдии в Дахене. При плодотворном сотрудничестве дам рекомендацию в гильдию, когда соберетесь сдавать экзамен на звание чародея, — сообщила она, тем самым вводя меня в некоторое беспокойство.
Не рекомендацией, разумеется, а странными полунамеками, прозвучавшими в ее словах. Казалось бы, какое может быть беспокойство рядом с красивой женщиной, явно к тебе расположенной? Но нет, после слов ками о возрасте гостьи мне теперь казалось ненастоящим и все остальное в ней.
— Ого, — с явным скепсисом сказал Шарик. — В этой дыре — и вдруг отделение чародейской гильдии? Кажется, кто-то привирает.
— Велико ли местное отделение гильдии, донна Сильвия? — поинтересовался я.
— Уели, дон Алехандро, — рассмеялась она. — Кроме меня, еще целитель, алхимик-аптекарь и травница. Двух последних назвать чародеями — погрешить против истины, потому что энергии у них крохи, хотя оба искусны в своем деле. С травницей вы непременно познакомитесь. Потому что хоть вы и привезли с собой целый огород, всего учесть невозможно. да и пока еще ваша трава вырастет. Впрочем, услуги сеньора Куэнка вам тоже непременно понадобятся. Иногда дешевле купить у специалиста.
— Им так и сказать, что я по вашей рекомендации, донна Сильвия?
Она опять рассмеялась, показывая ровные жемчужные зубы в призывно приоткрытых пухлых губах. Что-то ей было от меня нужно, только я никак не мог сообразить что.
— Скажите, почему не сказать, дон Алехандро? Они будут рады дать скидку чародею, сотрудничающему с нашим отделением.
— Вы так и не сказали, в чем будет заключаться сотрудничество?
— Разве? — картинно удивилась она. — Вы регистрируетесь у нас и при необходимости приходите на помощь. Сразу предупреждаю, без регистрации у вас не будет возможности мелких приработков по специальности.
— Я и не планировал пока, донна Сильвия.
— Разве? — Она кивнула на костер с вонючими десмондами. — А как же уничтожение сангреларских тварей? Вы не должны были этим заниматься.
— Позволить себя сожрать? — удивился я.
— Позвать тех, кто имеет право таким заниматься.
— Но они на нас напали, мы только защищались. Я чары даже не использовал.
— Дон Алехандро, я прекрасно знаю, как в вашем возрасте юные чародеи любят геройствовать и лезть туда, куда не должны, — она насмешливо сощурилась. — Но вы-то чарами не первый год занимаетесь. Поэтому не вздумайте говорить, что вы полезли в башню, не зная о лежке десмондов. Не поверю. Ни один уважающий себя чародей не зайдет в незнакомое пустующее здание, не обследовав его чарами. А значит, чары вы использовали.
Чары использовал не я, а ками, но говорить такое было еще хуже, чем отрицать использование вовсе.
— Она права, — бросил Шарик. — Чародей с ками должен уметь хоть что-то, иначе привлечет к себе нездоровое внимание. Нужно было тебе себя за мечника выдать, глядишь, не привязалась бы пиявка. Да что теперь говорить? Выдай ей процент награды, а то не отстанет.
— То есть все эти пляски из-за денег?
— Возможно, ей действительно нужна помощь с чем-то. Но деньги — тоже.
— Сколько я должен заплатить в гильдию, донна Сильвия?
— Двадцать процентов от награды, — нагло ответила она. — Увы, милый дон Алехандро, это не моя прихоть, это стандартный налог для чародея без лицензии, коим вы являетесь. Если получите лицензию, налог сократится до пяти. Разумеется, при регистрации в местном отделении.
Сочувствие ее было донельзя фальшивым, а вот желание наложить лапку на наши деньги — самое что ни на есть настоящее, поэтому я вздохнул и сказал:
— Серхио, передай донне доран.
Серхио мрачно вложил в протянутую руку деньги, чародейка, довольно улыбнувшись, подбросила золотой на ладони и убрала в крошечную сумочку, которую я ранее не заметил и которая висела у нее на локте.
— Квитанцию я вам выпишу в следующий раз, — сообщила она.
— Лучше откажись, — буркнул Шарик. — Иначе отношения испортишь сразу.
— Что вы, донна Сильвия, зачем мне квитанция? Что мне с ними делать? — улыбнулся в ответ я, хотя злость из-за отжатых денег требовала и других слов, и другого выражения лица. — Вы лучше про рекомендацию не забудьте, когда потребуется.
— Разумеется, дон Алехандро. — Теперь улыбка была непритворной.
— Что от меня нужно для регистрации, донна Сильвия?
— Ничего, только ваше желание, — ответила она теперь уже точно призывно улыбаясь. — Значит, я вас вписываю в наше отделение и могу на вас рассчитывать?
— Разумеется, донна Сильвия. Я понимаю, что в приграничном городке возможны проблемы с теми, кто не любит официально пересекать границы.
— Это вы про контрабандистов? — удивилась она. — Что вы, дон Алехандро, это не наши проблемы, а пограничников. Их отделение расположено не в Дахене, поэтому они в городе бывают редко. И чародеи там свои. Я про мелкую бытовую дребедень, которой мне самой заниматься не по статусу, а вам она даст возможность попрактиковаться и подзаработать. Не переживайте, вы будете под моей опекой. Но это мы можем обсудить и попозже, на приеме в доме моего супруга. Я пришлю приглашение. И не забудьте гитару, дон Алехандро, а то я непременно обижусь.
Она погрозила мне пальцем, на который кружева перчатки не хватило. Впрочем, не хватило его и на остальные пальцы. Странные перчатки, обрезанные по первой фаланге, а цена наверняка такая же, как у целых. Впрочем, кто я такой, чтобы судить о местной женской моде?
— Увы, донна Сильвия, я не силен в игре на гитаре. Собирался попрактиковаться вдали от людей.
— Вот на нас и попрактикуетесь, — решила она. — Пожалуй, мне уже пора, дон Алехандро. Столько дел, столько дел… До скорой встречи.
Мои прощальные слова она уже наверняка не расслышала, потому что пока я проговаривал все то, что нашептывал Шарик, благополучно дошла до своей коляски, в которую забралась не без некоторого изящества. И уже оттуда послала мне воздушный поцелуй. Красивая женщина, хоть и немного жадная. Ну да ладно. Эти дораны все равно были неожиданным, но приятным дополнением к очистке здания. Которую мы пока не закончили. Я вложил в ящик гитару, которую весь разговор продержал в руке, и прикрыл крышкой. Постучал по ней.
— Ящик хороший, — со знанием дела сказал я. — Точно для чего-то пригодится. Тумбочку сделаем, когда в башню въедем.
— А как же приглашение от Ортис де Сарате? Семья алькальда Дахены — это не та семья просьбами, которых можно пренебречь.
— Донна не только глава местного отделения чародейской гильдии, но и супруга алькальда? — обреченно уточнил я.
— Именно так. Правильно вы сделали, что ей деньги отдали. Я пока мастеров искал, наслушался про эту семейку. С ними лучше дружить.
Я вздохнул. Как он себе это представляет? Дружить с теми, кто тебя нагло обворовывает? Нет, конечно, выбор был — платить или не платить — но иллюзорный. Конечно, донна обещала подкидывать работенку, и для настоящего ученика чародея это была бы манна небесная. Но я-то ученик липовый. Вся надежда на умения ками с его специфическим чувством юмора. Настоящим учеником я стану лишь тогда, когда начну нормально заниматься. А до этого еще далеко.
— Вряд ли их порадует мое умение играть на гитаре.
— Тоже не помните? — посочувствовал Серхио. — Вдруг как положите пальцы на струны, сами заиграют?
Но говорил он так для вида. Уже убедился, что у меня ничего само не восстанавливается, а то, что восстанавливается, — результат многодневной работы. Ладно, если семейка алькальда пригласит меня в гости и зайдет речь о гитаре, скажу, что мечтал научиться вот и заказал. А самоучитель заказать запамятовал. На самом деле на гитаре я играл, но из опыта прошлой жизни вынес убеждение, что о таких умениях лучше молчать, если не хочешь, чтобы тебя постоянно эксплуатировали. Да и репертуар мой был несколько непривычен для этого мира и неподходящ для семьи алькальда.
— Кстати о мастерах. Ты договорился? Заделают нам дыру?
— Заделают, — подтвердил Серхио. — И относительно недорого. Даже меньше вышло, чем я собирался заплатить. Я ж хотел еще на уборку нанять, а вы только первый этаж и подвал оставили. Ну и работенку вы провернули. Никогда бы не подумал, что столько успеете.
— Подвал тоже чистый, — кашлянул я. — Только первый этаж остался.
Серхио тут же вызвался разобрать и его, а я внезапно понял, что физические силы восстановились, а с башней стоит закончить сегодня. Да и злость после общения с «коллегой» хотелось выместить хоть на что-то. На удивление, есть не хотелось. Виной всему наверняка был тошнотворный запах горящих десмондов, не имеющий ничего общего с пленительным запахом жареного мяса. Вот ведь пакость, никак они не догорали. Ничего сейчас добавим хлама, не сгорят, так хоть видны не будут.
Под завалами первого этажа внезапно обнаружился колодец, прикрытый деревянным щитом. Щит, разумеется, за это время превратился в непонятно что и развалился при первом же прикосновении. Оставалось загадкой, почему кто-то из нас не ухнул вниз, потому что хлам валялся почти вровень с каменным колодезным бортиком.
— Что за дурь делать колодец в доме? — возмутился я вслух.
Поскольку при этом я наклонился к колодцу, голос отразился эхом от его стен и не скоро замолк.
— Это не дом, это башня, которая рассчитана на осаду, — пояснил Серхио. — В этом случае собственный источник воды — дело выживания. А здесь до него врагам не добраться — не перекрыть и не отравить.
Вода в колодце плескалась, но чтобы ее использовать, придется черпать и черпать, выливая затхлую стоячую воду. И лучше не своими силами, а приделать какой-нибудь моторчик на чародейской тяге и вообще устроить водопровод. Я огляделся. А почему бы и не всунуть куда-нибудь сюда душ? И вообще стоит заняться устройством собственного быта, создав хотя бы минимальные удобства. Окна застеклить — а то все, что я выдул и выдую, вдуется обратно при первом же ветре. И дверь входную тоже нужно ставить в ближайшее время.
На кухне из обстановки сохранилась только плита и то потому, что она была сложена из кирпичей и была неотделима от пола. Все остальное или развалилось от времени или, что более вероятно, было растащено в стародавние времена.