Сел на землю я не напрасно. В этот раз я сознание не потерял, но чувствовал себя так, как будто меня выворачивали наизнанку. Шарик не поскромничал, зачерпнул щедро и столь же щедро вывалил зачерпнутое на костер, в котором уже почти ничего не оставалось, кроме десмондов. В результате объединенными усилиями мы не только их спалили, но и создали на месте горения сплавленный конгломерат непонятно чего, по виду напоминающий стекло, но, на первый взгляд, не разбиваемый. Шарик задумчиво поскреб в затылке двумя лапами и тоже затруднился с идентификацией, сказал лишь, что магией от этого не фонит и что, скорее всего, мы сплавили все в какую-то горную породу, которая для чародеев интереса не представляет, поэтому он о ней не знает. Выкрутился, специалист доморощенный.
Но сил это у меня отобрало немерено. Из тела словно все кости вытащили остались только мышцы, которые сейчас больше походили на никуда не годное желе. Я мог только лежать и вяло переругиваться с Шариком, который был до отвращения бодрым. Потому что он-то тренированный, в отличие от меня. Пропускал и куда большие объемы энергии.
— Я у дона Леона часто на подхвате был в отношении чар, которые желательно поддерживать постоянно: защитных, там следящих, — радостно делился он. — Чтобы великому чародею не отвлекаться на всякую ерунду.
— Просто великий чародей не мог одновременно поддерживать много чар. Вот тебя и эксплуатировал.
— Ха! Да он десять сильнейших чар мог поддерживать, если не забывал, — встал на защиту своего кумира Шарик.
— Ключевое слово — не забывал. Вон ты тоже временами о чем-то забываешь. Возраст, наверное, сказывается.
— Я? Я ни о чем не забываю. У меня мозг крепок, как…
— Как вот этот сплав, что остался от костра, — подсказал я ему. — Поэтому что-то из него извлечь — та еще задача.
— Не выдумывай, — обиделся он. — Я все прекрасно помню и всегда могу использовать, а что тебе не подсказываю — так иначе ты свои мозги развивать не будешь, так и останутся они у тебя с мелкий орешек. Ты вон даже не задумываешься, как выстраивать отношения с семьей алькальда. Донна почти наверняка обидится, если ты придешь без гитары.
Я лежал на спине, раскинув руки, и глядел в небо, которое потрясало своей синевой, тем более глубокой, что время шло к вечеру. А совсем скоро на небе проявятся звезды. И тогда мир совсем перестанет походить на мой прежний.
— Донна если захочет обидеться, найдет причину. Местного этикета я все равно не знаю.
— Просчет. Нужно было вместе с бестиарием еще и учебник этикета заказать, — предложил Шарик.
— И самоучитель игры на гитаре.
— Последнее-то зачем? Бездарное растранжиривание денег.
— Отвлекающий маневр. Мол, жажду научиться, чтобы пойти навстречу прихоти прекрасной донны.
— Разве что.
Серхио закончил с плетнем, подошел, оценил результат совместной работы и присвистнул.
— Я начинаю вас бояться, дон Алехандро. Показанное вами сегодня выходит за рамки ученика чародея.
— Это все ками, — объяснил я. — От меня только сила. Похоже, у меня ее много. Но потратился я так, что могу умереть, если ее вскоре не восполнить.
Серхио намек понял, оборудовал рядом место для костра, и вскоре на сковороде скворчала огромная яичница, а рядом закипал котелок воды под травки. Запах еды заставил меня сесть, хотя слабость никуда не делась и руки дрожали. А вместе с ними дрожал и ломоть хлеба, выданный мне сразу. На удивление свежего хлеба, который Серхио привез из города еще утром. После того, как еда провалилась в желудок, я почувствовал себя на порядок лучше и уже не трясся, как жертва Паркинсона, когда пил заваренные травки.
— Хорошо бы рассаду сегодня высадить, — внезапно сказал Шарик.
— Я, конечно, герой, но не до такой степени.
— Хотя бы Жирнянку. Она за ночь обживется, — предложил Шарик.
Не просто так предложил: сейчас ненавидимое им растение стояло между ним и его продовольственными запасами. Но поскольку нычек у ками было предостаточно, а потерял доступ он только к самой крупной, до завтра от голода не умрет.
— Если я сейчас встану, то сдохну.
— Трудности чародея закаливают.
— Вот когда стану чародеем, тогда и буду закаливаться, а пока я ученик, мне простительна слабость.
— Но ты заметил, насколько в этот раз было легче? — гордо сказал ками, как будто это было его личным достижением. — Уговорил, в следующий раз тренируемся на колодце.
Я открыл было рот, чтобы высказать Шарику все, что я думаю о его способах тренироваться, но закрыл, потому что его предложение было не из тех, от которых отказываются. Возможно, в учебнике я найду что-то для очищения воды, но пока я оперирую на таком уровне, как сейчас, чистить буду с помощью учебника пару дней, если не недель, а вода нам нужна уже сегодня, потому что наших запасов хватит разве что на утренний чай.
— Ловлю на слове. Следующий раз будет завтра.
— Но только после высадки огорода, — победно блеснул ками глазами.
— Еще чего. Уверен, после огорода у меня сил не останется, еще свалюсь прямиком в колодец.
— Серхио вытащит.
— У нас нет веревки нужной длины?
— Закупите. Пока будешь травки высаживать, Серхио как раз смотается в город. Иначе как вы воду собираетесь доставать?
— Так чарами же.
— Что? — Пылая праведным гневом, Шарик подпрыгнул на моем плече. — Чары тратить на ерунду?
— Не на ерунду, а на выживание, — спокойно ответил я.
— На какое выживание? Всегда можно ведром набрать или, вон, до речки сбегать.
— Далековато бежать.
Кстати, я уже прикидывал не сходить ли помыться, но идти действительно было далеко, а гонять фургон ради этого было как-то… никак.
— Ладно, ты. Посчитаем это за дополнительную тренировку. Но твой почти полезный Серхио как до воды доберется? У него магии нет.
— Я воду насосом качать буду. На чародейской тяге.
— Хорошо, что дон Леон не дожил до такого позора. — Шарик схватился передними лапами за голову и забегал взад-вперед по моему плечу. — Чары использовать для таких низменных дел?
— А что делают чародеи-отшельники? Самостоятельно убирают? Носят ведрами воду? — заинтересовался я.
— На это у приличного чародея есть слуги, — отрезал Шарик. — Даже если он отшельник.
— У дона Леона были слуги, когда мы с ним познакомились? — удивился я.
— Разумеется. — высокомерно ответил Шарик, как будто лично нанимал помощников своему давно почившему шефу.
— Не заметил. Что с ними стало?
— За столько времени? Умерли, конечно, — без тени эмоций ответил Шарик. — Ты видел только одну комнату убежища, а их было достаточно, чтобы чародею жить в комфорте.
— Не стыкуется у меня что-то. Дон Леон жил куда дольше, чем обычный человек, из которых он и набирал слуг, так?
— Разумеется. Дон Леон был великим чародеем. Все великие чародеи живут долго.
— Но его слуги жили куда меньше.
— И что? Проблема выдернуть новых? Что может обычный человек против сильнейшего чародея?
— То есть он воровал людей? — недоверчиво уточнил я.
— Не воровал, а брал в услужение, — поправил меня Шарик. — У великого чародея прав больше, чем у того, кто не достиг его высот. Обычному человеку за счастье будет служить такому, как дон Леон. Ты думаешь, почему к тебя Серхио приклеился? Потенциал чует.
Ками говорил о вещах, которые были для него само собой разумеющимися, но для меня его слова звучали дико. Конечно, могло быть, что я попросту его неправильно понял.
— А услужение могло закончиться по инициативе слуги?
— Разумеется, нет. Нельзя было дать понять, что дон Леон не умер.
— Но это же фактически рабство.
— Не рабство, а счастье служить столь великому чародею, — уперся Шарик. — Ты разницы не видишь, балбесина?
— Не вижу. Счастье служить — это когда человек выбирает сам, а когда его силком привязывают, — это уже не счастье, а насилие.
— Меня тоже силком привязали, и что? — буркнул Шарик, настроение которого судя по транслируемым эмоциям ухнуло вниз.
— И ты счастлив?
— Сам подумай, могу я быть счастлив с таким балбесом, как ты?
— А с доном Леоном?
— Дон Леон был великим чародеем, — ушел он от ответа.
— Это ты повторяешь столь часто, что забыть никак не выйдет, даже если захочется.
Чай в моей кружке закончился, я потянулся за новой порцией, но Серхио успел раньше, заботливо подлил мне напитка из котелка, что не преминул отметить Шарик.
— Видишь? Выслуживается перед тобой, чтобы не прогнал. Чайку налил, одеяла притащил, чтобы твоей заднице мягче было.
— Он не выслуживается, он видит, что я вымотан, и хочет помочь, — отрезал я. — Быть со мной — его выбор. А вот быть с доном Леоном было твоим выбором?
— Не было, — зло сказал Шарик. — Я был молодым глупым ками и не понимал своего счастья. Если бы не дон Леон, я бы прожил короткую и глупую жизнь, не прикоснувшись к истинному величию.
— Сдается мне, дону Леону было вообще наплевать на все, кроме себя и собственной мести, — заметил я. — Все остальное и остальные были всего лишь инструментами, возможно, дорогими и полезными, но заменяемыми при выхождении из строя.
Шарику на это возразить оказалось нечего. Да и вообще он как-то сдулся, дернул пару раз лапами, потом вытащил откуда-то полоску мяса и принялся меланхолично жевать. Кажется, мои слова пробили знатную дыру в его мировоззрении. Но вести с ним дальше беседу сил все равно не было. Я даже чай не допил и отключился.
Утро, увы, началось не с кофе, хотя от последнего я бы не отказался. Травяные чаи — слабая замена напитку, по-настоящему тонизирующему. Утро началось с беседы с Шариком, который, стоило мне открыть глаза, сразу выпалил:
— И все-таки дон Леон был великим чародеем.
— Я разве спорю? — удивился я. — Я говорю, что методы у него были не самые хорошие. Он же не только тебя вынудил на него работать, но и людей, которые после его смерти погибли, не имея возможности выйти.
— Да там запасов было столько, что им до конца жизни хватило бы, — неуверенно возразил Шарик.
— Тюрьма — всегда тюрьма. Даже если твой тюремщик — очень талантливый чародей.
После чего Шарик прочитал целую лекцию на тему, что чародей, добившийся больших успехов на своем поприще, стоит настолько выше, чем обычные люди, что может действовать исключительно в собственных интересах. Но мне казалось, что говорит он неискренне, что себя ему приходится убеждать чуть ли не больше, чем меня. Только сейчас мне пришло в голову, что, по сути, ками не спутник, а раб мага полностью от него зависимый.
— Именно поэтому Мурильо и Бельмонте и погибли, что действовали исключительно в собственных интересах, — напомнил я. — Чем больше силы, тем больше ответственности — это основное правило чародеев.
— Не слышал о таком.
— Теперь знаешь. Скажи, Шарик, если бы у тебя был выбор, ты согласился бы на ритуал привязки?
Он дернулся и зло сказал:
— Глупо спрашивать о том, чего не может быть. Что бы я ни сказал, этого не случится никогда.
— А если я предложу тебе разорвать нашу связь? Уверен, это возможно. Если тебя тяготит необходимость быть нянькой при таком балбесе, как я, это можно исправить. Хотя, конечно, твои советы неоценимы.
Он помолчал, развел четырьмя передними лапами в стороны и сказал:
— Хандро, этим ничего уже не исправить, понимаешь? Если нашу привязку разорвать, я, скорее всего, просто рассыплюсь от старости. Не переживай за меня, я вдоволь развлекся за то время, что прошло между смертью дона Леона и твоим появлением. И потом, знаешь, рядом с чародеем интересно. А ты… Из тебя должен получиться отличный чародей, не хуже лона Леона, если не будешь отлынивать от занятий.
Я поднялся. Мой камзол представлял из себя душераздирающее зрелище. Он настолько пропитался всяким дерьмом, что наверняка встал бы колом на земле, вздумай я его туда поставить. Нужно озаботиться запасной одеждой, а то, кроме этого камзола, у меня была только мантия, которую я забрал из замка Бельмонте. Так себе разнообразие.
— Шарик, а не очистить ли нам колодец прямо сейчас? — предложил я. — Помыться хочу и камзол простирнуть.
— Это ему не поможет, — ответил ками и сделал что-то, от чего вся грязь с одежды скатилась, как вода с намасленной сковородки.
Но чистым я почему-то себя не почувствовал, наоборот, желание вымыться возросло стократ. Поэтому я взял самый большой котелок и направился к колодцу. Шарик вынужденно поехал на мне. Уговаривать очистить воду его не пришлось. Он только предупредил перед тем, как начать тянуть из меня силу, и через пару мгновений передо мной зависла мутная сфера диаметром примерно в метр. Я чувствовал, как часть силы от меня идет к ками, это было неприятно, но уже не болезненно и не изматывающе.
— Чего застыл? — с трудом проскрипел Шарик. — Сдвинь в сторону и сожги.
Дважды повторять не понадобилось. Я отвел сферу от колодца, ками перестал ее удерживать, и весь собранный мусор обрушился на пол. На удивление был он абсолютно сухой, словно вылетел не из колодца, а из пустыни.
— А там вода-то есть? — недоверчиво спросил я, перегибаясь через бортик.
— Есть. Сейчас я тебе расскажу про простенькое упражнение контроля сил. Ему во всех приличных чародейских домах детей обучают, — буркнул ками. — Будем надеяться, что твоих мозгов на него хватит. Расстояние, конечно, великовато, но тем интереснее.
Ками потер лапы и принялся объяснять, как создать силовую трубку и качнуть по ней воду прямо в принесенный котелок. Сложность заключалась не только в том, чтобы создать направляющие стенки, но и в том, чтобы согнуть их под нужным углом.
— Контроль — вот что делает чародея, — вещал ками, пока я пытался выполнить его указания.
— А не сила? — поддел я его, невольно отвлекаясь и упуская воду, которую все же удалось почувствовать.
— Сила — тоже важна. Но сила без контроля и умений — ничто. Только опасность представляет для своего владельца, — ответил ками, слез с меня и устроился на бортике колодца, собираясь лично наблюдать за моими успехами. — Давай, работай, если хочешь помыться до завтрака.
Похоже, я сам не верил в свои способности, поэтому, когда увидел растущий водный жгут, вздрогнул, потерял концентрацию и упустил уже почти поднявшуюся воду.
— Растяпа, — проворчал Шарик. Почти беззлобно проворчал, без своей обычной агрессии, которая в нем появлялась, когда речь касалась чар.
Второй раз получилось уже легче, потому что я представлял результат. И все равно это казалось настоящим чудом, когда в результате исключительно чародейских действий, вода из колодца начала перемещаться в котел. Перемещалась она медленно, потому что диаметр пропускной трубки был мелким — на большой моих умений просто не хватило бы сейчас. И без того водяной жгут постоянно колебался, так и норовя рассыпаться и вернуться в колодец.
Когда котел почти наполнился, пришел Серхио, хмыкнул и зачерпнул из него воды, разом ополовинив мои труды.
— Завтрак приготовлю, — бросил он уходя.
Я продолжил наполнять свой котел, не отвлекаясь даже на кивок. Любое лишнее движение могло разорвать мою силовую трубку, которая уже дышала на ладан. Встряхнул руками я только тогда, когда до края котла оставалось сантиметра полтора.
— Неплохо, — признал ками. — Будешь мыться сейчас или после того, как огород высадишь?
— И сейчас, и после.
— Тогда грей воду. — Ками потер передние лапы друг о друга, издав неприятный скрип.
Чему он радовался, я понял, как только попытался запустить Огненным ручьем. То, что должно было поджигать, не справилось с подогревом воды. Вода стразу же гасила энергию. Подозреваю, что она чуть-чуть нагревалась, но не настолько, чтобы это стало заметным.
— Ошибка в том, что я использую магию огня, а надо — воды? — уточнил я у Шарика.
— А ты не такой балбес, каким поначалу казался, — одобрительно ответил он. — Либо воды, либо воздуха. Есть еще гибридные, но тебе достаточно самого простого.
Он показал мне еще одно заклинание. В результате воду я нагрел как раз до комфортной для мытья температуры, вытащил котел наружу и с удовольствием провел водные процедуры, подготовка к которым заняла времени куда больше, чем они сами. Но после них жизнь опять показалась мне прекрасной, а я себе — могучим чародеем, что не укрылось от Шарика.
— Ты особо не зазнавайся, — спустил он меня на землю. — Эти упражнения для детей. То, что ты их освоил быстро, говорит только о том, что у тебя хороший потенциал. Но ты все также только чародейная личинка, и никак не больше.