Отладка системы заняла еще несколько дней. И все это время я чувствовал себя сантехником, а не чародеем, хотя чаровать пришлось очень даже много. Самое забавное, что пришлось использовать почти все знания, почерпнутые в учебнике по Общему чародейству, и их не хватило, пришлось воспользоваться подсказками от Шарика по совмещению чар от разных школ. Подсказок было немного, и вообще, как мне показалось, Шарику самому было интересно, что из всего этого получится. Во всяком случае гадостей он говорил куда меньше, чем обычно, а один раз вообще заявил, что у меня неплохая обучаемость, что для него по факту было комплиментом высшего уровня.
И вот наконец настал тот счастливый момент, когда мне удалось расслабиться в ванне, наполненной горячей водой, и не бояться, что что-то где-то протечет или невовремя не испарится, отчего произойдет переполнение канализационного отстойника. Роль последнего выполнял огромный бак в подвале, который должен был очищаться сразу, как жидкость поднималась до определенного уровня.
Ванная оказалась самым благоустроенным помещением в башне, если не считать комнаты Хосефы. Ну так ей зять угождал, который надеялся, что новое место ей настолько понравится, что она забудет дорогу к дочери. Что касается ванной, то тут все было сделано моими собственными чарами. Даже зеркало, которое я повесил над умывальником. На мои старые знания и умения прекрасно легли новые знания по чарам и дополнили их так, что я мог сделать любую операцию несколькими способами, и не всегда чародейскими. Скажем, нагнетание воды можно было устроить, заставив кого-нибудь качать ее вручную — уж простейший насос сделать проще простого. Тот же Эдисон умудрялся качать себе воду в домашний водопровод за счет гостей, открывавших калитку. Но Шарик сказал, что так тут не делают и что я привлеку ненужное внимание, а значит, проще обходиться чарами, да еще руну показал, которая вытягивает энергию из пространства и заполняет накопители так, что если мы не будем лить воду круглые сутки, то мне самому ничего с накопителями делать не придется.
— И стоило оно того? — проворчал Шарик, который воду не слишком любил и сидел сейчас в отдалении, чтобы на него не попало ни одной капли. Боялся, наверное, что мокрый ками станет выглядеть не столь красиво: пушистость скрадывала очертания и придавала мимишность, был бы там кожаный мешок на тоненьких палочках-ходулях — вызывал бы только страх и отвращение.
— Стоило, конечно, — ответил я. — Кроме того, ты не учитываешь, что получилась хорошая тренировка. Да я с камнем теперь почти профессионально работаю.
Сказал и замолчал, пытаясь понять, что меня так зацепило в собственных словах. И тут как понял…
— Шарик, а ведь я мог башню самостоятельно починить.
— Мог, конечно, — спокойно ответил этот комок меха.
— Ну так и надо было.
— Чародей сам ремонтирует стену? Хандро, ты, случайно, головой не ударялся в процессе работы с камнем?
— А что такого? — удивился я. — Сантехником, значит, мне работать можно, а каменщиком — нет? В чем разница-то?
— Потому что чародей никогда не станет делать то, что может сделать обычный человек. Ценить надо себя, — важно ответил Шарик и поднял лапу. — Эту твою водопроводную систему обычный человек смог бы сделать? Вот то-то.
Вопрос был спорным, потому что в моей прошлой жизни все это функционировало без чар.
— А как насчет сохранения денег?
— Репутация важнее. В конечном итоге, правильная репутация принесет нужные дивиденды. Сам подумай, что лучше: чтобы о тебе подумали, как о нищеброде, который готов на самые мелкие поручения ради пары медяшек, либо как о рачительном чародее, который не против сэкономить, но и деньги у него есть.
Логика Шарика для меня все была непонятна. Мысли шли у него очень уж загадочным путем. Наверняка в размышлениях у него была задействована не только кора головного мозга, но и огромное количество извилистых дорожек, которыми его крошечный мозг должен быть истыкан в невероятном количестве, чтобы компенсировать малые размеры.
— А как согласуется репутация с твоим предложением сделать мебель самостоятельно? — уточнил я. — Я ее не разобью вдребезги таким неосторожным поступком?
— Ну ты и балбесина, — фыркнул Шарик. — Если бы ты разговаривал с людьми или хотя бы слушал, что они говорят, то знал, что в Дахене нет своего краснодеревщика и те, кому не все равно, что у них стоит в доме, едут специально в другие города. То есть к тому, что ты самостоятельно сделаешь мебель хорошего уровня, отнесутся с пониманием. Всегда можно сказать, что это — дополнительная тренировка, а разъезжать по соседним городам у тебя времени нет.
Похоже, каталоги здесь распространялись только на книги. Это уже неплохо, потому что скоро мне придется заказывать новый комплект учебников, потому что старый я изучу полностью. Пока у меня лежал нетронутым только учебник по зельям, и то потому, что Шарик заявил, что работать нужно сразу в нормальных условиях и портить ценные ингредиенты, готовя из них на коленке, он не позволит.
— Тебе вообще нужно приводить в порядок жилище, — продолжал он важно. — Дыра посреди двора — это ненормально. Ты позоришь славное звание чародея. Раньше у тебя хоть причина была — ремонт башни, сейчас и ее нет.
— Я дождусь, пока на нас нападет еще кто-то, а затем сделаю забор, — предложил я. — Вот земля лишняя и образуется.
Шарик помолчал, задумчиво шевеля лапами, потом заинтересованно спросил:
— Хандро, ты маньяк?
— С чего вдруг?
— Зачем тебе нужно кого-нибудь убивать и хоронить на нашем дворе?
Я аж вздрогнул от перспективы заиметь не просто личное кладбище, а личное кладбище при въезде в башню. Так сказать, в устрашение будущим недругам.
— Ерунду не неси. Ты сам сказал, что на нас непременно нападут. Их придется сжигать, чтобы уничтожить улики, а мне как раз нужны душевые поддоны и плитка — на них камня из-под десмондов не хватило.
И если Серхио я был согласен пускать в свою ванную, то Хосефу с найденным для нее помощником — нет. Он, кстати, у нас не ночевал, приезжал утром на ослике и на нем же уезжал вечером. А поставить забор предложила Хосефа, которой упорно казалось, что ее подчиненный недостаточно упахивается, а значит, должен вырыть канаву для фундамента под забор. Этот вопрос следовало вначале изучить, чтобы понять, где заканчивается моя земля, и строить уже по границе.
— Вот теперь ты мыслишь, как настоящий чародей, — неожиданно обрадовался Шарик. — Если \тебя с детства правильно учили бы, дону Леону не пришлось бы за тебя краснеть. Но поскольку тебе голову забили всякой ерундой, выправлять ее очень сложно.
— Не ерундой, а естественными науками, — возмутился я.
— Они нужны только тем, кто не умеет в чародейство, — убежденно сказал Шарик, — а значит, ерундой.
— Они описывают процессы, происходящие вокруг нас, — возразил я, — и чары туда прекрасно вписываются, если знаешь, как вписать. По-твоему, почему я так быстро освоил почти все темы первого курса?
— Потому что дон Леон правильно выбрал ученика, с хорошими мозгами, — ответил Шарик, напрочь позабыв, что парой минут ранее называл меня балбесиной.
— Ты ничего не путаешь? Он выбрал жертвенную овечку для своих целей, и мозги при этом были последним, на что он ориентировался.
— Кого попало он бы учеником не согласился взять, — отрезал Шарик. — Ты ему подошел, иначе бы он не согласился.
— У него просто выбора не было, — напомнил я. — До следующей удачно кандидатуры дон Леон не дожил бы. И подгадил он мне вполне сознательно. Не знаю, насколько талантливым чародеем он был, но мудаком был однозначно.
— Это потому что всю его семью извели, — взвился Шарик. — Только представь, как бы ты себя чувствовал, если бы всех твоих близких убили?
— Не хотел бы это узнавать, — честно признал я.
Мысли о том, что моя прошлая жизнь в прямом смысле осталась в прошлом, и очень далеком, меня вымораживали. Возможно, имей я шанс отомстить, я бы не чувствовал себя столь странно, но мстить было некому, поэтому уподобиться дону Леону мне не грозило.
— Ладно, оставим бедного дона Леона в покое, — предложил я. — Что у нас там дальше по твоему плану обучения? Забор пока не трогаем, как и территорию вокруг башни.
Шарик придвинулся поближе, что в его понимании было намеком на серьезный разговор.
— Дальше так дальше, — согласился он. — Чего тебе, Хандро, не хватает сейчас больше всего?
Я даже задумываться не стал.
— Столика, на котором бы стояла бутылка с хорошим вином, и бокала с этим вином же в руке.
— Да, балбесина, рано я тебя похвалил. — Он страдальчески прижал лапки к волосатой груди. — Ты мыслишь категориями обычного человека, а должен — чародея. Со двором, возможно, ты и прав, украшение дома терпит. Самое время сделать башню безопасной для проживания — нанести правильные чары. А по округе поставить сигнальные. Чтобы никто не проник к тебе незамеченным, понял? Поэтому вылезай из воды и принимайся за работу.
Ну вот, так хорошо лежал… Нужно выставлять Шарика на время водных процедур к той же Хосефе, а то одно его присутствие портит настроение. А так и мне спокойно и ему хорошо — кормят, глядят и никак не обзывают дона Леона.
— Отдых мне не положен?
— Какой тебе отдых, безответственный ты балбесина? — натурально возмутился Шарик. — Тебе к ритуалу приступать надо, а то время пройдет, и не заметишь. Не успеешь сделать — умрем мы оба. Так что давай не отлынивай.
— Ладно подготовка к ритуалу, но зачем так срочно ставить защиту? — проворчал я.
— Чтобы никто не влез и не помешал. Защита должна быть такой, что даже при начатых военных действиях ничего не пропустила все время, что идет ритуал. Второй возможности у тебя не будет, если первый испортят. Значит, защита должна стоять на доме и на лаборатории. Хватит мокнуть, этак ты в лягушку превратишься. Пора за работу.
Шарик вел себя как противный брюзгливый старикашка. Разговоры о доне Леоне всегда портили ему настроение. Я обычно первым их не заводил, начинал Шарик и получал информацию для размышлений, которая ему активно не нравилась. Можно было пойти у ками на поводу и признать дона Леона величайшим чародеем и образцом для подражания, но очень уж мерзким типом мне казался бывший хозяин Шарика. И я не готов был признать его хорошим даже для душевного равновесия моего спутника.
Тем не менее удовольствие от ванны я получать перестал, да и вода потихоньку остывала. Конечно, я мог подогреть ее чарами, но не хотелось. Чар за время запуска водопровода я использовал столько, что сейчас планировал от них отдохнуть. К тому же, столика с бутылкой вина не было, а еще — артефакта для проигрывания музыкальных кристаллов. Я узнавал, здесь такие существовали, поэтому в моем плане появилась еще одна строка.
— Давай на завтра отложим защиту? — предложил я.
— Тогда хотя бы сигнальную сеть поставь. Не все тебе за мой счет выезжать, — пробурчал ничуть не успокоившийся ками. — Не время изображать из себя водоплавающего. Когда ты донну Сильвию в последний раз видел?
— На ее приеме, а что?
— А то, что с ее стороны нужно ждать пакость, — убежденно сказал Шарик. — Она собиралась посмотреть на твою клумбу, и если не появилась — значит, планирует в случае чего устроить представление в духе: «Ах, мне так жаль, что я не проследила за бедным юношей погибшем во цвете лет по неосторожности».
Изобразил Шарик донну Сильвию на редкость похоже, и если бы я закрыл глаза, то мог бы живо представить манерную чародейку перед собой, а лучше рядом, благо в ванне места хватило бы. И то, что она не появилась, совершенно не означало, что запланировала пакость. Шарик не учитывал, что у донны Сильвии могли быть важные дела, совершенно меня не касающиеся. Но зная ками, я был уверен, что он будет нудить до тех пор, пока я не выставлю эту клятую сигнальную сеть.
В принципе, делать это я уже умел, но Шарик настаивал на варианте, когда ставится она на расстоянии. Это было намного сложнее и энергозатратней, в еще предполагало большую искусность в управлении чародейской энергией.
— И имей в виду, по словам Хосефы, все чародеи, которые имели глупость связаться с донной Сильвией, плохо заканчивали, — продолжил нудить ками. — От иных даже могилы не осталось. Точнее, может, и осталось, да только никто не знает, где она.
— Шарик, не нагнетай, — недовольно сказал я. Магия ванны уже закончилась, и я столкнулся с суровой реальностью этого мира, где полотенца были жесткими и плохо впитывали влагу. — Прежде чем пропасть, они наверняка что-то делали для донны Сильвии, за что их и упокоили.
— Есть такое, — согласился он. — Время, конечно, у тебя есть, так потрать его с толком.
Я немного обсох и только после этого полез на крышу башни. Дело двигалось уже к вечеру, но от этого все казалось только четче, что для нанесения реперных точек сигнальной сети удобнее. Главным было не определить эти точки, а именно к ним отправить связку Слово-Жест-Поток, удерживая все остальные точки, чтобы конечным заклинанием связать их все в одну сеть. Тогда получается что-то вроде паутины, прикосновение к любой ниточке которой вызывает у паука желание пойти проверить, что же там случилось.
— И придраться не к чему, — недовольно буркнул Шарик, молча просидевший весь процесс у меня на плече. — Даже ограничение по размеру не забыл выставить.
— Как я мог забыть? Мне бы тогда пришлось переделывать, а я рассчитываю остаток вечера провести спокойно.
— Мне бы твоя уверенность в спокойствии.
Шарик спрыгнул с плеча, а потом открыл для себя телепорт. Наверняка на кухню. В последнее время он конкретно обленился, потому что начал толстеть. Придется поговорить и с ним, и с Хосефой о необходимости диеты для моего питомца. А то если так пойдет дело дальше, станет он весить, как камия.
К тому времени, как я спустился на кухню, там уже был накрыт стол, за которым сидел Серхио. За еду он не принимался, ожидал меня. В город сегодня он уехал после обеда, после чего мы с ним не виделись. Думаю, если бы было что-то важное, он бы ко мне подошел сам, но я решил уточнить:
— Есть что-то интересное?
— По нашим делам — нет — ответил он. — А так слухи ходят, что видели гравидийцев.
— А как те, кто видели, определили, что именно гравидийцы? — искренне удивился я.
Потому что, насколько я успел узнать, между жителями Гравиды и Мибии не было особой разницы ни во внешности, ни в языке, ни в манере одеваться. А в приграничном городе произношение наверняка было близким к соседям.
— Так понятно же, — вмешалась в разговор Хосефа, выставляющая перед нами тарелки. — При оружии те были, и видели их за городом.
— А почему они не могут принадлежать к какой-нибудь местной банде?
— Ой, дон Алехандро, вас извиняет только возраст, — ехидно сказала Хосефа. — Разве в Дахене своих не признали бы? А пришлых у нас угомонили бы быстро, по лесам им долго прятаться не удалось бы. Гравидийцы же зайдут ненадолго, сделают свои дела и опять уйдут к себе, поэтому на них особо внимания не обращают.
Из ее слов следовало, что своих бандитов в Дахене знали в лицо. Странные бандиты, о которых были в курсе все соседи. Но с таким алькальдом это неудивительно.
— А пограничники?
— Ой, дон Алехандро, да не будут они гравидийцев искать. Сделают вид, что это слухи и ничего не было. Ежели те шуметь не будут, так власти и не узнают, что чужаки у нас были.
— И часто здесь чужаки шарятся?
— Когда как. Обычно появляются, ежели кого сопроводить нужно на другую сторону из важных донов, скрывающихся от правосудия, потому что неважные сами проходят с нашими контрабандистами. Но сейчас в Дахене посторонних высокородных нет…
Она сделала такую загадочную физиономию, как будто мы с Серхио должны были догадаться сами, кто собирается на ту сторону. Причем Хосефа явно намекала на донну Сильвию, что делало намек несостоятельным: не поверю, что эта донна станет так рисковать и собой, и своей репутацией.
— Сеньор Франко говорил, что какой-то важный тип приезжает, — припомнил Серхио.
— Тогда наверняка его и ждут, — разочарованно заключила Хосефа.
— А зачем важному типу, о приезде которого наверняка знает вся Дахена, тайком перебираться через границу? — удивился я.
— Может, он с придурью? — предположила Хосефа. — У благородных донов это часто бывает. И главное — заразно это. Стоит благородным стать — и вся придурь расцветает пышным цветом.
— Какое тебе дело, Хандро, до придурочных донов? — проворчал Шарик. — Главное то, что гравидийцы точно не по нашу душу.