Я провожу ночь с Энди, но мы сохраняем целомудрие. Утром, за завтраком из сухих хлопьев и половинки дыни, мы переглядываемся, хихикаем и корчим рожицы с набитым ртом. Накануне вечером мы долго разговаривали, обсуждали происходящее в городе и наших жизнях. Время словно разворачивается вспять и влечет нас обратно в счастливое прошлое. Обоюдно решаем, что спешить нам некуда и сейчас на повестке дня, разобраться в хитросплетениях, что подкидывает ураган. Атэа даже не думает отступать и выливает на Вайлуку, уже годичную норму осадков. Большинство дорог окончательно размыто селями, бурными реками из грязи, поваленных деревьев и хрупких гавайских жилищ. Мне страшно. Мне безумно страшно! Я молю небеса о скорейшем просветлении и лучиках солнца. Но, пока, мои мольбы, остаются мольбами.
— Я хочу кое-что сказать тебе. — Моя уверенность тает на глазах и разбухшие шоколадные колечки в тарелке, гоняются мной от бортика к бортику.
— Говори, — Энди откидывается на спинку стула и, подняв ногу, опирается пяткой о сиденье. — Вчера ты не всем поделилась?
Лукавая усмешка на его красивых губах, будоражит бабочек в животе, и я вынуждена потупить взгляд. В этой не застегнутой белой рубашке, он смущает меня и заставляет мои щеки наливаться краской. Волоски на груди Энди, что я когда-то накручивала на пальчики, совсем выбивают воздух из легких.
— Пожалуйста, переоденься во что-нибудь менее…соблазнительное и я всё тебе расскажу.
Парень громко смеется, и рывком придвигает мой стул к себе. Я чуть не падаю на пол, но он ловит, усаживает меня к себе на колени и запускает в мои распущенные волосы, обе своих руки. Я чуть выгибаюсь от удовольствия и ощущаю дыхание дракона на шее.
— Ты же никогда не смущалась передо мной и не пряталась в раковине. Что изменилось?
— Во-первых, у меня давно не было секса, а ты…
Энди не дает договорить и кусает мой левый сосок через ткань футболки. Он в курсе, что я перед сном снимаю лифчик и утром, одеваю его только после завтрака. Боже…
— Могу исправить это прямо сейчас. — Его голос понижается, окрашивается бархатистым звучанием, а руки, спускаются от моей головы по напряженной спине, к попке под шортами, что он выбрал из своего гардероба. Мне трудно сопротивляться, я начинаю ёрзать на нем, и он больно стискивает зубы на моем соске.
— Энди, давай не будем,…прошу тебя.
— Мы же оба хотим этого, позволь напомнить, как нам хорошо вдвоем. Я мечтаю оказаться в тебе, детка.
Я тяну его за ворот рубашки и, изголодавшись, как медведь после спячки, целую в губы. Языки прочно сплетаются и дразнят друг друга, пока ладони, вспоминают изгибы наших тел.
— Я тоже мечтаю о тебе и о том, как мы потеряемся на пару ночей, но, мы только вчера дали нашим отношениям еще один шанс. Не торопись.
— Черт, — Энди рычит, прижимая меня к своему стояку. — Я трахал тебя пять лет, а потом эта гребаная пропасть. Как мы до этого скатились?!
— Об этом, я и хочу сказать. В тот день в ресторане, — я прочищаю горло, и облизываю верхнюю губу Энди, обводя кончиком языка идеальный контур. — Я собиралась принять твое предложение. Убегать, не входило в мои планы. Но…Я хотела дотянуть до конца ужина, а после, собрать вещи и уехать с Мауи. Но, не смогла. Не видеть тебя никогда, самое адское мучение. Мне было достаточно, хотя бы раз в неделю встречаться с тобой на дороге или в городе. Так легче.
— Я так и не заслуживаю правды? — теперь он захватывает мой рот в плен и чуть двигает меня по своим коленям, словно доводит себя до экстаза.
— Заслуживаешь, — я непроизвольно стону и держусь за его плечи. Говорить удается только в промежутках между влажными и долгими поцелуями.
— Твою мать… Мы одновременно кончаем и сотрясаемся, выплескивая остатки оргазма на волю. Я чувствую приятную боль в промежности, а мои трусики можно выжимать. Энди не выпускает меня и, кажется, я не смогу шевелить губами до ближайшего Рождества.
— Моя девочка, — бормочет Боссон, отрывая мою губу от десны. — Способна довести меня до точки за какие-то жалкие секунды.
— Я не виновата. — Строю из себя невинную овечку, сидя верхом на парне.
— Ар-р-р, — играется Энди. — Такая же дикая и необузданная, как прежде. Запомни, в другой раз, я раздвину твои ножки и отымею от души.
Я звонко хохочу, пихаю его кулаком в грудь, встаю со скрипучего стула под Боссоном и говорю:
— Буду ждать с нетерпением, котенок.
— Как ты меня назвала? — Беру пример с Роны. — Показываю ему язык и бегу в ванну, пока он не догнал и не продемонстрировал свою угрозу здесь и сейчас.
Удары по наружной стороне двери, веселят меня, и я подпрыгиваю от закипающего адреналина в крови.
— Попробуй еще раз так назвать меня и получишь!
— Котенок пытается стать львом? Не утруждайся, сладкий, коготки не выросли!
— Кани!!! — очередной мощный удар сотрясает дверь.
— Ладно, успокойся, Энди Купер Боссон!
Я сдерживаюсь на последнем дыхании. Скоро лопну от смеха.
— Только переступи порог, «мисс упругая задница»!
Глухие шаги парня раздаются вдали и я в приподнятом настроении, смотрю на себя в зеркало. Утренний прилив окситоцина, придает моей коже свежий блеск. Не хочу думать о плохом и предвкушать завершение нашей эйфории. Пусть она будет мимолетной, но самой запоминающейся. ***
Проезжая мимо участка на Палберри-авеню, я с омерзением вспоминаю Круза и ложь в каждом его слове. Энди не отвлекается от дороги и сосредоточен на поездке. Доставив меня до дома, продолжительно целует и обещает, что украдет меня как-нибудь на днях. Мне все равно, что он задумал, главное, мы будем вдвоем. Мама встречает меня с пугающей улыбкой и мгновенно, без подготовки бьет наотмашь:
— И как это понимать?
— Ты об Энди?
— Да, о нем. Ипо с Макала вчера наговорили нам с три короба, что ты в порядке, что отправилась в участок. А теперь, этот мерзавец привозит тебя домой и вы никого не стесняясь, целуетесь!
— Сколько повторять, что мне не пять лет? Мам, перестань!
Я собираюсь ретироваться в комнату, чтоб сменить одежду, но мама идет по пятам. В спальне, Ипо и Макала успевают оторваться друг от друга и натянуть на лица удивленные маски.
— Ты ведешь себя неподобающе, милая и кто тебе об этом скажет, как не я? Прекрати наступать на одни и те же грабли по фамилии Боссон. Ну, не твой он человек. Не твой!
— А кто мой? Некто похожий на Макала или Мано?
— Именно! Этими мужчинами можно гордиться, ощущать себя в безопасности и знать, что они никогда не предадут.
Подруга со своим парнем, аккуратно покидают территорию боевых действий.
— Энди меня не предавал!
— Но вы же расстались? Значит, виноват он.
— Почему ты так решила?
— Потому-что ты моя дочь и я тебя знаю.
— Я бросила Энди, слышишь, я! Он не совершал никаких глупостей. Он любил меня, а я разбила ему сердце.
Мама ошарашено моргает и присаживается в кресло.
— Погоди, но я думала…Господи. — Луана Вонг осмысливает услышанное и собирает пазл воедино. Я умещаюсь на подлокотнике и обнимаю маму.
— Я люблю Энди и прошу тебя, дай нам во всем разобраться. Мне нужна твоя поддержка.
— Но его родители американцы.
— И что? Он с ними не общается, живет самостоятельно уже много лет. Да, они переводили ему деньги, пока он учился в старшей школе, а потом, Энди сам в ответе за свою жизнь. У него была только тетка, которая, как ты знаешь, скончалась от рака, когда ему было девятнадцать.
— Милая, дай мне слово, что если это парень сделает тебе больно, ты не станешь терпеть и уйдешь от него.
— Даю слово. Конечно, мама не осознает, что самую сокрушительную боль, ему нанесу я.
— Спасибо.
— Можно мне переодеться?
Она улыбается, поднимается с кресла и идет к двери.
— Я просто безумно тебя люблю.
— Роди мне братика и тогда, у твоей любви появится еще один объект одержимости.
— Какая глупость! — мама скрывается из виду, и я расслабляюсь. Да уж, жить с родителями под одной крышей в двадцать три года, плохая идея. Когда ненастье отступит, я перееду к Энди. Если он захочет меня принять.
***
Макала обхаживает Ипо и я не могу улучить секунду, чтоб переброситься с подругой парой фраз. Тогда, возле супермаркета, парень повел себя, как настоящий герой, а сейчас он плюшевый зайка, разделяющий любовь к настольным играм. Кики вытаскивает из духовки пиццу и зовет Джо ей помочь. Мано победно вскидывает руки, так как выигрывает еще одну партию в лото. Мама целует его бицепс и нахваливает мужика, будто он добыл мамонта на охоте. Я сижу на диване, закинув ногу на ногу, и просто наслаждаюсь домашним уютом. Насчет дневника Анны, от Оука никаких новостей. Наша тайная волна молчит. Зато, кто-то тарабанит в дверь.
— Я открою, играйте.
Никто даже не замечает моего ухода и не слышит, что я говорю. В прихожей, отделенной от гостиной бамбуковой стеной, открываю дверь и вижу Рону. Девчонка кивком головы, просит меня выйти на террасу. Я беру кардиган с вешалки и переступаю порог.
— Привет, совесть не мучает? — спрашивает она.
— Что?
— Ах, ну да, о чем это я. У такой как ты, лед вместо сердца!
— Слушай, я не хочу выяснять отношения. Если у тебя есть вопросы к Энди, иди и разберись с ним.
— Нет, ты меня выслушаешь, стерва! — Рона тянет меня под дождь и с крысиным оскалом продолжает. — Я влюбилась в Боссона, думая, что ваша гнилая любовь в жопе мира, но ты мозолила ему глаза изо дня в день и он сдался!
— Думаешь, Энди настолько глуп?
— Еще скажи, что ты знаешь его лучше, чем я.
— Мы были вместе пять лет. А где была ты? Подтирала сопли девственникам в баре?
— Да ты, — Рона и я цепляемся друг другу в запястья. — Сучка! Как он вообще мог тебя полюбить!
— А вот это не твое дело, мерзавка.
Суарес пышет гневом, мы убираем захват и отходим на безопасное расстояние.
— Ты пожалеешь о том, что связалась со мной. Слышишь? Пожалеешь!
Я показываю два средних пальца и возвращаюсь в дом. Тачка Роны с ревом, выпрыгивает из грязевой лужи на асфальт.
— Кто-то приходил? — интересуется Кики, приглашая попробовать пиццу с перчиком-чили.
— Так, обычный ежедневный объезд. Проверка.
— Понятно.
Ипо видит, что я на нервах, и хлопает по стулу возле себя. Макала с пониманием, усаживается по другую сторону.
— Рона? — шепчет подруга на ухо. Я моргаю один раз, что означает «да».
— Татуированная гадюка.
— Всем приятно аппетита! — провозглашает Джо и, мы взявшись за руки для молитвы, различаем шипение автоматических звуков.
— Моя рация! Извините. — Я вылетаю из-за стола, прихватив кусочек горячего теста с сыром, помидорами и перчиком. В комнате, едва не запинаюсь о пуфик у входа, но удерживаюсь на ногах и беру рацию с кровати. Нажимаю кнопку приема и слышу голос Оука: «Похоже, ниточка нашлась». Моя очередь говорить: «Завтра сбор у Энди в половине седьмого вечера». На языке начинает жечь, и я прикладываю ладонь ко лбу, будто это поможет снизить остроту чили. Ни хрена. Бегу на кухню, наливаю стакан молока, и миссис Лалэ сочувственно растягивается в улыбке. Глядя на всех, понимаю, что не я одна подверглась атаке Чили-монстра.