Сара: А ну вставайте, лежебоки! Быстро одеваться, у вас сегодня дальняя дорога.
Авраам: (Недовольным голосом). Что, уже? Еще и солнце не встало.
Исаак: Не-е, мам, не хочу я сегодня в школу!
Сара: В какую школу, балбес? Тебе в горы надо. Там твой папуля припас тебе один маленький сюрпризик. Сейчас я наготовлю еды на дорогу, а вы поторапливайтесь!
Авраам: Господи, ладно, иду.
Слышится крик осла - и-аа, и-аа.
Авраам: Вставай, Исаак, поди седлай ослов. Заодно в стойле прибери. Да руки не забудь помыть, прежде чем за стол садиться.
Доносится звон тарелок, ложек, ножей.
Сара: Давайте за стол, у вас долгая дорога. Нельзя ехать на пустой желудок.
Исаак: Ой, мам, опять эта манна!
Сара: А ты чего захотел? Овсяных отрубей? Пардон, ещё не изобрели. Добавь молока и меда, вкуснее будет.
Авраам: Где мой большой нож? Никто не видел? В этой чертовой палатке ничего нельзя положить - сразу пропадает.
Сара: Зачем тебе этот тесак, ты же не мясник. Возьми лучше топор, дров нарубить для костра пригодится. В горах холодно. А нож тебе ни к чему.
Авраам: Я сам знаю, что мне к чему, а что ни к чему! Раз я говорю нож, значит, мне нужен нож! Опять, небось, печенку им резала? Где он?
Сара: Расшумелся из-за пустяка! На кухне посмотри, я там курицу разделывала. Возьми песку и почисть. Скорее бы уж придумали металлические мочалки!
Слышны звуки, сопровождающие отъезд - крики ослов, цокот копыт. Звуки удаляются.
Сара: (Кричит вслед) Ави, скоро праздник, постарайся достать мне хорошего, откормленного барашка! Я уверена, тебе там выпадет случай!
Раздаются дорожные звуки - крики ослов, цокот копыт.
Исаак: Па-ап, ну когда приедем-то? Три дня уже тащимся. Ну хорошо, приедем мы на эту гору Мориа. И чего мы там будем делать? Рыбу ловить, охотиться?
Авраам: (Глубоко вздыхает) Всё вопросы да вопросы. Ты от меня когда-нибудь что-нибудь плохое видел? Отец плохому не научит. Вот приедем на гору Мориа - и всё узнаешь. Вспомнишь, всё будет, как в старые времена. Только мы - ты и я. Ослов оставим внизу.
Шум шагов и тяжелого дыхания.
Исаак: Ну и дорожка! Мы что, на самую верхотуру потащимся? Да ещё с этими дровами. Я мокрый весь, потный, как, прости за выражение, свинья. Зачем нам столько дров? Мы что, лес собираемся спалить?
Авраам: Опять ты со своими вопросами! Ну ладно, так и быть, расскажу. Я хочу принести Богу жертву всесожжения. Значит, вначале нам с тобой надо будет сварганить алтарик, на который класть жертву. Потом мы это дело обложим дровишками. Так что можешь разгружать вон там свою ношу.
(Раздается стук молотка).
Исаак: Так, отлично, алтарь готов. Хороший получился. А жарить-то что будем? Ни барана не взяли с собой, ни козы, ни кого еще. Ты чего-то, пап, не продумал. Что мы приносить в жертву-то будем?
Авраам: Не мы будем, а я буду. Я собираюсь принести в жертву самое дорогое, что у меня есть.
Исаак: А что у тебя есть дорогого-то?
Авраам: Как это что? Единственный ребенок, родившийся у меня на старость лет. То есть тебя, Исаак, и принесем!
Исаак: (В крике) Да ты спятил! Во дает старик! Как это тебе такое втемяшилось в голову?! Ну ты точно чокнулся! Это ж статья! Убийство! Мало этого, ты ещё замахиваешься на весь ход еврейской истории, ты вообще скомкаешь ее! Куда ни кинь, а без меня еврейская история вообще закончится. Потому что ты староват, чтобы иметь детей. От меня ж евреи-то пойдут! Так что не пыли, папуля, остынь.
Авраам: (Всхлипывая). Думаешь, мне самому это приятно? Мне это надо? Это всё Бог. Это он всё - принеси да принеси жертву. А ты же знаешь, как я его уважаю. Так что залезай сюда и ложись. И давай поскорей покончим с этим, сколько можно тянуть! Поверь, мне это ещё больнее, чем тебе.
Исаак: Не-е, на кой мне это? Тьфу, ну и тесак! Нет, тут Бог что-то не так тебе просигнализировал. Может, он не в настроении был. А может, текучка заела, не было времени подумать как следует. Интересно, какой такой иудаизм вы с ним планируете, если не будет евреев? Иудаизм без иудеев! И чем вы думали?
(Раздается треск кустов и блеяние барана).
Авраам: Ой, смотри, Исаак, баран застрял в чаще!
Исаак: Вот видишь, Бог прислал мне замену! Значит, он ещё раз вернулся к рассмотрению этого вопроса. Он, видать, слышал, что я тут говорил. Бог это, слава Богу, все-таки Бог, а не Бог знает кто!
Авраам: А как мы можем быть уверены, что это Бог прислал барашка?
Исаак: А ты поищи второго такого, кто догадается пасти баранов в чаще леса, да ещё на вершине горы.
Авраам: О, вечная хвала Господу! Да, но как все-таки этот баран добрался сюда?
Исаак: Мне все равно, хоть на геликоптере! А, это древнегреческое слово, я тебе потом объясню. Главное, что вот он, барашек! Помоги мне поймать его, пока он не выпутался, а то потом начнешь гоняться за мной со своим проклятым ножичком.
Авраам: О, вечная хвала Господу! Как чудотворны его дела! И практичный какой: и жертву принесем, и мясцо жареное будет, погуляем!
Исаак Да уж, не то что с меня проку.
Авраам: Скорее бы рассказать матери. Ведь не поверит!
Исаак: Ой, а то ты мало чего несешь, а она всему верит. И этому поверит. И миллионы других поверят. Пап, а мы ведь так и в историю можем войти, а?
Авраам: Хорошо-то как! И на барана не надо тратиться, мать просила. Готовенького и притащим. О, вечная хвала Господу!
Удаляющийся цокот копыт и крики ослов.
(Опять же для несведущих в Библии коротко предварим этот пародийный мидраш ссылкой на первоисточник - Бытие, 22: Бог повелел Аврааму принести ему в жертву своего единственного сына Исаака. Они вдвоем направились в землю Мориа, на одну из гор. И уже была готова свершиться жертва, но голос с небес остановил Авраама, поскольку хватило демонстрации одной готовности принести в жертву Богу то самое дорогое, что было у Авраама. В жертву был принесен оказавшийся поблизости барашек. Следует заметить, что даже мелкие детали этого пародийного мидраша соответствуют ветхозаветному повествованию).
Мидраш не ограничивается словами. Существует масса картинок и карикатур, иллюстрирующих священные предания. Но никакие из них, по моему мнению, не могут сравниться в остроумии с рисунками Шела Сильверстайна, которые озаглавлены "Двадцать заповедей" и включены в его сборник "Другие танцы" ("Different Dances").
У него великий предводитель Моисей изображен тщедушным человечком, сморщенным, лысым, голым, с непричесанными бакенбардами - сама слабость и незначительность. С небес рука Господа опускает на землю огромную доску ростом с Моисея и в два раза шире его. Немощный Моисей силится приподнять её. Где-то он находит молоток и долото и разделяет доску на две равные части - по десятку заповедей на каждой половине. Сгибаясь под тяжестью, он стаскивает одну половину, с теми заповедями, которые нам известны, вниз, к подножью горы Синай, а другую половину, с десятью другими заповедями, бросает наверху. Если вам интересно знать заповеди, с которыми вас никто не ознакомил ни в какой воскресной школе, то вот они:
Не вступай в компромисс.
Не суди других.