На близком бугре возникла человеческая фигурка.
Вскоре они сидели у эвенкийского чума. Эвенкийка кормила грудью младенца, мальчик лет семи не спускал с них глаз, а старый худой эвенк говорил о дороге:
- Не надо туда ходить, - эвенк махнул рукой на дальний хребет. - Его зовут Крайний Камень. Дальше шибко худое место. Озер много, рыбы много, ягеля для оленя много - ходить нельзя.
- Почему?
- Шибко опасно. Сверху трава, внизу лед. Во льду эти... Выкрутило водой. Сверху трава. Стенки гладкие. Олень провалился - пропал. Человек если один, тоже пропал.
- Встречал такие места, - сказал незнакомец.-Явление термокарста.
- Озера, - как во сне пробормотал Шаваносов. - Равнина... множество птицы...
Парнишка возбужденно поглядывал на Шаваносова и на отца.
- Маленько кочуем здесь, потом в Сексур-дах, - рассказывал старый эвенк. - Там наше стойбище.
Шаваносов вынул обтрепанный дневник и принялся писать, положив его на колено. - Заботитесь о потомках? - усмехнулся незнакомец.
ГИДРОГРАФЫ
Деревянная причальная стенка была выстроена на берегу. Наверху, на обрыве, маячили темные северные избы. Вонзалась в бледное небо мачта радиостанции.
У причальной стенки стояло несколько обшарпанных катеров.
- Прибыли! - хрипло сказал Васька Феникс.
Он вылез из лодки, кинул на песок небольшой якорь, ткнул его сапогом.
Сашка Ивакин отошел к причалу. Сел. Закурил.
Из-за берегового мыса вышло небольшое белоснежное судно. Остановилось поодаль от берега. Загремел якорь. Шлюпка отвалилась от судна.
...В шлюпке было трое парней. Они причалили лодку, выпрыгнули на берег и ушли в путаницу домов. Белоснежное, низкосидящее судно маячило на окрашенной закатом воде как мечта.
Ребята вернулись со звякающими и булькающими рюкзаками. Сашка подошел к ним:
- Что за судно, ребята?
- Гидрографы. Картируем отмели, - сказал хрупкий, совсем юный парнишка. Он был молод, белокур, красив какой-то девичьей красотой и оттого, видно, старался говорить тоном бывалого волка.
- А куда вы сейчас? На восток.
- Высокий, похожий на эстонца парень доброжелательно смотрел на Сашку, низенький бородач укладывал рюкзаки.
- Меня не возьмете?
Бородач разогнулся, хмуро глянул на Сашку:
- Анекдоты можешь травить?
- Нет.
- Коку помочь, гальюн драить?
- Попробую.
- Несерьезный ты бич. - Бородач сплюнул. Они начали сталкивать шлюпку.
- Надо, ребята. Я не бич. Мне надо быть на востоке.
- Сказано, что нельзя, - ответил жестокий юнец.
Бородач оценивающе глянул на Сашку.
- "Надо" - слово серьезное, - сказал он, помолчав. -Садись, если "надо"!
Высокий эстонец ободряюще кивнул головой и улыбнулся, показав прекрасные зубы.
В тихом моторном рокоте, в безоблачном солнце по гладкой воде медленно двигалось гидрографическое судно.
В рубке крутился самописец эхолота, вычерчивая прямую линию, и человек возле эхолота, прищурившись, сосал папиросу, косил взгляд на бумажную ленту и мурлыкал привязавшуюся с утра песенку :
...Мы люди моря. Живем на суше.
Нам делать нечего, мы ходим,
бьем баклуши...
С высоты птичьего полета можно было видеть, как судно, пройдя короткое расстояние, описывало кривую и снова двигалось параллельным галсом, и снова разворачивалось, и снова шло параллельно... Как будто настойчивый упрямец разыскивал оброненную на морское дно небольшую вещицу.
В тесном кубрике с двухъярусными койками было трое. Один после вахты спал, укрывшись по самый нос байковым одеялом, другой читал толстую книгу, а Сашка Ивакин смотрел в потолок и кусал губы.
- Собеседник ты, Саша, изумительный. Как эта книга, - парень повернулся к Сашке и показал обложку "Пятизначные математические таблицы", Б. И. Сегал, К. А. Семендяев.
Сашка молчал.
- И это человек, пользующийся прославленным гидрографическим гостеприимством. Бесплатным проездом... к... месту следования. Ты случаем не младенца зарезал?
- Нет, - ответил Сашка.
- И всесоюзный розыск на тебя не объявлен? Или ты сам майор Пронин?
- Тоска, - сказал Сашка. - Третьи сутки на одном месте. Третьи сутки одну и ту же сопку видать. На сколько мы за месяц уплывем?
- Миль двести пройдем. Работа.