- Ты, Саня, плохой человек. Спешишь куда-то. Мозгу точишь. А был бы ты тунеядец. Бродячие тунеядцы, понимаешь, для компании хороши. Анекдот тебе свежий. Пример из собственной жизни. Ужасный случай, который видел своими глазами. От нашей работы обалдеть можно.
- Можно, - согласился Сашка.
Парень глянул на часы, спрыгнул на пол. Посмотрел на спящего, натянул одеяло на его босые ступни, взял с полки мичманку, надел, поправил набекрень и вышел.
Сашка следом за ним поднялся на палубу. Дремотное, как будто никем не управляемое судно двигалось по гладкой воде. С севера, с океана, шли длинные пологие валы.
- Штормит где-то, - сказал парень. - А у нас курорт.
Из-за рубки доносилось бренчанье гитары. Сашка обошел рубку. Лицом к заходящему солнцу прямо на палубе сидел бородач в полярной куртке, натянутой на голое тело. Он тихо бренчал на гитаре и пел, мурлыкая для самого себя, для этой тихой минуты жизни.
Увидев Сашку, парень прихлопнул струны ладонью. Приземистый, чернобородый, он напомнил жюль-верновского доктора Сэллинджера.
- Слушай, - сказал парень. - Я тут сидел и про тебя думал. Не переношу три категории людей: бичей, тунеядцев и туристов. Ты кто из трех?
Сашка пожал плечами.
- Для тунеядца ты мрачен, тунеядец всегда ласков, для бича не годишься: бич заливать умеет, а ты молчишь. Турист ты, что ли? Маешься этой дурью?
- Мне на восток надо. И как можно быстрее.
- При закатном солнце и гладком море можно увидеть зеленый луч. Ты его видел? - неожиданно сказал парень.
- Нет.
- И я нет. Вот сижу и жду.
- Не буду мешать...
- Не мешай, - согласился парень. - Тем более что лирика эта бывает два дня в навигацию. И часов через шесть начнется приличный шторм.
- Откуда знаешь?
- По штилю и облакам. Подними взгляд.
Сашка посмотрел вверх. В безоблачно чистом небе, где-то в середине зенита вытянулись три плотных чечевицеобразных облачка.
- Штормовые облака. Радуйся,
- Чему?
- Ты же спешишь? Побежим на отстой. И именно в Тикси.
Сашка стоял у поручней. Начинал задувать легкий ветер. Ветер доносил из-за надстройки тихое бренчание гитары.
Вскидываясь на волнах, гидрографическое судно спешило к востоку. Волна еще не была злой, но ветер уже срывал водяную пыль с верхушек, бросал ее на палубу и завывал в снастях и надстройке. Ребята в штормовках мотались по палубе, убирали разбросанное оборудование, вещи.
Сашка Ивакин прилепился к поручням. Лицо его было мокрым.
Сзади возник бородач все в той же полярной куртке на голом теле. Куртка и тело блестели как лакированные.
- Пойдем, поможешь! - крикнул он.
За надстройкой было сравнительно тихо. С десяток бочек, обмотанных тросом, шевелились как живые.
- Не могу трос затянуть, - выдохнул бородач.
- Закрутить надо ломиком, - быстро предложил Сашка.
- Закрутишь его...
- Тащи ломик, - приказал Сашка.
Толстенный трос не хотел закручиваться в петлю.
Сашка налег, трос еле-еле подался. Сашка закусил губу и провернул лом один раз, второй. Бочки мертво стянулись.
- Силен! - одобрительно выкрикнул бородач.
- Давай доски. Расклинить надо.
Сашка забрался на бочки и обухом топора стал вбивать куски досок между бочками.
Волна вздыбила палубу, Сашка затанцевал на бочках, но удержал равновесие. Осмотрелся, спрыгнул на палубу, мокрый и счастливый.
- Порядок! - удовлетворенно крикнул парень. - Теперь в трюм, там надо кое-что закрепить.
...Оживленные, мокрые, ребята сидели в крохотной кают-компании вокруг пляшущего стола. Бородач со смехом рассказывал.
- Я говорю: Саша, не налегай. Судно у нас хлипкое. А он...
Сашка усмехнулся.
Сверху пробарабанил по ступенькам парень в зюйдвестке.
- Да-ает! Хлебнем в эту ночку!
- Льдов бы не нагнало. Напоремся и темноте и...
- Прибегает тот пассажир и спрашивает: "Господин капитан. Сколько до ближайшей суши?" - "Две мили", - хрипит капитан. "Направо или налево, господин капитан?" - "Вниз", - хрипит капитан.
Судно моталось на волнах, вскидывалось вверх, зарывалось носом. Низкие рваные тучи висели над самым морем, и совсем низко прорезал эту сумятицу желтый холодный солнечный луч.
Обтрепанное штормом судно стояло на рейде. Поручни были сорваны, мачта антенны согнулась, и обрывок антенного тросика с гирляндой изоляторов неряшливо свисал с нее. С судна спустили шлюпку.
Они пристали к низкому галечному берегу.