МОНА
Мы прикасаемся друг к другу каждой частичкой наших тел. Я никогда не чувствовала себя более живой, чем сейчас в его объятиях. Колт накрывает мою щеку своей большой ладонью и притягивает меня ближе, мы прижимаемся губами, пожирая, пробуя друг друга на вкус. Когда он проводит по ним языком и проникает мне в рот, окружающий меня мир поворачивается вокруг своей оси. Теплый язык Колта пробует на вкус каждый уголок, каждый дюйм пространства, овладевая им, заявляя свои права. Другой ладонью он скользит вверх мне под рубашку и обхватывает, мнет мою грудь.
Мои соски болезненно напрягаются, моля об облегчении. Колт слегка их пощипывает, вызывая острую дрожь удовольствия.
Кажется, он заполняет собой каждую частичку моего тела. Наши запахи смешиваются, небо раскалывается от грозового разряда, и в этот момент Колт переворачивается и оказывается надо мной, возвышаясь, удерживая меня в своем плену.
Без особых усилий он хватается за ворот моей рубашки и разрывает ее пополам, открывая своему голодному взгляду мою плоть. Меня захлестывают чувства, каждую молекулу моего существа переполняет предвкушение.
— Ты мог просто попросить меня ее снять, — смеюсь я, и от нервозности и эйфории чувствую себя как в бреду.
— Ну и в чем тут веселье?
Он накрывает губами мой сосок, лишая меня дара речи. Я выгибаю спину навстречу его восхитительным прикосновениям.
— Тебе нравится? — спрашивает он, приподнимая уголки губ.
Каждая клеточка моего тела пробуждается от его улыбки. С этой чертовой улыбкой он мог бы править миром. Голодными глазами он смотрит на бешено пульсирующую венку у меня на шее. Он прижимается к ней губами, заявляя на меня свои права.
— Ты бесценна, маленькая островитянка. Я тебя не заслуживаю, — шепчет он мне в шею.
Мое тело в огне. Боль, которую я раньше чувствовала только от собственного прикосновения, дико пульсирует у меня между ног. Колт покрывает мое тело настойчивыми поцелуями, используя язык, губы, зубы.
Бог наверху дает волю своему гневу, небо раскалывается и обрушивается на дом. Я извиваюсь от каждого движения, поглаживания, ласки. От прикосновений Колта мое тело оживает. Если это грех, то ради этих восхитительных ощущений я охотно буду гореть в глубинах ада, приняв на себя Божий гнев.
Добравшись до моих бедер, он цепляет пальцами край моих трусиков и, спустив их по ногам, отбрасывает прочь. Колт пробует меня на вкус своим языком, и я резко вдыхаю, постанывая от желания.
— Черт, я чувствую запах твоего возбуждения. Тебя невозможно не съесть, — рычит он, сжимая мои бедра, чтобы раздвинуть их шире.
Колт посасывает мой клитор, и я невольно выгибаюсь. Ко мне никогда раньше так не прикасались. Это потрясающе. Я тянусь вверх, чтобы ухватиться за каркас кровати, Колт пожирает меня, лаская языком, у меня дрожат ноги и напрягается киска.
— О Боже! — кричу я, с дрожью глядя вниз, и вижу, как он превращает меня в трепещущее месиво.
Я парю в состоянии чистого удовольствия и похоти. Его руки и губы повсюду, они прикасаются, целуют, облизывают. Атмосфера сотрясается от бурлящего вокруг нас всплеска желания. Я не думала, что удовольствие может быть таким сильным, таким эйфорическим. Колт раздвигает пальцами мои складочки, а его язык кружит и посасывает меня, лишая дыхания. Моя кожа горит изнутри, каждое нервное окончание испытывает наслаждение, я и не подозревала, что мое тело на такое способно.
Я двигаю бедрами, чтобы Колт проник глубже в меня, мое естество нуждается в большем. Он поднимается по моему телу, и прижимается губами к моим губам.
— Попробуй, как ты прекрасна, — говорит он, ощущая на своих губах мой аромат.
Я обхватываю его ногами за талию. Не могу насытиться. Я хочу, чтобы он меня поглотил. В этот момент мы не Мона и Колт — мы две души, сливающиеся воедино, чтобы создать чистое блаженство.
Я дергаю его за боксеры, помогая их снять, и между нами не остается никакой преграды. Он воплощенная мужская красота. Гладкая, загорелая кожа и четкий рельеф мышц, его тело, разрисовано множеством прекрасных рисунков, воспоминаний.
— На что это будет похоже? — изумленно спрашиваю я, когда вижу, что спереди его толстый ствол унизан ювелирными украшениями.
— Сейчас узнаешь, — ухмыляется Колт, затем завладевает моими губами, выпрямляется и толкается в меня, выбивая воздух из моих легких.
— Черт, ты так прекрасна, — стонет он.
Колт растягивает меня и наполняет до предела. С каждым движением его бедер, драгоценности ласкают мои внутренние стенки, и я запрокидываю голову в восторженных муках удовольствия.
Я чувствую жар. Пот покрывает наши двигающиеся водном ритме тела, каждый нерв горит, энергия бьет ключом, посылая по моему телу волны восторга.
— Колт! — кричу я, когда его толчки становятся более интенсивными и глубокими, его член набухает во мне, заполняя меня, толкая за грань.
Под моими веками вспыхивает свет. По щеке стекает слеза. Из меня струится горячая пульсация его высвобождения и покрывает мои бедра. Через несколько секунд Колт опускается рядом со мной и притягивает меня к себе.
— Ебать… — с трудом выдыхает он.
— Ебать. Ебать. Мммм… Думаю, мне нравится это слово, — мечтательно вздыхаю я, уткнувшись ему в грудь. Из нее раздается смешок.
Я лежу в теплом коконе из двух сильных рук; мир, который я когда-то знала, теперь изменился навсегда.
Мое тело болит так, как я не могла себе и представить. Изможденные ноги и руки кажутся привязанными к кровати невидимыми нитями.
— О чем ты думаешь? — раздается у моего уха голос Колта, посылая в каждую клеточку моего тела волны удовольствия.
— О тебе, — честно отвечаю я.
— О, да? И о какой же именно части меня?
Он покусывает мое плечо, затем покрывает поцелуями спину, переворачивая меня на живот. Я хватаюсь за край матраса, чтобы зафиксироваться в этом моменте скопления ощущений, моя кожа суперчувствительна, нервы напряжены. Прикусив губу, я приподнимаю бедра в знак предложения, и он с усмешкой прижимается к моей плоти. Но ненадолго. Дверь спальни внезапно распахивается, и мы оба вздрагиваем, а я вскрикиваю от испуга.
— Какого хрена! — кричит Колт и, отодвинувшись от меня, бросается к своему брату.
Я сажусь и хватаюсь за одеяла, чтобы прикрыться.
— Какого хрена? Это твоя кровь? — в панике спрашивает Колт, осматривая брата на предмет повреждений.
У меня бешено колотится сердце, горло сжимает страх. Кэш выглядит так, словно он в шоке, обе его руки и рубашка в крови.
— Кэш? — Я сглатываю нарастающую во мне панику.
— Это… она…Аннемари.
— Что? — выдыхает Колт.
Кэш указывает себе за спину.
— Кэш, что, черт возьми, произошло?
— Я нашел Аннемари. У нее вырезано сердце, — запинаясь, произносит он.
Тошнота обжигает мне горло.
— Где?
Кэш разворачивается и куда-то идет. Колт хватает свои боксеры и следует за ним. Я догоняю их, когда они спускаются по лестнице и выходят через парадную дверь.
— Мона, оставайся внутри, — приказывает Колт, но меня ничто не удержит.
Деревья, где я видела наблюдавшего за домом человека. У меня в жилах стынет кровь. Из глаз льются слезы и оставляют дорожку на моей щеке. Обнаженная женщина, Аннемари, ее кожа пепельного цвета, а в груди зияет дыра, и кровь…очень много крови. Ее безжизненные глаза устремлены в небо.
— Она лежала здесь. Я пытался закрыть дыру, — содрогается Кэш.
— Черт, черт, черт, — Колт проводит руками по волосам, расхаживая взад-вперед.
— Это, должно быть, папа, верно? Отправляю сообщение, — горячится Колт.
У меня подгибаются колени, и я падаю на землю. Вот так же лежала и Клара, словно выброшенная на помойку туша мертвого животного. К горлу подступает рвота и выплескивается на траву.
— Отведи ее внутрь, Кэш. Мне нужно во всем разобраться. Черт.
— Что ты собираешься делать? — с дрожью спрашиваю я.
— Мне нужно об этом сообщить. Я должен позвонить в полицию. А потом я убью нахрен этого ублюдка.