Алиса выходит из подъезда в короткой юбке и белой рубашке. Волосы заколола в хвост, накрашена как-то по особенному.
Красивая.
Статная.
Развод ей только на пользу.
— Привет, — подходит совсем близко и улыбается.
Только глаза красные и холодные.
Ледяные. И этот тёмный лёд способен заморозить любое сердце, каким бы горячим оно не было.
Видно, плакала ночью. А макияжем пыталась скрыть это.
— Ты потрясающе выглядишь! — награждаю её заслуженным комплиментом.
— Спасибо, — опускает взгляд, будто смущается. — На самом деле я уже забыла, что существуют такие короткие юбки.
— Тебе очень идёт! Носи такое почаще.
— Дим, я думала утром о квартире. Если оформить её на меня, то Женя может…
— Да, — перебиваю. — Может потребовать долю, так как эта недвижимость будет считаться купленной в браке.
— Как быть? — в глазах Зиминой читается вселенское волнение и отчаяние.
— Не бойся, куколка! Я всё продумал.
Продумал. И даже квартиру для неё уже выбрал. Двушку в центре. Недалеко от меня.
Вчерашнее свидание стало показательным. Теперь я точно знаю, что двигаюсь в правильном направлении. Скоро, совсем скоро Алиса, сама того не ведая, станет привязана ко мне. Лёд треснул вчера, я отчётливо это почувствовал. Моя чуйка меня ещё не подводила.
И то, что сейчас от неё веет холодом, вовсе меня не пугает. Нужно время. Она оттает.
Риэлтор уже ждёт нас у большой новостройки.
— Добрый день, я Павел Ильич! Рад, что вы обратились ко мне! — представляется мужчина, одаривая мою спутницу любопытным взглядом.
Сегодня Зимина — королева. Цепляет мужские одобрительные улыбки своими оголёнными стройными ножками.
Квартира на десятом этаже.
Пока поднимаемся, я внимательно наблюдаю за реакциями Алисы. Она осматривается в подъезде, оценивающим взглядом изучает свежий ремонт. В лифте долго пялится на себя в зеркало.
И, наконец, попадаем в просторную красивую квартирку.
— Милые обои, — молодая женщина проводит ладонью по светлой стене с большими пёстрыми бабочками. — Василисе понравятся эти рисунки.
— Как она? — тут же кидаю вопрос, хотя самому мало интересно.
— Я вечером поеду к ней. Если всё получится, то уже сегодня заберу её домой.
— Всё получится! — стараюсь подбодрить Алису как можно искреннее. За последнее время я стал неплохим актёром. — Как тебе квартира?
— Нравится. Дорогая? — Зимина неожиданно обращается к риэлтору, а я невольно хмурюсь.
Будет устраивать сцены, что слишком дорого…
— Цену мы обсудим потом, — отрезаю я до того, как Павел Ильич успевает открыть рот. — Алис, мы покупаем эту квартиру?
— Наверно, — пожимает плечами.
— Пока что я оформлю её на себя. Как только ты разведёшься, квартира станет твоей.
Зимина с недоверием хмурится и складывает руки под грудью. У неё нет выбора. Просто нет.
— Ну, что такое? — мягко улыбаюсь.
— Не знаю, Дим. Как-то это не правильно всё.
— Что тебя не устраивает? — беру её за руку, осторожно провожу большим пальцем по бархатной коже.
Вздрагивает, но вырываться не спешит.
— Мне как-то неудобно, что ты мне помогаешь, — хлопает ресницами.
— Я хочу искупить свою вину. А потом, если ты прикажешь, я исчезну. Обещаю.
Алиса не отвечает. Смотрит на меня по-прежнему с недоверием.
Ничего, рыбка, скоро всё изменится.
…
Еду к Василиске, а у самой ладошки потеют и нервными пятнами покрываются. И щёки огнём горят.
Взять и просто забрать ребёнка — рисковый шаг. Женя взбесится.
Мне всё ещё горько, что самый близкий мой человек поверил в ложь. Меня оклеветали, а он повёлся. Может, Дима прав? Раз муж так просто от меня отказался, то он никогда меня не любил?
Медленно на меня накатывает осознание, что Стрельцов — единственный, кто может помочь мне в сложившихся обстоятельствах. Я должна добиться, чтобы Вася осталась со мной. Любым способом. Любой ценой.
Но просить Диму о помощи — последнее, что я хочу делать.
Стучусь в дверь, осторожно и робко. Слышу в квартире шорох приближающихся ног.
— Кто там? — дежурно спрашивает Анастасия Сергеевна.
— Это я, — отзываюсь тихо, и дверной засов отпирается.
Свекровь выглядывает сквозь щель, скользит глазами по моим оголёнными ногам и недовольно ухмыляется.
— Юбку забыла надеть? — ведёт бровью.
— Здравствуйте, Анастасия Сергеевна, — решительно улыбаюсь, смотря в её серые глаза. — Я к Василиске.
— Кто там? — слышу звонкий голос своей малышки, и это придаёт мне уверенности в собственных силах.
— Малышка, это я! — вспыхиваю радостью, а свекровь кривится и дверь держит, не впускает меня. — Анастасия Сергеевна, мы же договаривались, что я буду приходить.
— После того, как ты в прошлый раз ушла, у Василисы была истерика! Я её еле успокоила! — шипит женщина, сильнее сжимая пальцы на дверной ручке. — Больше я такого не хочу.
— Вы устали от Васи? — усмехаюсь. — Малышка, поедешь с мамой?
— Дааа! — визг за дверью полон детского восторга и беззаботности.
— С ума сошла? — свекровь в ужасе хватается за сердце.
— Мама! — мой родной котёнок, пользуясь случаем, выскакивает на лестничную клетку и запрыгивает в мои объятия.
Крепко прижимаю к себе, вдыхаю запах родного ребёнка и глаза от наслаждения закрываю.
— Отпусти! — женщина хватает Василису за руку и резко тянет на себя.
Слишком сильно. Малышка взвизгивает от боли и с непониманием смотрит на бабушку.
— Василиса, иди домой! — пытается затащить девочку в квартиру, а та выворачивается и всхлипывает, ко мне тянется.
И смотрит мне в глаза своими пронзительными, с немым криком о помощи.
— Ей же больно! Отпустите! — командую я, но ополоумевшая женщина не реагирует.
— Мама! Мамочка!
— Алиса, ты такая дрянь! — Анастасия Сергеевна взмахивает рукой в готовности меня ударить.
Сердце предательски ёкает, удар пропускает. Я закрываю Василиску своим телом, чтобы ей случайно не попало.
— Ты плохая! — кричит малышка, а из глаз её прыскают слёзы. — Бабушка, я хочу с мамой! С мамой хочу!
— Пойдём, — подхватываю дочку на руки и спасаюсь бегством.
Свекровь визжит, посылая мне в спину громкие ругательства. Кажется, даже за нами бежит.
Вася надрывно плачет.
Громко, на всю улицу.
Ставлю малышку на землю и слегка встряхиваю.
— Всё позади, котёнок. Я рядом. Я с тобой! — вытираю её слёзы.
Вася тяжело дышит, и губы её дрожат.
Испугалась.
Смотреть на неё больно, и эта боль чувствуется физически. Словно меня через мясорубку прокручивают.
Мой ребёнок не заслуживает всего этого! Мы с Женей два взрослых человека, а устроили просто какой-то цирк. А хуже всего от этого нашей родной девочке.
Нам нужно сесть и поговорить.
Женя должен понять, что делёжка живого ребёнка — это уже слишком. Но это не сегодня.
Сейчас я должна успокоить Василису.
— Зайчик, я больше не дам тебя в обиду, — заверяю девочку с зелёными мокрыми глазами, ласково по волосам глажу.
— Мам, а бабушка… — всхлипывает. — Бабушка с ума сошла?
— Она просто перенервничала. Бывает. Бабушка тебя очень любит, она не хотела тебя пугать.
— Я не хочу с ней жить!
— Теперь ты будешь со мной, — прижимаю Василису к себе одной рукой, другой быстро клацаю по экрану телефона, заказывая такси.
— А папочка?
Задерживаю дыхание. Новая порция мучительной боли жалит между лопаток.
— Папа тебя любит. Он обязательно придёт к нам в гости.
— Я хочу жить с тобой и с папой вместе.
— Я тоже, милая, — сил нет сдержать слёзы. — Я тоже.