ЯА
плывшие, окровавленные глаза. Отбитые досиня российские
Н
уши. Свёрнутый влево греческий нос. Томатная маска неудачно
С
погулявшего.
А
Но старушка каждый раз выхаживала его как родного.
РК
Когда было уж очень плохо и ему и ей, то она снимала со стен
Е
избы все иконы, заворачивала их в материю и уносила в повал.
Р
Такова была её личная форма протеста против несправедли
П
востей жизни.
И
Однажды ночью колхозный хлев сгорел.
ЯА
Скотник, конечно, успел нескольких коров вывести, но части
К
животных потом не досчитались.
ИЛ
Хотя он говорил, что больше в хлеву и не было, что предсе
Е
датель остальных давно продал, но кто ж теперь поверит.
В
Ожоги долечивал уже в тюремной больничке.
Признали, что заснул пьяный, с папироской, и спасибо, что
время было уже другое, пришили халатность, а не вредительство.
Но без семьи на зоне голодно и тоскливо.
Если на зоне не давать никаких взяток, то человек будет раз
давлен, а уж здоровье потеряет точно.
143
Он снова трудно и мучительно входил в мир, наполненный
равнодушием и нелепыми обесчеловеченными законами.
Кругом было всё несостоявшееся, несложившееся, неудав-
шееся, но каждый здесь делал то, что считал необходимым. То
есть - выживал.
Сестра жила теперь далеко и редко ему писала, ещё реже со
бирала посылки.
Она была многодетная и жила в заботах как в беспамятстве.
Один раз она даже приехала к нему на зону, сказала, что у
неё тяжёлая женская болезнь: видимо, прощалась.
После её визита он надолго перестал смотреть на тщательно
припрятываемую фотокарточку ~ она мешала ему думать о ве