ход и нужные слова.
Только слова эти были уже совсем другими, не теми, которы
ХА
ми он когда-то разговаривал в офицерском общежитии. Они
К
были с каким-то грустно-философским опенком. Это были сло
Ч
ва пожившего уже человека. Заматеревшего, прошедшего
И
огонь, воду и Птичий рынок.
ТП
При этом свой традиционный обход квартиры он совершал
О
не утром, а вечером, после окончания трудового дня, когда
можно было подловить на расслабленность и утомлённости
почти всех постояльцев.
А ещё, оказалось, что за время пребывания в России он по
стоянно работал над своим произношением, постепенно избав
ляясь от южно-ангольского акцента с примесью звуков из диких
джунглей. Лишь оставшаяся лёгкая картавость придавала его
речам шарм обрусевшего иностранца.
53
Останавливаясь у двери, за которой вела одинокий образ
жизни немолодая и не слишком красивая сотрудница «Мос-
горсправки», попугай обычно говорил голосом вполне уверен
ного в себе мужчины, голосом, в котором любая женщина могла
бы угадать военную выправку говорившего:
- Мадам, откройте!.. Я тут мимо пррроходил, а у вас в замоч
ной скважине свет горррит, и слышно, как кто-то «Интерна-
сьонал» танцует. Мадам, давайте станцуем вместе и сольёмся в
мировом экстазе!..
Женщина приоткрывала дверь, и попугай проникал в комна
ту, направляясь прямо к ней:
- Мадам, разрешите поцеловать ручку?!.. О, мадам!..
Женщина молча вытягивала пухлую руку, и Жако слегка уда
рял клювом в тыльную сторону ладони, внимательно загляды
вая в женские глаза. Другая рука женщины уже подносила попу
гаю заранее приготовленный кусочек шоколада.
Запивать шоколад тот отправлялся уже в другую комнату. И
там с порога говорил совершенно другим, отчётливо нацио-
^
нальным голосом:
^
- Абрррам Яковлевич, положите трррубку! Ваша тётя в
СО
Амерррике всё равно ещё спит. А КГБ - таки нет... Я вас уверр-
^