лице будущего полярника.
А она, женщина в красном пальтишке, всё оборачивалась
назад своим детским личиком и почему-то теребила себя за ухо.
Держась за мамину руку, она улыбалась какой-то необыкно
венно счастливой улыбкой.
~ Что ты щиплешь себя за ухо? Перестань!
~ Не вмешивайся в мою личную жизнь, мама!.. ~ в ней нара
стало чувство какой-то новой серьёзности и значительности.
А как же детство?
к
А вокруг действительно было детство.
я
Оно было повсюду.
Пряталось в мокрой траве и потемневших кустах, оставалось
зн
на тропинках, которые вели к дому.
ос
Оно ехало мимо по улицам в машинах, которые были похо
к
жи на неправдоподобно большие детские игрушки, когда-то
с
очень давно уехавшие от детей и выросшие где-то отдельно от
79
них. Оно имело какой-то особый терпкий запах осенней листвы,
и все признаки собирающегося убежать из дома мальчишки.
Верыванна и детство... Кто она, эта Верыванна?
Бороться с детством её поставили, как она думала, по приз
ванию. Сразу после пединститута.
После смерти её матери, в квартире-однушке на Павелецкой
признаки инородной жизни обеспечивались разве что аквариу
мом с рыбками.
Нет, мужчин она всё-таки признавала как одну из форм су
ществования материи.
Но не более того.
- Когда они пихают в тебя эту свою большую и безобразную
штуковину, меня блевать тянет..., - признавалась она своей ин
ститутской подруге.
Это какой же ускоритель протонов надо иметь, чтобы прони
кнуть со своей материей в этот расщеплённый и негостеприим
ный «атом»?
Кем был этот безвестный герой науки - неизвестно.
Даже подруга не могла понять, кого могла заинтересовать
эта небрежно одевающаяся девушка с невыразительными гла-
зами, чурающаяся всяческих компаний и вечеринок?
СО
Любить она никого не хотела. Вот и теперь часто задержива-
лась на работе.