- Об разных там предметах: об дорогах, о снабжении мостов и так далее.
- Да. Это, значит, по дорожной части. Ну, и за это мы им будем деньги платить? Так, что ли?
- Так.
- Ну, брат предводитель, спасибо, что рассказал. Теперь пойдем по рюмочке дернем.
За несколько минут до обеда на улице загремели бубенчики, и у крыльца остановилась взмыленная тройка отличных серых коней. В залу вошел полный, румяный молодой помещик в английском пиджаке, с пледом на руке.
- Петя! Душка! Вот он, урод! Мамочка! Давно ли?..
- Что у вас тут такое? Сословия сближаются? Ах, вы, шуты гороховые! Где же мужики-то?
- Какие мужики? Они там, на крыльце.
- А как же сословия-то?
- Ну, вот еще, сословия!
- Зачем же вы наврали?
- Кто тебе наврал? Вон, гляди, видишь, Лаков сидит. Чего же тебе еще?
На диване действительно сидел купец с красным носом и бессмысленно водил глазами.
- Да он, скотина, и теперь уж пьян. Лаков, что, брат, ты уж успел?
- Успел, - кивая головой и улыбаясь, отвечал купец.
- Экое животное!
- Нельзя... Ярмонка.
Из буфета выглядывал другой купец и, стоя в дверях, подобострастно кланялся, не решаясь войти в залу.
- А! И ты здесь, чертова перечница! Что же ты сюда нейдешь?
- Он не смеет.
- Я не смею-с.
- Ну, хорошо, братец; стой там, стой! мы тебя после обеда посвятим.
- Посвятим, посвятим...
Купец кланялся.
Подали суп. Стали садиться за стол. Купец лаков тоже взялся за стул.
- Что ж, господа, мне-то можно?
- Садись, чучело, садись, ничего.
Купец сел.
- Эй, половой, подай графин водки!
- За стол водку не подают. Что ты? Разве здесь кабак? - говорили купцу соседи.
- Ну, шампанского. Черт те дери!
- Много ли-с?
- Полбутылки.
- Эх ты! Полбутылки! Мужик! Где ты сидишь, вспомни!
- Что ж такое? Ну, мы полдюжину спросим. Подай полдюжины!
- Слушаю-с.
- Да закусить чего-нибудь, солененького. Проворней! Эх, в рот те шило...
- Лаков, веди себя скромней, - кричали ему с другого конца.
- Я и так скромно.
- Господа, слышали, в Саратове какой случай был?
- Какой?
- Поджигателей поймали 7. Теперь там такое дело... Оказывается, что тут замешаны разные лица...
- Эка штука! У нас мужики двоих поймали; взяли, дурачье, и отпустили.
- А что, позвольте вас спросить, - спросил Рязанова его сосед, уездный учитель, - телеграмму посылать будут 8?
- Я не знаю.
- Что он такое говорит?
- Я говорю-с насчет телеграммы.
- Какой телеграммы?
- То есть от всех сословий, вот теперь, во время обеда. Разве не будут?