10. ЛЕТО, ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД
Было легко убедить Сью позволить мне работать в Таверне. Но моих родителей нужно было больше убеждать. Они не понимали, почему я хочу проводить вечера в ресторане, когда финансы не являются проблемой. Я сказала им, что хочу сама зарабатывать деньги и, ошибка новичка, что хочу тусоваться с Сэмом. Учитывая, сколько времени мы уже провели вместе, они сочли эту информацию тревожной и, будучи хитрой парой докторов наук, воспользовались поездкой в Баррис-Бей в начале лета, чтобы организовать вмешательство.
Я должна была догадаться, что что-то случилось, когда папа вернулся с нашего перерыва в туалет, держа в руках двадцатую упаковку Timbits (редкое лакомство), покрытую шоколадной глазурью (моё любимое), а затем передал всю коробку мне, чтобы я подержала ее. (Красный флаг! Красный флаг!)
Мои родители так редко читали мне нотации, что получались они неловкими. Эта была классической:
Папа: — Персефона, ты же знаешь, как сильно мы любим Сэма. Он…
Мама: — Он прекрасный мальчик. Я не могу себе представить, каково было Сью одной растить этих двоих, но она проделала впечатляющую работу.
Папа: — Правильно. Ну, да. Он отличный парень. И мы рады, что у тебя в коттедже есть друг, малышка. Важно расширять свой круг общения за пределы среднего класса Торонто.
Мама: — Не то чтобы в нашем кругу было что-то не так. Знаешь, родители Делайлы говорят, что Бакли Мэйсон — очень многообещающий молодой человек.
Папа: — Хотя я ничего не знаю о хоккеистах.
Мама: — Дело в том, что мы обеспокоены тем, что ты проводишь слишком много времени с Сэмом. Вы практически стали не разлей вода, а теперь ещё и с рестораном… Мы не хотим, чтобы ты…
Папа: — Слишком привязывалась в таком юном возрасте.
Я сказала своим родителям, что Сэм был моим лучшим другом, что он понимал меня, как никто другой, и что он всегда будет в моей жизни, так что им лучше привыкнуть к этому. Я сказала, что наличие работы научит меня быть более ответственной. Я опустила часть о безответной влюбленности.
Работая в ресторане, я чувствовала себя частью хорошо поставленного танца, все исполнители работали вместе, чтобы выполнить почти безупречный номер, который выглядел намного проще, чем был на самом деле. Сью была отличным начальником. Она была прямолинейной, но не снисходительной или вспыльчивой. Она легко смеялась, знала по имени по крайней мере половину гостей и с легкостью управлялась с толпой.
Жюльен контролировал заднюю часть здания с невысказанной силой и сиянием, от которого кожа могла заледенеть даже в кухонном аду. Он был моложе Сью, может быть, ему чуть за тридцать, но его состояние спины ухудшилось за годы таскания свиных боков и бочонков польского пильзнера11. Я боялась его, пока не услышала, как он поддразнивает Чарли во время перекура после обеда:
— Хорошо, что ты скоро поступаешь в университет, потому что тебе осталось всего три девочки, с которыми ты не был в этом городе.
Любой, кто подшучивал над Чарли, был в порядке вещей в моей книге.
Чарли и Жюльен вместе обслуживали плиты, гриль и фритюрницу. У них был молчаливый способ общения, они обрабатывали листы заказов по системе, о которой Жюльен впервые узнал от отца Чарли. Поначалу было тревожно видеть Чарли таким, каким он был в ресторане, потным и серьезным, с напряженным от сосредоточенности лбом. Время от времени я ловила его взгляд, и он бросал мне быструю улыбку, но так же быстро возвращался к еде.
Сэму, как младшему из мальчиков, было поручено мыть посуду и открывать каждый заказ. Он передавал листы Жюльену, который выкрикивал список блюд, а Сэм собирал необходимые припасы, бегая вверх и вниз по подвальным проходам, когда это было необходимо.
Лучшей частью всего этого было то, что Сью установила для нас с Сэмом одинаковое расписание: вечера четверга, пятницы и субботы. Мне нравилось ловить его взгляд, когда я приносила грязную посуду, и как кухонный пар превращал его волны в кудри. И мне нравилось убирать с ним в конце вечера, даже несмотря на то, что умение Сэма мыть посуду часто означало, что он дважды пропускал столовые приборы через посудомоечную машину. Но мне это тоже нравилось: Сэм был совершенен почти во всем, кроме мытья посуды.
***
Это было сухое лето с запретами на огонь по всей округе, и я была туго скрученным клубком неудовлетворенной подростковой сексуальной энергии. Сэм подобирал меня на обратном пути после утренних пробежек, чтобы поплавать, как и год назад, и по дороге к нему домой я не могла перестать смотреть на то, как его рубашка облегает живот, или на капли пота, стекающие по его лбу и шее.
Теперь, когда Сэму исполнилось шестнадцать, ему разрешили водить «Банановую лодку», и однажды ранним июльским вечером мы отправились на ней к городскому причалу перекусить мороженым. Мы сидели на скамейке у воды, доедали наши рожки и обсуждали достоинства препарирования животных на уроке биологии, когда Сэм наклонился и провел языком по краю моего рожка, ловя розовые и голубые капли. Прошлым летом он делал то же самое, но это была самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видела.
— У тебя вкусовые рецепторы пятилетнего ребенка, — сказал он, когда я уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Ты облизал моё мороженое.
— Да… Что в этом такого особенного? — он нахмурился.
— Например, твой язык. Ты должен прекратить это делать.
— Почему? Ты боишься, что твой парень разозлится или что-то в этом роде?
Его голос звучал немного сердито. Делайла была единственной, кто убедил меня продолжать встречаться с Мэйсоном, сказав, что нет смысла ждать, пока мой Летний Мальчик созреет. Но я несколько раз объясняла Сэму, что Мэйсон не мой парень, что мы встречаемся, но это несерьезно. Ни Сэм, ни Мэйсон, казалось, не понимали разницы.
— В миллионный раз повторяю, Мэйсон не мой парень.
— Но ты целуешь его, — сказал Сэм.
— Да, конечно. Ничего особенного, — ответила я, не совсем понимая, к чему он клонит.
Он откусил от своего рожка, затем прищурился на меня.
— Ты думаешь, это было бы важно, если бы я сказал тебе, что поцеловал кого-то?
Моё сердце разлетелось на мельчайшие частицы.
— Ты с кем-то целовался? — прошептала я.
Я видела, что Сэм нервничал, потому что он разорвал зрительный контакт и посмотрел на залив.
— Да, Мэйв О'Конор на танцах в конце года, — сказал он.
Я ненавидела Мэйв О'Конор. Я хотела убить Мэйв О'Конор.
— Мэйв — красивое имя, — выдавила я.
Его голубые глаза снова встретились с моими, и он убрал волосы с лица.
— В этом не было ничего особенного.
***
В то лето Гражданский праздник был очень знаменит. Впервые мама и папа оставили меня одну в коттедже. Кроме того, это был уик-энд, который я выбрала, чтобы снова переплыть озеро. Мои родители не хотели пропустить мой ежегодный спортивный подвиг, но они направлялись на вечеринку в округ Принс-Эдвард, где декан университета купил ферму, чтобы превратить ее в небольшую винодельню. Это было обязательное мероприятие, и почти все, о чем они могли поговорить, пока не помахали на прощание ранним субботним утром.
Воздух был влажным, обещая дождь, которого, вероятно, не будет, если судить по первой половине лета. Трава вокруг дома Флореков давно побурела, но Сью была полна решимости поддерживать клумбы в форме. Она пришла в ресторан раньше обычного, чтобы приготовить дополнительные партии вареников для долгих выходных, а Сэму, Чарли и мне было поручено полить все сады в пекущей жаре, прежде чем мы выйдем на свои смены.
Как и в большинство вечеров, мы отправились на «Банановой лодке» к городскому причалу, откуда пошли в ресторан пешком. Я была одета как обычно — в темную джинсовую юбку и блузку без рукавов — и к тому времени, как мы туда добрались, я была мокрой от пота. Я ополоснула лицо холодной водой в ванной и собрала волосы в хвост, пригладив завившиеся от влажности пряди, затем нанесла немного туши и розового блеска для губ — вот и весь мой обычный макияж.
Столы были заняты с того момента, как мы открыли двери, и к тому времени, когда были обслужены последние посетители, Сью была совершенно измотана. Жюльен сказал ей, что она выглядит дерьмово, и выставил её за дверь, пока остальные из нас заканчивали.
— У меня такое чувство, будто я всю ночь варилась в воде для вареников, — сказала я Чарли и Сэму, когда закончила, присоединяясь к ним у задней двери, где они всегда ждали меня, сидя спиной к стене, как только заканчивали на кухне. Я раздала им их чаевые.
— Я всю ночь простоял над водой с варениками, — сказал Чарли, вставая, чтобы засунуть деньги в карман, и растягивая майку, чтобы показать мне, какая она влажная. — Тебе не на что жаловаться. Я прыгну в озеро, когда мы вернемся домой.
Он не шутил. Как только мы привязали лодку, он спрыгнул на причал, расстегнул шорты и снял майку. У воды было темно, хотя Сью оставила свет на крыльце включенным, но луна отбрасывала достаточно бледного света, чтобы я могла разглядеть голую задницу Чарли, когда он стянул трусы и прыгнул в озеро.
— Твою мать, Чарли, — сказал Сэм, когда его голова снова всплыла. — Дал нам какое-нибудь предупреждение.
— Просто оказываю Перси услугу, — засмеялся он. — Вы, дети, заходите?
Я купалась нагишом в жаркие-жаркие ночи, когда не могла заснуть, но никогда, когда рядом был кто-то ещё. От меня пахло капустой и колбасой, а одежда прилипла к телу. Заплыв звучал потрясающе.
— Я, — сказала я, расстегивая блузку, не обращая внимания на узел в животе. — Отвернись, пока я раздеваюсь.
Я бросила рубашку на причал. Чарли поплыл дальше, и я оглянулась назад, обнаружив, что Сэм пялится на меня, пока я стою в белом хлопковом лифчике.
— Извини, — пробормотал он, затем отвернулся, снимая свою футболку.
Я сняла юбку, стянула нижнее белье, расстегнула лифчик и нырнула в воду. Сэм прыгнул секундой позже, вспышка бледных конечностей. Мы держались на расстоянии друг от друга, но я отплыла еще дальше и перевернулась на спину, раскинув руки и ноги, плывя под открытым небом. Мои ноги покалывало от облегчения. Вода закружилась вокруг меня, и мои глаза отяжелели. В конце концов кто-то плеснул на меня, и Чарли сказал: — Думаю, пора укладывать Перси спать.
Он побежал к дому в нижнем белье и вернулся с полотенцами, а Сэм проводил меня домой по тропинке.
— Готова к завтрашнему заплыву? — спросил он, когда мы спустились по ступенькам.
Я промычала в ответ.
— Возможно, тебе придется разбудить меня.
Я пожелала спокойной ночи, поднялась по лестнице в коттедж и растянулась голышом на своей кровати.
***
Внезапно меня разбудил стук. Я взглянула на часы: 8:01 утра.
— Телефонный звонок был бы в самый раз, — проворчала я после того, как накинула хлопковый халат и поплелась вниз, чтобы открыть дверь. Сэм виновато одарил меня полуулыбкой, и я жестом пригласила его войти.
— Подумал, что персональный будильник будет более эффективным. Прошлой ночью ты выглядела очень уставшей, — он пожал плечами. На нем были плавки и толстовка с капюшоном. Его светло-каштановые волосы беспорядочно падали на лицо.
— Знаешь, для такого дотошного парня у тебя очень растрепанные волосы, — нахмурилась я.
— Кто-то сегодня недовольный, — сказал он, снимая кроссовки.
— Я только что проснулась, и мне действительно нужно в туалет, — я пошла в ванную. — В шкафчике есть хлопья, а в хлебнице — рогалики, если ты ещё не ел.
Телефон начал звонить в середине пописывания.
— Ты не против взять трубку? — крикнула я Сэму. — Это, наверное, мама или папа.
Когда я вышла, он протянул мобильный в мою сторону.
— Алло?
— Перси, это Мэйсон.
Мои глаза метнулись к Сэму.
— Привет. Я не думала, что ты просыпаешься так рано, — ответила я, когда Сэм повернулся и занялся тостером. На первом этаже коттеджа уединения не было, и Сэм слышал каждое слово.
— Сегодня ведь твой заплыв, верно? Я хотел пожелать тебе удачи, — Мэйсон звонил в коттедж, чтобы поговорить, примерно раз в неделю. Если бы он этого не делал, я думаю, что почти полностью бы забыла о нем, так же, как забыла почти обо всем, что было связано с моей жизнью в городе, когда я была на озере.
— Так и есть, спасибо. Снаружи немного серо, — сказала я, выглядывая в окно, — но, похоже, ветра нет, так что всё должно быть в порядке.
— Кто это был, кто ответил на звонок?
— О, это Сэм, — Сэм оглянулся через плечо. Я упоминала о нем Мэйсону раньше, и он знал, что мы были друзьями — я просто не сказала ему, что Сэм и я были лучшими друзьями или что я питала к нему немалую влюбленность. — Он следит за мной, пока я плаваю, помнишь?
Сэм указал на себя, мол, Кто я? и я подавила смешок.
— Он пришёл к тебе рано утром.
Это не было обвинением. Мэйсон был слишком уверен в себе, чтобы ревновать.
— Да, — я нервно рассмеялась. — Он хотел убедиться, что я встала с постели. Прошлая ночь была напряженной.
— Что ж, не буду тебя задерживать. Я просто хотел перекинуться парой словечек перед твоим заплывом. И, — он прочистил горло, — чтобы сказать тебе, что я скучаю по тебе. Я не могу дождаться, когда увижу тебя, когда ты вернешься. Я хочу обнять тебя, Перси.
Я смотрела, как Сэм намазывает сливочный сыр на бейгл. Его предплечья были толстыми и покрытыми тонкими светлыми волосами, которые блестели на солнце. Он выглядел большим в нашей маленькой кухне. От неуклюжего тринадцатилетнего мальчика, которого я встретила три года назад, не осталось и намека.
— Я тоже, — ответила я, чувствуя вину за ложь, когда она слетела с моих губ. На самом деле я совсем не скучала по Мэйсону.
Когда я повесила трубку, Сэм протянул мне бейгл на тарелке.
Я поблагодарила его и села на табурет, жуя, пока он готовил другой для себя. Когда он закончил, то встал по другую сторону стойки и откусил кусочек от своего завтрака, наблюдая за мной, пока ел.
— Это был знаменитый Бакли? — спросил он с набитым ртом. Я одарила его унылым взглядом.
— Мэйсон.
— Он часто звонит?
Я откусила большой кусок от своего бейгла, чтобы оттянуть время.
— Каждую неделю, — сказала я через минуту. — Наверное, это хорошо, что он это делает, иначе я могла бы забыть о его существовании.
Сэм остановился на полпути, его брови удивленно приподнялись.
— Что у тебя с лицом? — спросила я.
Он сглотнул, а затем прочистил горло, прежде чем ответить.
— Ничего. Просто не похоже, что он тебе настолько нравится.
— Не то чтобы он мне не нравится… он такой милым.
— Хорошо, Перси. Так и должно быть, — сказал он с оттенком раздражения.
— Я знаю. Дело не в этом, — я посмотрела на свой недоеденный рогалик. — Я уже говорила тебе раньше — мне больше нравится кое-кто другой.
— Тот самый парень, о котором ты писала по электронной почте? — тихо спросил Сэм, пока я пальцем передвигала семена кунжута, разбросанные по тарелке. — Перси?
— Да, тот самый, — ответила я, не поднимая глаз.
— Он знает?
Я посмотрела на Сэма. Я не могла сказать, знал ли он, что мы говорим о нем. Выражение его лица было бесстрастным.
— Я не уверена, — сказала я. — Его бывает трудно прочесть.
Мы закончили завтрак в тишине, а затем я переоделась в купальник с открытой спиной, который купила мама. Она решила, что плавание — идеальное хобби, и хотела, чтобы я осенью попробовала себя в команде по плаванию. Я обдумывала это.
Нельзя было назвать этот день хорошим — было душно и пасмурно, но, по крайней мере, озеро было гладким.
— Сегодня ты выглядишь гораздо менее нервным, чем в прошлом году, — сказала я, когда мы ступили на причал Флорека.
— На самом деле тогда мне целую неделю снились кошмары об этом, прежде чем ты отправилась в тот заплыв, — сказал он. — Я думал, что ты утонешь и что я не смогу тебя спасти. Теперь я знаю, что ты можешь сделать это, не вспотев.
Он сбросил ботинки и стянул кофту через голову, оставив и то, и другое на причале. Он несколько раз размял плечи.
— И теперь у тебя есть все это, — сказала я, указывая на его обнаженный торс, тени которого играли на его груди и животе. Он усмехнулся.
— Я сделаю с тобой пару разминочных кругов, а потом мы отправимся в путь?
— Как скажешь, тренер.
Когда мы были у воды, Сью и Чарли вышли на палубу с чашками кофе. Я помахала им из воды, пока Сэм готовил лодку. А затем, показав друг другу поднятые вверх большие пальцы, мы отправились в путь.
Это было нелегко, но и не так тяжело, как прошлым летом. Мне не нужно было менять стиль плавания или замедляться — я сохраняла ровный, ритмичный темп. Мои ноги устали, но не было ощущения, что они собираются тащить меня на дно озера своим весом, и мои плечи болели, но боль не поглощала меня. Добравшись до берега, я села на мелководье, переводя дыхание, пока Сэм вытаскивал лодку на берег.
— На семь минут быстрее, чем в прошлом году! — объявил он, выпрыгивая из лодки, бросая сумку-холодильник на песок и садясь в воду рядом со мной, его кожа была скользкой от пота. — Я думаю, твоя мама права; ты должна присоединиться к команде по плаванию. Ты даже не остановилась, чтобы перевести дыхание!
— И это говорит парень, который практически каждое утро пробегает марафон, — выдохнула я.
— Вот именно, — Сэм ухмыльнулся. — Мне ли не знать.
Он передал мне бутылку холодной воды, и я залпом выпила половину, передав остальное ему, чтобы он допил. Ветер начинал усиливаться, и в воздухе стоял густой запах влаги.
— Похоже, наконец-то может пойти дождь, — сказала я, наблюдая, как ветерок танцует в листьях тополя.
— Таков слух. Мама говорит, что ожидается сильный шторм, — сказал Сэм, обхватив руками колени. — Жаль, что ей нужно, чтобы я работал в дополнительную смену, иначе мы могли бы устроить вечер фильмов ужасов.
— Ведьма из Блэр! — предложила я.
— Точно. Как мы до сих пор его не посмотрели?
— Ну, я смотрела его много раз, — сказала я.
— Конечно же.
— Но никогда с тобой, — добавила я.
— Огромная оплошность, — ответил Сэм.
— Самая огромная, — мы ухмыльнулись.
К тому времени, как я вернулась в коттедж, я был почти в ступоре, мой живот раздулся от одного из эпических завтраков Сью, а тело полностью истощилось. Я вырубилась на диване и проснулась только после пяти, что означало, что Сэм уже был в Таверне, в то время как у меня был выходной. Мои родители постоянно оставляли меня дома одну в городе, но они всегда были рядом, когда мы были на озере. Прошлой ночью я так быстро заснула, что едва успела заметить, как они ушли. Теперь я не совсем понимала, что мне с собой делать.
Пошатываясь, я поплелась в ванную и плеснула водой на лицо, затем выпила холодную жидкость из рук. Я направилась к озеру с блокнотом и села на один из мускоковых стульев у подножия причала. С утра поднялся ветер, и над серой водой образовывалась пена. Я набросала несколько идей для своей следующей истории, но вскоре на страницы начали падать капли дождя, которые загнали меня внутрь.
Я сварила на ужин хот-дог и съела его с остатками салата из риса и фасоли, который оставила мама. Скучая, я просматривала нашу коллекцию DVD, пока не нашла Ведьма из Блэр: Курсовая с того света.
Это был ужасный выбор. Он пугал меня каждый раз, когда я его видела, и я никогда не смотрела его в одиночку. В хижине. В лесу. Темной и ненастной ночью. На полпути я поставила фильм на паузу, заперла двери и обыскала коттедж, проверив шкафы, под кроватями и за занавеской в душе. Как только я снова нажала кнопку воспроизведения, громкий раскат грома потряс коттедж, и за ним быстро последовала молния. С каждой вспышкой я ожидала увидеть ужасное лицо, прижатое к окну задней двери. К тому времени, как фильм закончился, гроза прошла, но было темно и дождливо, и я была совершенно вне себя.
Я приготовила себе попкорн и поставила Дядю Бака, надеясь на комедийное развлечение, но даже Джон Кэнди и Маколей Калкин не смогли меня успокоить. Ветер не помогал делу, посылая куски коры и мелкие ветки на крышу в симфонии царапанья и стука. И, надо же, я никогда раньше не замечала, как сильно скрипит коттедж. Было сразу после одиннадцати, когда я не выдержала и позвонила по номеру Флореков.
Едва зазвонил телефон, как Сэм тут же снял трубку.
— Привет, извини, что звоню так поздно, но я немного теряю самообладание, ветер издает странные звуки, и я только что смотрела Ведьму из Блэр, что, я думаю, было довольно глупо. Я ни за что не смогу сегодня спать здесь одна. Можно я останусь у тебя?
— Ты можешь остаться со мной. Ты можешь остаться подо мной, — протянул голос на другом конце провода. — Как тебе захочется, Перс.
— Чарли? — спросила я.
— Единственный и неповторимый, — ответил он. — Разочарована?
— Вовсе нет. Я никогда не была так возбуждена, — невозмутимо ответила я.
— Ты жестокая женщина, Перси Фрейзер. Повеси на трубке, я позову Сэма.
Сэм был у двери меньше чем через пять минут, стоя под зонтиком. Я поблагодарила его за то, что он пришёл, и извинилась за то, что вела себя так по-детски.
— Я не против, Перси, — сказал он, затем взял сумку, в которую я бросила свою зубную щетку и пижаму.
Он закатил глаза, когда я спросила, взял ли он фонарик, потому что когда ему вообще был нужен фонарик, и когда мы вышли, я взяла его под руку, держась как можно ближе к нему. Я чуть не закричала от услышанного шороха в кустах, а затем хруста ветки, и я обняла Сэма свободной рукой за талию, прижимаясь к нему.
— Наверное, это енот или дикобраз, — сказал он, смеясь, но я крепко держала его, пока мы не вышли на крыльцо.
— Нам нужно вести себя тихо, — прошептал он, когда мы прокрались внутрь. — Мама уже спит. Напряженная ночь.
— Ты не собираешься запирать её? — я указала на дверь позади нас, когда Сэм направился на кухню.
— Мы никогда не запираем её. Даже когда мы уходим, — сказал он, затем, увидев явный ужас в моих глазах, вернулся и повернул засов.
Главный этаж был погружен в темноту, и слабый звук Чарли, смотрящего телевизор в подвале, доносился вверх по лестнице. Сэм налил два стакана воды, а я изучала тени, заполнившие впадины под его скулами. Я не могла вспомнить, когда они стали такими заметными.
— Я займу диван здесь, внизу, а ты можешь спать в моей кровати, — сказал он, протягивая мне стакан.
— Я действительно не хочу спать одна, — прошептала я. — Разве мы не можем оба просто спать в твоей комнате?
Сэм провел рукой по волосам, размышляя.
— Да. У нас где-то в подвале есть надувной матрас. Нужно время, чтобы надуться, но я схожу за ним.
Было поздно, и я не хотела выводить Сэма из себя еще больше, но когда я предложила разделить с ним постель, он стал отнекиваться.
— Клянусь, я не брыкаюсь во сне, — пообещала я. Его челюсть дернулась, и он снова взъерошил волосы.
— Ладно, хорошо, — сказал он неуверенно. — Но мне нужно в душ. От меня пахнет луком и маслом для фритюрницы.
***
Я почистила зубы в ванной на первом этаже и переоделась в хлопковые шорты и майку, в которых обычно спала, заплела волосы в толстую косу, а затем подождала Сэма в его спальне, которая была опрятной и аккуратной, хотя он и не планировал принимать гостей. Наша фотография стояла у него на столе, а Операция стояла вертикально на книжной полке рядом с его фотографией с отцом. Я опустилась на колени, чтобы получше рассмотреть его сборник Толкина, когда он вошел, тихо прикрыв дверь.
— Я никогда это не читала, — сказала я, не поднимая глаз. Он присел на корточки рядом со мной и достал Хоббита. Его волосы были влажными и аккуратно зачесаны с лица. От него пахло мылом.
— Я почти уверен, что тебе это не понравится, но ты можешь одолжить ее, — он протянул мне книгу. — Там очень много поют.
— Хм… Я попробую, спасибо.
Мы встали одновременно, и Сэм навис надо мной. Когда я подняла на него глаза, он стал очень розового оттенка.
— Это та майка, которую ты обычно надеваешь в постель? — спросил он. Я в замешательстве опустила глаза. — Отсюда немного видно, — прохрипел он. Майка была белой с тонкими бретельками и, если подумать, это было своего рода откровенно. Колючий жар поднялся по моей груди и шее.
— Ты мог бы решить эту проблему, не разглядывая её, — пробормотала я, хотя часть меня, большая, голодная часть, была в восторге. Он провел рукой по волосам, взъерошив их.
— Да, извини. Они просто были… там.
Я окинула взглядом его уютные брюки и футболку. Казалось, слишком много одежды для такой теплой ночи.
— Это то, что ты обычно надеваешь в постель?
— Да… Зимой по крайней мере.
— Ты ведь знаешь, что сейчас середина лета, верно?
Он переступил с ноги на ногу. Тогда до меня дошло, что Сэм нервничает. Сэм почти никогда не нервничал.
— Я в курсе. Когда жарко, я… э-э… — он потер шею. — Я обычно, знаешь, сплю в своих боксерах.
— Океееей, — пробормотала я. — Потеть так потеть.
Мы оба посмотрели на односпальную кровать.
— Это ведь не будет странно, не так ли? — спросила я.
— Неа, — сказал он неуверенно.
Сэм откинул темно-синюю верхнюю простыню, и я забралась внутрь. Я не была уверена, какой здесь протокол. Должна ли я повернуться лицом к стене? Или это будет грубо? Может быть, мне следует лечь на спину? Я еще не приняла решение, когда Сэм сел рядом со мной, наши тела соприкасались от плеча до бедра. Я чувствовала запах его мятной зубной пасты.
— Ты хочешь, чтобы свет был включен, чтобы почитать? — он посмотрел на книгу, которую я всё ещё держала в руках.
— Вообще-то, я всё ещё очень уставшая после сегодняшнего заплыва, — я передала ему книгу в мягкой обложке, и он положил её на тумбочку, а затем выключил лампу.
Я решила, что лучше всего лечь на спину, и перекатилась по кровати так, чтобы моя голова оказалась на подушке. Сэм последовал моему примеру. Мы были прижаты друг к другу. Я лежала с открытыми глазами добрых десять минут, мое сердце бешено колотилось, а кожа горела везде, где касалась его.
— Мне очень жарко, — прошептал он. Очевидно, никто из нас не спал.
— Просто сними свои штаны и майку, — прошипела я. — Всё в порядке. Я видела тебя в плавках. Боксеры не слишком отличаются от них.
Он колебался несколько секунд, затем стянул штаны и футболку. Я не могла сказать, но, по-моему, он сложил их, прежде чем положить на пол. Мы оба еще не спали, когда Сэм повернул ко мне голову, его дыхание коснулось моей щеки.
— Я рад, что это не странно, — сказал он. Я расхохоталась. Он попытался утихомирить меня сквозь свой собственный смех, но это только раззадорило меня ещё больше. Он повернулся ко мне лицом, закрывая мне рот рукой. Каждая клеточка моего тела остановилась.
— Ты разбудишь маму, и, поверь мне, ты не хочешь этого делать, — прошептал он. — Она так устала, что взяла с собой в постель бокал с вином.
Он медленно убрал руку, и я боролась с желанием снова положить её на лицо. Мы лежали молча, он повернулся ко мне, пока не заговорил.
— Перси? — спросил он, и я перевернулась на бок. Я едва могла различить очертания его тела — ночи на севере придавали новое значение слову «темный». — Ты помнишь, когда я рассказывал тебе о поцелуе с Мэйв?
Мое сердце подняло пару барабанных палочек.
— Да, — пробормотала я, не уверенная, хочу ли я услышать, что будет дальше.
— Это ничего не значило. Я имею в виду, она мне не нравится в этом плане.
Вопрос вылетел как рефлекс: — Почему ты поцеловал её тогда?
— Мы вместе ходили на танцы в честь окончания учебного года, и играла последняя медленная песня вечера… И, я не знаю, это просто казалось очевидным ходом.
— Ты пригласил её на танцы?
Он сказал мне, что пошел, но не сказал, что пошел с девушкой.
— Она пригласила меня, — пояснил он. — Я знаю, что не говорил тебе, но я подумал, что мы на самом деле не говорим о таких вещах. Я не был уверен.
Я секунду обдумывала это, а затем спросила: — Это был твой первый поцелуй? — Сэм молчал. — Ты не собираешься мне сказать? Ты знаешь про мой.
— Нет, — ответил он.
— Нет, это был не твой первый поцелуй, или нет, ты не собираешься мне говорить?
— Это был не мой первый поцелуй. Мне шестнадцать, Перси.
— Когда? — мой голос был хриплым.
— Ты уверена, что хочешь знать? — спросил он. — Потому что у тебя немного странный голос.
— Да, — прошипела я. Мне хотелось кричать. — Просто скажи мне.
— Это было в прошлом году — девочка из школы. Она попросила меня покататься на коньках, толкнула меня на скамейку штрафников, а потом поцеловала. Это было какое-то безумие.
— Похоже, она психопатка.
— Да, мы больше никуда не ходили, — он сделал паузу. — Но я пару раз ходил гулять с подругой сестры Джорди, Оливией.
Сестра Джорди на год старше нас.
— И ты поцеловал её? — мой голос был сдавленным. У меня кружилась голова. Три девушки. Сэм поцеловал трех девушек. Сэм поцеловал одиннадцатиклассницу. Это не должно было меня удивлять. Он был милым, добрым и умным, но он также был моим, моим, полностью моим. Мысль о том, что другая девушка проводит с ним время, не говоря уже о том, чтобы целовать его, вызывала у меня тошноту.
— Хм, да. Мы поцеловались, — он колебался. — И мы немного дурачились.
— Ты дурачился с одиннадцатиклассницей? — пискнула я.
— Да, Перси. Разве это так удивительно? — он казался оскорбленным. — Ты не целуешься со своим парнем?
Я сделала глубокий вдох.
— Он. Не. Мой. Парень, — я кричала шепотом. Я толкнула Сэма в плечо раз, потом ещё, и он схватил мое запястье, прижимая его к своей голой груди.
— И ты не целуешься со своим не-парнем? — спросил он.
— Я бы предпочла целоваться с кем-нибудь другим, — выпалила я, немедленно желая проглотить слова обратно в горло.
— С кем? — спросил Сэм. Моя кожа напряглась от адреналина, но я держала рот на замке. Он слегка сжал моё запястье, и я подумала, может ли он почувствовать, как быстро забился мой пульс. — С кем, Перси? — снова спросил он. Я застонала.
— Не заставляй меня говорить тебе, — сказала я так тихо, что не была уверена, произнесла ли я это вслух, но затем я почувствовала горячее дыхание Сэма на своем лице, и как он прижался носом и лбом к моим.
— Пожалуйста, скажи мне, — мягко взмолился он. Я была ошеломлена им — этим запахом его шампуня, его влажных волос, жаром, исходящим от его тела.
Я судорожно сглотнула, затем прошептала: — Я думаю, ты знаешь.
Сэм молчал, его губы были в нескольких сантиметрах от моих, но его большой палец начал двигаться взад-вперед, поглаживая мое запястье.
— Я хочу быть уверен, — пробормотал он.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и позволила словам вылететь с моего рта.
— Я бы предпочла поцеловать тебя.
Как только признание слетело с моего рта, губы Сэма оказались на моих, настойчивые и насущные. Это было похоже на прыжок со скалы в теплый мед. Так же быстро он отстранился и прижался своим лбом к моему, делая быстрые, неглубокие вдохи.
— Хорошо? — прошептал он.
Я покачала головой.
— Ещё.
Он сократил расстояние между нами, осыпая поцелуями мои губы, сладкими и мягкими, но недостаточно, и когда он отпустил моё запястье, я запустила руку в его волосы, прижимая его ближе. Я провела языком по складке его нижней губы, затем втянула её в рот. Он застонал, и внезапно его руки оказались повсюду одновременно: на моей спине, на бедрах, на животе. А потом его язык встретился с моим, мятный и дразнящий. Я обвила его ногу своей и притянула наши бедра вместе. Болезненный, отчаянный звук вырвался из задней части горла Сэма, и он схватил меня за бок, оставляя между нами небольшое пространство.
— С тобой всё в порядке? — спросила я. Он не ответил. — Сэм?
— Да, — сказал он.
— Прости, — прошептала я. — Я немного увлеклась.
— Не извиняйся. Мне понравилось, — он глубоко вздохнул, затем сделал паузу, прежде чем добавить: — Но я думаю, нам, вероятно, следует попытаться заснуть. Иначе я увлекусь.
Я кивнула.
— Перси? — спросил он.
— Я киваю.
А потом он снова поцеловал меня. Сначала это было медленно, весь в горячем языке и нежном посасывании. Я захныкала, желая ещё, ещё, ещё, и переместила свои руки вниз по его спине к поясу его боксеров. В ответ он схватил меня за задницу и притянул к себе. Я чувствовала его возбуждение и прижалась к нему. Он втянул в себя воздух и замер.
— Нам нужно остановиться, Перси.
Прежде чем я успела спросить, не сделала ли я что-то не так, он прохрипел: — Я, типа, совсем близко.
Я облегченно выдохнула.
— Хорошо.
Он провел по моему лицу кончиками пальцев.
— Так что… спать?
— Или что-то в этом роде, — я тихо рассмеялась. В конце концов, я повернулась лицом к стене с улыбкой на лице. Каким-то образом я все-таки заснула, и как раз перед тем, как заснуть, я услышала, как Сэм прошептал: — Я бы тоже предпочел поцеловать тебя.
***
Что-то внезапно разбудило меня. Я открыла глаза, не уверенная, где нахожусь, чувствуя тяжесть в животе. Я несколько раз моргнула, глядя на стену, прежде чем вспомнила.
Я была в постели Сэма. С Сэмом.
Который поцеловал меня.
Который обнимал меня своей рукой.
Раздались два сильных удара в дверь. Я ахнула. Рука Сэма закрыла мне рот.
— Сэм, уже девять часов, — позвала Сью. — Я просто хотела убедиться, что ты не хочешь выйти на пробежку.
— Спасибо, мам. Скоро буду внизу, — крикнул он в ответ. Мы лежали неподвижно, пока её шаги удалялись от двери, затем Сэм убрал руку от моего рта, продолжая обнимать меня. Я снова прижалась к нему и почувствовала его твердость у своего зада.
— Прости, — прошептал он. — Это просто происходит, когда я просыпаюсь.
— Значит, я не имею к этому никакого отношения? Мое эго может обидеться на это.
— Извини, — повторил он.
— Прекрати извиняться, — прошипела я.
— Верно, изв… — он положил голову мне на спину и покачал ею взад-вперед. — Я нервничаю.
Слова были приглушены моей кожей.
— Я тоже, — призналась я. — Но я не возражаю. Это довольно мило.
— Да?
— Да, — я снова прижалась к нему.
Он выругался себе под нос.
— Перси, — он отодвинул моё бедро от себя. — Мы должны пойти позавтракать с моей мамой, и мне понадобится минутка.
Я улыбнулась про себя, затем повернулась к нему лицом. Его волосы были более взъерошены, чем обычно, а голубые глаза затуманены сном. Он выглядел мило. Сэм проводил похожий осмотр меня, его глаза двигались взад и вперед по моему лицу и быстро спускались к моему топу.
— Доброе утро, — сказала я.
— Мне нравится эта майка, — он лениво ухмыльнулся и провел пальцем по лямке.
— Извращенец, — засмеялась я, и он поцеловал меня, крепко, глубоко и долго, так что я запыхалась, когда он отстранился.
— Один на дорожку, — сказал он, а затем добавил: — Я дам тебе толстовку. Чарли не нужно наслаждаться твоей пижамой.
Я последовала за Сэмом вниз по лестнице, одетая в одну из его толстовок, которая доходила мне до бедер. Сью сидела на своем месте за кухонным столом в цветастом халате, пила кофе, ее волосы были собраны в беспорядочный пучок на макушке, и читала любовный роман. На ее губах появилась слабая улыбка. Он исчез, как только она увидела, что мы стоим в дверях.
— Прошлой ночью Перси ночевала у нас, — объяснил Сэм. — Она позвонила после того, как ты легла спать — напугала себя просмотром фильмов ужасов.
— Я надеюсь, что всё в порядке, Сью. Я не хотела оставаться одна.
Сью посмотрела между нами.
— И где она спала?
— В моей постели, — ответил Сэм. Я бы солгала своим родителям, прежде чем признаться, что в моей постели спал мальчик. Но Сэм не был силен во лжи.
— Сэм, приготовь две тарелки хлопьев, — приказала Сью. Он сделал, как ему было сказано, и я села напротив неё, ведя неловкую светскую беседу о поездке моих родителей. Как только Сэм подошел к столу, она прочистила горло.
— Перси, ты же знаешь, что тебе здесь всегда рады. И, Сэм, ты знаешь, что я тебе доверяю. Однако, учитывая, сколько времени вы двое проводите вместе, и теперь, когда вы становитесь старше, я думаю, нам пора серьезно поговорить.
Я взглянула на Сэма; его челюсть отвисла. Я покрутила свой браслет под столом.
— Мам, в этом действительно нет необходимости…
Сью прервала его.
— Вы слишком молоды для всего этого, — начала она, глядя на каждого из нас. — Но я хочу быть уверенной, что если что-нибудь когда-нибудь случится между вами двумя — или с кем-то ещё, — добавила она, подняв руки, когда Сэм попытался прервать её, — что вы в безопасности и что вы уважаете друг друга.
Я посмотрела на свои хлопья. Тут было не с чем не согласиться.
— Перси, Сэм сказал мне, что ты встречаешься с парнем постарше в Торонто.
Я подняла глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Да, вроде того, — пробормотала я.
Она сжала губы, в ее глазах промелькнуло разочарование.
— Тебе нравится этот мальчик?
— Мам! — Сэм покраснел от смущения. Сью смерила его взглядом, затем повернулась ко мне. Я тоже чувствовала на себе взгляд Сэма.
— Он милый, — предложила я, но Сью ждала продолжения. — Я почти уверена, что нравлюсь ему больше, чем он мне.
Сью потянулась и положила свою руку на мою, пристально глядя мне в глаза. Я знала, от кого Сэм это взял.
— Я не удивлена. Ты добрая, умная девочка, — она сжала мою руку, а затем откинулась назад. Она продолжила более строгим голосом: — Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь чувствовала, что должна делать что-то, чего не хочешь, с любым парнем, каким бы милым он ни был. Здесь нет никакой спешки. И любой, кто хочет спешить, не стоит того, чтобы спешить. Есть ли в этом смысл?
Я сказала ей, что так оно и есть.
— Не принимай никакого дерьма ни от одного мальчишки — даже от моих собственных сыновей, хорошо?
— Хорошо, — прошептала я.
— И ты, — сказала она, глядя на Сэма. — Лучшие девушки стоят того, чтобы их ждать. Доверие и дружба стоят на первом месте, а потом всё остальное. Тебе всего шестнадцать, ты вот-вот пойдешь в одиннадцатый класс. И жизнь, надеюсь, будет долгой, — она грустно улыбнулась. — Ладно, хватит маминых разговоров, — сказала она, кладя обе руки на стол и поднимаясь со стула. — О! И ещё одно: если Перси снова захочет переночевать, ты, мой дорогой сын, будешь на диване.
***
Вернулись мои родители, а вместе с ними и жаркие, сухие дни, сделавшие воздух разреженным и пыльным. На скалистом мысу напротив коттеджа начался небольшой пожар в кустах. Мы заметили дым, поднимающийся из кустарника, а затем увидели, как подъехали лодочники, чтобы помочь его потушить. Сэм, Чарли и я поставили «Банановую лодку» на якорь недалеко от берега. Я подождала, пока мальчики присоединятся к группе людей, передающих по цепочке ведро с водой. Пламя было всего по щиколотку высотой, но когда Сэм и Чарли забрались обратно на борт после того, как всё потушили, они были так довольны собой, что можно было подумать, будто спасли ребенка из горящего здания.
Мы с Сэмом плавали, работали и говорили практически обо всём — о том, как он устал от жизни в маленьком городке и мышлении в маленьком городке, о том, что я подумываю попробовать себя в команде по плаванию, о тонкостях фильмов «Пила», — но мы никогда не говорили о той ночи, когда поцеловались. Я не была уверена, как заговорить об этом. Я ждала подходящего момента.
Мэйсон время от времени звонил на стационарный телефон коттеджа, но мы разговаривали всего несколько минут, пока разговор не иссякал. После одного из наших звонков папа посмотрел на меня поверх очков и сказал: «Каждый раз, когда ты разговариваешь с этим ребенком, у тебя такой вид, будто ты пытаешься сходить в туалет после того, как съела слишком много сыра». Отвратительно. Но в его словах был смысл. Я просто не хотела разрывать отношения с Мэйсоном по телефону. Я ждала, пока не вернусь в город.
Погода изменилась на третью неделю августа. Густой покров темных облаков опустился над провинцией, их раздутые животы пропитали все от Алгонкин-парка до Оттавы. Дачники рано собрали вещи и уехали в город. Над озером клубился легкий туман, отчего все вокруг казалось черно-белым. Даже зеленые холмы на дальнем берегу казались серыми, как будто их окутали дымкой. Папа не был большим любителем активного отдыха и был рад, что мы все оказались внутри, поддерживая огонь, чтобы защититься от сырости. Мы с мамой уютно устроились на диване. Я работала над своей историей, пока она просматривала полдюжины книг, которые собиралась включить в программу своего курса по гендерным отношениям. Сэм сидел за столом и вместе с папой собирал головоломку из тысячи кусочков рыболовных приманок, который оживленно рассказывал ему о Гиппократе и древнегреческой медицине. Я не обращала на это внимания, но Сэм был очарован. Точно так же, как работа в ресторане дала мне вкус свободы в виде зарплаты, у меня появилось ощущение, что общение с моим отцом открыло Сэму окно в более широкий мир возможностей. Думаю, что в каком-то смысле я тоже дала ему это. Ему нравилось, когда я рассказывала о городе и разных местах, которые я посетила — музеях, огромных кинотеатрах и концертных залах.
После шести дней проливного дождя я проснулась оттого, что солнце сияло сквозь треугольники стекла в моей спальне, а отражение озера играло пятнами на стенах и потолке. Сэм взял меня на прогулку через кустарник, вдоль русла ручья, которое было сухим весь сезон, но теперь бурлило по камням и ветвям на своем пути. Погода после дождя стала прохладной, и я надела синие джинсы и свою старую толстовку U of T. Сэм надел фланелевую рубашку в клетку на пуговицах, закатав рукава до предплечий. Под ногами было сыро, и по всей лесной подстилке росли грибы, некоторые с веселыми желто-белыми куполообразными шляпками, а другие с плоскими блинными верхушками.
— Вот мы и на месте, — объявил Сэм после того, как мы минут пятнадцать шли сквозь густой кустарник. Я выглянула из-за его плеча и увидела, что пологий склон, по которому мы поднимались, стал плоским, образовав небольшую лужицу воды. Поваленное дерево, покрытое изумрудным мхом и бледным лишайником, лежало поперек его середины.
— Мне нравится приезжать сюда весной, когда снег только что растаял, — сказал он. — Ты не поверишь, как громко журчит вода в этом ручье.
Он забрался на дерево и спустился вниз, похлопав по месту рядом с собой. Я подползла ближе, пока мы оба не оказались сидящими, свесив ноги над прудом.
— Здесь прекрасно, — сказала я. — Я вроде как жду, когда оттуда появится гном или фея. Я указала на толстый, гниющий пень, у основания которого росли коричневые грибы. Сэм усмехнулся. — Не могу поверить, что мы возвращаемся в город на следующих выходных, — пробормотала я. — Я не хочу уезжать.
— Я тоже этого не хочу, — мы слушали журчание ручья, отгоняя комаров, пока Сэм не заговорил снова. — Я тут думал, — начал он тихим и дрожащим голосом, но взгляд его был устремлён вперёд. Я знала, что за этим последует. Может быть, я ждала этого. Я наклонила голову, так что мои темные волосы упали на лицо, и изучала наши ноги. — О нас. Я думал о нас, — сказал он, затем подтолкнул мою ногу своей. Я посмотрела на него, от влажности его кончики волос завились, и слабо улыбнулась. — Я не могу сказать тебе, сколько раз я думал о том, чтобы поцеловать тебя той ночью в своей комнате, — он одарил меня застенчивой улыбкой, и я снова посмотрела вниз.
— Ты считаешь, что это была ошибка, не так ли?
— Нет! Дело совсем не в этом, — быстро сказал он и положил свою руку на мою, переплетая наши пальцы. — Это было невероятно. Я знаю, это звучит банально, но это была лучшая ночь в моей жизни. Я всё время думаю об этом.
— Я тоже, — прошептала я, глядя на наши отражения в бассейне внизу.
— То, что у нас есть, это нечто особенное, — начал он. — Нет никого другого, с кем бы я предпочел проводите время, кроме тебя. Нет никого другого, с кем бы я предпочел поговорить, кроме тебя. И нет никого другого, кого бы я предпочел поцеловать, кроме тебя, — он сделал паузу, и мой желудок сжался. — Но ты для меня важнее поцелуев. И я беспокоюсь, что если мы поторопимся с этим, то испортим всё остальное.
— Так что ты хочешь сказать? — спросила я, глядя на него. — Ты просто хочешь быть друзьями?
Он сделал глубокий вдох.
— Не думаю, что выразился правильно, — он казался разочарованным самим собой. — Я имею в виду, что ты для меня не просто подруга… ты моя лучшая подруга. Но мы месяцами не видимся, и мы очень молоды, и у меня никогда раньше не было девушки. Я не знаю, как строить отношения, и я не хочу все испортить с тобой. Я хочу быть всем, Перси. Когда мы будем готовы.
Я боролась с покалыванием в глазах. Я была готова. Я хотела всего сейчас. В шестнадцать лет Сэм был для меня всем. Я знала это тогда, и я думаю, что я знала это в ту ночь три года назад, когда мы с Сэмом сидели на полу в моей спальне и ели печенье «Oreo», и он попросил меня сделать ему браслет. Я перевела взгляд на его запястье.
Он убрал мои волосы с лица, и я крепко зажмурилась.
— Ты можешь посмотреть на меня, пожалуйста?
Я покачала головой.
— Перси, — умолял он, пока я вытирала слезу рукавом. — Я не хочу оказывать на нас с тобой давление, с которым мы не можем справиться. У нас обоих большие планы — одиннадцатый и двенадцатый классы решат, в какие школы мы можем поступить и смогу ли я получить стипендию.
Я знала, как важны оценки для Сэма, как дорого будет стоить его обучение и как он рассчитывал на академическую стипендию, чтобы помочь с оплатой обучения.
— Итак, мы просто возвращаемся к дружбе, как будто ничего не случилось, и что потом? Мы найдем других парней и девушек? — я взглянула на него. Я могла видеть агонию и беспокойство на его лице, но я была зла и смущена, хотя где-то глубоко я знала, что то, что он говорил, имело смысл. Я тоже не хотела всё испортить. Я просто подумала, что мы сможем справиться с этим. Сэм был самым зрелым мальчиком, которого я знала. Он был само совершенство.
— Я не ищу другую девушку, — сказал он, и это заставило меня почувствовать себя немного лучше. — Но я понимаю, что был бы большим придурком, если бы сказал тебе, что не думаю, что мы должны быть вместе прямо сейчас, а затем попросил тебя ни с кем не встречаться.
— Ты в любом случае большой придурок, — сказала я. Я имела в виду это как шутку, но на вкус это было как пригоревший кофе на моем языке.
— Ты действительно так думаешь?
Я покачала головой, пытаясь улыбнуться.
— Я думаю, ты довольно хорош, — сказала я, мой голос дрогнул. Рука Сэма обхватила мои плечи, и он крепко сжал их. От него пахло средством для смягчения тканей, влажной землей и дождем.
— Клянёшься? — спросил он, его слова были приглушены волосами. Я вслепую нащупала его браслет и потянула. — Я тоже думаю, что ты довольно хороша, — прошептал он. — Ты даже не представляешь, насколько сильно.