Настя задумчиво пила чай на бабушкиной кухне, когда почти четыре часа спустя после их с Сашей встречи приехали родители, бабушка и Игорь Иванович.
Последний внимательно оглядел ее, а затем обвел взглядом дом и отчего-то вздохнул.
— Привет, — улыбнулась мама. — Как дела? Не скучала?
— Нет, — хмыкнула Настя, чем насторожила маму. — Хотите чаю? Я только что заварила: мята, малина и гибискус.
— Не откажусь, — присела бабушка за стол.
Девушка захлопотала на кухне, накрывая на стол и что-то мурлыкая себе под нос. Мама с папой озадаченно переглянулись.
— У внучки наконец-то хорошее настроение? — как всегда, озвучила общие мысли бабушка.
— Что? — сбилась с ритма и непонимающе посмотрела на нее Настя.
— Ты подпеваешь себе, улыбаешься… — постучала пальцем по губам пожилая женщина.
— Да? — удивленно приподняла бровь Настя и посмотрела на маму.
Та в ответ кивнула.
— Что-то случилось, пока нас не было? — внимательно посмотрела ей в глаза мама.
«Неужели они знают?» — настороженно подумала девушка. Но тут же отмела подобные мыли: родственники уже бы завалили ее вопросами!
— Вроде, ничего особенного, — уклончиво ответила Настя и села обратно за стол, разлив ароматный горячий чай по кружкам. — Как позагорали?
— Отлично, — улыбнулась мама, переключаясь. — Там сегодня так красиво, и уже нет такой жары, так что зря ты с нами не поехала! Поедешь завтра и как следует позагораешь, поплаваешь.
— Нет, я не хочу, — покачала головой Настя, отпив остывающий чай. — Останусь дома.
— Есть какие-то дела? — как бы невзначай поинтересовался Игорь Иванович.
— Нет, — пожала плечами она в ответ и, прихватив кружку, пошла на крыльцо.
Солнце ласково трогало ее за бледные щеки и лоб, ветерок перебирал пряди волос, птички что-то щебетали в тени розовых кустов, и на душе у Насти впервые появился покой. Она с наслаждением глубоко вздохнула.
— Значит, встреча пошла на пользу, — произнес бабушкин гражданский муж, незаметно подходя со спины и усаживаясь рядом. Когда Настя посмотрела на него, не понимая, спросил. — Поговорили?
В глазах девушки мелькнуло понимание.
— Все в курсе? — нахмурилась она, невольно оборачиваясь.
— Нет, я никому не сказал и не скажу, — посмотрел мужчина куда-то вдаль. — Вы люди взрослые. Наворотили дел, теперь пора бы уже и разобраться во всем.
— Откуда вы узнали?
— Он пришел вчера прямо сюда, к воротам. Я в это время кусты стриг позади дома. Выхожу, а он стоит на тротуаре и курит.
— Он — что? — почти вскрикнула Настя и тут же зажала рот ладонью, оборачиваясь и проверяя, не услышал ли кто в доме. Убедившись, что все в порядке, она вновь посмотрела на Игоря Ивановича. — Курит?
— Да, представляешь? — задорно хмыкнул тот в ответ. — Как школьник, вздрогнул и испуганно обернулся, чуть сигарету не выкинул.
— Он столько лет не курил! Подростком еще баловался, но после поступления вообще ни разу не притронулся к сигаретам, — пораженно выдохнула она. — По крайней мере, насколько я знаю.
Мужчина немного помолчал, а потом сказал непривычно виноватым тоном.
— Я вчера навел про него справки… — Настя посмотрела на него. — Ему пришлось нелегко последний год… Видимо, поэтому и закурил вновь. Это психологический барьер, помогающий хоть ненадолго, но создать иллюзию спокойствия вокруг.
— Что вы узнали? — нахмурилась девушка. Крис тоже говорила что-то о том, что с Сашей что-то произошло.
— Он окончательно ушел? Вы не смогли поговорить? — в ответ спросил мужчина.
— Нет, — невольно Настя улыбнулась. — Пообещал встретиться завтра в то же время.
— Тогда пусть сам все тебе расскажет! — кивнул своим мыслям он, поднимаясь. Но молча уйти не смог. — Настя, ты девочка умная и сильно повзрослела за последний год, за который успела стать мне внучкой, несмотря на то, что кровного родства между нами нет… Мое искреннее пожелание тебе: поскорее разберитесь во всем! Расскажи ему все полностью, не тая, я уверен, он тебе ответит тем же. А потом вы сможете принять решение, которое устроит вас обоих… Но если понадоблюсь, ты всегда можешь обратиться ко мне, — улыбнулся мужчина и пошел обратно в дом.
Настя же осталась на крыльце — обдумывать сегодняшний день и слова Игоря Ивановича.
Саша пришел и на следующий день. А потом и после — и проходил так всю неделю, появляясь на ее пороге и присаживаясь на ступени крыльца, когда все разъезжались. По просьбе Насти его приезд они пока не оглашали, понимая, что родственники начнут вмешиваться в их жизнь, стараясь проявить великодушие и раздавая советы. Сашу это нисколько не обидело, ему вообще было все равно, лишь бы он мог видеться с ней, хоть и по часу в день, но этого уже было достаточно, чтобы он обрел внутреннюю гармонию.
Они почти не обсуждали прошлое, никак не могли решиться озвучить все то, что пережили. Не затрагивали и будущее, понимая, что сейчас это бессмысленно. Общаясь на отстраненные темы, они будто заново знакомились друг с другом, отмечая перемены в характере и привычках. Но неизменно он уходил, спрашивая разрешения прийти завтра.
В воскресенье Саша робко спросил, не хочет ли она с ним прогуляться, отмечая странность в том, что за все эти дни никто не объявился. Ее ухажер — кем бы он ни был — либо появлялся в другое время, либо… Либо его и вовсе не существовало. Настя тоже ни разу не заикнулась о том, что не одна. А зная ее, как минимум он ожидал, что она с ним честна.
Надежда теплым цветком распускалась в груди Саши. Она не гнала его — это уже был добрый знак. На третий его приход даже улыбнулась! Он едва не задохнулся от счастья, поражаясь, как мало ему надо для этого!
Он рассказал ей, как встретился с Игорем Ивановичем, как тот поселил его у себя дома. Настя лишь качала головой: она не ожидала подобного от новоиспеченного родственника и все никак не могла поверить, что Саша приехал. Порой она просыпалась среди ночи в страхе, что ей всего лишь приснился его приезд. При таких мыслях тоска сжимала сердце, пронзая его острыми мечами, и неизменно девушка плакала. Ей было страшно: страшно, что все это скоро может окончиться, страшно, что он может уехать, страшно, что у нее так и не хватит духу обо всем рассказать ему…
О предложении погулять Настя пока не раздумывала, попросила дать время для ответа, но понимала, что ее долгое молчание может обидеть его.
На следующий день за завтраком Настя сказала, что хочет погулять завтра после обеда. На изумленные взгляды семьи она лишь ответила, что ей уже хватит вести затворнический образ жизни, чем несказанно обрадовала родителей: они долгое время не оставляли попыток отговорить дочь от добровольной изоляции, но со временем их энтузиазм разбился о ее неприступные стены.
— Конечно же, сходи, — улыбнулась мама. — На улице чудесная погода, солнышко светит, а ты бледная как привидение!
— Давно уже пора, — вторила ее словам бабушка. — Погуляй, посмотри город, ты ведь так и никуда не выбиралась дальше пляжа.
Игорь Иванович довольно улыбнулся и просто кивнул.
— Может, нам пойти с тобой? — задумчиво спросил папа.
— Папа! — смеясь, воскликнула Настя. — Мне двадцать шесть лет, я вполне могу погулять без сопровождения взрослых!
В ответ раздался облегченный смех семьи.
После обеда все привычно собрались на пляж и как всегда позвали с собой Настю.
Она, конечно же, отказалась. Родственники стояли на пороге, а она чувствовала, как ноги подкашиваются от волнения в ожидании прихода Саши. Старалась себя успокоить, но ничего не выходило, девушка даже посмеялась над собой — как школьница перед первым свиданием!
Он пришел и привычно ждал ее на крыльце, когда она вышла из дома.
— Привет, — улыбнулась она и села рядом.
— Привет, — эхом откликнулся он, тоже улыбаясь. — Как прошел день?
— Все хорошо, как обычно, — пожала она плечами. — Саш, — на секунду она запнулась. — Я… Твое предложение еще в силе?
— Конечно, — кивнул он, чувствуя, как замирает сердце.
— Я была бы не против прогуляться…
— Здорово, — его улыбка стала еще шире. — Пойдем.
— Нет, — остановила она уже поднявшегося мужчину, машинально взяв за руку. По кончикам пальцев пробежал ток, оба задохнулись от этого простого касания, их взгляды встретились, и на секунду повисла тишина. — Завтра, — ответила девушка, справившись с собой.
Он сел обратно, но когда она постаралась отвести руку, перехватил второй рукой, накрывая их сжатые ладони. Напряженно посмотрел, ожидая ее реакции, но девушка лишь смущенно отвела глаза, прекращая попытки вернуть свою руку.
Они сидели на крыльце и молчали, наслаждаясь ощущениями от близости друг друга.
— Во сколько мне прийти? — спросил через некоторое время Саша. Он так и держал ее ладошку двумя руками, с внутренней болью чувствуя, какой она стала тоненькой и еще более хрупкой, и виня себя за то, что она так сильно изменилась.
— Так же, — пожала плечами Настя и попросила. — Только… Только ты не обижайся, но не заходи, все будут дома… Я сама выйду. Давай встретимся на углу, — и она посмотрела на него виновато.
— Хорошо, — просто согласился он, открыто улыбаясь. — Я все прекрасно понимаю, не переживай так, — и он слегка сжал ее ладонь, будто поддерживая.
— Спасибо, — благодарно посмотрела она на него. — За то, что понимаешь.
— Неужели до тебя еще не дошло, что я приму любые твои условия? — с каким-то стоном отчаяния спросил он, впервые признаваясь в своих чувствах. — Если ты попросишь меня хоть в парандже к тебе приходить, чтобы меня никто не узнал, я и на это соглашусь, — растерянно хохотнул он. — Только в одном, пожалуй, откажу, — тихо добавил он несколько мгновений спустя, а когда девушка подняла на него взгляд, заглянул ей в самую их глубину и продолжил. — Если ты попросишь меня больше не приходить…
Боль, мелькнувшая в ее глазах, полоснула его по сердцу ржавым острием. Она тоже уже не сможет его отпустить. Точно не сейчас. И ее чувства, которые она так усердно скрывала от него и пыталась вытравить из своей души весь прошедший год, так ясно отразились на лице, что он не выдержал. Со стоном боли он притянул Настю и позволил себе поцеловать ее. Ожидал, что она отстранится, вырвется, но девушка лишь доверчиво прижалась к нему еще ближе, робко отвечая на поцелуй. Слезы, скатившись по ее щекам, продолжили путь по его лицу, спускаясь по шее за воротник рубашки. Он обвил ее тело двумя руками, не желая отпускать — ни сейчас, ни вообще когда-либо. Робко касаясь ее губ, он чувствовал, как душа переворачивается в груди, а сердце грохочет, оглушая. Он любил ее. Черт возьми, каким он был глупцом! Впервые за прошедшие месяцы он понял, что поступил правильно, отказавшись от службы в пользу ее поисков.
Настя почти захлебывалась в рыданиях, отвечая на его нежный поцелуй, даже ни разу не помыслив оттолкнуть его или уйти. Согреваясь его теплом, она чувствовала, как лед внутри тает, выходя наружу слезами. Ее чувства были однозначны, и прямо сейчас они оба поняли это. Больше нет смысла притворяться и держать оборону — она только что капитулировала, признавая поражение. Это была победа — но вот чья? Его? Ее? Или обоих? Обняв его за шею, она прижалась к Саше еще теснее, не в силах оторваться. Как она скучала по нему! Не было ни дня, ни минуты, когда бы она не вспоминала о нем! Теперь эта пытка закончилась. И пусть ничего не решено, она не знает, сколько у них времени, и что будет с ней, когда он уедет, но в данную минуту он был ей необходим.
С трудом оторвавшись друг от друга, они так и сидели, обнявшись и упиваясь минутами полнейшего счастья.
— Я люблю тебя, — прошептал ласково Саша, разместив ее голову на своей груди и перебирая ее волосы. — Ты даже не сможешь себе представить, как я тебя люблю, маленькая!
Настя все же не смогла сдержаться и разрыдалась. Он обнимал ее, шептал что-то, стараясь поддержать, но понимал, что ей надо выплакаться, освободиться от всей той боли, обиды и холода, что скопились в ее ранимом сердце. От каждого громкого всхлипа его сердце рвалось на части, он тысячи раз проклял себя за эти слезы и лишь крепче прижимал ее к себе.
— Прости меня, Настенька, прости, моя хорошая, — молил он, целуя ее волосы. — Хотя бы ты прости, я себе никогда не смогу!
Через несколько минут рыдания стихли, лишь ее пальцы по прежнему судорожно сжимали его рубашку-поло, запутываясь в мокрой от ее слез ткани.
Где-то у самого ее уха тревожно и громко билось его сердце, а для нее этот звук был сродни музыки! Слушая ровные удары, чувствовала, как успокаивается. Наконец все слезы были выплаканы, и на сердце стало легко и мирно. Настя набрала полную грудь воздуха, который показался ей сладким, и так же медленно выдохнула.
— Я и не была сердита на тебя или обижена, — произнесла, не отстраняясь, она. — В том, что произошло, виновата лишь я. Надо было объясниться и признаться, найти возможность переехать к тебе, но я боялась… Боялась, что в какой-то момент стану ненужна тебе, все наши отношения начались спонтанно, практически не имея никакого фундамента, а страсть… Она проходит со временем… Я лишь боялась, что это время настанет совсем скоро, и ты разочаруешься, — она вздохнула. — Еще и этот детский максимализм, — она хмыкнула. — Хотела, чтобы именно ты уступил, хотя и знала, что это невозможно. Мне было жаль терять работу, отрываться от семьи — вообще менять что-то в своей комфортной жизни… А видишь, все равно пришлось, — горько вздохнула она и немного потерлась лбом о его плечо.
— Бояться — это нормально, — ласково сказал Саша и чмокнул ее волосы. — Мы оба были слишком эгоистичны, чтобы идти навстречу друг другу. У меня было то же нежелание терять все, к чему я привык. Но без тебя это все оказалось ненужным. Моя жизнь тоже сделала крутой поворот, и мне пришлось оставить уютную квартиру, привычный уклад, перевернуть с ног на голову все свое существование.
— А ты… — Настя все никак не могла решиться озвучить вопрос, который давно вертелся в голове. — Что произошло? И Крис и Игорь Иванович какими-то туманными фразами обмолвились, что у тебя был непростой год, но ничего не рассказали.
— Узнал-таки, старый черт, — хмыкнул Саша и убрал прядь, упавшую ей на лицо. — Малыш, это очень длинная история… Давай, я расскажу обо всем тебе завтра, не хочу сейчас вспоминать, — попросил он.
— Конечно, — кивнула она и вдруг встрепенулась. — Который час? — испуганно отстранилась девушка.
— Начало шестого, — посмотрел он на часы, не понимая причины ее паники. — Что такое?
— Скоро, — начала Настя, но запнулась. — Скоро все приедут… Саш, — умоляюще посмотрела она на него и почему-то оглянулась на дом.
— Понял, — улыбнулся он, нисколько не обижаясь. — Ухожу.
Он поднялся и потянулся, расправляя затекшую спину, затем повернулся к ней.
— Пока, Бельчонок. До завтра! — и пошел к калитке.
— Саша, — окликнула она его, а когда он обернулся, увидел, что она приближается. Подойдя к нему вплотную, она обняла его за шею и, привстав на цыпочки, легко поцеловала. — До завтра, — улыбнулась она, откидывая голову и разглядывая его лицо.
Улыбнувшись, он еще раз легко чмокнул ее губы и подошел к калитке.
— Я тоже тебя люблю, — раздался ее голос уже от крыльца — и девушка скрылась в доме.