Он смотрел на нее взглядом, полным непонимания, сожаления и боли…
— Я… Я не могла тебе сразу сказать, — шепча, вцепилась в его рубашку Настя. — Мне духу не хватило, понимаешь⁈ Пойдем, я все тебе расскажу… — потянула она его к выходу
— А стоит ли? — каким-то незнакомым безжизненным голосом спросил Саша, положив на стол деньги и шагнув к ней, но держась на расстоянии.
— Я выслушала тебя. Я ведь могу рассчитывать на взаимность? — виновато опустила плечи Настя.
— Хорошо, — с трудом выдохнув, ответил Саша.
Они молча вышли из ресторана и направились в обратный путь. Саша все не понимал, почему она ничего не говорит, но торопить ее не спешил, понимая, что ей тяжело.
Ему тоже было больно, а на плечи лег такой груз, что ноги едва отрывались от земли для каждого шага. Сердце саднило, а горле стоял совсем неподобающий мужчине ком.
Он опоздал! Заигрался в солдатиков! Черт, ну как же так⁈ Надо было прямо спросить ее еще до того, как полез с поцелуем вчера. Как же больно!
Мужчина даже в мыслях не допускал ее вину, самоотверженно защищая ее даже перед собой. Он просто был обязан убедиться, что не доставит ей неприятностей, но нет же, напрочь забыл обо всем, поддавшись желанию.
Так и не произнеся ни слова, они дошли до дома ее бабушки, и Саша нерешительно остановился у крыльца.
— Пойдем, — позвала его Настя и взяла за руку, чувствуя, как он напрягся.
— Но у тебя все дома, — возразил он, помня их вчерашний разговор.
— Неважно, — задыхаясь от волнения ответила Настя.
В душе Саши боролись два чувства: с одной стороны он хотел отвести руку, которую теперь жгло от ее прикосновения, ведь он не имел права держать ее, она больше не его; с другой же стороны, мужчина чувствовал, что девушку буквально трясет от волнения, а огромные глаза выражали тревогу, и он ощущал, что должен защитить ее от этой паники.
Глубоко вздохнув, он крепко взял ее за руку и шагнул следом по ступенькам.
Едва они вошли в светлую гостиную Настиной бабушки, как в комнате повисла просто звенящая тишина. На Сашу уставились четыре пары глаз: кто смотрел приветливо, кто настороженно, — но молодой человек чувствовал себя явно не в своей тарелке.
Поздоровавшись со всеми, он мельком посмотрел на побледневшую Настю. Она часто дышала, иногда закусывая губу.
— Что происходит? — не выдержал напряжения Саша.
— Пойдем, — сказала девушка и потянула его на мансардный этаж.
— Настя, объясни мне, — еще больше нахмурился он, окончательно растерявшись.
— Я не смогу, — почти простонала она, но упорно тащила его наверх. — Потерпи немного, пожалуйста.
Саша ничего не понимал, что вдруг так ее напугало? Очевидно, родственники знали, что он придет, так как его приход не вызвал удивления. Выходит, Настя все им рассказала. Может, ее напугало, что они могут осудить ее за то, что имея ухажера, она тащит бывшего в дом? Но тогда то, что она явно ведет его в одну из спален, окончательно погубит ее.
Пока все эти мысли каруселью кружились в его голове, они уже пришли к крайней из трех комнат, дверь которой оказалась прикрытой. Настя развернулась к нему лицом, будто загораживая от него вход в комнату. В глазах паника, губы посинели и трясутся, и весь ее вид выражал просто ужас, граничащий с обмороком.
Мужчина всерьез обеспокоился: что же такое?
— Настя, что происходит? У тебя проблемы? — пытался угадать он. — Ты больна? Черт возьми, почему тебя так трясет? — немного повысил он голос.
— Пообещай мне… — сказала Настя, проглотив слезы. — Пообещай, что не будешь меня ненавидеть, когда… когда уедешь, — шепотом попросила она.
Он уже хотел ей сказать, что его отъезд пока не запланирован — о прекращении контракта он до сих пор пока не сказал. Но она не дала ему и рта раскрыть, спиной толкнулась в дверь и сделала шаг назад, в комнату — и только после этого отвернулась и отошла в сторону.
Недоуменный взгляд мужчины обежал комнату и уперся в стоящую в углу кроватку…
Год и месяц назад…
Настя открыла глаза, пытаясь понять, где она и что произошло. Над ней склонилась перепуганная Катя и держала ее за руку.
— Ты потерпи, — сказала начальница. — Сейчас приедет скорая, я сразу вызвала, как только ты упала!
Настя непонимающе посмотрела на нее. Зачем скорая? Но как только собралась задать этот вопрос вслух, низ живота скрутило обжигающей болью — даже в глазах помутилось от спазма.
Задохнувшись, Настя в панике закрыла глаза. Что происходит? Она пыталась вспомнить, что было до того, как она оказалась лежащей на полу, но не могла. Девушка прекрасно помнила, как пришла на работу, как подшивала документы, как пошла пить кофе — дальше пустота…
— Что случилось? — едва разомкнула она склеившиеся губы.
— Ты встала, пошла из кабинета и вдруг согнулась пополам, застонала, а потом упала в обморок.
Низ живота вновь прошило болью, и Настя немного неловко перекатилась на бок, сжимаясь, пытаясь спрятаться от нее.
— Ты не двигайся, — сочувственно сморщила лоб Катя. — Осторожнее… У тебя кровотечение открылось.
Настя посмотрела на нее, не понимая, о чем начальница говорит. Третий виток боли почти лишил ее сознания.
— Настя! Настя! Не отключайся, — почувствовала, как ладошки хлопают по щекам.
В этот момент открылась дверь в офис, и вошли медики: мужчина с чемоданчиком и девушка с фонендоскопом на шее.
— Что случилось? — спросил мужчина.
Катя вкратце описала ситуацию.
— Спасибо, выйдите, — приказал он, и Катя, пожав Настину руку, тихо вышла в коридор, где уже ждали перепуганные коллеги.
Доктор задавал вопросы, девушка быстро все записывала. Померили давление и пульс, прощупали живот — Настя вновь едва не потеряла сознание от боли.
— Надо в больницу. У вас кровотечение. Это может означать многое, но я думаю, что все-таки по гинекологии. Надо взять анализы и пригласить на осмотр хирурга и гинеколога.
Настя слабо кивнула, чувствуя, как внутренности просто выворачивает.
Достав рацию, девушка что-то сказала, и через несколько минут уже занесли носилки, куда осторожно положили Настю.
— Личные вещи есть? — спросила фельдшер.
— Сумочка на столе, — махнула девушка в сторону своего рабочего мечта.
Медик взяла ее сумку и вышла вперед, открывая дверь. Настю понесли на носилках до лифта. От смущения девушка закрыла глаза.
— Может, я сама дойду? — слабо предложила она, хотя едва дышала от боли.
— Лучше лежите, — успокаивающе погладила ее по руке девушка, идущая рядом.
В машине скорой помощи Настя вновь потеряла сознание.
Сквозь плотный гул обморока Настя услышала знакомый голос и начала пробиваться к нему внутри сознания, пытаясь прийти в себя.
Возле больничной кровати сидели родители и тихо переговаривались. Мамины газа и нос покраснели, а папа напряженно хмурил лоб.
— Мама, — слабо позвала Настя.
— Дочка, слава Богу, — сказала мама и громко всхлипнула, но сдержалась, заглушив рыдания.
— Врачи говорят, что со мной?
— Они говорят, что пока не обсудят все с тобой, ничего разглашать не имеют права. Ты совершеннолетняя.
Настя слабо кивнула. Тело будто пропустили через мясорубку. От локтя тянулась капельница, а на пальце был зажим, измеряющий пульс.
Когда девушка готова была вновь провалиться в забытье, вошла врач и строго велела выйти родителям.
— Добрый день, Анастасия Викторовна, — поздоровалась она. — Я Наталья Юрьевна — ваш врач на сегодня. Завтра мы переводим вас в другое отделение.
— Что со мной случилось? — внимательно посмотрела на нее Настя, стараясь уловить заминку или пугающую отстраненность, но женщина была открыта и прямо смотрела в глаза.
— Вы упали в обморок, открылось кровотечение. Бригада едва довезла вас до больницы. Но слава богу, на месте вас сразу приняли лучшие специалисты, и все обошлось.
— Что стало причиной?
— Анастасия Викторовна, вы знали о своем положении? — в ответ спросила врач.
— О каком положении? — не поняла Настя.
— Вы беременны. Срок около девяти недель.
— Что? — не поверила девушка и даже приподнялась с подушек.
— Лежите, — строго посмотрела на нее Наталья Юрьевна. — Сейчас самые опасные недели. Вы переутомились или пережили стресс, вот и получили то, что получили, — вздохнула она.
— Но как такое возможно? — прошептала шокированная Настя. — У меня же… и цикл в порядке, и самочувствие было хорошим: ни тошноты, ни головокружений — до этого случая.
— Такое бывает. Но редко. Вы можете предположить, когда ребенок был зачат? — спросила врач, продолжая что-то писать в Настиной карте.
С ужасом Настя закрыла глаза. Конечно, она помнила эту дату. И вряд ли ее забудет!
— Двадцать пятого мая, — упавшим голосом ответила она, не открывая глаз. — Но… Как такое возможно? Мы не предохранялись только один раз. Неужели этого хватило? Я… До этого я была девушкой, — почти шепотом закончила она.
— Случай не такой частый, но встречающийся в ежедневной практике, — просто и безэмоционально ответила женщина. — Анастасия Викторовна, я должна спросить, — сказала она другим тоном, и девушка вынуждена была на нее посмотреть. — Как поступим? Ребенок желанный?
На секунду Настя растерялась, не понимая, о чем ее спрашивают, а потом, все осознав, похолодела от ужаса. Она спрашивала, будет ли Настя делать аборт?.. Но… Как⁇ Как убить частичку себя? Частичку любимого человека? И тут же сердце тоскливо сжалось: Саша против детей, ему сейчас ребенок станет помехой в карьере. На глаза навернулись слезы. Как поступить? Рассказать ему — повесить тяжелый груз ответственности на шею и заставить тащить нежеланное бремя… Нет, он ее не бросит — слишком благородный! Но, вполне вероятно, просто возненавидит ее через какое-то время, ведь ребенок сильно ограничит его возможности… Выходит… Выходит, что решение придется принимать одной.
Видя, что девушка полностью погрузилась в себя, Наталья Юрьевна встала и пошла к выходу, решив дать ей отдохнуть и подумать до завтра.
— Я оставлю ребенка, — услышала она измученный, но твердый голос девушки и, повернувшись, впервые искренне ей улыбнулась.
— Тогда нам придется очень сильно постараться, чтобы его выносить. Набирайтесь сил! Если хотите, я скажу родителям, что вы уснули.
— Да, пожалуйста. Мне надо подумать, — трусливо схватилась за предложение врача Настя. Она откровенно боялась разговора с родителями!
Услышав, что Наталья Юрьевна успокаивает ее маму и папу и уводит их по коридору, девушка впервые позволила панике накрыть себя с головой.
Боже, что с ней теперь будет? Как ей дальше жить? Как подстроиться под новую жизнь?
Ей казалось, что все это сон, слишком реальный и от которого она не может проснуться, но тут же горько усмехнулась — эта самая реальная реальность, какая только может быть.
А потом вдруг все изменилось. Щелчок! И мысли встали в стройный ряд. Она переживает за себя, хотя надо переживать за малыша. Она едва его сегодня не лишилась! Господи, спасибо! Спасибо, что ты дал шанс ему появиться на свет.
Дрожащими руками Настя отодвинула одеяло и с трепетом положила руки на живот. Боль уже утихла, благодаря лекарствам, только осталось ноющее состояние, но оно легко терпелось!
— Маленький мой, мой хороший, — погладила она живот, чувствуя, как горячие слезы катятся по щекам. — Ты только расти, расти и набирайся сил! А я обещаю, что постараюсь быть хорошей мамой. Прости за то, что папы у тебя не будет, но я клянусь, что буду любить тебя за двоих… И у тебя классные дед с бабушкой! Они тоже будут любить тебя и баловать, а я, наверное, буду строжиться, — улыбнулась она. — Но мы с тобой уже есть друг у друга… Ты только, пожалуйста, больше так меня не пугай!..
Она еще что-то шептала, плача и улыбаясь одновременно, а потом уснула со счастливой улыбкой на лице.
Вечером к ней пришла перепуганная Крис, она встретила Настиных родителей, когда они выходили из ее квартиры с сумкой вещей для дочери. Ольга Романовна все ей рассказала, и подруга помчалась в больницу, прихватив собранную одежду и предметы первой необходимости. Летя как фурия по больничному коридору в накинутом на плечи белом халате, она неловко затормозила перед нужной дверью, не решаясь в нее войти.
Легонько постучав в дверь, Крис робко просунула голову в палату и увидела подругу, смотрящую в потолок.
— Привет! — облегченно улыбнулась она. — А теть Оля мне тут чуть не при смерти тебя описала! — покачала она головой.
— Это она может, — хмыкнула Настя. — Присаживайся, — кивнула на стул около кровати.
— Ну как ты? Что случилось? Ты вроде выглядишь неплохо. Я имею в виду, для покойника, — хмыкнула язвительно подруга. — Бледная, щеки ввалились, под глазами круги на пол-лица, но еще улыбаешься, а значит, не все так плохо.
— Крис, я беременна, — перебила она подругу, с интересом наблюдая за забавной сменой эмоций на ее лице: непонимание, недоверие, замешательство, удивление, кривая улыбка, истеричный смешок, а потом — неожиданно — ярость.
— Это твой Кир, да? — взвилась она со стула и нависая над девушкой. — Он, да? Да я ему оторву все его хозяйство, раз болтает им направо и налево! Мы его прищучим, Насть, не переживай, — Крис, описав широкую дугу, опять вернулась к кровати и даже потрепала подругу по плечу. — Слышишь? Мы таких на него псов спустим! Мы… Мы тест ДНК сделаем! Видела передачу по телеку? Вот туда и пойдем! Мы таких Киров пачками уделаем! Понимаешь ли, растрогал девушку своей плаксивой историей, а сам утешиться решил! Ну ничего! Он еще попляшет!
— Это не Кир, — тихо сказала Настя и закусила губу, отводя глаза.
Округлив глаза, ошарашенная Кристина совсем не грациозно плюхнулась на стул.
— Когда успела-то? — исподлобья посмотрела она на подругу в полном недоумении. — И самое главное, где? С кем? Я свято верила, что ты вообще до свадьбы ни-ни! А тут такие новости! По законам жанра, это я должна была залететь, а ты охать и причитать надо мной, — хмыкнула она, приходя в себя, и велела. — Рассказывай.
Настя задумчиво посмотрела на нее. У Крис было много недостатков: нетактичная, назойливая, наглая, властолюбивая, эгоистичная и вредная. Но ее достоинства перечеркивали все их жирной линией: преданность, отзывчивость, а самое главное — верность близким и умение хранить секреты. Что бы они ни обсуждали, какой бы разгильдяйкой она не казалась, но личная тайна всегда оставалась за семью печатями.
И девушка решилась.
— Это Саша.
Крис потеряла дар речи, некрасиво вытаращив на Настю глаза. Это был информационный нокаут!
— Кто? — прошипела она, сощурив глаза.
— Ты же услышала, — закрыла глаза Настя.
— Ах он подонок! — начала заводиться по новому кругу Крис, но на этот раз ее негодование было направлено не на мифического Кира, которого она в глаза никогда не видела, а на лучшего друга, и чувство того, что их предали, глубоко ранило лучшую Настину подругу. — Как он посмел? Затащил к себе под невинным предлогом, усыпил бдительность, а сам… ребенка сделал⁈ — она глубоко вздохнула, призывая свой хлипкий запас спокойствия. — Я ему все выскажу! Вот увидишь, Настя! Я из него всю душу выну! Ты сказала ему?
Настя покачала головой.
— Это знаем пока только ты и я. Даже родители не в курсе! — она подняла ладонь, останавливая подругу, готовую разразиться целой тирадой. — Это мое решение! Уважай его!
Крис со звуком захлопнула рот и отвернулась.
— И что ты будешь делать? — спросила она через некоторое время.
— Рожать, — улыбнулась Настя.
— Это я уже поняла по твоей счастливой моське! — хмыкнула подруга. — Но это будет потом… А сейчас? Ты думаешь, никто не заметил твоих лишних килограммов? Такое на плюшки не сопрешь! Все равно кто-то увидит — и до него дойдут слухи… Или ты именно этого и хочешь? — непонимающе посмотрела она на будущую маму.
— Нет, — серьезно посмотрела та ей в глаза. — Я предпочла бы, чтобы он не узнал. У него все серьезно впереди, а с ребенком продвижения не будет! Он ведь не отступится и сделает все по своему личному кодексу, но будет этим тяготиться… Пусть уже получит то, к чему стремился всю жизнь… А мы как-нибудь справимся.
— Выходит, тебе надо уехать, — с сожалением посмотрела на нее подруга.
— Выходит, — вздохнула Настя. — Но пока есть дела поважнее. Можешь привезти мне ноутбук?
Через несколько дней Настю выписали, строго наказав соблюдать все предписания и приходить на консультации. Когда Настя спросила о переезде Наталью Юрьевну, которая оказалась заведующая отделением, то та ответила, что нужно ехать туда, где климат мягче, но не раньше двадцать второй и следующих нескольких недель.
Девушка рассказала все родителям, которые, на удивление, отнеслись спокойно к появлению будущего внука, даже вздохнули от облегчения: они уже всерьез думали, что у Насти какая-то серьезная болезнь и опасались за ее жизнь. Они забрали дочь к себе, а через пару дней, когда до них дошло, какие перемены их ожидают, Настя с удивлением застала и как-то утром на диване, жарко спорящих о том, какую кроватку лучше покупать! В роль бабушки и деда они влились очень легко, называя друг друга не иначе как «бабулечка» и «дедулечка».
С работы Настя уволилась, когда закончился больничный. Катя просила ее остаться, но она ушла, не объясняя причин и сославшись на долгое лечение.
Она жила за городом у родителей до поздней осени, а потом уехала к бабушке, которая хлопотала над ней все оставшиеся месяцы до рождения правнука или правнучки, пол ребенка Настя не хотела узнавать, ей было одинаково радостно от мыслей о том, что она родит девочку или мальчика. Только молилась, чтобы ребенок был здоров.
За две недели до назначенной даты, у нее случились экстренные роды — Игорь Иванович едва успел домчать их до больницы, и на свет появилось ее долгожданное чудо, то, которое она бережно хранила эти месяцы под сердцем и полюбила ровно в то мгновение, когда узнала о нем. Она рискнула всем — и ставка сыграла в ее пользу!
Наше время…
Саша, крадучись, подошел к маленькой кроватке, спрятанной под белым балдахином, и не веря своим глазам, уставился на отдаленно знакомое лицо. Было такое ощущение, что где-то они уже встречались.
Малыш шумно вздохнул, выплюнул соску — и внезапно открыл ясные голубые глаза. Мужчина невольно затаил дыхание, боясь напугать младенца. А тот настороженно рассматривал незнакомца.
Настя замерла у двери, прижав ладошку к губам, чувствуя, как сердце колотит по ребрам. Она боялась, что он сейчас развернется и выйдет, хотя и имел на это право: девушка отдавала отчет своим действиям и рассматривала подобный вариант.
Но шли минуты, а эти двое незнакомцев — совсем крошечный и большой, — так и смотрели, не отрываясь, друг на друга.
Не выдержав напряжения, Настя подошла. Завидев мать, малыш заворчал и устремил на нее внимательный взгляд. Издав нетерпеливый звук, ребенок протянул к Насте руки.
— Ну иди ко мне, — заворковала она и подхватила его на руки. — Познакомьтесь, — повернула Настя малыша лицом к Саше. — Это Ангелина, — представила она дочку, легко целуя короткие прядки такого же как и у Саши цвета. — А это… — запнулась она и судорожно глотнула воздух.
— Видимо, твой папа, — восторженно и все еще не веря до конца, смотрел в глаза малышке мужчина.
Все чувства, мысли — все смешалось в какой-то клубок, никак не освобождая сознание. Как такое может быть⁈ У него есть дочь?
У него есть дочь!
Эта мысль вытеснила все остальные.
— Я правда не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, — вновь покатились слезы по Настиным щекам. — Я лишь хотела, чтобы ты жил так, как планировал все эти годы. Чтобы все, к чему ты так стремился, у тебя было! С нами было бы невозможно… — она не смогла закончить фразу и отвела заплаканные глаза. Через несколько мгновений Настя вновь перевела взгляд на Сашу и увидела, как он внимательно смотрит на нее. — Я и сейчас понимаю, что поступаю некрасиво: тебе ехать скоро, тут такая новость… Но поняла, что ты должен о ней знать. Должен знать, что есть место, где тебя ждут, — она рыдала, но при этом целовала кроху, мирно сидящую у нее на руках, и машинально покачивала.
Неожиданно Саша шагнул к ним и в мгновение сгреб их в охапку.
— Никуда я не уеду, — прошептал он будто бы Ангелине, но смотрел на Настю. — Передай маме, что теперь она от меня вообще не отделается! — и увидел безграничное счастье, которое заставило искриться ее серебристые глаза. — Нам столько всего надо наверстать! — любяще провел он рукой по Настиным волосам и поцеловал в лоб сначала ее, а потом и малышку. — Можно? — робко спросил мужчина, показывая на дочь.
Настя осторожно передала ему малютку, наблюдая, чтобы та не заплакала. Но девчушка вела себя преспокойно на руках у отца, будто чувствуя, что это родной человек.
— А как ты… Как так все время выходило, что ты спокойно встречалась со мной? Ведь все были на пляже? — не отрывая внимательного взгляда от дочери, спросил Саша.
— Она была только в самый первый день и вчера, а во все остальные дни родители забирали ее с собой на пляж — морской воздух полезен детям.
— Но даже вчера?..
— Она просто спит с половины четвертого до пяти, иногда до полшестого, вот и я была свободна в это время.
В ответ мужчина только покачал головой.
— У меня росла дочь… А я занимался откровенной ерундой в это время, как маленький мальчик!
— Ты занимался тем, что считал правильным! А когда уверен в своем деле, то это не ерунда! Тем более, что ты веришь до сих пор и идешь к своей цели.
— Настюш, я… — вздохнул он и поймал ее взгляд — Я не продлил контракт. Больше я не военный! Сейчас даже не представляю, на что вообще гожусь! Но, обещаю, мои девчонки, я для вас сделаю все, чтобы вы были счастливы… Если… Если вы только позволите быть с вами рядом!
Настя медленно подошла к нему, одной рукой обняла ребенка, а другой — его за шею, и нежно поцеловала его в губы.
— Я думала, что стала счастливой, когда услышала Гелькин первый крик. Но сегодня поняла, что то счастье было огромным, но все равно немного неполным. Сегодня же я заполнила тот оставшийся кусочек. Я безмерно счастлива! И благодарна тебе за это!
— За год изоляции и неполноценной жизни?
— За Гелю. И за тебя. И за смысл в моей жизни!
— Это я тебя должен благодарить, — прислонился он своим лбом к ее голове. — Что ты сохранила такое чудо! Кто бы мог подумать! — хмыкнул он.
В ответ Настя счастливо улыбнулась.