Июль на Волге — самое классное время в году: жара, солнце, вода такая — что не хочется выходить на берег, песок жжет ноги, и чтобы добежать до воды и обратно, стоит собраться сил, выдохнуть и бежать!
Город-курорт в действии. Но круче всего не в самом городе, а на противоположном от города берегу Волги, тут хотя бы росли деревья, которые позволяли спрятаться под их тенью. И народа было в несколько раз меньше, чем на городском пляже.
Таня обожала июль. Он был лучшим для нее. Она с Аленой и Ольгой и еще парой знакомых ребят рано утром переправились на лодке на берег реки, пока там еще, практически, не было людей, и планомерно загорали и с громкими визгами ныряли в воду.
— Какой классный день!
— Да, Алена, спасибо, что предложила поехать! То я последние две недели не вылазию из офиса. Это то, что мне было нужно! Какой же кайф!
— Таня, ты не думала поменять работу? Они пользуются вами, как можно столько работать?!
— Это временно, сейчас закончится этот дурдом и станет легче.
— Я это слышу от тебя постоянно.
— Такой период, так не всегда.
— Как знаешь.
— Девочки, все в воду! — с этими слова Женька подбежал к Тане, подхватил ее, как перышко и держа через плечо, потащил в воду.
— Нет, Женя, поставь меня! А! Перестань!
Но было поздно, он забежал в воду по пояс, и Таня с громкими визгами и брызгами была заброшена в глубину.
Выныривая из воды, крича угрозы, она стала догонять Женьку, но силы были не равны. И Таня еще раз оказалась заброшена в воду.
Это был замечательный день!
Учащенно дыша от бега по уже горячему песку, Таня рухнула на полотенце.
— Я все! Теперь только загорать! Мои ноги просто горят! Может кто-то умеет делать кофе на песке? Ну и жарища!
Она легла на спину и закрыла глаза. Все тело покрылось мурашками, когда охлажденное прохладной водой оно поддалось теплу солнца, и оно готово была растаять прямо тут без следа. Она слышала смех и голоса девчонок, но все тише. Солнце гладило ее и ласкало, и в этой неге Таня провались в сон.
Ей приснилось, что она в своем офисе. Она идет по темному коридору, везде выключен свет. Шаг за шагом в темноте она продвигается к кабинету своей начальницы, открывает дверь, и там горит яркий свет. Она сразу не понимает кто там, но потом глаза привыкают к свету. Там Елена Николаевна и он. Александр стоит у окна, в том шикарном синем костюме. Таня стоит посреди кабинета между ними и не знает к кому подойти, потому каждый из них зовет ее по имени: «Таня! Таня! Таня!…».
— Таня, ты чего там спишь? У тебя телефон звонит!
— Уже проснулась.
Взять трубку она не успела, она всматривалась в экран, жмурясь от яркого солнца, и ничего не могла разобрать.
Сообщение.
«Я сегодня прилечу. Увидимся?»
«Да, я могу» — Таня ответила в ту же секунду.
«Только я буду поздно. Ужин в отеле? Там есть какой-то ресторан».
«Хорошо».
«Или если совсем поздно, то останемся без ужина. Голодные, но счастливые. Мой котенок».
«Да, я согласна».
«Я соскучился».
«Я тоже. Жду!».
Пять минут, несколько слов, построенных в короткие фразы, пара сообщений и сердце уже готово было взмыть высоко и устроить там танец радостных русалок.
Таня села.
— Мне надо ехать в город. Сейчас.
Оля и Алена молча посмотрели друг на друга:
— Таня, зачем?
— Надо. Все расскажу потом. Саша прилетает.
— Ну увидишься с ним позже, ведь классно тут, давай через пару часов поедим все вместе.
— Нет, я поеду. Как позвонить этому мужчине с лодкой, чтобы меня забрал?
— У Жени надо спросить. Таня, оставайся!
Через час Таня уже открывала ключом дверь своей квартиры. Прочь купальник и быстрее в душ. Протерев зеркало в ванной, рассматривала свое лицо: «Боже, как я выгляжу? Что за красное пятно на лице!?».
Было два часа дня воскресенья, самое время устроить переполох по поводу того, что одеть и обуть вечером. Александра она не видела две недели, за это время от него пришло пару сообщений на почту с просьбой выслать ему фотографии погорячее. Желательно, совсем без ничего, что сделать Таня постеснялась. Но потом, все-таки, выслала ему фотографию себя в черном кружевном белье. Она себе на той фотографии казалась безумно нелепой и, уж точно, никак не сексуальной. Конечно, Таня сделала несколько фотографий в разных позах, тридцать-сорок, да кто их считал! Выбрала самую и быстро, боясь передумать, отправила. Сразу после этого быстренько почистила память в галерее. Но уже несколько раз она заходила в почтовый ящик Яндекса, открывала отправленные письма и открывала ее, долго смотрела на себя, пытаясь понять хороша фотография или нет. «А может надо было выбрать другую?».
В ответ же она получила лишь сообщение «Мммм…Скромняшка». Да, не этого она ждала в ответ!
На этот вечер у Тани была еще запланирована встреча с друзьями, пойти потанцевать на концерте в клубе, только не поздно, часов до двенадцати. Но какой теперь концерт!
Таня стояла на коленях перед открытым шкафом и перебирал свое нижнее белье.
— Блин, да мне даже одеть нечего! Все не то! Это он видел!
Она села на пол и задумалась.
— Так-то я еще в магазин успею! Все, быстро! Бежим-бежим!
Таня быстро переоделась, взяла сумку и побежала на остановку, запрыгнув в автобус ей неожиданно стало грустно. Деньги! Она только в пятницу отдала деньги за аренду квартиры, зарплата через полторы недели, а из своих накоплений Таня просто так никогда не тратила деньги.
«Блин, блин, блин!».
«Возьму из отложенных на машину, с зарплаты верну» — план был найден, хотя Таня не любила так делать. Проехав остановку, она быстро вернулась за деньгами домой и отправилась в торговый центр.
В отделе нижнего белья она провела около полутора часов. Непростая задача найти супер сексуальное белье, которое бы недорого стоило, да еще подошло бы. В примерочную была притащена груда белья, и о бинго, найдено то, что нужно. Таня, вздыхая, расплатилась за белье, как будто оплатила одну мечту, отодвинув другую.
«Сейчас так нужно!», — успокаивала она себя. «Ну должно же у тебя быть что-то красивое! Так нужно! Он это оценит!».
Таня по дороге долго переговаривалась и врала Алене почему она их бросила и отказывается идти на концерт, и не стоит ли ее вычеркнуть из списка лучших подруг. Но тут Таня вспомнила случай с клубом, когда Алена исчезла в тумане, убежав на встречу с Антоном. Алена сдалась, сказать ей было нечего.
Таня, просто не чувствуя ног, взлетела по лестнице домой, громко хлопнув дверью квартиры, и опять побежала в душ. Он написал, что будет около десяти, сейчас пять.
Душ, чудесные локоны просто один к одному, у Тани было время предстать во всей красе, наконец-то они встречаются ни в будни после работы, а в выходной и у нее есть время подготовиться. Она умасливала свое тело кремами, потом кружилась по квартире, потому что ей становилось жарко и хотелось бежать обратно в душ.
Таня выпила чашки три кофе, есть совсем не хотелось, включила громко музыку по телевизору и пританцовывая одела свой новый комплект нижнего белья, который она не могла себе позволить. Но что такое деньги для настоящей мечты. Это было потрясающее тонкое кружево черного цвета на бежевом шелке. Настоящий шик. Итальянское белье.
Платье, макияж, помада. Сегодня она решилась накрасить губы в яркий красный цвет. Брюнеткам он так хорошо, и Тане было очень хорошо, просто она стеснялась его носить.
И вот она совершенно готовая к выходу, лежала на диване, разложив аккуратно складки юбки, чтобы не помять и посматривала на часы. Восемь тридцать — он должен сейчас вылетать. Таня закрыла глаза и стала представлять их встречу, поцелуи, которые становятся все горячее, как Александр прижимает ее к себе. Она долго не позволяла себе думать о нем, а сейчас поддалась в мыслях вперед к наслаждению.
Ее прервал телефонный звонок. «Боже! Он уже прилетел! Сколько времени?» — на экране был его номер.
— Представляешь, я опоздал на рейс! Представляешь, они меня не пустили. Подумаешь, регистрация закончилась, но самолет то еще не улетел, а они меня не пустили.
— Понятно.
— Мне так хотелось тебя увидеть, котенок.
— Мне тоже. И не только увидеть.
— Да. Просто я завтра тогда прилечу и улечу сразу в Екатеринбург.
— Понятно.
— Мне жаль. Целую тебя!
— Мне тоже жаль, — это Таня уже выдавила из себя с трудом. Ей хотелось быстрее закончить этот разговор, на первой же его фразе. Все было понятно с его первого слова. Она просто хотела повесить трубку.
Разговор был закончен, но она зачем-то еще выключила телефон. Она безжалостно давила на кнопку, пока экран не погас. А потом еще раз проверила, что точно его выключила.
Таня сидела на диване, по телевизору мелькали беззвучные картинки, и она его тоже выключила.
Теперь была тишина.
Она сидела и просто смотрела вперед себя в стену. Перед глазами был белый шум. Она не понимала, что сейчас произошло и, главное, что ей сейчас делать с ее стойкой губной помадой красного цвета и дорогим нижнем бельем, который она с таким азартом выбирала.
Обида.
Ее переполнила обида. И, если честно признаться, обида не на него. Таня обижалась и злилась на себя, что она себе что-то напридумывала, какая она глупая, отменила все планы, подвинула свою самую большую мечту сейчас — свою машину, целый день провела дома готовясь.
«Ради чего? Ради чего все это было, Тань? Ради того, что ты сама себе придумала?». И вот вроде бы захотелось разрыдаться, но она не смогла.
Она встала с дивана, аккуратно сняла свое платье с летящей юбкой, повесила его в шкаф, проведя еще раз рукой по его нежной ткани, сняла белье и положила аккуратно в пакет, в который ей его так красиво упаковали в магазине, собрала локоны в хвост, накинула на себя безразмерную футболку. И ей стало легче, как будто эта ее любимая домашняя футболка была ее броня и защита от всех неудач.
— Я дома, все хорошо!
Прошла в ванную, смочив ватный диск в средстве для снятия водостойкого макияжа, она взглянула в зеркало на себя. Глубокие зеленые глаза, затушеванные карандашом, румяна, помада. Она выглядела великолепно, просто блистательно. На все сто процентов. И она хотела незамедлительно все смыть с себя. Все сто процентов. В своих глазах она увидела боль и разочарование.
Умывшись, она сразу легла спать. Уже в кровати, она еще раз открыла письмо в отправленных и посмотрела на свою фотографию. Потом удалила это письмо, и все его письма, и свои ответы, и всю переписку из телефона. Теперь просто ничего нет и можно уснуть.
— Ничего не было.
Эта боль рвет голос и нервы! Но лишь тогда, когда мы наделяем кого-то властью, эту боль нам причинить.