— Надо подумать, как это сделать. Очень все рискованно. Ты осознаешь всю степень ответственности?
— Другого выхода не вижу, — заключил кушский царь и, завидев входящего фараона, встал, подтолкнув локтем Эйе. Тот оглянулся и встал тоже.
— Прошелся по рынку, — возбужденно говорил Тутанхамон. — Народ ликует. Скорее, большинство. Остальные в каком-то странном замешательстве. Никак, думаю, не сообразят, как воспринять новый наш указ.
Кушский царь сдержанно улыбнулся.
— Народ — стадо животных, которое привыкло подбирать с земли. Доброта твоя не всем понятна.
— Указ твой ошеломляет их, — поддержал Эйе.
Тутанхамон резко подошел к Эйе и, глядя ему в глаза, жестко произнес.
— Я поступил так, как подсказала совесть. И не следует более возвращаться к этой теме. Тебе спасибо, царь, за гостеприимство повернулся он к другому. — Остальным приказ — готовиться. Эйе, выезд на рассвете.
Эйе и кушский царь молча поклонились. Тутанхамон в сопровождении телохранителей удалился.
Тутмос встал и демонстративно поклонился Нефертити.
— Моя царица, позволь мне попрощаться с братом.
— Ступай, Тутмос. Погоди. — Она сняла с себя перстень, увенчанный крупными алмазами. — Поздравь молодых от моего имени.
— Твоя щедрость безгранична, как моя преданность. Но я должен тебя попросить…
— Говори.
— В связи с женитьбой надо освободить брата от налогов и ввести его в хонты.
Нефертити подняла глаза на царя Куша. Тот сделал вид, что не слышит.
— Ты слышишь, царь? — спросила она.
— Слышу, моя царица, но помочь не смогу. Это противозаконно.
Эйе сделал кислую мину.
— Женитьба на финикийке? Она же враг.
Нефертити смерила его испепеляющим взглядом. Эйе казался ей лицемерным.
Она из враждебной страны, это верно, но любовь…
Эйе грубо прервал её.
— Какая там любовь, какая там любовь! Настоящий любви нет. Есть только идеал. Чем ближе мы к нему, тем дальше он от нас. Любви нет, есть истинная жажда наслаждений.
Царица презрительно отвернулась и подошла к царю Куша.
— Он с возрастом, по-моему, дуреет. Вопрос, однако, так и не решен.
Тот пожал плечами и отрицательно покачал головой.
— Я не имею права нарушать букву закона. Куш подвластен Египту. И в виде исключения рассмотреть данный вопрос и решить его положительно сможет только Небхепрура. Обращайся к нему. И если он даст мне такое указание, тоя выполню твою, царица просьбу.
— Ох, как все сложно, — вздохнула Нефертити. — Необходимо указание сверху, чтоб человека сделать человеком.
— Кроме того, — добавил Тутмос, — невеста брата должна принять наше подданство.
— После выкупа, — поспешно ответил кушский царь.
Эйе сидел в своей комнате и уже несколько часов подсчитывал прибыль в государственную казну. Таблички с цифрами порядком надоели ему, но он упрямо работал. Лазурита и бирюзы явно было меньше, чем за прошлый месяц. Оливкового масла, смолы и жира Куш недодал на сей раз тоже.
Он призадумался.
Если так пойдет и дальше, фараон учредит новый поход. Скорее, на Сирию. Золото и серебро в казне катастрофически тает, не принося ощутимой прибыли. Следовательно, оседает в народном кармане. Немху зажрались царской милостью, позволяют себе что угодно. Участились даже случаи купли и продажи рабов и рабынь. Рабовладельцы в крайнем отчаянии — с ними начинают конкуренцию. В храмы теперь уже, редко заглядывают даже уэбы. И во всем этом виноват новый указ фараона, — подумал он и поднял голову.
В дверях стоял темнокожий слуга, вероятно эфиопского происхождения. Эйе кивком подозвал его. Слуга тотчас подскочил и поклонился.
— Найди мне Упнефера, начальника слуг, — последовал приказ.
Слуга повиновался.
Эйе снова уткнулся в таблички, но вскоре почувствовал, что работать не в состоянии. Ненависть, внезапно всплывшая в воспаленном сознании, стала угрожающе нарастать. Она была направлена только против одного человека, волею которого Египет, думал Эйе, придет в упадок. Новая реформа Тутанхамона грозила преобразованиями, которые несомненно подрывали авторитет власть имущих и неуклонно вели к экономическому спаду в стране. Нужны походы, думал Эйе, и чем больше, тем лучше. Поубавится мужчин, поубавятся силы, нам противостоящие.
— Мой господин, я к твоим услугам.
Эйе вскинул глаза. Перед ним стоял Упнефер, худенький стройный юноша с впалыми щеками, весь внешний облик которого излучал стремление выполнить любое порученное ему дело.
Глава жрецов невольно усмехнулся. Такие, как Упнефер, без зазрения совести могут взойти по трупам на вершину славы. В данном случае именно такой и устраивал.
— Ты можешь сесть, Упнефер, — Эйе встал и, принялся в раздумье расхаживать по комнате.
— Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?
Упнефер чуть не прослезился от умиления. Второй человек Египта интересуется его здоровьем.
— Да будешь ты цел, невредим, жив и здоров, — воскликнул он, — я в себе чувствую силу быка.
— Хвала всемогущему. Эйе внезапно остановился и поглядел на него в упор. — Ты уже выполнил указание фараона? — строго вдруг спросил он.
Упнефер на мгновение растерялся, затем, быстро сообразил, о чем идет речь, утвердительно затряс головой.
— Да, мой господин. Брат Тутмоса уже введен в хонты. Я ещё вчера разослал глашатаев.
Эйе промолчал, затем подошел к этому ревностному служителю и усадил его рядом с собой.