«Неужели он и правда только играл со мной?» — Что-то внутри меня сопротивлялось поверить в это окончательно, хоть все факты говорили именно об этом.
Страх и непонимание сменились разочарованием и невыносимой обидой, что сжигала моё нутро невыплаканными слезами, и когда бандитский фургон исчез из поля зрения, увезя в неизвестность моего необычного пациента, самого главного учителя в моей жизни, мужчину, которого я полюбила как никого раньше — я, наконец, дала волю своим чувствам.
«Азиз» — пульсировало во мне его имя. Не трудясь обходить лужи, образовавшиеся после затяжного ливня, я рыдала в голос, быстро шагая в сторону остановки общественного транспорта. Хорошо на улице сейчас практически не было прохожих — дождливый вечер субботы рассадил редких прогуливающихся по тёплым уютным кафе и ресторанам.
Дождь уже почти не капал, но воздух был сырым и прохладным, и в промокших шортах и футболке мне было очень зябко. Кутаясь в ветровку Азиза, я как последняя мазохистка вдыхала его неповторимый аромат, прямо физически ощущая причинённую мне им душевную боль.
Осколки разбившихся иллюзий невыносимо кололи моё восприятие, и, завидев подъезжающий автобус, в какой-то момент мне даже захотелось запрыгнуть не в него, а под него.
Но этот урок я уже однажды проходила — в особо тяжёлые дни моего отрочества я ясно для себя уяснила, что из-за своей личной боли, какой бы сильной она не была, я не стану причинять её другим. Ведь мой уход, лишив меня возможности чувствовать страдание, передаст эту эстафету моим родным, а я не могу так с ними поступить. Особенно с Алёнкой, от которой зависит ещё такой маленький и беззащитный новый человечек, что живёт сейчас у неё под сердцем.
«Как же я хочу увидеть и обнять свою сестру!» — Это желание зажгло во мне стремление поскорее добраться до её дома. И я, впервые наплевав на правила, проехала зайцем несколько остановок ближе к центру города и там уже стала ловить попутку в нужный мне район.
Милая девушка на миниатюрной серебристой хонде подбросила меня до кубика новостроек, куда Алёна с Артёмом не так давно переехали.
Набрав номер их квартиры на панели домофона, я нажала кнопку вызова и спустя несколько секунд услышала тихий женский голос:
— Слушаю.
— Привет, Алён, это я.
— Ангелина? — запнувшись, с сомнением уточнила она.
— Кто ж ещё? — наигранно бодро воскликнула я. — Открывай давай, а то я тут уже замёрзла!
Увидев свою невысокую, сдобно-румяную и теперь будто светящуюся изнутри сестру, я с непередаваемой радостью обняла её так сильно, словно мы не виделись целую вечность.
— Ну как ты? — в глазах Алёны читалось беспокойство.
«Азиз» — подавив новый поток подступающих слёз, я постаралась спрятать свою грусть в широкой улыбке:
— Как видишь, всё в порядке. Лучше скажи, как ты, а вернее вы? Можно? — Я с нежностью прикоснулась к её животику, которого ещё не было видно.
— Червячку всего чуть больше месяца, — заулыбалась она в ответ, и сразу же стала серьёзной. — Ангелина, я же вижу, что всё далеко не в порядке. Ты просто обязана мне всё рассказать. Но для начала переоденься во что-нибудь сухое, а то ты будто из того бассейна сразу под наши ливни вынырнула. Поройся там у меня в шкафу, может, найдёшь что-то подходящее, а я пока приготовлю нам что-нибудь вкусненькое.
Погревшись пару минут под тёплым душем, я надела первое попавшееся платье свободного кроя и взяла лежавшую на тумбочке сумочку, которую Алёна забрала из диспансера, где я работала.
Тело согрелось, но холод внутри никуда не делся — оставшийся после расставания с Азизом, он стал анестезией моего сердца, и меня это устраивало — лишь бы только не чувствовать боли.
Взглянула на себя в зеркало: веки были припухшими от недавнишних рыданий, и на лице в целом читалась глубочайшая тоска. Часто заморгала, легонько похлопав себя по щекам, чтобы мимика немного ожила. Улыбнулась — вышло очень неестественно.
Махнув рукой на все попытки скрыть нескрываемое, я отправилась на кухню, где меня встретили приятные запахи еды, и мой голодный желудок тут же заурчал в предвкушении.
— Артём должен скоро вернуться, но я написала ему, чтобы он ещё заехал за моим любимым чизкейком, а его обычно не так просто найти, — осведомила меня сестра, накладывая в тарелки тушёные овощи, болезненно напоминающие мне о фирменном рагу Азиза. — Так, что пока у нас есть время, давай выкладывай, что за история такая с тобой приключилась.
Расскажи я ей всё по-настоящему, Алёна бы переживала не меньше моего — и за то, что мне пришлось перенести за это путешествие и за то, что сталось со мной после него. И я продолжила ту вымышленную линию повествования, что была заложена ещё при нашем последнем разговоре, когда я находилась в отеле Демида.
Сестра просекла мою неразделённую любовь, и роль причины для неё сыграл Карим, которого она тогда так удачно успела увидеть собственными глазами по видеозвонку у бассейна.
Я сказала, что после произошедшего на моей работе, мне резко захотелось переключиться, и я буквально поехала путешествовать автостопом. Карим попался как раз вовремя, он ехал отдыхать к морю, и согласился отвезти меня туда же. Во время дороги мы познакомились ближе и между нами возникли чувства, которые на фоне гормонального переполоха от пережитого стресса я расценила как любовь…
Я не знала, куда заведут нас эти отношения, поэтому и не могла точно сказать, когда вернусь. А недавно мы с ним сильно поссорились, поэтому я сразу же уехала. А теперь понимаю, что снова ошиблась в выборе мужчины, так что это состояние скоро пройдёт и не стоит из-за этого переживать.
Сестра не поверила рассказу, ведь многие странности моего отъезда так и не были прояснены. Но вытянуть из меня правду она не успела — приехал её муж, коренастый улыбчивый шатен, и мы сразу же засобирались в гости к нашим родителям.
Мама и папа совсем не ожидали увидеть меня сегодня и встретили нас в смятении чувств.
В заблестевших от слёз глазах мамы читались и радость, и растерянность одновременно. А папа смотрел на меня чересчур обеспокоено, прямо как в тот раз, когда я очнулась на больничной койке после своего первого нервного срыва.
— Доченька! Ну, наконец-то! Мы так переживали… — причитала моя невысокая слегка полная мама, уткнувшись мне в плечо.
— С тех пор как ты выросла, я думал, что больше подобных трюков ты выкидывать не станешь, Ангелина, — с упрёком произнёс мой высокий сухопарый отец, на которого я была похожа больше, чем на мать.
— Простите меня, что так спонтанно уехала и даже не предупредила, и что не выходила на связь. Мне нужно было срочно сменить обстановку и перезагрузиться, иначе бы мне снова снесло крышу.
— Ладно, за ужином всё обсудим. Ира накрой на стол. Пусть девочки тебе помогут, а ты Артём, проходи пока в комнату.
Услышав просьбу своего мужа, мама нехотя выпустила меня из своих объятий:
— Я сама всё сделаю, доченьки, отдыхайте. Лина, ты наверняка, устала с дороги, а тебе, Алёна итак сейчас вдвойне подобной работы хватает в этой дурацкой пекарне.
— Да не стоит напрягаться, мам. Мы уже поели у Алёны дома.
— Ничего не знаю, ужин есть ужин. А тебе, Ангелина, не помешает ещё покушать, а то вон как поправилась на этом своём отдыхе, — иронично заметила мама.
Все разошлись, и мы вновь остались с сестрой наедине.
— Почему мама такого плохого мнения о твоём месте работы? Тебе вроде бы там нравилось.
— Мне и нравилось, пока у нас начальство не сменилось. Эта молодая несмышлёная барышня, которую поставили на время отъезда хозяев, считает, что на такую небольшую пекарню одного повара на смену вполне достаточно. И вот с недавнего времени я с трудом нахожу время даже на простой поход в туалет.
— Может поискать что-то ещё? Тебе ведь сейчас совсем ни к чему такой напряжённый график.
— Я думала об этом, но я в положении, а у нас с Тёмой теперь ещё ипотека, и мне совсем не хочется рисковать. Благо на днях ухожу в отпуск. Ангелина, ты ведь мне не всё рассказала, да?
— Девчонки, пойдёмте кушать! — вовремя донёсся мамин голос.
За столом папа несколько раз наклонялся к маме, чтобы приобнять её, и мой внутренний диссонанс пополнился ещё одним противоречием чувств: мне было приятно видеть их в таком позитивном эмоциональном взаимодействии, и одновременно горько от осознания его причины. Подвергнув их длительному стрессу, я снова заставила их сплотиться, чтобы пережить страшный период моего труднообъяснимого отсутствия.
Родители долго пытали меня всевозможными вопросами, суть которых сводилась к одному не озвученному — действительно ли меня никто не обидел и не угрожает мне сейчас?
Придерживаясь истории, рассказанной Алёне, я успокаивала их любопытство и как могла тушила в их душе ещё тлеющие переживания.
После ужина Артём завёз Алёну домой, и доставил меня в квартиру, которую я снимала на окраине города.
«Азиз» — Оставшись одна, я больше не смогла подавлять мысли о нём.
Пустота моей однушки отзеркалила моё состояние — мне было пусто как никогда. А ещё страшно за Азиза, ведь я не знала, куда его повезли дальше, может быть в последний путь…
Меня накрыло новой волной рыданий. Мне было настолько плохо, что я стала царапать себе грудную клетку — так сильно мне хотелось выдрать с корнем то, что болело где-то глубоко внутри.
«Азиз»,
«Азиз»,
«Азиз»… — отдавалось его имя в каждом стуке моего сердца, пока я не провалилась в небытие от изнеможения.