— А я нашла нам перекус, вот, — довольная собой, кивнула головой в сторону консервированной фасоли.
— Можешь меня не ждать, Лина, мне сначала хочется немного освежиться. — Одним движением руки сняв с себя грязную футболку, Азиз снова скрылся где-то в недрах дома.
Его широкие смуглые плечи и упругий торс не портила уже слегка окровавленная бинтовая повязка, а наоборот делала ещё мужественнее.
Я всё-таки решила подождать своего пациента и пока решила вскипятить немного воды.
Засыпала высушенные листочки в небольшой чайник и когда, спустя минут десять Аз вернулся, они уже заварились, распространяя приятный цветочный аромат по всей столовой комнате.
На Азизе теперь кроме промокшей насквозь повязки и небольшого полотенца, обмотанного чуть ниже талии, больше ничего не было.
— Мм, как вкусно пахнет. — Он подошёл к барной стойке, прихватив с собой со столешницы приготовленные мной чашки.
Волосы на его голове были влажные и зачёсаны назад так, что небольшие струйки воды стекали, волнисто расползаясь от шеи по спине.
— Ты что душ принимал? Вообще-то мочить рану тебе пока нельзя, если, конечно, не хочешь заработать себе ещё и сепсис.
— Не душни, Геля.
Ненавижу, когда меня так называют.
— Не зови меня так больше, пожалуйста. Мне не нравится такое сокращение имени.
— Так не называй и эдак. Прямо недотрога какая-то, — хмыкнул он и, отодвинув высокий барный стул, сел, развернувшись ко мне. Полотенце на правой стороне немного раскрылось, оголив смуглое мускулистое бедро.
— Поменяешь повязку, медсестричка? А то эта намокла.
«И не она одна», — пошутила у себя в голове, еле сдержав глупую улыбку.
— Аптечка осталась в машине. Если в доме нет предметов первой медицинской помощи, то придётся тебе идти к внедорожнику самому. А я сегодня так устала, что никуда больше не попрусь.
Даже ради тебя, красавчик.
Тем более, что Аз явно приободрился. Всё же вода творит чудеса — напился, помылся и ожил человек.
— Вот тебе и клятва Гиппократа, — Азиз развернулся обратно к барной стойке, уверенно отвинчивая крышки банок с фасолью. — Присоединяйся, Лина, а то всё съем, я очень голоден.
Взяв пару ложек из ящика, забралась на стул рядом со своим пациентом, чувствуя, что еда, как ни странно, интересует меня сейчас меньше всего.
Вблизи его крепкое тело выглядело ещё более привлекательным — я заметила несколько татуировок. На левом плече красовалась какая-то надпись, обрамляющая непонятные мне символы, а прямо по центру спины между лопаток был небольшой простой крест.
После очередной ложки, Азиз, почувствовав как томатный соус стекает по уголку его рта, соблазнительно облизал свои губы, и только тогда я поняла, что уже какое-то время просто сижу и бесстыже разглядываю его.
Он с таким аппетитом прикончил свою порцию, и вновь повернулся ко мне, своим довольно вульгарным видом вогнав меня в краску.
Несмотря на всю усталость, глаза Азиза игриво поблескивали, и будто от самой его кожи исходила невероятно сильная мужская энергия.
— Ангелина, такое красивое у тебя имя. И ты правда очень похожа на ангела.
— Как переводится эта надпись, — указала я на ближайшее ко мне тату, пытаясь разбавить обстановку, приобретающую для меня всё более смущающее направление.
— «Ничто не истинно. Всё дозволено».
— Ницше.
— Не совсем, изначально эту фразу приписывают Хассану ибн Саббаху, имаму низаритских измаилитов, жившего во времена средневековой Персии.
— Что она означает?
— А ты как думаешь?
— Ну, Ницше имел ввиду…
— Давай без него, — перебил меня Азиз. — Как ты понимаешь это выражение сама? — сделал он ударение на последнем слове.
— Ну, если Бога и его заветов не существует или же нет каких-то морально-сдерживающих установок и рамок, то человек волен делать всё что заблагорассудится в процессе познания.
— Всё-таки Ницше.
— Ну а сам ты как видишь смысл этой фразы?
— Что истина у каждого своя. Сколько людей столько и истин, но в то же время все они есть грани одного бриллианта. Ты есть то собираешься?
— Хочешь? — предложила я Азу свою порцию, к которой ещё даже не притронулась.
— Хочу, но тебе самой нужно немного подкрепиться.
Надо же какой заботливый.
— Да мне правда что-то не хочется.
— Такое бывает, когда длительное время ничего не ешь. Организм будто начинает функционировать на голом энтузиазме, сжигая при этом накопленные внутренние запасы. И тогда может показаться, что еда теперь совсем не нужна. Это очень хорошая практика, если преследуешь определённые цели. А тебе сейчас ни к чему усмирять свой пищеварительный энергоцентр, поэтому лучше поесть через силу, если завтра хочешь чувствовать себя хорошо.
— Окей, сэнсэй. Звучит хоть и заумно, но убедительно, — согласившись с ним, приступила к трапезе.
— Молодец, послушная девочка, — не удержался тот, чтобы не поддеть меня и, пожелав мне приятного аппетита, отправился на поиски необходимых предметов для перевязки.
Опустошив свою банку, мне тоже стало интересно пройтись по дому. Площадь коттеджа была внушительной, но комнат на первом этаже было немного, а дизайн и обстановка выглядели так красиво и уютно, как с картинок про хорошую жизнь. Поднявшись по лестнице наверх, я первым делом вышла на веранду, где открывался просто умопомрачительный вид на море.
— Ну что, Лина, поможешь мне? — Азиз вошёл следом, уже раздобыв где-то бинт и ножницы. В левой руке он держал бутылку, судя по всему, с водкой.
— Что, спирта не нашлось?
— Да просто захотелось ещё выпить, а руки всего две. Составишь компанию?
— Аз, на каких батарейках ты работаешь? Я вот вообще уже еле на ногах стою. Давай сюда скорее свои ножницы.
— Батарейки ни к чему, когда открываешь внутри себя сам источник энергии. — Жадно глотнув горючего пойла, Азиз присел на скамью, отделанную деревом в общем стиле дома.
— Это для него ты топлива подливаешь? — кивнула я головой на уже порядком опустошённую бутылку.
— Это я так заземляюсь просто. А источник на то и источник, что ему не нужно никакой подпитки, он сам всё питает.
— Хочешь сказать, что питаешь весь мир?
— Я всего лишь проводник источника, и ты, кстати, тоже.
— Я не проводник, а медсестра, — немного отстранённо пошутила я, бегло взглянув на волны, что каждые несколько секунд с шумом разбивались о небольшой плоский валун на берегу.
— А ты правда никогда раньше не была на море?
— «Не успел, не вышло», — тоже ответила я фразой из фильма «Достучаться до небес». — А теперь вот вышло, но как-то боком…
— Не бывает чего-то стопроцентного, и в каждом плохом есть чуточку хорошего. Хоть временно и в бегах, но зато с красавцем в вилле на берегу моря, — подбадривая, игриво подмигнул Аз своим красивым карим глазом.
— Тоже мне подфартило, — ехидно хмыкнула я, не сдержав короткого зевка.
— Устала, Геля. Хм, прости. Лина. Та широкая и нереально мягкая постелька в спальне полностью в твоём распоряжении.
— А ты, Данияр… Хм, прости. Азиз, как истинный джентльмен будешь ночевать на узком и нереально твёрдом диване в гостиной?
— Один один, ничья. На что только не пойдёшь ради своей спасительницы.
— Хороша спасительница, сначала чуть не убила тебя…
— Хорош потерпевший, заставил тебя потерпеть, втянув в такое…
— Ладно, два два, счёт на сегодня закрыт. — Отрезав ножницами ненужную часть бинта, я закончила перевязку. — Вот и всё, добрых снов.
— А поцеловать на ночь?
— А губозакаталку тебе не одолжить?
— Если только ты закатаешь мои губы своими, — ухмыльнулся наглец.
— Не дождёшься.
— Это мы ещё посмотрим.
Оставив раненого мерзавца на вернаде в одиночестве размышлять под прибрежный шум волн, сама почти на последнем издыхании прошла в спальную комнату. К ней был пристроен отдельный санузел и, не смотря на всю измотанность, я не отказала себе в удовольствии принять душ.
Постояв пару минут под приятной тёплой водицей, обмоталась большим мягким полотенцем и порылась в шкафах в поисках какой-нибудь более свежей и удобной одежды для предстоящей ночи.
Из всего самое подходящее было — безразмерная чёрная футболка с Че Геварой, которая на мне выглядела как платье.
Скинула порядком запылённое верхнее одеяло и растянулась на огромной и настолько мягкой, словно воздушной, постели, и глаза сами закрылись от этой неги и накопленной усталости.