— Конечно. — Затем он садится рядом со мной, точно так же, как в ту ночь, когда мы увидели друг друга в школе для мальчиков, наши бедра почти соприкасаются.
— Есть ли какие-нибудь цвета, которые ты хочешь добавить? — спрашиваю я.
— Всё, что ты выберешь, ведь ты художник.
— О, пожалуйста, такую картину мог бы сделать и Брэксли.
— Нет, не мог. Это настоящий шедевр. Просто уже рисуй.
Властный.
Макая тонкую кисточку в чашку с водой, я чищу её. Затем я наполняю свой лоток несколькими цветами и, держа его в руках, представляю, как должна выглядеть конечная картинка. Закрывая глаза, я вижу это ясно, как день.
Окунув кончик мокрой кисти в воду, я добавляю немного чёрного и осторожно начинаю выводить тонкую жилку через рисунок, придавая ему глубину и жизнь, которых раньше не хватало.
— Вау, это выглядит потрясающе, — говорит Тан.
— Это действительно просто. Хочешь попробовать?
— Ты уверена? — спрашивает он и ставит своё пиво, явно взволнованный. Я готовлю кисть и передаю её ему.
— Где мне начать? — интересуется он.
— Где захочешь. Но не дави слишком сильно. Держи кисть подальше от холста и позволь потоку краски и воды двигать тебя вперёд.
Он смотрит на мои губы, пока я говорю. Напряжение между нами сегодня очень сильное, и я не борюсь с ним. Я позволила этому просто быть. Затем он отводит взгляд; его глаза напряжённо сосредоточены, а язык зажат между зубами. Кисть парит над бумагой, и я ловлю себя на том, что теряюсь в нём. В пути он двигает кистью. Кстати, его аромат витает вокруг меня. В том, как его губы заставляют меня желать их. Это притяжение и связь с ним сегодня так сильны, сильнее, чем когда-либо с тех пор, как мы встретились, и теперь я понимаю, почему он поцеловал меня, когда он это сделал, потому что прямо сейчас я могла бы поцеловать его.
— Как я справился? — спрашивает он, выводя меня из моих мечтаний.
— Хорошо, действительно хорошо. — Смотрю на линию, которую он нарисовал на холсте; она почти идентична моей. Обе они параллельны друг другу. У него твёрдая рука, это ясно.
— Ты самородок, — говорю ему и обнаруживаю, что наклоняюсь ближе. Позволяю своим эмоциям взять верх.
Мои ладони вспотели, и я облизываю губы. Что-то подталкивает меня вперёд, говорит мне, что я должна это сделать, а потом ни с того ни с сего он прикасается кистью к моему носу, останавливая меня как вкопанную.
— Не делай этого.
— Что? — Я в замешательстве, с мокрым от краски носом.
— Не приставай ко мне так. В прошлый раз, когда это случилось, всё закончилось плохо, а потом мы целую неделю не разговаривали.
Он снова смотрит на меня таким взглядом, и я знаю, что он тоже это чувствует, но, возможно, он прав. Может быть, нам не стоит этого делать. Вытирая нос насухо, я смотрю на свою чёрную руку. Он оставил огромный след краски, и я не могу остановиться, прижимаю её к его щеке. Моя маленькая рука размазывает краску по его коже. Щетина на его лице под моими кончиками пальцев, когда он смотрит на меня с открытым ртом.
— За что?
— За то, что остановил меня.
Моё сердце колотится, и он хватает меня за обе щёки, крепко прижимая к себе, изучая мои глаза. Моё дыхание сбивается, пока я жду, когда он приблизится.
Затем, когда он медленно это делает, дверь в студию открывается, и заглядывает сгорбленный Брэксли. Тревога поглощает меня. Тан отпускает меня, и я бросаюсь к Брэксли.
— В чём дело?
— Я плохо себя чувствую.
— Что болит?
Я опускаюсь перед ним на колени, глядя в его остекленевшие красные глаза.
— Мой животик.
— Ты чувствуешь, что тебя сейчас стошнит?
Он кивает, и я поворачиваюсь к Тану, одними губами произнося «Прости», когда вывожу сына из комнаты. Мне так жаль Брэксли, когда я веду его в ванную, он падает на пол, его крошечное тельце прижимается к унитазу, и как мать в этот момент я так беспомощна. Я не хочу, чтобы ему когда-нибудь было больно; я хочу забрать его боль. То, как он воспринимает мою боль.
Глава 10
Тан
— Я не хочу уходить, папа.
— Я знаю, что ты не понимаешь, приятель, — говорю я Джеку, когда мы выходим из дома Фэй, — Но Брэксли плохо себя чувствует. Мы должны дать ему отдохнуть.
Он зевает и держит меня за руку, пока мы закрываем входную дверь и идём к моей машине. Я пристёгиваю его и вижу, что он устал, что меня не удивляет. Эти парни были в полном изнеможении. Смотрю в зеркало заднего вида, его глаза уже закрыты. Пройдёт совсем немного времени, и он наберётся сил.
По дороге я ловлю себя на том, что думаю о Фэй и о том, как она подошла ко мне сегодня вечером. Это было как гром среди ясного неба. Я понятия не имел, что она была готова на всё, и я не жалуюсь. Я чертовски сильно хочу её, но в то же время сомневаюсь. Я видел, как она пугается, когда попадает в это тёмное место.
Думая о том, когда всё станет более запутанным, потому что так оно и будет, я испытываю стресс от того, что произойдёт. Примет ли она это и будет в порядке со всем, или она замкнётся и оттолкнёт меня?
Въезжая на подъездную дорожку, я ставлю машину на стоянку и оглядываюсь на Джека — он спит. Подойдя к его двери, я открываю её, а затем отстёгиваю его, поднимая его маленькое тело на руки. Он обмяк в моих объятиях.
Неся его через парадную дверь в его комнату, я откидываю одеяло и укладываю его в кровать. Он не двигается, пока я снимаю с него ботинки, подумывая о том, чтобы переодеть его в пижаму, но я этого не делаю. Какое это имеет значение, на самом деле?
Когда я накрываю его, я вздрагиваю от того, что позади меня стоит Чар.
— Могу я пожелать ему спокойной ночи? — спрашивает она.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — шепчу я разозлившись.
— Мне нужно увидеть его, Тан.
— Он устал, дай ему поспать.
— Пожалуйста? — снова просит она, и я жестом прошу её выйти из его комнаты, чтобы мы не разбудили его ссорой. Бедный ребёнок за свою жизнь повидал достаточно драк между нами двумя.
— Пожалуйста, Тан, не скрывай его от меня.