— Не твоё мясо, это мясо, глупышка.
Взяв палочки для еды, я проталкиваю мясо вниз и наблюдаю, как исчезает розовизна; бульон такой горячий, что его можно сварить. Наблюдая, как Фэй насыпает в свой суп всякую дрянь и срывает травинки со стола, я просто слежу за тем, что она делает.
— О, так теперь ты знаешь, что делать?
Я закатываю глаза, а затем мы оба вместе подносим кусочки еды к губам.
И ничего не происходит.
Когда я открываю рот и первое, что касается моего языка, пробуждается моё небо. Вкус невероятный. Пережёвывая кусочек, я не думаю, что когда-либо пробовал что-то настолько вкусное.
— Тебе нравится? — спрашивает она.
— Я… мне это нравится, — говорю я ей, отправляя в рот очередную порцию еды палочками.
Она ест медленно, наблюдая за мной, и пока я поглощаю свой суп, уверен, с рекордной скоростью, теперь я могу сказать, почему это её любимое блюдо.
* * *
— Это было потрясающе! — говорю я Фэй, когда мы выходим из ресторана.
— Видишь? Я же говорила, что тебе понравится!
— Почему я не пробовал этого раньше? — спрашиваю я, хватая её за руку, наши пальцы так крепко переплетаются.
— Я не знаю почему, но поверь мне, это всё, чего ты сейчас захочешь.
— Я мог бы съесть ещё одну тарелку.
— О, я не смогу, — говорит она, потирая свой плоский живот. — Я наелась до отвала.
— Да, ты действительно так выглядишь.
Она соприкасается со мной плечом, и я смеюсь, отпуская её руку и перекидывая свою через её плечо. Она так хорошо пахнет, невероятно хорошо, и быть с ней вот так снова потрясающе.
Когда мы пересекаем мост к тому месту, где припарковались, огни центра Сиэтла мерцают, освещая залив Пьюджет-Саунд. Она останавливается, и мы оба смотрим на зеркальную воду.
Стоя в тишине, я задаюсь вопросом, что происходит у неё в голове. Что касается меня, то всё, о чём я могу думать, — это она; она занимает все мои мысли. Но за неё я беспокоюсь, не начинает ли она снова сомневаться во всём, поэтому я спрашиваю её:
— О чём ты думаешь?
— О, ни о чём.
— Скажи мне? — умоляю я, желая проникнуть в её голову.
— Это насчёт Бена.
— Ладно, я всё ещё хочу знать.
Она вздыхает, что-то вспоминая, а затем говорит:
— Раньше он постоянно приходил сюда порыбачить. Я подумала, может быть, однажды я смогла бы показать Брэксли, как это делается.
— Я думаю, это было бы неплохо. Джек и я тоже можем пойти.
— Я бы хотела этого, — говорит она, её глаза всё ещё сосредоточены на воде.
— Я бы тоже. — Я поворачиваю её к себе и теперь вижу слезы, застилавшие её глаза.
— Не плачь, Фэй. — Она моргает, и тушь стекает по её щекам.
— Прости, я не хотела расстраиваться сегодня вечером.
— Не извиняйся. Пожалуйста, просто будь такой, как ты чувствуешь, и впусти меня сюда, — говорю я ей и прикасаюсь к месту над её сердцем. — И здесь, — я оставляю мягкий, нежный поцелуй на её виске.
Её руки складываются у меня за спиной, и мы стоим вместе, молча наслаждаясь друг другом.
* * *
— Спасибо тебе за сегодняшний вечер, — говорит мне Фэй, когда я въезжаю на её подъездную дорожку.
— Не за что. — Я ставлю свою машину на стоянку и ненавижу, что ночь должна подходить к концу. Но она сказала, что хочет, чтобы между нами всё началось сначала, так что я не хочу давить на неё.
— Разве ты не зайдёшь?
— Нет, мне пора домой.
— О… хорошо, — в её голосе звучит удивление, и она немного нерешительно тянется к дверной ручке. — Ты хотя бы проводишь меня до моей двери?
— Конечно. — Я заглушаю двигатель и провожаю её до двери. Моё сердце бьётся ровно, но когда она останавливается и смотрит мне в глаза, всё внутри меня пробуждается, и я знаю, что должен был уйти, когда у меня был шанс.
Её губы слегка приоткрыты, тёплое дыхание касается меня, и я понимаю, что выходить из машины было плохой идеей. Она тоже это чувствует. От близости с ней у меня кровь бурлит в жилах, а потом она обвивает руками мою шею.
— Спасибо тебе за ужин, — говорит она.
Мой член наливается от близости, я киваю, теряя голос, когда она наклоняется, прижимаясь своим телом к моему. Очевидно, чувствуя, что она делает со мной, мы начинаем целоваться, и я вырываю ключи у неё из рук, открываю дверь и заталкиваю её внутрь. Прижав её спиной к двери, я втираюсь в неё. Так сильно желая быть внутри неё.
Мы оба теряемся в этом страстном моменте. Она обхватывает меня руками и ногами, прижимаясь ко мне. Наши губы превратились в неразбериху, мы оба хотим одного и того же. Я целую её в шею, и она стонет. Мои руки обвиваются вокруг её бёдер, удерживая её, и трение моего члена внутри штанов заставляет мои яйца гореть. Я опускаю её на пол, и мы оба начинаем раздевать друг друга в перерывах между поцелуями.
Я сбрасываю её пальто на пол, мой язык ласкает её. Её стоны сводят меня с ума. Мы ненадолго отстраняемся и снимаем рубашки, оставаясь только в штанах, и когда она начинает расстёгивать свои, я стягиваю свои на колени. Ощущение освобождения моего члена возбуждает. Она снимает штаны, теперь совершенно голая, и я просовываю два пальца в её щель. Смотрю ей в глаза для успокоения, чтобы убедиться, что она в порядке, и прежде чем я продолжу, она притягивает меня к себе за мой член.
Я отпускаю её лоно, глядя вниз, как она скользит мной внутрь себя. Мой член, кажется, вот-вот взорвётся, и я готовлюсь трахнуть её. Придерживаю её за зад, её спина прижата к двери, и мы вместе двигаемся синхронно.
Одной рукой она сжимает дверную ручку, а другой держится за мою шею, опустив голову, наблюдая, как я вхожу в неё и выхожу из неё. Мои движения стремительны; в них нет ничего нежного, когда я даю нам то, чего мы оба хотим. Я знаю, что ей нравится жёстко, она мне говорила. Каждый шлепок моих яиц по её заднице эхом разносится по фойе дома, сопровождаемый её сладкими криками.
— Да, Тан, — повторяет она несколько раз, и я не думаю, что мне когда-либо так нравилось слышать своё имя, как когда его произносит Фэй.