— Детка, — говорит он и целует меня в уголок рта.
— Как прошёл твой день? — спрашиваю я.
— Отлично. — Он лезет в холодильник и открывает банку пива, затем спрашивает: — Как прошёл день у моих мальчиков?
— Это было так весело, один из наших цыплят вылупился сегодня в классе.
— Вау, это потрясающе. Ребята, вы видели, как это произошло?
— Да, — говорит Брэксли, и его лицо озаряется, когда он вспоминает события, произошедшие ранее, и мне нравится наблюдать за моими парнями вместе.
— Как ты его назвал?
— Гарри!
— Что ж, это подходит.
Джек всё ещё помогает мне с покупками. Он такой хороший помощник, когда мне это нужно.
— Держи, приятель, — говорю я ему, передавая ещё несколько свежих овощей, чтобы он убрал их в холодильник.
Он кладёт их в ящик, а затем роется в другой сумке.
— Что это, Фэй? — спрашивает он меня, показывая тест на беременность, который я купила сегодня. Чёрт, как я могла забыть об этом? Должно быть, я беременна.
— О, это пустяки, — говорю я ему и бросаю его на крышку холодильника. Тан, будучи любопытным, заглядывает в верхнюю часть холодильника, а затем достаёт коробку.
— Да, что это? — спрашивает он меня, и я краснею, продолжая возиться с продуктами.
— Ничего такого, — говорю я ему.
— Не похоже на ничего, — говорит он, читая надпись на коробке и потягивая пиво. Я вырываю его у него из рук и снова бросаю на холодильник.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — спрашивает он, притягивая меня к себе за бедра. Я стою перед ним, мальчики по обе стороны от него, и я качаю головой.
— Что это? — спрашивает Брэксли, и Тан отвечает:
— Это тест на беременность.
— Что он делает?
— Это может определить, беременна ты или нет.
— О, я хочу этим воспользоваться, — говорит Джек, и мы все смеёмся над ним.
— Нет, приятель, это не для мальчиков. Только девочки могут иметь детей.
— Но у девочки и мальчика рождается ребёнок.
Тан неловко сглатывает, и я понятия не имею, откуда он это знает.
— Так почему бы тебе не пройти тест, мамочка? — спрашивает меня Брэксли.
— О, я сделаю это позже.
— Нет, ты сделаешь сейчас! — Тан хватает его и разрывает коробку, протягивая мне тест.
— Ты уверен? — спрашиваю я, и он хладнокровно потягивает своё пиво, ожидая, пока я возьму тест из его рук.
Когда я ухожу с ним в руке, направляясь в туалет дальше по коридору, я слышу, как разговаривают ребята. Это было совсем не так, как я себе представляла. Я думала, мы с Таном сначала поговорим об этом и пройдём тест вместе. И вот я здесь, одна, в пустой ванной.
— Ты уже закончила? — Брэксли барабанит в дверь.
И я чуть не выпрыгиваю из своей кожи, или, может быть, было бы лучше, если бы я просто выпрыгнул из окна.
— Секундочку, — кричу я и слышу, как они втроём смеются в коридоре.
Задрав платье, я стягиваю нижнее белье и снимаю колпачок теста. Но я не могу пописать. Конечно, я не могу.
— Уже всё?
— Нет! — Я реву, и тогда они начинают несколько раз стучать в дверь.
Я качаю головой, на моем лице сияет широчайшая улыбка, и, наконец, я мочусь, намачивая кончик палочки. Надевая колпачок обратно, я протираю и жду результатов, но мальчики не перестают стучать, поэтому я открываю дверь, и Тан спрашивает меня:
— Что там написано?
— Ещё не готово.
Он вырывает тест у меня из рук, и я застываю на месте.
Мальчики гонятся за ним, пытаясь добраться до него, и он убегает в гостиную. Я следую за ним, чертовски нервничая, зная, что в следующие несколько мгновений моя жизнь может измениться навсегда. Позитивно это или нет, но нам придётся поговорить о создании семьи, и я уже говорила ему, что не думаю, что хочу ещё детей.
— Дайте мне посмотреть, дайте мне посмотреть! — кричат мальчики, и Тан говорит:
— Успокойтесь, давайте посмотрим на это все вместе.
Они сидят на диване так неподвижно, как только могут. Но я не могу сидеть, я просто расхаживаю взад-вперед в ожидании.
— Будьте терпеливы, — говорит Тан, пока их маленькие ножки раскачиваются взад-вперед. Брэксли сидит по одну сторону от него, а Джек — по другую. Все они смотрят — смотрят вниз — ожидая увидеть, будет ли в нашем будущем ещё один ребёнок. Ребёнок мой и Тана.
Ожидание кажется вечностью, и я ловлю себя на том, что грызу ноготь.
Затем на лице Тана появляется улыбка шире, чем когда-либо, и я делаю последний вдох.
Эпилог