Академическая битва в конце года чуть не убивает меня. Я так устала, что едва могу держать глаза открытыми, а мои результаты по тестам так пугающе близки к результатам Тристана, что всё сводится всего к нескольким заданиям. А именно, тот плохой балл за эссе и контрольную, который он заработал сам, пытаясь поиздеваться надо мной. Если бы он этого не сделал, то, возможно, победил бы.
— Поздравляю, Марни! — Миранда подбадривает меня, обвивая руками мою шею и прижимая к себе. Эндрю держит в руках воздушные шарики и шоколад, в то время как у Зака ящик пива и поздравительная открытка, а Виндзор крутит на ладони только что приготовленную пиццу, которую он прихватил с вечеринки по случаю окончания года в столовой. На самом деле никто не тусуется на вечеринках с пиццей: студенты просто берут еду и убегают. Персонал даже не возражает. Да и почему бы им это делать? Сегодня последний день экзаменов, а завтра официальный последний учебный день и выпускной бал.
Однако никого из нас там не будет, потому что мы все будем в четырёх часах езды на озере Тахо и в Роял Поит, домике на побережье и гостевом доме. Раньше он принадлежал основателю академии Лукасу Бёрберри, но был подарена фонду школы после его смерти. Он стоит более семидесяти пяти миллионов долларов, и в там находится огромный причал, который стал пристанищем для сверхбогатых. У большинства студентов Бёрберри есть родители, которые держат там лодки и яхты.
Мои друзья набиваются ко мне в общежитие, и мы раздаём пиццу, пиво и газировку, пока на заднем плане идёт фильм, который никто не смотрит. Смутно мне интересно, где сейчас находятся Идолы. Девочки немного отступили после того, как чуть не утопили меня, но я не думаю, что это из милосердия или потому, что они плохо себя чувствуют. О нет, я представляю, что для меня всё вот-вот станет намного хуже.
Виндзор лежит на кровати, положив голову мне на колени, и я чувствую странное покалывание по всему телу. Я знаю, что он просто от природы кокетливый и открыто выражающий свои эмоции, и последнее, что мне нужно, — это беспокоиться о другом парне, но в принце есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать себя странно внутри. По странному хорошо.
Зак наблюдает за нами, но он ничего не сказал с того дня в столовой. Часть меня надеется, что он просто выжидает своего часа и ждёт окончания выпускного, чтобы сделать шаг. Другая часть меня не уверена, хочет ли она этого. Потому что… а как насчёт Крида или Зейда? Тристан… сам по себе является отдельным источником беспокойства. Он мне интересен, и был интересен некоторое время, но я не хотела этого признавать, потому что, во-первых, он полный грёбаный мудак. И, во-вторых, я не могу решить, жениться ли он на Харпер, чтобы порадовать свою семью, или сбежит в закат с Лиззи Уолтон.
В любом случае, мне там места не остаётся.
Я отбрасываю эти мысли в сторону и пытаюсь наслаждаться собой — и своей победой над Тристаном, потому что, да ладно, насколько это здорово? В конце концов, мы все засыпаем, и я просыпаюсь несколько часов спустя в объятиях Эндрю, Миранды и Зака. Виндзора нигде не видно, но, когда я встаю, чтобы сходить в ванную, я замечаю, что дверь в мою комнату приоткрыта, и решаю посмотреть, нет ли его снаружи.
Он стоит, наблюдая за восходом солнца. Я сажусь рядом с ним, и мы просто зависаем там некоторое время в тишине.
— Ты знаешь, — говорит он, оглядываясь на меня. Я немного дрожу на холодном утреннем воздухе, поэтому он придвигается ближе и сажает меня к себе на колени. От этого движения у меня в животе возникает ощущение, что я катаюсь на американских горках. — Думаю, мне действительно могло бы здесь понравиться. Обычно я остаюсь в школе столько, сколько мне требуется, чтобы познакомиться со всеми девочками, а потом делаю всё, что нужно, чтобы меня выгнали.
— По-моему, звучит довольно одиноко, — говорю я ему, и он пожимает плечами. Сейчас я чувствую его запах, похожий на запах нарциссов, с оттенками чёрного дерева и голубого кедра. Я не уверена, одеколон это или просто его естественный аромат. В любом случае, у меня от него порхают бабочки в животе.
— Я вернусь сюда в следующем году, — повторяет он, и я улыбаюсь. — Я имею в виду, по крайней мере, на короткое время.
— Я была бы рада, — говорю я, и мы продолжаем любоваться восходом солнца.
Позже я узнаю, действительно ли Идолы придут на вечеринку… или подставят меня. Здесь на кону всё моё будущее, на кону здоровье моего отца, и это просто слишком — доверять парням, которые уже предали меня.
— Виндзор, — начинаю я, и он кивает в знак согласия. — Я не хочу предполагать, что сегодня вечером всё пойдет плохо…
— Но, если они это сделают, прыгнуть в бассейн и сделать искусственное дыхание рот в рот? — спрашивает он, и я ухмыляюсь.
— Да, пожалуйста.
— Так вот, — заявляет он, прежде чем поставить меня на ноги и поднять вместе с собой, — сейчас это была метафора.
Академия предоставляет машины, которые доставляют студентов на озеро, но теперь, когда год закончился, запреты сняты, все просто хотят вернуть свои машины. Эндрю такой чертовски милый и снова позволяет мне водить его «Ламбо», хотя я почти уверена, что уже более чем справедливо воспользовалась его одолжением.
Он едет сзади с Виндзором, в то время как Миранда сидит на пассажирском сиденье; Зак берёт свою собственную машину, а Идолы — которые всё ещё без машин — едут с кем-то из других Голубокровных.
— Почему ты не водишь какую-нибудь шикарную спортивную машину? — спрашивает Миранда, оборачиваясь, чтобы посмотреть на принца. — Ты практически прославился тем, что покупаешь, а затем разрушаешь лучшее из лучшего. — Виндзор ухмыляется, но, когда я смотрю в зеркало заднего вида, чтобы увидеть его отражение, по его лицу пробегает странная тень.
— Наверное, просто слишком ленив, чтобы водить машину, — растягивает он слова, но у меня такое чувство, что это не вся правда. Однако сегодня не тот день, чтобы давить на него. У меня и так достаточно дерьма, с которым нужно разобраться.
Поездка приятная, лёгкая и в некотором роде забавная, потому что по лесу пробирается длинная вереница роскошных автомобилей, изготовленных из стали, кожи и резины стоимостью в миллионы долларов.
Мы все паркуемся на гравийной стоянке перед коттеджем и несём наши сумки в главный дом. Там тоже есть пляжный домик, но второкурсникам не разрешается в нём останавливаться. Это привилегия третьего курса. Как ни странно, здесь также есть стеклянная коробка, похожая на лифт, называемый фуникулёром, который идёт от главного дома до самого пляжа. Это что-то вроде медленно движущихся американских горок с закрытым вагоном, и всё это на собственной миниатюрной железной дороге. Честно говоря, у меня просто дух захватывает, когда я вижу, как люди садятся в него и быстро спускаются к берегу. Но больше, похоже, никто не впечатлён, поэтому я стараюсь сохранять хладнокровие. Крестьянские проблемы, да?
Первую половину дня персонал слоняется без дела, а Зак, Виндзор, Эндрю, Миранда и я развлекаем себя играми — извините, без ставок — и закусками. Как только наступает ночь, Клуб Бесконечность вступает во владение, и персонал таинственным образом исчезает.
Очевидно, что у этого чёртова клуба тоже есть свои связи в административном офисе академии Бёрберри.
Харпер и её подруги исчезают, чтобы переодеться, и я начинаю потеть, когда парней-Идолов нигде не видно. Они сели в машину, это точно, но с тех пор я их не видела.
— Расслабься, — шепчет Зак, пока Виндзор изучает моё лицо. Миранда и Эндрю тоже пошли в свои комнаты переодеваться, так что у нас есть минутка, чтобы свободно поговорить. — Они будут здесь.
— Лучше бы так и было, — бормочу я, и мы с Виндзором обмениваемся взглядами. Пока я отвлекаюсь, убирая карточную игру, он исчезает, как всегда, но я говорю себе не волноваться. Он был там, у бассейна, когда я нуждалась в нём, и он обещал, что будет здесь сегодня вечером. Что бы ни нужно было сделать, Виндзор Йорк это сделает.
Когда Харпер и её свита спускаются по лестнице в сверкающих платьях, с пышными причёсками и макияжем, я пользуюсь этой возможностью, чтобы переодеться в свой собственный наряд: корсет из розового золота и короткую пышную юбку в тон моим волосам. В сочетании с чёрными туфлями на каблуках это чертовски милый наряд. Я потратила на него гораздо больше, чем следовало, но я хотела выглядеть соответствующим образом.
Я хотела выглядеть победителем.
Возвращаясь в огромную открытую комнату домика рядом с балконом, я нахожу ожидающую меня Харпер Дюпон. Площадь главного дома составляет более шестнадцати тысяч квадратных футов, так что заблудиться довольно легко. Может быть, она думает, что я сбегу и попытаюсь уклониться от нашего пари?
— И что? — спрашивает она, когда мои каблуки стучат по полу, и я подхожу, чтобы встать перед ней, держа клатч как щит перед своим телом. — Где они? — мои глаза обшаривают комнату и находят Зака в углу, скрестившего руки на груди, прислонившегося к стене, чтобы наблюдать и ждать. Миранда и Эндрю находятся на заднем дворике, сидят вокруг одного из очагов с напитками в руках. Они не знают о пари, поэтому совершенно не подозревают о напряжении, нарастающем прямо за раздвижными стеклянными дверями.
Остальные Голубокровные развалились на диванах и стульях в комнате, наблюдая за мной. Они напоминают мне клан вампиров или что-то в этом роде, красивые, но опасные. Элегантные снаружи, внутри — кровососущие демоны. Мои глаза сужаются, когда Харпер начинает расхаживать вокруг меня.
Из динамиков начинает литься музыка, и зал заполняется огромной толпой. Есть второкурсники, третьекурсники и четвертокурсники, все вперемешку. Не имеет значения: все они знают, где будет разворачиваться драма и главное действие, и это там, где находятся Идолы и их Ближайшее окружение.
Проходят минуты, и я сижу в ожидании. Проходит почти час, и я начинаю беспокоиться. Я пишу парням, но не получаю ответов, а Харпер начинает терять терпение.
— У тебя есть время до четверти после полуночи, — огрызается она, кладя руки на подлокотники кресла и наклоняясь так близко, что я чувствую её фирменный аромат персика и ванили. Мой желудок переворачивается от тошноты, Зак подходит и встаёт рядом со мной. — Отвали, Брукс. Это дела клуба, ты ни хрена не можешь сделать. — Он рычит на неё, но не двигается со своего места, окружая меня, как телохранитель.
К этому моменту Миранда и Эндрю поняли, что что-то происходит.
— Что ты сделала?! — Миранда огрызается на меня, когда я рассказываю ей, и я съёживаюсь. — Я имею в виду, что это наполовину блестяще, а наполовину совершенно безумно. — Она достаёт свой телефон и начинает взрывать телефон Крида. — Нет никаких причин, по которым он не должен быть здесь, — бормочет она, резко выдыхая. — Он бы не сделал ничего подобного.
К этому моменту новость о пари распространяется со скоростью лесного пожара. Все знают. И они все смеются надо мной.
Идолы появляются только через полтора часа после того, как началась вечеринка.
Я вскакиваю со стула, когда они втроём входят, всё ещё одетые в школьную форму.
Зейд первым замечает меня и направляется прямо ко мне.
— Возникли проблемы с машиной, — говорит он, а затем хмурится, когда Грег Ван Хорн входит следом за ним. Он насвистывает и крутит ключи на пальце, и именно тогда я начинаю задаваться вопросом, должны ли были ребята вообще сюда попасть. Харпер выглядит взбешённой. — Позволь мне уточнить: проблемы с машиной и телефоном. Кто-то украл наши грёбаные телефоны.
— Должно быть, это снова была шутка старшеклассников, тебе так не кажется, Харпер? — спрашивает Тристан, подходя и становясь прямо перед ней. — Что, чёрт возьми, всё это значит? Очевидно, ты не хотела, чтобы мы появлялись здесь сегодня вечером. — Она пожимает плечами, как будто не понимает, о чём он говорит.
Я оглядываюсь на Крида, когда он подходит и встаёт рядом со мной, его взгляд обводит переполненный зал и нетерпеливо блестящие глаза как Голубокровных, так и Плебеев.
— Марни? — протягивает он, и от его беззаботного голоса у меня по спине пробегают мурашки.
Харпер решает взять инициативу в свои руки, подходя и становясь так близко ко мне, что ткань наших платьев сливается воедино.
— Итак, Марни, с кем из этих парней ты встречаешься сегодня вечером? — я перевожу взгляд с одного парня на другого, а затем смотрю ей прямо в глаза.
— Всеми тремя, — отвечаю я, когда Тристан поворачивается, чтобы посмотреть на нас, прищурив глаза, прежде чем взглянуть на Крида, а затем на Зейда. И тут я замечаю сумку Зейда, стоящую у двери… и прислонённый к ней дурацкий прошлогодний трофей. Подойдя, чтобы поднять его, я поворачиваюсь лицом к внезапно воцарившейся тишине в комнате.
— Ну? — спрашивает Харпер, многозначительно глядя на Тристана. Она протягивает руку со своим обручальным кольцом и покачивает им, чтобы все видели. — Тристан? Это правда? Ты с этой девушкой? Я имею в виду, она поспорила, что так оно и будет. Вы все трое. Она поспорила, что могла бы заставить тебя влюбиться в неё. Так скажи мне: ей это удалось?
Сжимая трофей, я чувствую, как учащённо бьётся моё сердце, когда парни-Идолы обмениваются взглядами. Тут нет крутых видеороликов, банок с краской или трусиков, которые можно выбросить, но, по крайней мере, они здесь. По крайней мере, я сделала это. То есть, если они решат сказать правду. Одна ложь от одного из парней может потопить меня прямо сейчас.
— Это правда, — произносит Зейд, раздувая ноздри. Он встаёт со своего места на стуле и обращается к присутствующим. — Я здесь как её кавалер.
— Я тоже, — протягивает Крид, наблюдая, как я сжимаю этот трофей, с определённым одобрением в его голубых глазах. Миранда издаёт писклявый звук, привлекая внимание своего брата. Они обмениваются одним из тех безмолвных взглядов близнецов, и я резко выдыхаю.
Я подумала… что Идолы будут в ярости.
Зейд и Крид, по крайней мере, кажутся совсем не такими.
— Я больше не причиню ей боли, — говорит Зейд, его голос такой громкий, что эхо разносится по похожей на пещеру комнате. Бекки таращится на него, разинув рот, но ему, похоже, насрать. — Извини, но я вышел из игры. Я больше не буду этого делать. Отдай трофей Марни и оставь её, чёрт возьми, в покое.
Харпер сжимает челюсти, когда поворачивается к Тристану.
— Я твоя невеста, — осторожно говорит она, подходя к нему вплотную и берясь за лацканы его шерстяного пальто. — И у меня Уильям на быстром наборе. Так скажи мне, Тристан, ты сегодня здесь со мной… или с ней? — лидер Голубокровных переводит взгляд с Харпер на меня, его серые глаза горят.
— Ты же знаешь, я никогда не был верным парнем, — рассеянно размышляет Тристан, засовывая руки в карманы. — Ну ни с кем, кроме Лиззи. — Он смотрит мимо Харпер прямо на меня. — Я тоже здесь с Марни. Так что, на какую бы глупость ты с ней ни поставила, сдавайся. Ты проиграла.
Медленная непринуждённая улыбка появляется на лице Крида, когда он подходит ко мне, и Эндрю отчаянно пытается убраться с его пути. Миранда всё ещё стоит разинув рот, а Зак хмурится. Что касается меня, то я просто обнимаю трофей и пытаюсь понять, сон ли это. Всё получается хорошо, даже слишком хорошо. Единственное, что… Идолов, похоже, не волнует, что я пытаюсь им отомстить. Как будто для них это вообще не имеет значения. Или… может быть, это действительно имеет значение, но не такое, как я ожидала?
— Ты издеваешься? — Харпер усмехается, оглядываясь на Бекки и Илеану, прежде чем повернуться ко мне. — Какого хрена ты натворила? У тебя что, волшебная долбаная вагина или что-то в этом роде? — толпа ропщет, и я хмурюсь.
— Занималась я с ними сексом или нет, не имеет значения, — огрызаюсь я, цепляясь за трофей и чувствуя себя так, словно за пять минут постарела на десять лет. — Они здесь, со мной, и все тут. Ты должна позаботиться о моём отце в медицинском центре твоей семьи. И извини, я не буду пресмыкаться у твоих ног, чтобы ты могла снять это на видео и выложить на YouTube. — По толпе пробегает рябь, и я вижу, как голубые глаза Крида расширяются.
— Ты… заключила пари на лечение твоего отца? — мягко спрашивает он, и я киваю.
— Итак, ты начала лечить этого человека, пригрозила прекратить это делать, а затем каким-то образом загнала Марни в угол, заключив пари, которое, как ты думала, ты не сможешь проиграть? — уточняет Зейд, и его голос звучит раздражённо, в нём слышится лёгкое рычание рок-звезды. — Господи, Харпер, ты ещё больше облажалась, чем все мы.
— Я не загоняла её в угол: она сама пришла ко мне, — задыхается Харпер, поворачиваясь к Тристану. — Всё, что я пыталась сделать, это избавиться от неё. Это то, что мы пытались сделать всё это время.
— Я, пожалуй, выпью, — мягко говорит Тристан, полностью игнорируя свою невесту. — Тебе содовой, Марни?
— Да, пожалуйста, — шепчу я, и толпа расступается, когда Тристан поворачивается и направляется к столику с напитками. Они расчищают ему путь, чтобы он мог вернуться и передать мне стакан со звенящими кубиками льда.
— Это… — Харпер начинает, но толпа уже двинулась дальше. Ставки в Клубе Бесконечности делаются постоянно. Они видели, как выбрали победителя, и теперь они смирились с этим. Единственный человек, который всё ещё одержим, — это Харпер Дюпон. — Это она пригласила всех вас троих. Она думает, что вы в неё влюблены.
— Может быть, так оно и есть? Кто ты такая, чёрт возьми, чтобы судить? — рявкает Зейд, поднимаясь на ноги. Он возвышается над Харпер, и я испытываю небольшой прилив удовольствия, когда она отступает. — Марни победила, правила Клуба Бесконечности. А теперь двигайся дальше и смирись с этим. — Он толкает её назад, тыча пальцем в плечо, и она издаёт один из своих фирменных визгов, прежде чем повернуться и потопать прочь.
Какое-то мгновение я просто стою там, дрожа. А потом я беру свой напиток, свой трофей и свои эмоции, мчусь к себе в комнату и хлопаю дверью.
Миранда, Зак и Эндрю проверяют меня, но мне просто нужно немного времени, чтобы всё обдумать. Я не могу решить, расстроена ли я из-за того, что ребята не были эмоционально разбиты так, как я… или испытываю облегчение. И затем… Я чувствую себя такой потерянной, как будто понятия не имею, что теперь делать.
После того, как у меня появилось немного времени на раздумья, я роюсь в своих сумках в поисках спортивных штанов, внезапно отчаянно желая переодеться из этого вызывающего зуд платья, и понимаю, что оставила ещё одну сумку в машине. Осторожно, избегая толпы, я выскальзываю через заднюю дверь и прохожу мимо беседки, где Харпер и её дружки пьют и громко жалуются на меня.
К чёрту их.
Я направляюсь к «Ламборгини», открываю её и беру свою сумку.
Когда я оборачиваюсь, Джон Ганнибал, Грегори Ван Хорн и Харпер Дюпон ждут меня вместе с большинством других Голубокровных на буксире.
— Хватайте её, — говорит Харпер, и я даже не успеваю закричать, как Грег зажимает мне рот рукой и прижимает меня к своей груди.
«Ни за что, черт возьми», — думаю я, пока они тащат меня через стоянку, я размахиваю руками, лягаюсь и цепляюсь за руку Грега. Когда Джон и этот новый парень, Бен, подходят и хватают меня за ноги, я понимаю, что у меня серьёзные, очень серьёзные неприятности.
Они несут меня вокруг дома, к фуникулеру, затаскивают нас всех внутрь и нажимают кнопку, которая доставит нас на пляж. При любых других обстоятельствах я бы с удовольствием прокатилась на этой штуке. На данный же момент я в ужасе.
Мы выходим на пляж и сразу же направляемся к причалу, грузимся на одну из лодок и отправляемся по озеру. Десятки других студентов уже там, веселятся на разных лодках. Харпер выбирает место прямо посреди озера Тахо и просит Сая бросить якорь.
Сейчас мы на верхней палубе, и там нет ничего, кроме нескольких фонарей и нескольких белых мерцающих огоньков, которые разгоняют темноту.
Харпер смотрит на меня, а затем улыбается.
— Я думаю… мы должны начать вечер с того, что посмотрим, на что действительно способна наша Работяжка, — начинает она, кивая подбородком в сторону Грега. Его смех тревожный и мрачный, когда он и другие парни толкают меня на палубу и прижимают к полу, широко расставив мои ноги.
Вот тогда до меня по-настоящему доходит, что происходит.
Они собираются изнасиловать меня.
Я пытаюсь закричать, но едва могу дышать из-за руки Грега. Сразу же срабатывают мои инстинкты бегства и борьбы, и я начинаю молотить руками. Но когда у парней возникают проблемы с тем, чтобы удержать меня, на меня просто набрасываются ещё нескольких Голубокровных, пока меня не удерживают в заложниках шесть человек.
Джон передаёт Мэйлин мою ногу, а затем придвигается, как будто собирается опуститься на колени между моих ног.
Именно тогда я слышу урчание маленького двигателя и скрип лестницы, прежде чем Зак Брукс появляется над краем. Он, не колеблясь, бросается на Джона, застав другого парня врасплох. Завязывается драка, и даже несмотря на то, что Джон, Грег и Бен нападают на него одновременно, Зак стоит на своём.
Теперь, когда меня удерживает меньше людей, я сопротивляюсь ещё яростнее, отталкивая Мэйлин и пиная ногой один из керосиновых фонарей. Он ломается, а затем переваливается через край, оставляя огненный след вдоль разлитого масла. Языки пламени начинают лизать борт лодки, и в быстрой последовательности загораются и другие фонари.
Голубокровные, удерживающие меня, тащат меня к трапу и фактически сбрасывают на нижнюю палубу. Я с ворчанием ударяюсь, как раз перед тем, как Илеана хватает меня за волосы, а несколько других девушек хватают меня за руки и ноги. Несмотря на то, что я брыкаюсь и кричу, а языки пламени лижут борт лодки, никто этого не замечает и не заботится об этом. Озеро огромное, на пляже много костров, орущие подростки и из стереосистем доносится музыка. Я всего лишь капля в море.
Ещё одна маленькая яхта причалила к той, на которой мы находимся, и девушки тащат меня к ней.
Меня снова поднимают на верхнюю палубу и сажают в кресло, верёвки обмотаны вокруг моих запястий и лодыжек.
Харпер тяжело дышит и переводит взгляд с меня на другую лодку, где Зак всё ещё размахивает кулаками.
— Держи её здесь, пока не придут все остальные, — рявкает Харпер на Бекки, и я предполагаю, что у неё, должно быть, есть друзья-Плебеи на подходе, учитывая, что здесь почти все Голубокровные, кроме Майрона Тэлбота. — Я покончу с этой девушкой; это дерьмо закончится сегодня вечером.
Харпер стремительно подбегает ко мне, и я плюю в неё. Её ладонь быстро поднимается и бьёт меня по лицу.
— Да что с тобой не так?! — кричу я в ответ, но, как я уже сказала, я почти уверена, что она социопатка, или психопатка, или кто там ещё, чёрт возьми. Сегодня вечером я обыграла её в её же собственной игре. Ей это не понравилось. Ни капельки.
— Сломайте ей пальцы. — Харпер отдаёт этот приказ своим дружкам, а затем наклоняется, чтобы заглянуть мне в лицо. — Ты никогда, и я имею в виду, вообще никогда больше не будешь играть на своей арфе. Как тебе такое, маленькая сучка?
— А как ты относишься к тому, что я засунул тебе ботинок в задницу? — спрашивает Зейд, появляясь на верхней ступеньке лестницы. Из уголка его рта тычет кровь, но в остальном он выглядит нормально. За ним следуют Тристан, Крид и Миранда.
Харпер насмехается над ними, пока Зейд развязывает меня и тянет наверх, оттаскивая нас на противоположную сторону лодки, чтобы Тристан и Крид могли помочь создать вокруг меня живой щит. Остальные Голубокровные поднимаются по трапу, создавая пропасть в центре яхты. Зак поднимается последним и оказывается в ловушке позади них на противоположной стороне.
По воде пляшут языки пламени.
Как это произошло, я понятия не имею. Только что мы боролись на лодке Харпер, а в следующую секунду фонарь был опрокинут, и керосин разлился повсюду. Как он оказался на поверхности озера, я не знаю.
Моё сердце бешено колотится, когда я прижимаю руки к груди, как будто это драгоценные камни. Я чуть не утратила способность играть музыку на арфе… навсегда. Это, и они… Я не могу думать о том, что меня чуть не изнасиловали. Не прямо сейчас. Девушки-Идолы переступили черту не один и не два раза, а теперь уже трижды. Парни правы: они действительно хотят меня убить. Клуб Бесконечности вполне может стать причиной моей смерти.
Челюсть Тристана крепко сжата, его руки с побелевшими костяшками сжаты в кулаки. Он смотрит на Харпер таким взглядом, который напугал бы меня до чёртиков, будь он направлен на меня. Она кажется невозмутимой, когда переводит на меня свои голубые глаза, ненадолго останавливаясь, чтобы убедиться, что у неё всё ещё приличная свита, прежде чем снова наброситься на меня.
— Что бы ты ни думала сделать прямо сейчас, — говорит Тристан, его голос ровный, как чистый коньяк, — не смей. — Это слово срывается у него с языка, гнев ощутимо читается в точёных чертах его красивого лица. «Они спасли меня», — думаю я, переводя взгляд с Тристана на окровавленную губу Зейда и на Крида, обнимающего Миранду. Бедняга Зак всё ещё застрял на противоположной стороне лодки, за стеной вражеской Голубой Крови.
— Если ты сделаешь это, — начинает Харпер, двигаясь вперёд, и её короткие каштановые волосы — любезно предоставленные Виндзором Йорком — развеваются на ветру. Не рой яму другому. Отступая на шаг, я в конце концов натыкаюсь на Зейда. Одна из его рук обнимает меня, и меня внезапно переполняют эмоции. Как будто с каждым вдохом я колеблюсь между возбуждением и ужасом. «Пожалуйста, не прикасайся ко мне; прикасайся ко мне ещё; отойди от меня; целуй меня, пока я не увижу звёзды». — Тогда ты отказываешься от контроля над академией. Вы все Плебеи.
Эбигейл Фаннинг и Валентина Питт окружают Харпер, когда она движется к нам, стул с всё ещё прикреплёнными верёвками стоит между их группой и нашей. Когда я смотрю мимо Харпер на Зака, я вижу, что он истекает кровью после драки.
— Если ты думаешь, что мы так легко сдадимся, — протягивает Крид, глядя на меня и заставляя всё моё тело загораться чувствами. Он тоже дрожит, но пытается скрыть это, откидывая с лица прядь своих ангельских волос. Не будет ли сейчас неподходящим моментом думать о том джакузи? Да, наверное. — Тогда ты явно недостаточно внимательна. Мы уничтожим тебя.
Рот Харпер остр, как лезвие, а её глаза сверкают яростью и ненавистью. Ей не нравится проигрывать — особенно такому человеку, как я. К её чести, ей удалось привлечь на свою сторону большую часть Голубой Крови. Об остальных мы не узнаем, пока не доберёмся до берега. Что у неё действительно есть, так это трио мальчиков — Грег, Джон и Бен — которые, скорее всего, станут её версией Идолов.
— Значит, ты разрушишь величайшее собрание Голубокровных в истории Бёрберри ради какой-то простолюдинки? Мы — будущие правители мира. Люди живут и умирают в зависимости от решений, которые принимают наши семьи. Я твоя невеста, Тристан. — Харпер начинает двигаться вперёд, но затем останавливается, когда скрипит лестница, объявляя о новом посетителе нашего маленького званого вечера.
Виндзор Йорк, моё секретное оружие и потрясающий новый друг, появляется с ухмылкой.
— Ну, чёрт возьми. — Он переваливается через край, а затем встаёт, прежде чем провести ладонями по переду своей формы. Его карие глаза окидывают сцену одним махом. — Похоже, я немного опоздал на вечеринку.
Без колебаний он подходит, встаёт перед Зейдом и протягивает мне руку. Впечатляет, как пламя от горящей лодки окрашивает его рыжие волосы в малиновый цвет. Зейд тянет меня назад, когда я протягиваю руку к Виндзору, и принц приподнимает бровь, прежде чем вздохнуть.
— Да, сильно опоздал, придурок. — Зейд зол, но не на меня и даже не на Виндзора, а на всю ситуацию в целом. Несмотря на то, что я ценю это чувство, я высвобождаюсь из его хватки и принимаю собственную решительную стойку. Несмотря на то, что здесь мои друзья, и я ценю их, я не могу полностью доверять никому, кроме себя. — Если бы мы не добрались сюда вовремя… — голос Зейда затихает, но он должен знать, что Виндзор определённо на нашей стороне. Он просто помогал другими способами. Это всё, что я знаю.
Принц бросает на Харпер и её друзей скептический взгляд.
— Я сломал мотор на лодке твоих друзей. Я не думаю, что они появятся сегодня вечером. — Лицо Харпер приобретает почти такой же красный оттенок, как волосы Виндзор. Она в ярости. — И я не опаздываю. — Он драматично закатывает глаза и подмигивает, я бы ответила тем же, если бы не была так потрясена. — Я видел, как Зак поднимался сюда, а эти идиоты тащились за ним. — Он указывает на мальчиков-Идолов, и Тристан рычит на него. — Моё время было с пользой потрачено в другом месте. О! — как будто это только что пришло ему в голову, Виндзор щёлкает пальцами и задирает ворот своей рубашки.
Там есть татуировка, татуировка бесконечности.
Вся лодка замолкает.
— Я сопротивлялся Клубу долгое, очень долгое время, но Марни нужен кто-то внутри, кто прикрывал бы её спину, так что… я здесь! — Виндзор поднимает руки для выразительности, как настоящий шоумен. — О, и я ужасный, порочный грёбаный придурок. У меня нет трастового фонда или родителей, дышащих мне в затылок и контролирующих мой кошелёк: у меня есть девять миллиардов личных активов, с которыми можно поиграть. — Виндзор замолкает, подперев голову рукой. — Ну, я полагаю, двенадцать миллиардов в долларах США.
— Ты думаешь, что можешь угрожать мне? — Харпер фыркает от смеха. — Какой-то десятый принц из страны, о которой никто даже не знает?
— Англия? — спрашивает Виндзор, и в его голосе слышится ирония. — Ты ведь знаешь, откуда пришли пилигримы, верно?
Харпер поворачивается к Тристану, отчаянно желая добиться успеха хоть с кем-нибудь. Очевидно, что Виндзор не заинтересован в её играх. Парень танцует в такт своему собственному барабану, это уж точно.
— Последний шанс, Тристан. — Харпер абсолютно серьёзна, но Тристан просто ухмыляется ей.
— Ты пожалеешь, что вообще встретила меня, — отвечает он стальным голосом. Зак обходит стаю Голубокровных и встаёт рядом со мной. Меня тошнит, когда я вижу, как кровь стекает по его лицу; ему срочно нужно наложить несколько швов. Его тёмные глаза встречаются с моими, и я вздрагиваю. Я в долгу перед ним за то, что он взял на себя Грега, Джона и Бена. Трое на одного, очень впечатляюще.
— Считай, что ты добился своего, — огрызается Харпер, швыряя дорогое кольцо своему бывшему жениху. Тристан без проблем ловит его, а затем поворачивается ко мне.
— Поехали. У меня есть одна из папиных яхт. — Тристан подходит и встаёт рядом со мной, обхватывая ладонями моё лицо, в то время как другие парни напрягаются. Ну, за исключением Виндзора: он просто смеётся, и звук эхом разносится по озеру. Затем король Бёрберри проводит большим пальцем по моей нижней губе, прежде чем усмехнуться принцу. Я использую этот момент, чтобы отдалиться от него, отдалив заодно и своё сердце на некоторое расстояние, чтобы мой мозг мог ясно мыслить.
Миранда смотрит на меня, и мне трудно понять, почему она выглядит наполовину испуганной, наполовину ревнивой. Ревнивой к кому? Не из-за меня ведь, верно? Она подходит и встаёт рядом со мной, отстраняясь от Крида, а затем шепчет мне на ухо.
— Который из них? — она окидывает парней сдержанным, оценивающим взглядом, в то время как Харпер и её дружки медленно покидают лодку. Здесь больше ничего нельзя сделать. В следующем году… будет война.
Я ничего не говорю, потому что меня отвлекает Тристан, встающий прямо перед лицом Виндзора.
— Ты, проваливай домой, в Англию и объебись; ты нам здесь не нужен.
— А кому это, собственно, нам? — спрашивает принц, глядя на меня сверкающими карими глазами. Он приподнимает бровь, когда Тристан переводит взгляд с нас на него и хмурится. Он поправляет своё шерстяное пальто и снова обращает свой свирепый взгляд на Виндзора. — Насколько я могу судить, Марни очень нуждается во мне.
— И почему же? — требует Тристан, с вызовом вздёргивая подбородок. Я не уверена, что смогу когда-нибудь по-настоящему доверять ему или что он когда-нибудь действительно станет моим, но… по крайней мере, он могущественный союзник против Харпер Дюпон.
— Потому что мы встречаемся, — невинно отвечает Виндзор. Я не уверена, пытается ли он выиграть для меня время, дать мне уйти или… действительно ли он хотел бы встречаться со мной. Мне придётся побеспокоиться об этом позже. Однако никто из парней, кажется, не особенно этому рад.
Тристан просто смотрит на меня своими штормово-серыми глазами, а затем поворачивается, чтобы направиться к трапу лодки. Но Харпер всё ещё стоит там и ждёт. Она встречается с ним взглядом, в котором горит вызов, а затем поворачивается ко мне.
— Наслаждайся летом, Марни. Оно будет последним. — Харпер поворачивается и исчезает внизу по трапу, как раз перед тем, как мы слышим, как с ворчанием заводится мотор лодки.
— Она только что угрожала моей жизни? — я задыхаюсь, но почему меня это удивляет? Это было бы не в первый раз.
Ну, чёрт возьми… Учёба закончилась, лето началось, и утром мы все должны были отправиться домой. Я вернусь в Круз-Бей к своему отцу, а парни отправятся… куда бы они ни отправились.
На данный момент всё стоит на паузе.
Наступит сентябрь, и все перчатки будут сброшены. По крайней мере, так я думаю в тот момент.
— Давай, Марни, у меня тоже есть лодка, — говорит Миранда, хватая меня за руку и уводя подальше от парней. Я игнорирую их всех, проходя мимо и спускаясь по лестнице, но они всё равно следуют за мной.
Второй год в Подготовительной Академии Бёрберри был чертовски трудным.
Третий год станет грёбаным кошмаром.