Воспоминания о прошедшем вечере заставляли меня ехать на работу с глупой улыбкой на лице. И её никак не удавалось стереть. Даже предстоящая летучка не могла испортить мне настроение.
Я в очередной раз поймала себя на мысли, что совершенно не могу воспринимать Корсакова, как своего клиента или как серьёзного руководителя крупной компании. Может, потому что рядом со мной он совершенно другой? Такой простой, земной парень. Правда который с лёгкостью может организовать личный кинопоказ под открытым небом… Но даже если бы мы просто несколько часов просидели на лавочке, целуясь и разговаривая о всякой ерунде, уверена, мне точно понравилось. Было в Корсакове что-то такое, что притягивало и заставляло жадно ловить каждое его слово, краснеть от пылких комплиментов и безуспешно пытаться утихомирить зашкаливающий пульс от его прикосновений: то лёгких и нежных, то страстных, толкающих перейти все возможные грани. Но Саша не переходил, да и я как могла, держалась. Я помнила про эти чёртовы три недели. И истинные причины тест-драйва отношений. Это не могло не отрезвлять.
Но это не мешало получать удовольствие.
Да и вообще должны же быть хоть какие-то плюсы во всём том цирке, что так негаданно нежданно ворвался в мою жизнь? Да, вчера я действительно дала слабину. Но стыдно мне почему-то не было. Главное — сильно не отклоняться от той стратегии, которую я себе наметила.
Сегодня я как никогда чувствую особое очарование весны. Распахиваю настежь куртку, вдыхаю полной грудью тёплый весенний воздух. До начала рабочего дня оставалось немного времени, поэтому я не спеша, двигалась к офису.
Мое приподнятое настроение явно располагало к тому, чтобы витать в облаках. Поэтому, когда я услышала до боли знакомый голос, я едва не потеряла равновесие и не грохнулась у входа с самой высокой ступеньки.
— Лиз, мы можем поговорить? Пожалуйста.
Да нет же, бред… Этого просто не может быть! Я смотрю на возвышающегося надо мной Гордеева и не нахожу слов. Ни чтобы возмутился, ни чтобы согласиться, ни чтобы его послать.
На меня напало какое-то оцепенение. И всё, что я могла делать, это судорожно сжимать ремешок своей сумочки и удивленно хлопать глазами. Как будто это могло помочь прогнать призрак из прошлого. Но, разумеется, призрак так просто не собирался исчезать.
— Пожалуйста, — вновь повторил Лёша. Аккуратно подхватывает меня под руку и ведёт за собой. А я лишь как сомнамбула послушно иду за ним.
Я миллион раз представляла наш первый адекватный разговор после расставания. Первую встречу. Мои фантазии с треском разбились о суровую реальность жизни. И первая встреча на набережной была какой-то странной и скомканной (а присутствие другой бабы не располагало к общению), и разговор по смс об интернет-провайдере казался бессмысленным. И вот сейчас, я как рыба, выброшенная на берег, только и могла, что вымучивать из себя отчаянные попытки глотнуть воздуха. А слова просто не шли с языка.
А собственно какого чёрта?!
— Ты удалил мой номер из контактных лиц в договоре? — наконец нахожу силы прервать я оцепенение и резко вырываю руку из-под пальцев Гордеева
— Что? А, да, конечно, — Лёша явно нервничает и смущённо опускает взгляд. — Лиз, я здесь не из-за договора.
Мы уходим чуть в сторону, и я отворачиваюсь от выхода, молясь всем богам, чтобы не встретить никого из коллег. Лишние вопросы мне ни к чему. Повернуться спиной, конечно, такая себе маскировка, но всё же лучше, чем ничего.
— И зачем же? — недоуменно выгибаю бровь.
— Лиз, я так больше не могу…
Гордеев смущенно замолкает, безжалостно взъерошивает себе волосы обеими руками. Скорее по привычке, потому что шевелюру ему недавно обкромсали для новой стрижки. Но с этими мхатовскими паузами пора заканчивать.
— Как так?
— Без тебя, — глухо отзывается Леша и поднимает на меня взгляд полный боли.
Серьёзно?! Изнутри меня прорывается раздражение и злость. На него, на себя, на судьбу. Мне не нужен сейчас этот взгляд побитой собаки! Быть может тогда, много месяцев назад, я мечтала об этих словах. Но сейчас единственное моё желание было поскорее закончить этот разговор и уйти. Забыть всё, как самое большое недоразумение. Почему это случилось именно тогда, когда мне уже не надо?! Почему, человек, который столько лет был для меня самым любимым, сейчас вызывает лишь одно желание — поскорее отвязаться?
Ярость обжигала дотла изнутри, я судорожно вздохнула. Наверное, на моём лице отразилось всё то, что я сейчас чувствовала. Потому что Гордеев решил сменить тактику жалости, и пуститься в отчаянные убеждения:
— Это все было ошибкой, понимаешь? Лиз, нам нельзя было расставаться! Нельзя, слышишь!
— Лёш…
— Нет, погоди! Лиз, без тебя всё не то! Каждый грёбанный день — это какая-то пытка. Лиз, они все не ты: не та улыбка, не тот голос, не тот смех! Я правда искал и пытался забыться, но каждый раз я понимал, что нет…
Лёша запинается, сквозь быструю речь я слышу сбившееся напряжённое дыхание, будто за ним кто-то гонится. Или будто он боится, что стоит ему замолкнуть хоть на секунду, я тут же растворюсь в воздухе как видение.
Не спорю, сейчас бы мне этого очень хотелось.
— Избавь меня, пожалуйста, от подробностей своих похождений! — вскинула я руки в защитном жесте вперёд, будто это и правда поможет остановить поток бессмысленных оправданий. Гордеев не умеет извиняться, даже сейчас он говорит совсем не те слова, которые могут что-то затронуть в моей душе. А только те, что делают больно. Зачем мне знать, как он пытался устраивать свою личную жизнь? Может ещё точное число скажет, сколько их там было после меня, «не тех» баб, пока он не прозрел?!
— Нет, ты не поняла. Никого нет, никого не надо, — Леша подходит ближе и кладёт руки мне плечи. Я чувствую его дыхание совсем рядом, но не поднимаю глаза. Не хочу встречаться с ним взглядом. — Мне нужна только ты…
— Лёш, хватит!
— Дай мне ещё один шанс. Лиз, пожалуйста, — касается аккуратно пальцами моего подбородка, приподнимает его, заставляя посмотреть в глаза. Слишком близко. Аромат его кожи и парфюма, такой родной и знакомый. Но в то же время такой чужой… как осколок воспоминания, которое уже не ранит, но способен вызвать фантомную боль.
Я с силой зажмуриваю глаза, пытаясь отгородить себя, выстроить хоть какую-то стену для своего личного пространства. Но Лёша понимает это по-своему и начинает меня целовать.
Губы помнят, тело помнит. Но сердце не заходится в бешеном ритме. Ему всё равно, оно стучит ровно и глухо. И лишь душа болезненно сжалась в комок, изо всех сил пытаясь противостоять уже знакомым разрушительным чарам. Она помнит, что тот самый кусок души, что выдран с мясом, пока ещё ничем и никем не заполнен. А повторение подобного закончится ещё более плачевно. Мозг, чуть замешкавшись наконец-то отдаёт команду, что это всё неправильно, и нужно заканчивать. Душа и сердце безмерно ему благодарны и молча аплодируют.
С огромным усилием я отталкиваю от себя Лёшу и отступаю назад.
— Никогда так больше не делай!!
Внутри у меня буря ощущений, но ни одно из них не подходит под состояние влюблённой счастливой девушки. Зато я чувствую, как меня переполняет до краёв чувство злости и какой-то гадливости. И огромное чувство вины перед Сашей! Чёрт, вот только этого мне сейчас не хватало!
— Я не могу тебе этого обещать, особенно когда ты рядом, — Лёша разводит руки и качает головой. — Лиз, давай вечером спокойно увидимся и просто поговорим? Нам есть что друг другу сказать, поверь…
— Да нечего мне тебе сказать! — выхожу я из себя. — Может и было когда-то, но всё это уже не важно!
— Лиз, если остались чувства, то это ещё не конец. И всё можно исправить…
— Да какие на хрен чувства, Гордеев?! — я уже перехожу на крик и мне плевать на людей вокруг.
— Я люблю тебя! — орёт в ответ Леша. Будто криком можно доказать всю глубину его любви ко мне. — И не говори, что ты ничего не чувствуешь! Я понимаю, да ты обижена на меня, и злишься. Да, я виноват, я охренеть как виноват перед тобой! Но твой поцелуй говорит о многом…
— Ты с ума сошел?! Ты сам меня поцеловал!
— Просто дай мне шанс. Лиз, просто дай нам шанс! — Гордеев будто совсем не слышит, что я ему говорю.
Лёша делает шаг в мою сторону, а я невольно вжимаюсь в стенку. Отступать больше некуда. Но если он опять сейчас полезет с поцелуями, я его ударю!
— Не подходи! — яростно шепчу я и мотаю головой. — Я не знаю, какая муха тебя сегодня укусила, Гордеев. Ты жил без меня всё это время, значит, проживёшь и дальше.
— Нет…
— Да, Лёша! Мне надо идти работать!
На хорошей ноте расстаться не получится. Он просто не хочет меня слышать. Пускай это и будет некрасиво, но я без сожалений разворачиваются и ухожу, унося с собой в груди напряжение и ярость.
— Это всё из-за него, да? Из-за этого мажора? — доносится мне вслед. — Ты поэтому даже не хочешь меня выслушать?
Я останавливаюсь, как вкопанная. Корсаков не мажор. Он величина покрупнее, и более самостоятельная, но Лёшка этого конечно же не знает. Он может судить так только по внешним атрибутам, таким как молодость, крутая тачка и дорогие букеты, которые дарил мне Саша. Если он видел нас вместе… Но как чёрт возьми он вообще узнал о наличии в моей жизни персоны Александра третьего?!
— Ты следишь за мной?! — я резко оборачиваюсь и впечатываю в Гордеева взгляд пылающей ненавистью. Но взгляд бывшего не лучше. Любовью сейчас там и не пахнет.
— Лиз, я не сталкер, — уже более спокойным тоном отвечает Гордеев, усмирив своих внутренних демонов. — Я несколько раз искал случай подойти поговорить с глазу на глаз, но ты была занята… кем-то другим.
В его устах это звучало так обидно и мерзко, что мне захотелось пойти поскорее умыться.
— Больше не ищи со мной встречи, — холодно отзываюсь я. Никаких оправданий и объяснений! Гордеев потерял всякое право что-либо от меня требовать.
— Он тобой наиграется и бросит, вот увидишь, — усмехается Лёша. Желание смыть с себя всю грязь этого разговора усиливается во сто крат.
Я знаю, что у нас с Корсаковым всё не всерьёз. Только слышать эту неприглядную правду от Гордеева было выше моих сил. Но я собираю волю в кулак, и нацепив на себя самую обворожительно язвительную улыбку, молча оставляю Гордеева. Пускай думает, что меня это абсолютно не колышет.
— Потом ты поймёшь… — доносится мне вслед, но я уже захожу в холл и захлопываю дверь.
Надеюсь, и в своё прошлое тоже. Навсегда.