К плохим новостям никогда нельзя быть абсолютно готовым. Ты можешь сколько угодно рассуждать, какой будет твоя реакция, пытаться предвидеть свои чувства. И потому смело надеешься, что сможешь обуздать их. Или сможешь приказать сердцу стойко выдержать любой удар. Но это самообман. Всегда есть один самый первый миг, когда все внутренние увещевания, внутренний аутотренинг, вся твоя выдержка летит в трубу.
Я знала, что с этой Мариной всё не просто так.
«Не чужой для меня человек». Почему он так открыто об этом говорит? Так бессовестно прямо смотрит мне в глаза?!
Нужно было что-то ответить, но я не придумала ничего лучше, чем заглушить ком обиды, ложкой супа. Вкуса, которого я совершенно не ощутила. Сейчас я настолько была оглушена этой новостью, что совершенно не осознавала, что поглощала. С таким же успехом я могла есть размоченный в воде картон.
— Вот как, — наконец-то смогла проговорить я.
— И это не то, о чём ты подумала, — Саша наконец соизволил разместиться рядом, откинув одну руку на спинку дивана. Устроился с удобствами, чтобы пристально наблюдать за тем, как я поглощаю его кулинарное творение.
Интересно, это как он определил? Неужели у меня настолько красноречивый взгляд? На всякий случай, я решила опустить глаза, внимательно разглядывая содержимое тарелки.
— И что же я такого подумала?
— Как обычно, самый плохой вариант, — усмехнулся Корсаков.
— Так это вроде бы твоя прерогатива. Или мы наконец-то нашли то, в чём действительно похожи?
— Просто признайся, что ты ревнуешь.
— Я?! — от возмущения я чуть не задохнулась. И как же хорошо, что в этот момент не успела донести ложку до рта. — Мне кажется, ты себе льстишь, Корсаков!
— Когда ты смущаешься и пытаешься это скрыть, то начинаешь фамильничать, — уже откровенно веселиться Александр третий, придвигаясь ко мне вплотную и кладя голову мне на плечо. И так озорно, по-мальчишески заглядывает мне в глаза, что на долю секунды я даже забываю из-за чего злилась. — Просто признай, это же не больно.
— Если признаю, ты отстанешь и дашь мне нормально поесть?
Саша в ответ кивнул и выжидающе посмотрел на меня. Серьёзно? А больше ему ничего не надо?
— Знаешь, я передумала. На сегодня обойдемся без дополнительного раздувания твоего и так огромного самомнения, — беру в руки салфетки, и промокнув губы, отшвыриваю их на стол. — Поэтому, пойду пообедаю в более спокойной обстановке.
Приподнимаюсь с дивана, мысленно отдаваясь во власть праведного гнева. Но Корсаков тут же тянет меня за руку обратно, и я падаю в его объятия.
— Лиз, не кипятись и не делай поспешных выводов. Марина — крестница моего отца.
— Что?! — кажется я восклицаю на несколько децибелов больше, чем положено приличиями. Так вот он какой на самом деле блат?!
— А еще дочка одного из сооснователей холдинга, — добавляет Корсаков, явно забавляясь моей реакцией. Лицо у меня и правда вытянулась от удивления и никак не хотело возвращаться к привычному состоянию. — Вишняков — старый друг моего отца. Маринка можно сказать выросла на моих глазах. Она мне как сестра. А ещё один из моих близких друзей. И именно поэтому между нами никогда ничего не было, и быть не может.
— Но… почему она секретарь? — если она действительно дочка одного из партнеров холдинга, неужели для неё не нашли более подходящую и солидную должность?
— Личный ассистент, — поправил меня Корсаков. — Потому что однажды пришла к нам в компанию на практику… И оказалась одной из немногих, кто смог справиться с тяжёлым характером моего отца. Точнее говоря, она единственная, кто не сбежал от него. А до этого ассистенты менялись, чуть ли ни раз в квартал. Мне она, можно сказать, досталась в наследство. И нам комфортно работать вместе. А ещё, в отличие от Мереминского она отлично умеет соблюдать субординацию. И в рабочее время я для неё не какой-то там Санька, а Александр Романович.
— Неужели её до сих пор устраивает должность ассистента? Ведь она же уже давно закончила универ, как я поняла? — я не заметила, как Саша прижал меня к себе. И продолжил свой рассказ, легонько перебирая пальцами прядки моих волос.
— Да, она на пару лет старше тебя, — подтвердил Корсаков. На его губах появилась хитрая улыбка, и я была уверена, что неспроста. — Сейчас Марина совмещает должность ассистента и часть обязанностей помощника финансового директора.
— То есть потом она займёт кресло финансового директора?
— Здесь в ближайшее время — вряд ли. Но её давно ждут в Московском филиале, там есть подходящая должность, которая соответствуют её навыкам и опыту. Только вот есть одна загвоздка.
— Какая?
— Мереминский.
— Э-эм. А он тут причём? Он что против её перевода?
— Она против. Не хочет его оставлять, — с многозначительно хитрой улыбкой сообщает мне Саша. И то, что до меня доходит, просто разрывает мне мозг на тысячу осколков.
— Да ла-а-а-дно! — подскочила я. — Она и Ярик?
Так значит все эти их разговорчики и смех в коридоре не просто так? И эти её слова на вечеринке…
— Они не вместе, и никогда не были, — остудил мой пыл Корсаков. — Но Ярик её первая, и единственная любовь.
О! Теперь у меня однозначно, многое встает на свои места!
— Так вот почему она на меня взъелась! — ору я, позабыв о том, что госпожа Вишнякова сидит за дверью.
— Ну за это стоит благодарить Мереминского и его медвежью услугу с проверкой на ревность, — смеётся Корсаков.
— Но между нами ведь ничего не было! Мне даже от его знаков внимания было не по себе, — призналась я. Замечаю, как от моих слов Саша ещё больше заулыбался и стал похож на довольного жизнью котяру. Кажется, эго Корсакова всё-таки немного почесали за ушком. — За что ей меня ненавидеть-то? И вообще, он сейчас с Ланой. Вот пусть на неё направит все свои потоки ненависти!
— Лана — не так проста и наивна, как кажется. Но Маринка, её всерьёз не воспринимает, и уж точно, не воспринимает как угрозу… А вот тебя почему-то восприняла.
— Бред какой-то! И что значит, я теперь для неё враг?
— Не драматизируй, ты её просто бесишь, — смеётся Корсаков. А вот мне совсем не смешно! — Чуть больше, чем та же Лана. Но Маринку вообще раздражают любые женщины, замеченные рядом с Мереминским.
— Но она же видит, что я общаюсь с тобой! А с Яриком нас ничего кроме этого конкурса и Ланы не связывает! В чем смысл тогда со мной так себя вести? — непонимающе уставилась я на Сашу. Какая-то явная несостыковка. Марина точно была не в восторге от нашего близкого знакомства с Корсаковым. На вечеринке она это максимально понятно постаралась до меня донести. Неужели взыграло братско-сестринское чувство заботы? Я что действительно произвожу впечатление девицы, которая охотится за деньгами?
— А вот этого я не знаю. Ваша женская логика для меня тёмный лес — бурчит Саша, и следом нежно касается губами у моего виска. Даже такая невинная ласка разливает тепло по всему моему телу и помогает на миг отвлечься от текущих проблем. — Чем-то ты ей не нравишься, но я думаю, это всё временно.
— Да ну? Ты так в этом уверен? — такое пофигистичное отношение Корсакова вновь вызывает во мне приступ раздражения и злости. Поэтому я скидываю его руки и разворачиваюсь к Саше. — Мне кажется, ты слишком беспечно к этому относишься. Ревнивая женщина способна на многое.
— Если тебе будет легче, то я с ней поговорю, — тяжело вздыхает Корсаков. — Но в Маринке я уверен. Она может не одобрять мой выбор, но как-то вредить тебе точно не будет.
Поговорит? Будь мы по-настоящему вместе, такой разговор был бы очень даже уместен. Но мы ведь не вместе…
— Не стоит, — я решаю вновь приступить к еде. — Твой выбор может поменяться спустя несколько недель.
— Ты думаешь? — Корсаков смерил меня странным взглядом, который мне сложно было разгадать.
— Всякое может быть, — пожимаю я плечами. — Ты мне лучше, скажи: неужели Ярик совсем равнодушен к её чарам? Вы ведь вместе росли. Или скажешь, что она ему тоже как сестра?
— Нет. Мереминский — идиот.
Ага. Кажется, я нашла залог стабильности в этом мире.
— Потому что вбил себе в голову, что недостоин Маринки, — тяжело вздыхает Корсаков. И по его красноречивому взгляду я с легкостью могу понять всё, что он думает о поведении своего друга. В кое-то веки книга под названием «Александр Корсаков» приоткрылась и для меня, простой смертной.
— Ярик не производит впечатления человека с низкой самооценкой, — с сомнением покачала головой я.
— С другими девушками да, — соглашается со мной Корсаков. — Но во всём, что касается Маришки, его клинит. И у него есть много вопросов к самому себе, чтобы соответствовать такой девушке, как она. И в первую очередь, финансовый вопрос.
— Ярик из небогатой семьи? — удивительно спрашиваю я. После слов о папе Вишняковой, который был одним из совладельцев холдинга, я подумала, что и у Ярика родители из этой же среды. Не зря же они все друзья детства. К тому же, Мереминский производил куда большее впечатление мажора, чем тот же Корсаков.
— Совсем нет. Да это и не важно. Ни мне, ни Маринке. Только вот Ярику почему-то сложно поверить, что Маришке глубоко плевать на его счёт в банке.
Дочка совладельца холдинга и парень из небогатой семьи? В целом, я могу понять причину его комплексов. Мне бы тоже было не по себе от такого контраста. Хотя почему было бы? Мне и сейчас не супер комфортно, а я ведь даже официально не встречаюсь с Корсаковым. Но Ярик сам довольно многого успел достигнуть к своим годам, ту же квартиру вон какую прикупил. Странно, что он настолько себя обесценивает и не верит в собственные силы.
— Может она всем своим поведением показывает, что ей в первую очередь важны деньги, — не удержалась я от шпильки в адрес госпожи Вишняковой. Как говорится, у кого что болит… не просто так же она меня в корысти обвиняла.
— Нет. И когда ты её узнаешь получше, то поймёшь, что она совсем не такая, — Александр третий наконец-то тоже присоединяется к нашей трапезе. — Лиз, я рассказал тебе это всё, чтобы ты ничего не надумывала и не накручивала себя. Но в компании друзей это тема табу. Так у нас исторически сложилось. Просто хочу, чтобы ты знала.
— А сами они что никогда не обсуждали свои отношения? Мне показалось, что Ярик с Мариной хорошие друзья…
— Вот поэтому и не обсуждали, — усмехается Корсаков. — Знаешь, порой мне кажется, что они оба живут в каком-то своем выдуманном мире и предпочитают не замечать правды. А я вижу ситуацию с двух сторон, и иногда мне хочется просто взять и стукнуть их лбами, чтобы они наконец разобрались уже во всем.
— Так почему бы и нет? Это же решит проблему.
— Я не имею привычки вмешиваться в личную жизнь своих друзей, — категорично заявил Саша, замирая над своей тарелкой. И от его неожиданно сурового тона меня слегка пробрало. — Даже из лучших побуждений, как Мереминский.
— Н-да, то, как он решил нам помочь, будет сложно забыть и переплюнуть, — смеюсь я, стараясь разрядить обстановку.
— Вот-вот. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Я с этим полностью согласен. Они взрослые люди, и когда-нибудь разберутся сами. К пенсии, уж точно.
Остаток обеда к теме лавстори Ярика и Марины мы больше не возвращаемся. Для меня по-прежнему в этой истории много неясных моментов. Но всё же знать, что коготки Вишняковой нацелены исключительно на сердце Ярослава, было настоящим облегчением. И хотя доверием к ней я так и не прониклась, но то, что рассказал Саша, не могло не вызвать у меня толику искреннего сочувствия.
Какого это видеть изо дня в день, что твой любимый человек флиртует с каждой встречной? Знать, сколько женщин прошло через его постель? И насколько больно осознавать, что он всё-таки сумел остановиться и обуздать свою натуру, чтобы найти своё счастье в серьёзных отношениях. Но только не с тобой…