— Чем?! — снова зарычал грозный дядька, который, как я сейчас разглядела, был подозрительно похож на Корсакова. О боги! Неужели меня ждёт знакомство с родителями?
Вот такое небезынтересное развитие событий явно не входило в мои утренние планы!
Саша издаёт какой-то полувздох-полухрюк, и поднимет глаза к потолку.
— Это не то, что вы подумали! — отчаянно замахала руками я и ткнула пальцем в духовку. — Мы кекс готовили, вот он! Скоро можно будет попробовать…
— Я давал тебе ключ на случай крайней необходимости, — Саша наконец перестал изображать памятник самому себе. И от тихой злости, которая сквозила в его тоне, мне захотелось спрятаться.
— Трубки надо брать! Булки он печёт тут! Нашёл время! — Корсаков-старший воинственно скрестил руки на груди и виноватым отнюдь не выглядел. — О чём ты думаешь вообще? Хотя нет, не отвечай! Я и так уже понял. В три встреча с Протасовым! В три! У вас конь не валялся!
Кажется, Корсаков-старший в принципе не умел общаться спокойным голосом. Каждую свою фразу он буквально выкрикивал в нашу сторону. Ладно хоть Саша слегка загородил меня от взгляда нашего излишне эмоционального гостя, будто оказывая невидимую поддержку и защищая от направленного на нас потока недовольства.
— Я давал тебе ключ на случай крайней необходимости, — упрямо повторил Саша. — Встреча с Протасовым к этой категории не относится.
— У вас ничего не готово!..
— Всё, что надо мы сделали.
— Последние правки…
— Вчера до глубокой ночи переделывали проект и презентацию.
— Александр! Ты меня не слышишь! — Корсаков-старший стал нервно мерить шагами кухню. А я бы вот поспорила с его заявлением. Слышали его не только мы с Сашей, но и вся округа. — Ему надо по-другому представить данные, он человек старой закалки! Он не уступит…
— А больше ему ничего не надо?! — не выдержал Саша. — Ламбаду может перед ним станцевать?! Это не твоя проблема. Я разберусь. Сам.
— Разберётся он!.. — Корсаков старший нечленораздельно буркнул в сторону окончание фразы, уставившись в окно. Я от напряжения заёрзала на кухонном острове. Возможно, всему виной нервы, но сидеть на нём стало максимально неудобно. Но и слезть я боялась, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.
— Когда ты прилетел? — хмуро поинтересовался Александр третий. Интересно, он вообще собирается представлять нас друг другу или как? Не то чтобы я горела желанием, но всё же… Признаться честно, все эти рыки и грозный голос действительно наводили на меня ужас. Вот только, почему-то пришла на ум поговорка, что та собака, которая громче всех лает, обычно никогда не укусит.
— Рано утром, — отвечает отец Саши и резко обернувшись, упирается в меня своим острым, как бритва взглядом. — Познакомить нас не хочешь?
— Не особо, но придётся, — кажется Саша вдохновился манерой общения своего родителя бурчать что-то нечленораздельно в сторону. Ну ладно хоть не орать каждое предложение, и на этом спасибо. — Лиз, познакомься, мой отец — Роман Викторович Корсаков. Папа, это — моя девушка Лиза.
Что-то во взгляде Александра третьего мне отчаянно сигнализировало не опровергать эту версию.
— Здравствуйте, — попыталась улыбнуться я, наконец-то слезая на пол.
— Вот как, — крякнул Корсаков-старший. — Интересно… кхм. Девушка, значит.
— Роман Викторович, вы, наверное, голодный с дороги, — я с радостью была готова чем-то занять руки, чтобы сгладить неловкий разговор. — Может быть, позавтракаете?
— Ваши кексы, булки, хлопья и прочую бурду себе оставьте, — махнул нетерпеливо рукой Роман Викторович. — На завтрак мне нужно что-то посытнее! Что за привычка заливать молоком сухомятку и называть это едой?! Я вообще не понимаю, какой приём пищи может обойтись без мяса!..
Интересно, а он на любую тему так рассуждает с позиции «всё не так и не то»?
— Так у нас есть и мясо, и рагу…
«У нас» это конечно сильно сказано, квартира-то была Сашина, а я тут так мимо пробегала. Но раз тот соизволил представить меня, как свою девушку, то сам виноват. Назвался груздем — полезай в кузов, значит придётся не выходить из образа.
Вместо ответа Корсаков старший уселся за стол и выжидательно посмотрел в нашу сторону. А в моей голове сразу же завертелась фраза «пошевеливайтесь, холопы!».
Переглянувшись с Сашей, я направилась к холодильнику, причём настолько уверенно, что со стороны наверное и не скажешь, будто я на этой кухне нахожусь второй раз в жизни. Всех моих познаний конечно же не хватило, чтобы поухаживать за нагрянувшим родственником, но Александр третий отлично работал в команде — доставил необходимые тарелки и приборы и ставил еду в микроволновку.
Аккуратно поставив рядом с Романом Викторовичем наши с Сашей вчерашние кулинарные шедевры, я наконец-то смогла его подробнее рассмотреть. Урвала момент, пока он не орал и с подозрением разглядывал содержимое тарелки. Вот он Корсаков через двадцать лет, собственной персоной. Такие же тёмные густые волосы, только с чуть посеребренными висками, дымчато-серые глаза, волевой подбородок. Лоб правда изрезан морщинами, и тяжёлая складка залегла между бровей и в уголках губ. Но с учётом, как много Роман Викторович хмурится, это было не удивительно.
Александр третий, скрестив руки на груди, стоял рядом с окном. Поддерживать разговор с отцом он не спешил.
— Попробуйте, это очень вкусно, — бодро отозвалась я, кивая на тарелку. — Мы вчера с Сашей готовили по итальянским рецептам, это сицилийское овощное рагу, телятина ала Валдостана…
— А нормальной еды в этом доме нет?! — взревел Корсаков-старший, кидая приборы на стол. — Обязательно надо питаться, как эти макаронники?!
Да что не так-то? Я непонимающе захлопала глазами и посмотрела на Сашу. Но увидела на его лице только безграничную усталость от всего происходящего. Да и меня саму его отец тоже начинал напрягать со своими недовольными криками.
— Папа, ты всегда можешь заказать себе еду из ресторана, — спокойно отметил Саша, подходя ко мне и успокаивающе положив руки мне на плечи. — И позавтракать у себя дома.
— Нормальную еду надо есть! Котлеты, картошка, борщ в конце концов! Сложно что ли сварить?! — продолжал возмущаться Роман Викторович, но при этом на удивление начал есть. И даже не морщился.
— Знаете, а я вот супы не очень люблю варить, — зачем-то призналась я. Ну а что? Я ведь всё равно не настоящая девушка Корсакова, могу и почудить немного. — Да и они у меня не особо получаются…
И это я ещё молчу какие отвратительные сырники обычно у меня выходят. Самая настоящая моя ахиллесова пята. Вечно то пережарю, то не дожарю.
— Борщ должен уметь готовить каждый! — отрезал отец Саши. — Вкусный, сытный, наваристый! И мяса чтобы побольше. Вы что детей планируете вашей сицилийской отравой кормить?!
— Так, ну знаешь ли…
— Да мы пока вообще детей не планируем… — засмеялась я, с улыбкой наблюдая за тем, как перекосило Сашу.
— Ах ну да, этот же в любовь и брак у нас не верит, — ехидно засмеялся Корсаков старший и метнул в Сашу хитрый взгляд. Мне сейчас вот тоже очень хотелось посмотреть на Александра третьего. Неужели правда он такой ярый противник марша Мендельсона? И откуда такой цинизм насчет любви? Так сильно ему эта Шакурова насолила? — А что Лизавета ещё не в курсе? Хе-хе, смотрит-то как удивленно. Что ещё не все наши семейные тайны вытряс на всеобщее обозрение?
Что ещё за семейные тайны? Про брак и будущее у нас действительно разговоров не было, про любовь и подавно. Да и к чему они, если наш уговор с Корсаковым был рассчитан на три недели тест-драйва? И то весь этот цирк был затеян исключительно из-за спора. Как-то смешно было думать о чём-то серьёзном в этой ситуации. Да и я в отличие от Аринки никогда не ставила себе целью обязательно выйти замуж в ближайшее время, поэтому особого повода для грусти у меня не было. А любовь… пускай лучше проходит стороной, учитывая нашу с Корсаковым историю знакомства.
Саша едва заметно сжал мне плечи. Возможно, какие-то объяснения от него последуют потом, когда его отец соизволит покинуть наше общество.
— Кхе, м-да… Мы с его матерью изрядно подпортили Александру мнение о семейных узах, да сынок? — продолжил потешаться Корсаков-старший, накидываясь на телятину. И судя по скорости, с которой он уплетал блюда, тут не только Сёминой, тут мне ничего не светит, чтобы увести домой.
— Вам может кофе, чая? — на автомате рассеянно спрашиваю я, наблюдая как отец Саши с аппетитом уплетал так ненавистные ему итальянские блюда.
— Чай чёрный, три ложки сахара, как обычно, — кивнул в сторону сына Роман Викторович.
— Обойдёшься одной, — пробурчал Саша, отходя к чайнику, чтобы приготовить напиток. — Ты забыл, что тебе врач говорил?
— Заботливый тут нашёлся, понимаешь ли! Ну что, Лизавета, борщи ты значит варить не любишь и не умеешь. Чего ещё можешь интересного о себе рассказать? — неожиданно переключился на меня Корсаков-старший, и от его тона захотелось внутренне подобраться, выпрямить спину и отрапортовать по-военному всю информацию.
Александр третий с грохотом поставил стакан на столешницу:
— Пап! А можно как-то повежливее утолять своё любопытство?
— Саш, да всё нормально… А что вы хотите узнать?
— Где ж ты такую умницу-красавицу нашёл, а? — старший Корсаков проигнорировал мой вопрос и почему-то обратился сквозь меня к Саше. По тону было совершенно непонятно, про умницу-красавицу — это он с одобрением или с издёвкой?
«На улице», — чуть было не ляпнула я, но вовремя спохватилась. Звучало ничуть не лучше, чем занятие кексом. Хоть это и было правдой, познакомились мы действительно на улице. Пускай и благодаря спору. Но спросили Сашу, вот он пускай и выкручивается.
— Мы с Лизой познакомились на улице.
— Кхм, да ну? Интересно, интересно… Что решил внести разнообразие в свою жизнь? Поумнел, да? Кончились весёлые деньки! Вечеринки, модные дефиле со всякими шала…
— Ты что-то ещё хотел узнать? Спрашивай, — прерывает его Саша, вновь с грохотом ставя чашку с чаем на стол.
— И сколько же вам лет, Лизавета?
— Двадцать два.
— Ясно. Молодо зелено… Учишься, работаешь?
— Работаю. Менеджером по продажам рекламы, — с улыбкой отвечаю я, догадываясь что и эта информация не придется по душе отцу Александра третьего. Саша вновь занимает место охранника рядом со мной и приобнимает меня за плечи.
— Втюхиваешь значит рекламу? — усмехается мужчина, ожидаемо одаривая меня не самым тёплым взглядом.
— Нет, сейчас пользуются популярностью другой вид продаж.
— Она тебе при встрече что-то втюхала? — интересуется отец у Саши, полностью игнорируя мой ответ. А я не могу сдержать улыбки. Втюхала, ага. Историю о несуществующем ребенке и разводе.
— Нет, — лаконично ответил Саша, но довольно сурово. Меня так и подмывало обернуться и посмотреть на него, как он переносит этот перекрестный допрос. По прерывистому дыханию и напряжённым пальцам я могла лишь догадываться, что не слишком легко.
— Профессия, скажу я вам, никуда не годится для молодой девушки. Все это купи-продай, тьфу… А родители твои куда смотрят? Им твоя профессия нравится?
— У Лизы абсолютно нормальная профессия. Она — лучший менеджер в рекламном журнале и не вижу смысла обсуждать, кто что думает по этому поводу, — вступился Александр третий, полагая что подобные расспросы меня расстроят. А мне почему-то стало смешно. Есть у меня такое подозрение, что Корсаков-старший неплохо бы спелся с моими родными. Они, конечно, открыто меня не критиковали, но порой ворчали и о выбранной мной специальности историка, да и о текущей работе.
— Родители не в восторге, дед с бабушкой тоже. Но они рады, что я хотя бы не пошла работать по специальности и, как они говорят, «не считаю теперь копейки».
— А по специальности ты…
— Историк.
— Мда-а-а, — протянул Корсаков-старший. — Интересный…выбор. Боюсь спросить даже на чём он основан!
— Ну как говорил Цицерон, история — лучший учитель жизни, — усмехаюсь я, вспоминая одну из расхожих фраз, которыми нас снабжала куратор на курсе. Мол, запомните и отвечайте подобными фразами с максимально умным видом на всякие дурацкие вопросы. И вот надо же — пригодилось.
— Кхе, мда-а однако…, - задумчиво пробормотал Роман Викторович, поглаживая подбородок. Я опять никак не могла определить доволен ли он моими ответами, пребывает в шоке или сейчас нас ждет второй акт грозного ора. Возможно, допрос бы и продолжался дальше, но взглянув на часы на руке, Корсаков явно решил изменить свои планы. — Ну что ж, думаю, пора и честь знать!
С этими словами он выпивает залпом свой чай и резко встает со стула.
— Я тебя провожу, — кивает Саша, слегка поглаживая меня по плечу. И я воспринимаю это, как знак, что лучше остаться на месте.
И я в целом была этому рада. Нервное напряжение болезненно растеклось по всем мышцам, и я не уверена, что смогла бы достойно доковылять до прихожей перед взором Романа Викторовича. Этот разговор с Корсаковым-старшим отнял у меня больше сил, чем я думала. А вот сам Александр третий, вроде был не так уж и зол, как казалось вначале. В его глазах отчетливо видны всполохи веселья, которые ему никак не удавалось скрыть. Наверное, со стороны наш разговор с Романом Викторовичем смотрелся несколько комично. Или просто он рад, что отец наконец-то сваливает.
— До свидания! — я всё-таки приподнимаюсь из-за стола, но лишь, чтобы проводить взглядом удаляющуюся широкоплечую спину отца Саши.
— До скорой встречи, Елизавета, — обернулся напоследок мужчина и проворчал куда-то в сторону. — Если этот охламон, конечно, ничего не испортит!
А я опять не смогла сдержать улыбки от этой манеры. Ворчал Корсаков старший максимально громко, посвящая всех вокруг в свои мысли. И уж точно не испытывая никакого смущения или стеснения по этому поводу.
— Специально нашел себе похожую на Софу, да? — раздался уже удаляющийся голос.
— Глупости не говори, пап. Это абсолютно два разных человека, — ответ Саши звучит глуше, но я напрягаю слух и стараюсь расслышать каждое слово. Что еще за Софа?! И почему я на неё похожа по мнению Сашиного отца?
— Много ты понимаешь! А, впрочем, когда уедет в Италию к своим макаронникам, тогда по-другому запоёшь… Всё к этому и идет, а ты и не чешешься! Надеюсь, объявишься в офисе хоть к обеду? Хотя какой тебе Протасов, если ты тут кексы печёшь! Работничек!
Громко хлопнула дверь, оповещая о том, что Роман Викторович покинул наше общество, особенно не нуждаясь в ответах на свои вопросы. На плохо гнущихся ногах, я медленно дохожу до прихожей и замечаю Сашу, задумчиво крутящего в руках телефон.
— И кто такая эта Софа?