— Знаешь, в конце концов, наступает момент, когда ребенок задается вопросом — что я сделал такого, что те, кто должен любить меня без условий, не любили меня? Почему папа или мама выбрали работу? Что я сделал не так? С этими мыслями непросто жить. И ещё сложнее строить потом нормальные отношения. Поэтому то, что в твоей жизни появился такой, как Гордеев — вполне закономерное развитие событий. Но я всё равно не могу перестать себя корить, что не смогла уберечь тебя… от такого опыта.
Эти слова сестры постоянно крутились у меня в голове после нашего ночного разговора. Катюха была не виновата в том, что я полюбила подлеца. И как она говорила мне раньше, некоторые люди действительно приходят в нашу жизнь, чтобы подарить нам опыт. В случае с Лёшкой — опыт был просто бесценный. Вот хоть книжки пиши, как не надо жить. Жаль только я до сих пор не поняла, а как всё-таки надо.
Конечно, мне и без Катюхи было понятно, что без сеансов с психологом в моём случае не обойтись. Ситуация с Гордеевым, отношения в семье, все это очень сильно повлияло на самооценку и отношения с людьми. На базовое доверие к людям. И к мужчинам…
По-хорошему, мне следовало навести сначала порядок у себя в голове, а уже потом ввязываться в какие-либо отношения с Корсаковым. Да я так и хотела изначально задолго до появления в моей жизни Александра третьего. Правда я тогда наивно полагала, что разгребать мне придется лишь то, что успел наследить Гордеев, а оказалось, что таскаю я за собой гораздо больший багаж из прошлого… Только вот в полной мере я поняла это только сейчас. После всего, что произошло между нами с Сашей. Да, дрова уже были наломаны и даже аккуратно лежали штабелями. А я усердно продолжала махать топором, забегая всё дальше в лес, не находя в себе силы остановиться. И всё сильнее увязала в нем и в наших странных недоотношениях.
А в четверг предстоял очень важный вечер. Благотворительный приём, на котором мы должны были появиться вместе. И вероятно, предстать в глазах всего света как пара. Которой мы не являлись…
— А мы можем обойтись без статусов? — устало вздыхаю я, мрачно смотря в окно на проносящиеся мимо улицы.
Сегодня мы вновь едем на какой-то новой машине, я уже сбилась по счету какая это модель из автопарка Александра третьего. Эффект удивления уже прошел, на его место пришла лёгкая грусть и с примесью раздражения. Что Ярик ни в чем не покривил душой, и Саша действительно помешан на коллекционировании своих тачек. Правда сегодня Корсаков не за рулём, а везет нас его вежливый и молчаливый водитель.
Саша всю дорогу держит мою руку в своей, но эта нежность почему-то никак не отзывается в моей душе. Она с грохотом разбивается о стену усталости и опустошенности, которую я воздвигла за эти дни. Просто так было легче переваривать всё то, что свалилось на меня. И если Корсаков и замечал, что я стала какой-то другой, то умело скрывал это, всеми силами стараясь меня отвлечь, и как мог, сглаживал углы. Но тема со статусом наших взаимоотношений — это вечный камень преткновения, и обойти его нам вряд ли не удастся.
— Можем, — пожимает плечами Саша, задумчиво глядя на меня. — Мы никому ничего не обязаны говорить и объяснять…
Затаённое и несказанное вслух «но» повисает в воздухе, но я ощущаю его даже спиной и потому с легким раздражением поворачиваю голову к Саше и вопросительно выгибаю бровь:
— Но? Есть ведь какое-то «но»? Я права?
— Есть определенная категория спутниц, которых никогда не представляют, — дипломатично отзывается Корсаков. — Могут даже не говорить их имена. Ты к этой категории не относишься, Лиз.
— Значит представь меня, как менеджера по продажам рекламы. Профессии своей мне стыдиться нечего.
— Что с тобой сегодня? — моя угрюмость становится настолько очевидной, что Саша всё-таки не выдерживает и решает прояснить всё до начала мероприятия.
— Ничего, — пожимаю плечами я, вырывая свою руку из плена. — Просто устала.
В этом была лишь толика правды. После той знаменательной ночи откровений спала я очень плохо. Может потому, что никак не могла утихомирить свои мысли, или потому что Корсакова не было под боком. Да и настроение было ни к чёрту. А ведь казалось бы — еду на светское мероприятие, попасть на которое я раньше могла только мечтать. С любимым мужчиной, глядя на которого дух захватывает и сердце отчаянно начинает биться, отстукивая рваный ритм. С мужчиной, о котором я не только не мечтала, а наверное, даже боялась мечтать. И выгляжу я сегодня как никогда — красиво, статусно и эффектно. И в этом нет ни капли моей заслуги: и салон красоты и мой наряд оплачен Александром третьим. Даже платье, как оказалось, выбирал мне он. Я это специально выяснила, не сплавил ли он такое важное поручение на свою личную помощницу, с которой у нас были «наичудесные» отношения. От неё я могла ожидать чего угодно и точно не из категории «хорошее». Потому что топор войны не был зарыт, а ловко припрятан с помощью формальной напускной вежливости. А мне бы очень не хотелось сегодня опозорится, или опозорить Сашу. Несмотря на моё не самое радужное настроение, в глубине души я очень хотела, чтобы всё прошло хорошо. Вот только радости и счастья во мне сейчас ни на грамм не было.
Мастерицы из салона красоты, который, кстати, у нас в журнале принципиально не размещался (Лана их пыталась безуспешно «продавить» уже несколько лет), но которые радостно выкупали развороты у «Люкстайма», постарались на славу. Не зря я на часок пораньше отпросилась с работы. Макияж был вечерний, но какой-то дымчатый, не сильно яркий и вполне уместный для благотворительного ужина. Мои привычно распущенные локоны собраны в незамысловатую, но элегантную прическу, которая выгодно подчеркивала шею. Длинное чёрное платье, сидело как вторая кожа. Ассиметричный крой — длинный рукав с одной стороны, и глубокий разрез юбки спереди с другой, как оказалось мне очень даже идёт. В этом платье я чувствовала себя не по годам взрослой и даже не побоюсь этого слова — серьёзной девушкой.
Формат одежды на мероприятие был блэктай[1], и потому Корсаков, как и полагалось, облачился в чёрный смокинг и галстук-бабочку. Непривычно, но чертовски красиво. Так и хотелось себя ущипнуть, точно рядом со мной восседал какой-то голливудский актер. На какое-то мгновение я даже залюбовалась им, скользя взглядом по каждой детали его смокинга, который ничуть не скрывал широкие плечи и сильные мужские руки. А уж как сверкали в полумраке салона авто эти дымчато-серые глаза, которые оттеняла белизна рубашки…
В общем, я бессовестно поплыла и пялилась на Александра третьего сквозь полуопущенные ресницы, не в силах скрыть влюблённого взгляда. И даже о чудо — наконец-то смогла искренне улыбнуться за сегодняшний день. Вот до чего мужская красота порой доводит! Так нужно взять себя в руки и переключиться на пейзаж за окном. Отворачиваюсь, но улыбку спрятать мне всё же не удаётся.
— Чему улыбаешься? — раздаётся рядом с моим ухом бархатистый голос, запуская табун мурашек. И не только по открытому плечу. Чёрт, всё-таки спалилась! — Вспомнила что-то смешное?
— Нет. Просто так, — смущённо прикусываю губу, и вдруг неожиданно для себя тянусь к Саше, обхватывая его лицо руками и оставляю на губах долгий, неторопливый поцелуй. На несколько минут даже позабыв о присутствии водителя. И плевать если я появлюсь на этом благотворительном вечере с опухшими губами! Этот момент всё равно того стоит!
По закону вселенской подлости машина решила затормозить именно сейчас перед красивым историческим зданием, название которого напрочь вылетело у меня из головы (ещё бы, после таких-то поцелуев!), хотя Корсаков мне точно о нём говорил.
Приехали. Пора выходить и давать пищу для пересудов великому и ужасному светскому обществу. Тяжёлый вздох вырывается не только у меня.
— Знала бы ты как я хотел сейчас растрепать эту твою причёску, — шепчет Александр третий мне на ухо и спускаясь губами вниз, к бешено бьющейся жилке на моей шее. — Да и вообще…
— Мы ведь там ненадолго? — прерываю я с улыбкой Корсакова, всё-таки вспомнив о присутствии его водителя, который сейчас сидел и смиренно ждал сигнала, чтобы выйти и открыть нам дверь.
— Да, показаться, внести свой вклад в правое дело и решить пару вопросов, — кивает Саша.
Что-то звучит не очень похоже на «ненадолго». И лишь только горящие глаза Корсакова сулили быстрое завершение дел и переход к более приятному времяпровождению.
И этот горящий взгляд затмевал всё вокруг. Красоту здания, множество лиц в зале, которые лениво перекидываясь фразами, попивали шампанское из тонких фужеров, затмевал вид снующих туда-сюда официантов, и даже приглашённый оркестр.
Здесь было много известных людей, которых я видела раньше только по телевизору и в местных журналах, но мне было всё равно. Хотя раньше я отдала бы многое, чтобы хотя бы на полчаса очутиться на таком вечера. Сейчас же я просто исполняла роль улыбчивой спутницы, в меру скромной и в меру приветливой. Хвала небесам, Корсаков был не самым общительным человеком в мире! Мы лишь поздоровались с основателями фонда, четой Свиридовых, которые и являлись хозяевами вечера, и ещё с несколькими людьми. И дальше тихо-мирно в отдалении наслаждались обществом друг друга. А еще из нашего укрытия отлично просматривался весь зал, буквально как на ладони.
Замечаю вдали среди гостей высокую роскошно одетую женщину, которая чертами лица очень сильно напоминает мне Нику, только блондинка и на несколько десятков лет старше. Я даже пару раз моргнула, подумав, что мне показалось — в профиль это была вылитая Скворцова! Может, это кто-то из ее родственников? Хотя стала бы Ника работать в нашем журнале, имей она среди родных такие обеспеченных товарищей, вхожих в светское общество? Удивительно, но за все то время, что я работаю в журнале, я о Нике так толком ничего и не знала… Если мы и общались то, только о какой-то забавной ерунде, совершенно не касаясь личных тем.
— Конкурентов высматриваешь?
— А? Нет, с чего ты взял?
— А я думал ты «Люкстайм» уже заприметила, вон они чуть далее стоят своим коллективом, — пояснил Корсаков.
Я отрицательно мотаю головой, но на всякий случай поворачиваюсь спиной к этой почтенной публике.
— Саш, а по какому поводу организовали этот вечер?
Очень своевременный опрос. Но лучше уж поздно, чем никогда.
— Да они как обычно… Борются за всё хорошее против всего плохого, — усмехается Корсаков.
— Как тебе не стыдно! А вдруг они собирают деньги на что-то очень важное? На больных детей, например!
— Лиз, наша компания много лет поддерживает фонд Свиридовых. У них чёрт знает сколько направлений в благотворительности, от чего-то действительно серьёзного и важного вплоть до спасения дикобразов в Африке. На что они собирают сейчас — правда не помню. Но не переживай, скоро они будут толкать речь, узнаем.
— Ты уже поговорил со всеми, с кем был должен? — спрашиваю я. Возмущалась я на Сашу скорее для галочки. В глубине души я была уверена, что Корсаков не против творить добрые дела. Но я, чувствовала, что налёт показухи и пафоса, который отчётливо был виден на этом мероприятии, неимоверно его раздражал. Странно, что он вообще решил сюда прийти несмотря на всё это. И меня с собой зачем-то притащил.
— Ещё нет. Домбровского пока нет… хотя, вот кажется, и он наконец пожаловал с женой.
— Иди, — с улыбкой говорю я, смахивая несуществующую пылинку с его плеча. — Я немного передохну здесь в сторонке и выпью шампанского.
Целоваться тут вроде бы не принято, но Корсаков приобнимает меня одной рукой за талию и оставляет лёгкий поцелуй на щеке.
— Не скучай. Я скоро.
Хочется сказать, что и то и другое вряд ли возможно. Настолько инородно я чувствовала себя в этом обществе и настолько хорошо знала работоспособность Александра третьего. Если уж он на благотворительном приёме решил добить какой-то вопрос, то сомневаюсь, что он обойдётся парой тройкой фраз. Домбровский этот, как я вижу, производит впечатление несговорчивого и властного человека, который привык, что перед ним все бегают. Мысленно пожелав Саше удачи и от всего сердца веря в его дипломатические способности, я отправилась на поиски пропитания и шампанского. Потому что до нашего уединенного уголка, который мы облюбовали с Корсаковым, официанты практически не долетали.
Дохожу до фуршетного стола, стараясь привлекать минимум внимания со стороны гостей — ну просто ниндзя в платье, не иначе! Но уж лучше так, чем быть вовлеченный в разговор с людьми, которых я совершенно не знаю. Да и что-то мне подсказывало, не каждую из тем на этом вечере я смогу поддержать.
Заветные канапе и закуски были уже рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки, как в меня со всего размаху врезается какой-то высокий амбал, обтянутый в смокинг.
— Прошу прощения! Вы в порядке? — гремит рядом со мной сочный бас. — Я не сильно вас задел?
Конечно, толчок в спину был довольно болезненным, наверняка завтра у меня там появится синяк. Но кости целы, платье тоже. Поэтому нужно постараться успокоить человека, схватить фужер с шампанским и по-тихому ретироваться к стеночке. Пока я опять не вляпалась в очередную историю.
— Не переживайте, я в порядке, — поднимаю глаза на нарушителя моего личного пространства и впадаю в ступор. Просто стою, раскрыв рот, больше не в силах ничего произнести вразумительного и членораздельного.
Нет, ну этого просто не может быть!
— Саша… А ты тут как оказался?! — наконец-то выдавливаю из себя, все ещё с трудом веря в происходящее.
[1] Полуофициальный дресс-код для вечерних торжественных мероприятий