Догоняю эту фурию я уже на стоянке, что, пожалуй, и к лучшему. Общаться с ней на лестнице после всего того, что она мне устроила, может оказаться довольно чревато для здоровья.
— Ник, подожди! — окликаю я девушку.
Огненно-рыжая шевелюра резко взметнулась в сторону, когда Скворцова недовольно посмотрела на меня через плечо:
— Чего тебе?
Ну надо же, и куда делись все её дружелюбные улыбки и весёлые шуточки?
— А тебе не кажется, что за все твои выкрутасы можно и статью получить? — спокойно интересуюсь я, подходя ближе, но на достаточно безопасном расстоянии. От этой сумасшедшей можно ожидать чего угодно.
— Ой можно подумать ты с ним не спишь! Святую-то из себя не строй! Никакой клеветы тут нет, — презрительно фыркает Скворцова.
— А я и не о Корсакове. А о том, что твои прошлые действия могли нанести серьёзный вред моему здоровью, а это уже попахивает уголовкой, Никуль.
Чёрт знает, откуда вообще в моей голове эти знания. Может в универе какой-то курс был по юридической грамотности, вот и вспомнилось в критический момент. Заявлять в полицию я и не думала, просто надо было с чего-то начать разговор.
Держалась я действительно молодцом — спокойно и даже в какой-то степени отстранённо. Но внутри была натянута до предела как струна.
— О, прозрела наконец-то, — смеётся Вероника. — А ты докажи, Лиз, что это именно я тебе кресло сломала. В вашей шарашкиной конторе ни одной камеры нет! Хочешь болтики вынимай, хочешь телефон бери…
Кресло! Именно эта дрянь сломала мне новое кресло! А ведь Оксанка орала, что упади я чуть менее удачно, то могла напороться виском на какой-то торчащий штырь! И что касается телефона…
— Так это ты тот самый аноним, что рассылал смски об измене? — усмехаюсь я, скрестив руки на груди. И это было самое безопасное их расположение в данный момент, потому что уж очень чесались кулаки надавать Скворцовой по морде! И стереть это нагло нахальное выражение с её лица.
— Ну а что тут такого, — пожимает плечами Ника, — Я ведь ни в чём не соврала. То ты целуешься перед работой с одним, потом на набережной гуляешь с другим. Пускай твои мужики знают правду, какая ты на самом деле двуличная! А один из них обязательно бы оказался Корсаковым. Интересно, а помимо него с кем ещё из клиентов ты развлекалась? Утоли моё любопытство, Лиз! Непонятно только зачем ты Лёшу опять в свои сети пыталась заманить…
— Ты ненормальная, если ты правда так думаешь, — качаю головой, с ужасом наблюдая, как Скворцова чуть ли не брызжет ядовитой слюной в мою сторону. — И Гордеев мне на хрен не сдался! И уже довольно давно. Наблюдай ты за мной более внимательно, то знала бы это!
— Ну да конечно! И именно поэтому у тебя его день рождения до сих пор стоит, как пароль для разблокировки! — орёт Ника. А я с удивлением отмечаю, что она права. Я действительно не стала менять пароль после нашего расставания с Лёшей. Просто эти цифры для меня перестали иметь сакральный смысл, а набирать их одним пальцем было быстро и удобно. Но эта моя маленькая лень позволила Скворцовой беспрепятственно залезть в мой гаджет. — Ты дуру, то из меня не делай! Сколько ты ходила, страдала после вашего с ним расставания и никого к себе не подпускала?! Всё надеялась, что он снова к тебе вернётся?
— Ага, конечно. Так ждала возвращения Гордеева, что одновременно крутила со всеми своими клиентами! Где логика, Ник? Тебе самой не смешно слушать весь тот бред, что ты несёшь?!
— Мать всегда говорила, что не стоит смешивать работу и личную жизнь, — Скворцова как-то невесело усмехается и достает из своей сумки сигареты. От чего у меня еще больше округляются глаза. Она же никогда не присоединялась к нашей компании антизожников во время перекуров! Получается, всё то, что она из себя изображала на работе, была сплошная ложь от и до. — Ты, судя по всему, живешь по её заветам… лучший менеджер по продажам! Оборжаться можно! Видела я тебя на тренинге в том году, и как ты потрясающе работаешь с возражениями…
Я не считала себя продажником от бога, но продавать рекламу действительно умела. Только вот на том тренинге я и правда не блистала. Потому что состоялся он аккуратно на следующей неделе после моего разрыва с Гордеевым. И я вообще смутно помню, как жила в те дни. Какие уж тут отработки возражений под руководством столичного гуру продаж… На том тренинге блистала Лана и хорошо проявила себя Настюха. А я действительно была в аутсайдерах, хотя это и не помешало мне потом добиваться успехов уже работая «в полях». Но в глазах Ники я, судя по всему, так и осталась никчемным бездарем.
Ника с наслаждением выдыхала вверх едкий дым и насмешливо поглядывала в мою сторону.
— Какая тебе разница, насколько хорошо или плохо я продаю рекламу? Ты что так мечтаешь получить звание «Продажник года»? — непонимающе уставилась я на бывшую коллегу.
— А я ненавижу несправедливость! Когда кто-то незаслуженно получает все лавры! Ненавижу, когда кто-то непонятно почему занимает чужое место! — неожиданно переходит на крик Скворцова, дрожащей от злости рукой начиная размахивать сигаретой. Отчего я невольно отступаю на шаг назад. — Вот что он в тебе нашёл, скажи?! Ты вообще себя в зеркало видела??
— Я не занимала твое место, Ник. Лёша сам ко мне вернулся, — спокойно парирую я. — Я ничего для этого не делала. Хочешь верь, хочешь нет, я вообще не знала, что вы были вместе…
— Вся такая из себя положительная девочка! Ничего-то она не знала, ничего делала! Ну просто «не виноватая я — он сам пришел»! Ты что думаешь, я не знаю, как ты по нему убивалась и страдала, когда он тебя бросил? Да ты, сверкая пятками побежала к нему, лишь только он шаг в твою сторону сделал!
— Я просто его тогда очень любила, — зачем-то говорю я. Хотя мое откровение так и не пробудило в Скворцовой остатки здравого смысла. Для неё я по-прежнему оставалась врагом народа, который в ответе за её разрушенное счастье. Хотя после всего того, что я узнала о Гордееве, я не могла перестать задаваться вопросом — а из-за чего там, собственно, можно страдать? Неужели Ника, такая же жертва, ослеплённая Гордеевым, как и я когда-то?
— Любила? Да что ты вообще знаешь о любви?! Ты хоть понимаешь, как мы с ним друг друга любили?! Ты знаешь, как он ко мне относился? Да он… да мы жениться хотели после окончания универа! И всё разрушилось в один момент! Это родители заставили его бросить меня! А Лёша не хотел! Не хотел! Ты хоть можешь себе представить, как это, быть в разлуке с тем, без кого ты дышать не можешь? Когда тебя на год отправляют за тысячи километров «подлечить здоровье»… целый год просто вычёркивают из жизни! А ты здесь продолжала жить, как ни в чём не бывало! Вернула его, ещё и потом съехаться его заставила! Ты думаешь, мне приятно было наблюдать, как вы вместе получаете дипломы? Смотреть на фото, как он тебя обнимает, целует? Когда на твоём месте должна была быть я! Я!! Ни хрена ты ничего не знаешь! У тебя по жизни вечно всё легко и просто! Единственная драма, которая была в твоей жизни, это когда Лёшка тебя окончательно бросил, и то ты сразу сопли на кулак намотала!
Ника уже перешла на крик и откинув в сторону недокуренную сигарету, стала надвигаться на меня, направив прямо в область моего сердца указательный палец. И хотя женский маникюр не относился к категории колюще-режущих предметов, но почему-то в этот момент мне всё равно стало жутко. Инстинктивно я попятилась назад, пока не уперлась в капот чей-то машины.
— Как намотала, так и размотала. И сейчас прекрасно живу и без твоего любимого Гордеева, — уже начинаю огрызаться я. Пускай мне и некуда отступать, но просто так терпеть оскорбления от этой истерички я не намерена!
— Прекрасно живёшь? А не ты ли недавно тут в офисе на ступеньках прижималась к нему и целовала? — шипит Скворцова уже практически тыча в меня своим острым ногтем. — Что язык проглотила? Нечего сказать? А ты скажи спасибо, что ты отделалась лишь поломанным каблуком! Сука! Я еле сдержалась, чтобы не оттащить его от тебя прямо там, и не скинуть тебя с этой самой лестницы!
— Ник, мне кажется, нервы тебе до конца так и не вылечили, — тяжело вздыхаю и аккуратно, но решительно отодвигаю её руку от себя. Огрызаться и спорить со Скворцовой сейчас было подобно самоубийству, но я с каким-то отчаянием и упрямством шагала навстречу своей гибели. Потому что очень хотелось донести до этой ненормальной одну простую мысль — Гордеев мне не нужен. И во всей этой мести нет никакого смысла. — Я не отвечаю за действия Лёшки, к кому и зачем он приходит, и в кого пытается засунуть свой язык… Но если он решит провернуть подобное ещё раз со мной, то с этой самой лестницы полетит он. Потому что для меня — между нами всё кончено! Хочешь возвращать его — возвращай. Женитесь, рожайте детей, делайте что хотите. А меня оставьте в покое! Как ты правильно заметила, и сообщила всему офису — мне есть на кого тратить своё время.
— Это ты о Корсакове что ли? — смеётся Вероника, наконец перестав надо мной нависать. Не знаю, поверила ли она до конца моим словам, но выглядела Скворцова сейчас более расслабленной. — Я бы тебе не советовала особо сильно губу раскатывать.
— А я, Ник, обойдусь, пожалуй, без твоих советов.
— То, что ты к нему в койку залезла и получила контракт, ещё ничего не значит. Ты, конечно, можешь надеяться на «жили они долго и счастливо», но у нас есть общие знакомые и я знаю, что они про тебя говорят.
— Люди всегда что-нибудь да говорят, — пожимаю я плечами.
— Да? То есть тебя устраивает быть в роли цирковой собачки?
Скворцова одаривает меня снисходительно жалобной ухмылкой и продолжает:
— Ни для кого ни секрет, что он хочет позлить свою бывшую. А я думаю, ты знаешь, кем она была. Может ты и выучила какие-то навыки соблазнения и успешно их применяешь, раз он всё-таки обратил на тебя внимание, но согласись, где тебе тягаться-то с самой мисс Поволжья? Весь это ваш так называемый роман — не больше, чем кратковременный спектакль. Просто чтобы позлить Янку. Уж прости, Лизк, но я видела их вместе. Очень красивая пара! И вот там были настоящие чувства, а ты для него не более, чем проходной вариант. А может экзотики ему захотелось после череды моделей, хрен его знает… Вопрос времени, когда ты выполнишь свою роль и он помашет тебе ручкой. Я бы на твоём месте уже потихоньку готовилась, что карета в любой момент может стать тыквой.
— Я бы на твоём месте больше бы сосредоточилась на своей личной жизни, — нахожу в себе силы сказать я, смотря прямо в глаза Скворцовой. Но где-то в районе груди уже разрастается огромная болезненная чёрная дыра. Проходной вариант — я уже не первый раз слышу эту фразу… И если Ника хотела меня добить, то у неё это отлично получилось. — Тебе же нужно ещё Гордеева возвращать.
— О, не переживай. Люди обязательно будут вместе, если они созданы друг для друга. А мы с Лёшкой созданы. С тобой я уже разобралась, мои родители… тоже своё получат. И мы с ним будем вместе, вот увидишь, — Ника гордо вскидывает подбородок. — А вот сохранишь ли ты контракт, когда Корсаков тебя кинет, и звание лучшего продажника, вот это большой вопрос…
— Парковка предназначена для клиентов и работников офиса! — неожиданно раздаётся грозный возглас Ипатовой, как чудо свыше. Оборачиваюсь и вижу Настюху в компании Фары, которые решительным шагом направляются к нам с Никой. — Скворцова, ты вроде ни к первым, ни вторым больше не относишься! Поэтому давай, на выход!
Ну что ж, со всеми рабочими тайнами мы наконец-то разобрались. Осталось только Лизе найти в себе силы и откровенно поговорить с Сашей о споре. Как думаете, чего нам ждать, с учетом последних событий? Или героине вообще лучше остыть и отложить этот разговор на потом?