Вошел страшина Дзюба.
- Вольно, - Кивнул он солдатам. - Время ваше, личное... Когда я был бойцом, уважал это время...
Он покосился на шахматную доску, прислушался ч баяну.
- Давай, Ковалев, спиликай что-нибудь потыхесеньку, для души, попросил Дзюба.
- Я не умею пиликать, товарищ старшина.
- Ну так играй! - вежливо потребовал Дзюба. - Что тебе не понятно?
- Слушаюсь, Кузьмич! - Ковалев щелкнул каблуками.
- Не прыгай понапрасну. Лучше сыграй! - Старшина уселся возле Ковалева.
Ковалев, видимо, знал слабинку Дзюбы. Он подмигнул Садыкову и повел мелодию украинской песни "Ревэ тай стогнэ Днипр широкий". Дзюба заслушался...
Хутор. Галина проснулась. За окном шел дождь. Она поднялась на локте, тревожно огляделась кругом... Оделась и начала собирать вещи в чемодан. Тихо вошла мать, мельком глянула на чемодан.
- Я смотрела сегодня, как ты спишь, - сказала она ласково.
- И как же? - Галина подняла глаза.
- Ты спишь, как маленькая... Я любовалась...
- Мама, прости, но я хочу уехать.
- Ты никуда не уедешь.
- Почему, мама? Ты же все видела!
- Вот поэтому и говорю. Ты никуда не уедешь... Здесь власть Рогозного!
В доме сидели отец, мать, Мария и Галина. На столе остатки завтрака.
- А их на кого оставишь? - спросила Мария.
- Может, ты позаботишься? У тебя же много заступников.
- Не мешало бы пошире раскрыть очи, - продолжала Мария. - С дома глаз не спускают!
- Я все равно уеду!
- Держите ее, дуру. Убьют, как паршивую собаку! - повысила голос Мария.
- За что? - растерянно спросила Галя. - Я тихо, мирно...
- То-то и беда, дочка, что тут ни тихо, ни мирно, - сказал отец. - Не знаю, как тебе из этого омута выбраться.
- Боже ты мой! - горестно воскликнула Галина. - Где это видано, чтоб силой...
- Не к добру все это, Мария, - проворчал отец. - С нем связалась? Опомнись!
- Опять за свое, красный партизан, - оборвала его Мария. - А что они тебе дали, твои партизаны? Укоротили ногу?
- Дали бы!.. Твои самостийники помешали!
- Загнали бы в колхоз... как барана. Если бы не я, тебя давно...
- Договаривай, лахудра, смерти моей ждешь?
- Господи, остановитесь! - не сдержалась мать. - Опомнитесь!
- Сами заварили, сами и разбирайтесь. - Отец вышел из дому.
- Спятить с ним можно, - возмутилась Мария. - Упрям, как бык!
- Так про отца? - укоризненно сказала Галина.
- Ладно! Ладно! Я тебе советую: выбрось дурь из головы. Никуда ты не уедешь!
- Может, ты, как сестра, поможешь?
- На кой мне это сдалось... Через тебя и мне счастье, если хочешь знать.
- Вот оно что! - удивилась Галина.
- Разозлишь Клима - тебе все пути закрыты. Угодишь - счастье само стелется под ноги. Смекаешь, сестра, о чем я толкую?
- И ты руку приложила?
- Приложила! Я не враг себе, - бросила Мария и вышла.
Галина опустила голову, плечи ее задрожали от рыданий.
- Что ты, доченька! - прошептала мать. - Успокойся. Не серчай. Я во всем виновата. Пугали... Грозили... Спаси тебя бог!
В кабинете начальника пограничного отряда сидели Осадчий, Свиридов и Сушенцов.
Здесь же находились капитан Левада, сотрудники УМГБ старший лейтенант Дуглич и лейтенант Заболотный.
- Я за то, чтобы начать операцию "Сокол", - сказал Осадчий.
- И я за то, - поддержал его Свиридов. - Но меня волнует слабое звено - Данилюк. Трудно предвидеть, что он может выкинуть.
- Согласен, риск есть. Но мне кажется, с нами он искренен.