Впервые я позволила мальчику поцеловать себя в восьмом классе.
Его звали Боря, и он получил шанс лишь потому, что первым догадался позвать меня показать «что-то интересное» вдали от любопытных глаз одноклассников.
Правда сначала он пригласил меня на танец на школьной дискотеке по случаю восьмого марта под «Потому что есть Алёшка у тебя» и как-то неуверенно сжимал свои пальцы на моей талии.
Поцелуй был быстрый и неловкий, совершенно детский. Впрочем, мы и были детьми, немного сумасшедшими и накрученными одноклассниками. Они дразнились и называли нас «парочкой», а мне тогда хотелось, чтобы Лёша просто ревновал.
Впрочем, это было неважно.
Дима поцеловал меня так, будто ждал этого слишком долго. Медленно и трепетно, задержав пальцы на щеках, затем перехватив голову за шею и запутавшись пальцами одной руки в волосах. Вторая спустилась вдоль спины на поясницу. Невинно, не пересекая никаких красных линий. Страстно, прижимая меня к мужскому телу.
Я бы не упала, даже если бы теряла сознание, настолько крепко он держал меня, но всё же вцепилась пальцами в его руки и медленно, безо всякой причины и логики, прошлась ладошками до его головы. Запуталась пальцами в волосах. Сцепила в кулачки. Потянула.
Дима прикусил мою губу, и я зашипела.
«Хватит», — кричало сознание.
— Хватит, — выдохнула я, воспользовавшись первой же возможностью, которая у меня появилась.
Я отклонилась назад, но из плена сильных рук не вырывалась, словно застыла где-то посреди странной неопределённости.
Невысказанное желание. Молчаливое приглашение. Мой совершенно ясный отказ.
Совершенно глупый.
— Ты не свободен.
Глаза напротив приоткрылись, и в них потух едва зародившийся огонь сопротивления. Руки, сомкнутые вокруг моего тела, разжались.
— Должен ли я извиниться, Настя?
«Да, конечно», — подумалось мне, хотя звучали бы эти слова крайне неловко.
— Нет.
И я не стала сопровождать свой ответ комментариями.
Я не могла себе соврать. Мне понравилось.
— Извини. Я не хотел тебя смущать. Я выйду минут на десять. И спасибо за подарок, мне понравилось.
Дверь за ним закрылась так быстро, что я даже не успела ответить.
Кажется у него есть эта супер способность — исчезать из помещения, так же быстро как и появляться в нем.
Я же осела на кровать. Анализировать случившееся — едва ли благодарное занятие, поэтому я просто механически делала то, что следовало. Переоделась, взяла туалетные принадлежности и сходила умыться. По возвращении в комнату Димы так и не обнаружила, забралась под одеяло в надежде уснуть как можно скорее. День был долгим и утомительным, а вечер слишком эмоциональным.
Но сон не шёл.
За окном было слишком тихо, а хотелось бури, чтобы она воем и шумом создала хоть что-то напоминающее колыбельную или хотя бы посторонние звуки, которые могли бы отвлечь от случившегося.
Дима вернулся,… не знаю, возможно, минут через пятнадцать, а по ощущениям я ждала его около двух часов. Ждала?
Он вошел тихо и практически в точности за мной повторил всё те же манипуляции — переодевание, умывание, кровать. Дышал ровно и размеренно. И не спал. Прямо как и я.
Я закусила губу, чтобы удержать рвущиеся изнутри вопросы. Их было так много, что казалось, голова прямо сейчас взорвётся от напряжения. Но я не знала, имею ли права на ответы.
Прошло довольно много времени и мне в какой-то момент показалось, что Дима уже уснул. Я перевернулась на другой бок, лицом в комнату, потому что тело затекло от неудобного положения, и практически сразу взглядом встретилась с его зелеными глазами.
— Спокойной ночи, Настя.
— Спокойной ночи, Дима.
Но той ночью я почти не спала.