До конца дня я собиралась отомстить Диме. И не самым «взрослым» способом.
Но обо всём по порядку.
Когда я не самым грациозным образом приземлилась в его руки, спрыгнув с ветки, и придавила всем своим весом в сугроб — во мне взыграл дух отмщения. Но его внимательный взгляд и обеспокоенный вопрос о том, не ушиблась ли я, выбил из колеи.
Такая перемена настроения и интонаций были для меня слишком инородными. Я привыкла, что меня ругают. Постоянно. Делаю ли я что-то правильно или нет. Могу я пострадать от этого или нет. Болею или получаю диплом о высшем образовании — родители и почти все посторонние люди всегда находили причину отчитать меня за что-то.
— Ты в порядке, Настя?
— Не считая моей поруганной гордости? Вполне. Но я это запомню, Дима, и отомщу.
Я попыталась встать и зашевелилась на нём, но крепкие руки сомкнулись в районе поясницы.
— Не торопись, нужно проверить все ли кости целы, — прошелестел он, пройдясь ладонями вверх до самых плеч, и спустился ими же вдоль рук, возвращаясь к мягкому месту.
— Там костей нет. И проверять нужно не мои травмы, а твои.
— Проверишь?
— Только на повреждение мозга. Но для этого нужно специальное образование и оборудование. Вернёмся в город — запишу тебя на МРТ.
Дима рассмеялся и позволил мне встать на ноги, после чего поднялся сам.
Мы вышли на тропинку и двинулись в сторону домиков. Я — всё еще ругая его за шутку и обещая неминуемую месть, он — смиренно соглашаясь принять любое наказание.
Но где-то за несколько шагов до нашего дома телефон Димы зазвонил, и, повернувшись к нему на автомате, я выхватила с экрана смартфона имя «Анжела». Как сигнальный огонь, взорвавшийся не где-то высоко в темном небе, а прямо здесь, перед глазами.
Дима скинул вызов, но еще до того, как он успел убрать телефон в карман, тот разразился новым звонком.
— Ответь, я не буду мешать.
Было бы невежливо задержаться еще на несколько секунд, и всё же я сделала именно это, убедившись, что он снял трубку и с интонацией, совсем не похожей на ту, что он общался со мной ранее, ответил своей девушке.
Мне было любопытно, но не настолько, чтобы остаться и подслушивать чужой разговор, поэтому я развернулась и пошла в сторону домика.
Едва переступив через порог прихожей, я столкнулась с Катей, которая бежала вниз по лестнице, уже полностью переодетая в сухую одежду.
— А где папа? — спросила она.
— Ему позвонили, и он остался на улице поговорить.
Скинув с ног дутики и надев тапки, я пошла в сторону комнаты.
— Ему Анжела позвонила? — Катя тоже была любопытной, но в отличие от меня пока не понимала грани, за которые заходить не стоило.
— Возможно, я не уточняла.
Это была почти не ложь. Девочка же прошла за мной в спальню и села на кровать отца, словно это было нормально и ничего странного не происходило.
— Удивительно, что она решилась позвонить ему, после того как получила отворот-поворот, — намеренно или нет, но Катя продолжила подпитывать во мне интерес к тому, что меня не касалось. — Она так разозлилась на него, когда он отказался оставить Нику вместе с ней на эти дни.
— Правда?
Я была сама невозмутимость, но на секунду замерла с флисовой кофтой в руках, расстегнув и застегнув молнию обратно. А потом еще раз.
Стоило взять себя в руки.
— Ника отказалась оставаться с ней и если бы я не знала, как она тогда испугалась, то решила бы, что сестрёнка подстроила всё это нарочно. Папа отвёз её к бабушке и дедушке, а Анжела сказала, что если ей не доверяют, то она лучше соберёт вещи и уйдет, — Катя хлопнула в ладоши, будто эта новость была лучшей из тех, что она слышала в последнее время.
Я подавила в себе глупое желание повторить за ней.
— И что потом?
— Папа сказал, что её никто не держит, и она ушла. Правда без вещей. Наверное чтобы вернуться. Мне кажется, что Анжела поэтому и звонит, чтобы уговорить его снова быть вместе и…
— А мне кажется, что ты еще слишком мала, чтобы совать свой нос в дела, которые тебя не касаются, — голос Димы, стоящего в двери не предвещал ничего хорошего.
Катя прикусила губу и не стала развивать свою мысль. Мятеж так и плескался в её светло-зелёных глазах, но она точно понимала, что этот спор сейчас уже не выиграть, поэтому поднялась на ноги и молча ретировалась из комнаты. Своё поражение она компенсировала громким топотом по скрипучему полу.
— А теперь ты, — Дима вошёл внутрь, прикрыв за собой дверь и вызывая непроизвольное чувство дежавю. Такое уже было. Совсем недавно. Правда было темно и загадочно. Сейчас лишь неловко. — С чего ты взяла, что имеешь право вмешиваться в чужую личную жизнь? Тем более выпытывать информацию у ребёнка.