Наташа вошла в комнату, сдвинув брови, поглядела на свернувшуюся под пледом на диване, мать.
— Новый Год сегодня! Будем стол накрывать!? Мишка, наверное, в тюрьме, и то встречать будет.
Варвара Михайловна покачала головой, строго поглядела на внучку.
— Мам, ну что ты? Сумку с объедками притащила. Пахнет вкусно. Давайте сядем за стол, поедим. Ну что ты лежишь. Теперь уж ничего не сделаешь! — Наташа склонилась над матерью.
Люба повернула голову.
— Ты права! Ничего не поделаешь! Натворили деточки! Один в тюрьму угодил, другая, подарок готовит в подоле! Скоро на улицу нельзя будет выйти!
— Будто я одна такая! — вздохнула Наташа.
— Одна, не одна! — Люба села, зло сверкнула глазами на дочь. — Как в школу станешь ходить, когда пузо вырастет!? Не стыдно!?
— От любимого человека жду ребенка! Все знают! Он не виноват! Его убили! Сережа меня любил. Мы бы поженились! Нас бы сразу расписали, если бы я справку с консультации принесла.
— Твой Сережа соблазнил несовершеннолетнюю! И еще неизвестно, захотел бы признать ребенка, или нет!
— Любаша, зачем ты так! — Варвара Михайловна подошла к дочери.
— Зачем! — голос женщины сорвался на крик. — Она подумала о матери, когда наслаждалась в постели, с мужиком!? Кто кормить станет ее выблядков!
— Мама! — глаза девушки наполнились слезами. — Я пойду работать, уборщицей, дворником, если надо! Тетя Надя обещала помочь!
— Люба, прекрати! — старушка замахала руками перед лицом дочери. — Не кричи на девочку! Ей нельзя нервничать!
— Тетя Надя!? Ей что за дело! Пальцем на меня станут показывать! Вот мол, как без отца детей растить! Мне позор на больную голову!
— Любаша, не надо! Сегодня праздник! Наташа правильно говорит, давайте сядем за стол! — бабушка приложила ладони к щекам.
— Мне не до праздников! Не хочу ничего! Оставьте меня в покое! — Люба легла, отвернулась к стене.
Наташа выбежала в коридор, сняла с вешалки пальто.
— Куда, ты, на ночь, глядя! — вышла вслед за внучкой, Варвара Михайловна.
— Мне здесь делать нечего! — Наташа повернула побледневшее лицо. Из ее глаз по щекам покатились слезы.
— Не обижайся на мать! Ей сейчас очень тяжело!
— Мне тоже не сахар! — губы Наташи задрожали. — Зачем вы меня мучаете! Видеть вас не хочу! — она громко хлопнула дверью.
Варвара Михайловна сложила на груди руки, тяжело вздохнула, покачала головой.
— Что ж это делается! — прихрамывая на больную ногу, вошла в комнату. — Зря накричала на Наташку! Бог с нею! Она ж нам родная!
— Пусть аборт сделает! Мне и так тяжело! Только, ребенка не хватает, для полного комплекта.
— Да, Бог, с тобой! Опомнись, что говоришь!? — громко всплеснула руками старушка. — Ей и так носить тяжко! Надо молить Бога, чтобы здоровеньким малыш родился. Сама ведь еще ребенок!
— Вот именно! — повернулась к матери, Люба. — Родит уродца и мучайся с ним всю жизнь! Они ж не думают, когда ложатся в постель! Насмотрелись секса по телевизору!
— Не дай то, Бог! — Варвара Михайловна перекрестилась. Не говори так. Грех это большой! Да, разве можно, аборт! Потом не сможет родить! Всею жизнь себе искалечит! И тебе новое горе!
— Мне все равно! — Люба отвернулась. — Я не доживу ни до ее родов, ни до Мишкиного возвращения. Хватит с меня! Не жизнь, а наказание! Ни одного просвета! Только горе и беда одна за другой! — плечи ее затряслись.
— Не надо плакать, Любаша! Кто знает, может быть, все образуется! — старушка присела на край дивана, погладила дочь по голове.
Надя обняла себя за плечи, прошла по комнате. Как быстро летит время. Новый Год наступает. Она подошла к столу. В центре тарелка, стакан, до краев наполненный водкой, накрытый ломтем черного хлеба. Впервые встречает Новый Год, одна. После гибели мужа, единственной радостью был Сергей. Женщина поглядела на портрет сына, обвязанный черной лентой. Добрым был, веселым мальчиком. Им было хорошо вдвоем! Села, налила в бокал вина, выпила залпом. — За тебя сынок! Оглядела праздничный стол. Наготовила по привычке. Хотела поднять себе настроение. А ведь причина есть! Летом Наташка родит внука. Он непременно будет похожим на Сергея.
— Слышишь, Сереженька, у тебя скоро родится сын! Назову его Сергеем!
Звонок в дверь нарушил ее мысли.
— Кто там? — посмотрела в глазок, но из-за плохого освещения в подъезде, разглядела только темное пятно.
— Это я, Андрей!
— Андрей! — отодвинула задвижку, распахнула дверь. — Что случилось? В Новогоднюю ночь?
— Не хочу идти домой! — он снял шапку. Седая прядь упала на лоб. — Николай разбился вместе с Володькой на машине. Только из морга. Галина, кажется, сошла с ума. А я вот, один! Пустишь?
— Господи! — Надя приложила ладони к щекам. — Конечно, пущу! Это не ошибка с Николаем?
— Нет, точно он! — Андрей снял куртку, пригладил волосы.
— Проходи, я ведь тоже одна! Всегда с Сережей вместе встречали. Он даже из-за меня к товарищам не ходил. А они его высмеивали и обижались. Я говорила, ты иди, я посижу одна у телевизора, а он не уходил, жалел. Теперь вот, некому пожалеть. Видишь, по привычке наготовила, а угощать некого.
Андрей прошел в комнату, сел к столу.
— Ты не стесняйся, хочешь выпить, выпей!
Мужчина налил водки в бокал, выпил.
— Извини, не спросил, тебе налить? — поднял глаза на женщину.
— Я водку не пью. Бутылку распечатала, чтобы обряд соблюсти.
—Еще налью, можно?
— Конечно! — Надежда вздохнула, наблюдая, как Андрей опорожняет бокал за бокалом. Свалились на него беды!
— Ты ешь! — подвинула тарелку. — Не стесняйся, а то опьянеешь!
— Как жить, теперь не знаю? Никого у меня нет. Научи, если можешь? — Андрей взглянул в глаза женщине.
— Помнишь, ты сказала тогда, когда от Любы вышли, Наташка и Мишка мои дети?
Надя отвела взгляд, провела пальцем по скатерти.
— Посчитай! Когда Мишка с Наткой появились. Любаша всю жизнь только тебя и любила! Сердце ты ей разбил! С Александром сошлась тебе назло. Он все знал, и жалел ее. Скольким людям, ты жизнь разрушил!
— Хочешь сказать, за то и получил теперь по заслугам? — Андрей прищурил глаза. Крупная, как горошина слеза покатилась по его щеке. — Поделом, мне, значит!?
— Такого даже в мыслях не держу! Бог с тобой! Если так обо мне думаешь, зачем пришел?
— Прости! — мужчина накрыл широкой ладонью руку женщины.
— Ну, ты, вольности не позволяй, я своему всегда была верна! — Надежда оттолкнула мужчину. — И при жизни, и после смерти! Не встретила такого, чтобы мог его заменить.
— Извини! Горько мне! Так горько, впору с моста, на рельсы сигануть!
— Да, ты, никак очумел! Выкинь такое из головы! Я тоже поначалу, о смерти мечтала. А теперь, вот, внука жду! Жизнь сложная штука!
— Да, уж, твоя, правда! — Андрей покачал головой. — Жить тяжело! Никто не выдерживает, все умирают! — он положил руки на стол, опустил на них голову. — Эх, пропал я совсем!
В прихожей пропел звонок.
— Вот и еще гости! — Надя выскочила в коридор, распахнула дверь. — Наташа?
— Скучно у нас!
— Рада тебя видеть! — женщина обняла девушку, поцеловала в одну щеку, потом в другую — Проходи!
— Что он здесь делает! — крикнула Наташа, увидев Андрея.
— Наташенька, здравствуй, доченька! — поднял осоловелые глаза на девушку, мужчина.
— Не сердись! У него горе! — прошептала Надя на ухо девушке. — Колька с Володей на машине разбились, жена в больницу угодила.
— Насмерть?
Надежда Ивановна кивнула головой.
— Так им и надо! — хлопнула Наташа в ладоши. — Браво! Я даже не смела, надеяться на такое!
— Не говори так, девочка! Грех радоваться чужому горю! — остановила Наташу Надежда.
— А я радуюсь! И буду радоваться, и никто мне не запретит! — она подошла к мужчине. — Слышите, вы! Ненавижу вас! Так вам и надо! Вы убили моего Сережу, вот вас Бог или дьявол, наказал! Будете знать, как людей на костре жечь!
— Наташенька, прости! — Андрей упал со стула к ногам девушки. — Я за Кольку у тебя прошу прощения! Пусть он хоть там обретет покой! — мужчина растянулся на полу и вдруг захрапел.
— Ну, вот, разморило! Помоги, пристроим, его на диван! — Надя взяла Андрея за руки. — Поднимай!
Наташа хотела возразить, но потом, покорно, приподняла ноги мужчины. — Тяжелый!
Они уложили Андрея на диван. Надя накрыла его одеялом.
— Есть хочешь?
— У нас все есть! Мать объедки тащит! Только противно мне! Он моего жениха убил, а она кормится возле него! — девушка вздохнула, села к столу. — А что, правда, теть Надь, Володька с Колькой разбились?
— Андрей Александрович сказал! — Надежда поглядела на спящего мужчину. — Если только ему все не приснилось спьяну. Завтра выйду на смену, узнаю у девчонок.
— Ну и поделом! Услышал Бог мои молитвы!
— Ребенка под сердцем носишь! Нельзя злобствовать! — женщина погладила девушку по плечу. — Как себя чувствуешь?
— Паршиво! Тошнит по утрам, все наизнанку выворачивает! Низ живота по вечерам болит, аж, сердце щемит!
— К врачу ходила?
Наташа покачала головой из стороны в сторону.
— Стыдно мне! Спросит, замужем? Нет! Работаю? Нет! — Теть, Надь, я сама Сережу толкнула на этот поступок! И сейчас не жалею! Потерять его боялась. Уедет на службу, найдет другую. Я бы его заставила жениться, если бы он не захотел. Только он и сам меня любил!
— Знаю, девочка! — Надежда Ивановна обняла Наташу за плечи, привлекла к себе.
Наташа прижалась к груди женщины, вдохнула запах пирожков, исходящий от ее кофты. Вот она, действительно, родная. Понимает и не осуждает. — Мама говорит, никому я не нужна. Ребенка моего кормить не хочет! На аборт направляет!
— С ума сошла, баба! — Надежда повернула лицо девушки. — Не смей, слышишь! Никакого аборта! Роди, я заберу малыша. Дай мне слово!
— Не волнуйтесь! — Наташа опустила голову. — Малыша никому не отдам! Только недавно поняла, какой это подарок судьбы! Память о Сереже! Все перетерплю ради него! Сдуру, тогда таблеток наглоталась! Не знала о беременности. Если мать с бабкой откажутся от меня, уйду из дома. Дворником пойду работать, как Степка дурачок, и комнату мне дадут.
— Глупая! — Надежда Ивановна поцеловала девушку в макушку. — Как это никому не нужна! Мне нужна! Малыша твоего уже сейчас люблю! Моего Сереженьки кровь! Ты меня к жизни вернула! Вырастим, не беспокойся! — она вытерла ладонью, набежавшие на глаза, слезы. И горько и смешно от слов девушки. Надо же, надумала, как Степка дурачок! Скажет такое! — Врачу показаться надо! Хочешь, я с тобой пойду? — заглянула женщина в лицо девушки.
Наташа кивнула головой.
— А этот, теперь здесь поселится? — Наташка махнула рукой на спящего Андрея.
— Проспится и пойдет домой! — вздохнула женщина. — Зачем он мне! Я кроме Сережиного отца больше никого не любила. Сына растила, теперь вот вся радость, будущий внук!
— Если, девочка? — Наташа улыбнулась.
— И девочку стану любить!
— Я тоже ее буду любить! — Наташа погладила живот ладошками. — Только, уверена, будет мальчик!
— Ты устала? Пойдем, я тебя положу в Сережиной комнате, поспи до утра! — она обняла девушку за плечи, подвела к кровати, откинула одеяло.
— Ложись, тебе нельзя утомляться!
Наташа сняла платье, легла в постель. Надежда Ивановна подоткнула края одеяла, поцеловала девушку в лоб.
— Спасибо, вам за все! — тихо произнесла Наташа. Женщина не оглянулась. И вышла. Наташа обвела глазами комнату. На этой кровати с Сережей, в тот единственный раз! Вспомнилось ей. И горячая влага хлынула потоком на шеки, облила подбородок. Если б знала тогда! Не отпустила, прижала к себе, покрыла поцелуями. Господи! Как жестока жизнь! За что! Простонала девушка. И убийца мой брат! Она уткнулась лицом в подушку, заглушая вырвавшиеся рыдания. Ребенок! Может, быть, права мама! Зачем он мне? Что меня ждет! Позор!? — Ничего не хочу! — крикнула она. Умереть! Рядом с ним навсегда! — она закрыла ладонями рот. Тетя Надя услышит. Нельзя плакать! Надо спать! Наташа ощутила сильный толчок внизу живота, и медленно, растекающуюся боль по всему телу. Опять! Повернулась на бок, подтянула колени к груди, закусила губу. Тихо! Произнесла про себя. Спи, малыш! Скорее бы родился! А меня отпусти! Прости! Я хочу к Сереже! Тетя Надя тебя вырастит! Наташа крепко зажмурила веки, глубоко вздохнула, и тихо застонала, погружаясь в сон.
Вот какой Новый Год! И гости пришли. Надежда посмотрела на похрапывающего, на диване, Андрея. Наташка учудила! Подумала, мужика приветила! Женщина улыбнулась. Мне никто не нужен. У меня скоро будет маленький Сереженька! Стану о нем заботиться, вот и радость в жизни! Она села к столу, поставила локоть на стол, подперла щеку. Скоро закончится мое одиночество. Летом Наташка родит! Дай Бог, чтобы все хорошо было! Снова взглянула на спящего Андрея! Неужели, правда!? Володька и Николай разбились на машине!? Галя с нервным расстройством в больнице. Завтра надо разузнать, и Галину навестить. Совсем озлобилась. Я никому зла не желала! Заявление написать о прощении ребят не могла. Перед памятью Сергея стыдно! Теперь, Мишка один за всех отдуваться будет!
Андрей открыл глаза. Провел рукой по пушистому пледу. Где я? Это не мой дом! Голову сдавило, словно тисками. Он провел ладонью по лбу. И вспомнил. Вчера готовились к празднику. Позвонил телефон. Поехали с Галей в больницу. Кольки больше нет! Он застонал. Потом пришел к Наде, и напился. Он поднялся, коснулся ногами пола. Надо пойти домой. Встал, заглянул в соседнюю комнату. Спящий на кровати, свернулся в клубок. Рядом раскладушка. В полутьме он узнал Надежду. А кто на постели? Наташка? Пусть спят! А я пойду потихоньку, решил мужчина, и, стараясь не шуметь, вышел в коридор, снял с вешалки куртку, открыл дверь. Держась за перила, медленно спустился по лестнице. Холодный утренний ветер проник под одежду. Андрей запахнул полы куртки, поднял капюшон, ускорил шаг. Улицы города пусты, дорожки заметены снегом. Все отдыхают после Новогодней ночи. Даже Степка, спит в своей каморке, не вышел на уборку. Зачем вчера забрел к Надежде? Покачал головой мужчина. Мой сын ей горе причинил, а я заявился, поплакать в жилетку. Надька добрая женщина! Он вспомнил, серые глаза женщины. В них нет злости! Галка, не права! Надя никогда не радовалась чужому горю! Меня жалеет! А чего меня жалеть! Любашу бросил! Детей своих сиротами оставил! Чужой мужик растил. Сашку тоже жаль. Он Любашу любил. И детишек не обижал. Дурак я, круглый дурак! Он потер ладонью лоб. Ноги мужчину не слушаются, спотыкается на каждом шагу. Много выпил! Остановился перед домом, поглядел, на закрытые шторами, окна. Как же не хочется идти домой! Поднялся по ступенькам, повернул в замочной скважине, ключ. Зашел в прихожую, снял куртку, ботинки, остановился на пороге комнаты, прислонился к двери. Праздничный стол! Встретили Новый Год! Значит, я теперь один остался! Прошел в комнату, сел на диван. — Вместо праздника, поминки! — крикнул Андрей. Он лег на диван, потянул на себя плед, закрыл глаза. — Я всем испортил жизнь! — произнес вслух. Повернулся на бок, потом на другой. Ничтожный я человек! Подумал мужчина. Сделал несчастной Любашу. И моя семейная жизнь раскололась. Сын погиб, жена сошла с ума! Как стану жить!? Надо заснуть! Проснуться, и чтобы все было, как прежде! Будто приснился страшный сон! Только теперь уже ничего, как прежде не будет! Мужчина повернулся на спину, протянул под пледом озябшие ноги. Ему представилось воскресное утро, солнечные блики, играющие на занавеске. На кухне, Галина печет блины. Колька, с загорелыми бицепсами, в майке, улыбаясь, прихлебывает кофе из большой белой чашки. Вдруг картина в его мозгу переменилась. Люба, с большим букетом ромашек в руках, бежит по зеленому полю. Он догнал, повернул, прижался губами к ее горячим губам. Громкий стон вырвался из его груди. Сердце сдавила сильная боль. — Любаша, прости! — прошептал Андрей.