- Мне необходимо быть в Москве к десяти часам, - говорил он, не глядя на него. - Я совершенно забыл, что меня будут ждать у нотариуса. Отпустите меня, пожалуйста. Когда ваши встанут, скажите им, что я извиняюсь, страшно жалею...
Он не слышал, что говорил ему Сергей Сергеич, и торопился, и всё оглядывался на окна большого дома, боясь, как бы дамы не проснулись и не задержали его. Ему было стыдно этой своей нервности. Он чувствовал, что в Кузьминках он уже последний раз и больше сюда не приедет, и, уезжая, оглянулся несколько раз на флигель, в котором когда-то было прожито так много хороших дней, но на душе у него было холодно, не стало грустно...
Дома у себя на столе он увидел прежде всего записку, которую получил вчера. "Милый Миша, -прочел он, - вы нас забыли совсем, приезжайте поскорее..." И почему-то ему вспомнилось, как Надежда кружилась в танце, как раздувалось ее платье и видны были ноги в чулках телесного цвета...
А минут через десять он уже сидел за столом и работал и уже не думал о Кузьминках.
(1) Никогда в моей жизни! (франц.)
1898