В понедельник вечером после коктейльной вечеринки в клубе «Аргус» я сидела, скрестив ноги, на кровати и раскладывала карточки с заметками. Сахар была на учебном свидании с парнем с одного из ее курсов, которое, по ее словам, было больше учебой, чем свиданием. Тем не менее, я пообещала дождаться ее.
В наушниках звучали ноты «Времен года» Вивальди, пока их не прервал пронзительный звонок моего телефона.
Это была тетя Розамунда. Я перепроверила время. Было уже почти полночь.
— Все в порядке? — спросила я, как только ответила.
— Да, конечно, — тетя Розамунда не выглядела расстроенной, но, впрочем, она никогда и не была расстроенной. — Я звонила, чтобы узнать как ты.
— Так поздно?
— Я ведь не разбудила тебя, правда?
— Нет, конечно, нет, — я зажала телефон между плечом и ухом, бездумно перебирая пальцами края своих карточек. — Как дела дома?
— Как обычно, — она сделала паузу. — Ты хорошо устроилась, дорогая?
— Да, — потом добавила: — У меня даже появились друзья. Несколько девочек моего возраста.
— О, это замечательно. Не могу выразить, как мне приятно это слышать, — последовала еще одна пауза. — У моего звонка была причина.
— O?
— Сегодня утром Бартоломью Хилберн разговаривал с твоим дядей, — пояснила она. — Он сказал, что видел тебя на коктейльной вечеринке в клубе «Аргус». Также он сказал, что ты была приглашена — и что весь вечер ты провела с Риккардом Хоторном.
Я ничего не ответила.
— Бартоломью даже упомянул, что, по его мнению, вы двое встречаетесь, над чем, конечно, твой дядя посмеялся. Но…
— Как ты думаешь, мне стоит рассказать об этом Джонатану?
— Джонатану? Что, нет… о, я имею в виду, это не мое дело. Я просто позвонила, чтобы предупредить тебя держаться подальше от этого парня Хоторна.
Карточка с заметками выскользнула из моей руки. Предупредить меня? Дядя Карлайл и тетя Розамунда никогда не были теми опекунами, которые запрещают встречаться с парнями. У нас с Эдди даже не было комендантского часа.
— От него одни неприятности, и он не подходит тебе, Августина, — продолжала она. — Мне бы не хотелось, чтобы тебе разбили сердце.
— Мы просто…
Друзья — слишком простое слово, но что еще можно придумать?
— Друзья.
— О, он приглашает своих друзей на эксклюзивные мероприятия клуба «Аргус»? — должно быть, она поняла, что ее тон был слишком резким, потому что она смягчила его, сказав: — Семья Хоторнов… они не такие, как все мы. Они не уважают никого, кто не принадлежит к их числу. А такая девушка, как ты? Они съедят тебя и выплюнут, дорогая.
Я ничего не сказала.
— Пожалуйста, просто поверь мне на слово, Августина. Разве я когда-нибудь обманывала тебя или была неразумна в своих просьбах?
— Нет.
— Вот именно, нет, — согласилась она. — Ты умная и красивая девушка с блестящим будущим. Идеальная жертва для скучающего мальчишки Хоторна, у которого слишком много денег и власти.
Я провела пальцем по контуру своего носка. Я чувствовала себя одновременно спущенной и оправданной. Вполне подходящая комбинация.
— Августина?
— Я буду держаться от него подальше.
— Спасибо, дорогая, — должно быть, она почувствовала, что у меня портится настроение, потому что добавила: — Может быть, ты прилетишь в пятницу и проведешь с нами выходные? Мы с твоим дядей будем рады тебя видеть. Мы можем пригласить Джонатана на ужин.
Пятница. Я была настолько выбита из колеи, что почти не поняла как ответила: — Я бы с радостью, тетя Розамунда, но у меня групповой проект. Как насчет следующих выходных?
***
Легкий ветерок доносил звон колоколов Мемориальной церкви, когда я шла через двор, прижимая книги к груди. Листва над головой начинала окрашиваться в оранжево-красный цвет — признак того, что октябрь уже не за горами. Занятия становились все более интенсивными, приближались сроки сдачи экзаменов, а объем обязательной литературы увеличивался на несколько страниц.
Я завернула за угол Университетского корпуса и остановилась.
Возле бронзовой статуи Джона Гарварда, однофамильца университета, стояла знакомая группа парней. Они смеялись, хлопали друг друга по спине. Несколько восторженных туристов фотографировали их рядом со статуей, и я не могла их винить, особенно когда мой взгляд остановился на Риккарде.
Он стоял, свободно сложив руки на груди, с озадаченным выражением лица.
Потом он повернул голову в мою сторону, и наши взгляды встретились через расстояние. Весь воздух покинул мои легкие. На его губах появилась ухмылка, и он жестом пригласил меня подойти.
Я сделала неуверенный шаг вперед, пока предупреждение тети Розамунды не прозвучало в моей голове почти так же громко, как церковный колокол. Еще ни разу в жизни я не была нерешительной. Осторожной — да. Но, сделав выбор, я всегда доводила его до конца.
Я развернулась и скрылся за дверями холла, не понимая, почему у меня в животе словно образовалась пропасть.
***
В Бристлмор-хаусе больше не было атмосферы элегантности.
Вместо этого студенты заполнили все щели лужайки и портика, балансируя красными стаканчиками в руках и сигаретами в других. Группа студентов начала раздеваться и бежать по мощеной дорожке, их белые задницы были яркими, как луна на небе. На окнах висело объявление с надписью: Не блюешь? Не участвуешь!
Сахар прислонилась своим плечом к моему.
— Как мы сможем найти Айрис, когда здесь столько людей?
У меня не было ответа.
Внутри было такое же безумие. Темные неоновые лампы давали слабое освещение, но достаточно, чтобы разглядеть сбившиеся в кучу тела, которые извивались и танцевали. То, что когда-то было со вкусом и изысканностью, теперь превратилось в некое подобие пьяного разгула. На смену богатым членам клуба «Аргус» пришли первокурсницы в обтягивающих платьях и старшекурсницы в спортивных костюмах.
Некоторые студенты спускались по парадной лестнице на подносах, врезаясь в ножки и колонны. Всякий раз, когда ритм стихал, диджей кричал: К черту декана!, что вызывало громкие аплодисменты. Каждый раз люстра сотрясалась от их силы.
Сахар схватила меня за запястье, чтобы нас не разлучили, и мы вместе протиснулись сквозь толпу людей в помещение, которое когда-то было столовой. Изысканный шведский стол исчез, вместо него стояла огромная бочка с чем-то, называемым «Сок джунглей».
Сахар что-то сказала, но я не смогла разобрать слов. Она указала на дверь.
Мы вошли на кухню и тут же покачнулись, когда до нас донесся запах. Единственное, что здесь готовилось — это студенты с красными глазами, которые лениво смотрели друг на друга. Но, по крайней мере, здесь было тише.
— Ты видела Айрис? — спросила Сахар.
Я покачала головой, чувствуя, как легкие горят от пассивного курения.
— Давай попробуем поискать в гостиной… ну, или на танцполе.
Мы снова двинулись в толпу и, скорее благодаря удаче, чем мастерству, нашли Айрис и Сериз. Сериз была окружена другими девушками из Пчелиного Клуба, все они подобрали жемчуг к своим облегающим платьям до бедер. Айрис сидела вне этой группы и делала вид, что разговаривает по телефону, когда не посылала хмурые взгляды в сторону Сериз.
Когда она заметила нас с Сахар, выражение ее лица на мгновение стало счастливее. Она подвинулась, чтобы мы могли присоединиться к ней на диване.
— Вы не хотите чего-нибудь выпить? — крикнула Айрис, перекрывая музыку.
Мы с Сахар покачали головами. В ответ Айрис пожала плечами.
Я обвела глазами комнату, и, словно притянутый невидимой рукой, мой взгляд сразу же наткнулся на Риккарда. Он стоял у камина, положив руку на каминную полку, устраивая прием для всех своих жаждущих приспешников, которые заполнили окружающие диваны и кресла. Морда оленя над ним была украшена малиновой боевой раскраской и большой цифрой 8 на щеке.
Риккард был одет в повседневную белую рубашку на пуговицах и темные брюки, несколько верхних пуговиц были расстегнуты. Непослушные пряди его волос упали ему на лоб, и что-то уродливое развернулось у меня внутри, когда я увидела, как пьяная, но великолепная девушка потянулась вперед, ее рот открылся от смеха, когда она откинула назад его волосы.
Он встретил мой взгляд. В воздухе стало душно.
Риккард на мгновение уставился на меня, выражение его лица было неразборчивым. Я слабо улыбнулась. Вместо ответной очаровательной улыбки он отвернулся от меня, вернувшись к обсуждению того, о чем говорил ранее.
Мне стало ужасно неловко.
— Он просто проигнорировал тебя! — крикнула Айрис.
Сериз вскинула голову в нашу сторону.
— Риккард проигнорировал тебя? — девушка рядом с ней повторяла эти слова, пока они не разнеслись по комнате, как заразная болезнь.
Мое смущение только усиливалось, когда все больше и больше глаз обращалось в мою сторону. Я сцепила руки на коленях.
— Мне нужно подышать свежим воздухом! — крикнула я на ухо Сахар. Она не успела ответить, как я уже встала и протиснулась мимо людей.
На улице я нашел тихий уголок темноты между стеной и внушительным вязом. Тусовщиков было меньше, чем у входа в дом: горстка детей вокруг небольшого костра, парочка, совершающая публичные непристойности, и пара у кованой железной ограды. Самый высокий из них что-то принимал от другого, его рыжевато-коричневые волосы блестели в ночи. Я наблюдал, как он торопливо шарит по карманам, смотрит налево, потом направо и отходит к дому.
Выйдя на улицу, я обнаружила тихий уголок темноты между стеной и внушительным вязом. Там было меньше тусовщиков, чем перед домом, горстка ребят вокруг небольшого костра, парочка, совершающая публичные непристойности, и двое парней у кованой железной ограды. Самый высокий парень что-то принимал от другого, его рыжевато-каштановые волосы поблескивали в ночи. Я наблюдала, как он поспешно сунул деньги в карман, посмотрел налево, потом направо и двинулся обратно к дому.
Каллен.
Звезда футбола исчез в доме, радостные возгласы эхом отразились от стен, когда его друзья заметили его и разделили с ним свое пьяное веселье.
Через несколько минут мне стало казаться, что я бросила Сахар, и я вернулась в дом. Незнакомая плоть и кожа прижимались к моей, когда я пытался проложить себе путь обратно в гостиную. Я пробыла на улице совсем недолго…
Кто-то налетел на меня, отбросив на несколько шагов назад. Холодная липкая жидкость забрызгала меня, стекая по шее и груди. Если посмотреть вниз, то ткань сразу же обесцветилась, а контур бюстгальтера выпирал наружу. Даже тусклое освещение не смогло скрыть очевидное пятно.
Они невнятно пробормотали извинения, но я не расслышала их из-за грохота в ушах.
Мне не следовало приходить. Подумать только, я могла бы сейчас быть у тети и дяди, в чистом и уютном доме, в котором я выросла.
Я могла бы уйти, но идти двадцать минут, покрытый липкой выпивкой, было не слишком заманчиво. Уборная была моим лучшим вариантом, пока я не дошла до конца очереди, которая тянулась вдоль всего коридора. Чтобы пройти через это огромное столпотворение, потребуется целая вечность. Головы поворачивались, когда я проходила мимо, и шепот становился все громче, как гул басов.
Мягкая рука коснулась моего локтя, и голос прошептал мне на ухо: — Иди за мной.
Я подняла голову и увидела рядом с собой Риккарда. Его брови были озабоченно наморщены.
Он повел меня по мраморной лестнице в другой коридор, где вместо портретов возбужденные студенты прижимали друг друга к темным обоям. Никто из них не заметил, как мы прошли мимо, слишком увлеченные друг другом.
— Отойдите! — неожиданно скомандовал Риккард, и пара, как тараканы, метнулась в сторону, открывая дверь спальни.
У меня создалось впечатление грязной холостяцкой берлоги, прежде чем дверь захлопнулась за мной, заглушив шум вечеринки. Внезапная тишина отрезвила меня. Мы с Риккардом были одни. Одни в его спальне.
Я запаниковала. Риккард встретился со мной взглядом, в его глазах цвета виски были и вызов, и вопрос.
— Ты видела, кто пролил на тебя свой напиток?
Я покачала головой.
Он кивнул на соседнюю дверь.
— Ванная там. Пользуйся всем, что нужно.
Ванная комната была далеко не такой, как общая в моем общежитии. С клетчатой плиткой, ванной на когтистых ножках и пудрово-голубыми шторами, закрывающими окно, я как будто перенеслась в прошлое. Интереснее дизайна были только личные вещи, беспорядочно разбросанные по раковине.
Расческа, лосьон после бритья, зубная паста. Я провела пальцем по ним.
Я попыталась представить его здесь, через несколько минут после пробуждения, с всклокоченными со сна волосами и опущенными глазами. За мгновение до того, как он надевает свою харизматичную маску и выходит на улицу, чтобы исполнять обязанности короля Кампуса.
Он постучал в дверь, и я виновато опустила руку.
— Августина?
— Одну минутку.
— У меня есть для тебя рубашка.
Я посмотрела вниз на свой белый топ, который быстро становился бордовым. Я приоткрыла дверь, чтобы взять рубашку, и мое настроение улучшилось, когда я увидела, что Риккард делает драматическое усилие, чтобы отвести взгляд.
— Спасибо, — тихо сказала я.
Моя рубашка была полностью испорчена, сок джунглей был так же эффективен в качестве красителя, как и для опьянения студентов колледжа. Я быстро вытерлась и переоделась в рубашку Риккарда. Она доходила мне до середины бедра и пахла им. Я уткнулась носом в ткань, глубоко вдыхая.
Риккард раскинулся на кровати, положив на колени подушку, и выглядел так же уютно, как и я чувствовала себя неловко. Его глаза следили за мной, вспыхивая признательностью.
Чтобы избежать его взгляда, я оглядела его комнату. Она соответствовала той же элегантной эстетике, что и весь остальной дом: обои темно-синего цвета в сочетании с темной мебелью и обшарпанным деревянным полом. Однако здесь было гораздо грязнее. Книги были сложены стопками на каждой доступной поверхности, за исключением верхней полки, которая была завалена моделями кораблей в бутылках. Обувь и учебники были разбросаны по полу, и я даже заметила рядом с мусорной корзиной несколько бумаг, помеченных большими красными надписями «100 %» рядом с его именем.
В комнате была только одна фотография. На ней были изображены Найлз Хоторн и гораздо более молодой Риккард, оба не улыбались, но выглядели достаточно приятно в своих костюмах. Они стояли бок о бок, как деловые партнеры. Позади них мерцала гигантская рождественская елка. Создающая прямой контраст с этой семьей.
Я провела рукой по корешкам некоторых книг, просматривая названия. Все корешки были потрепаны и изношены.
— Видишь знакомые названия? — спросил он внезапно.
Много знакомых. Но я коснулась своего любимого.
— Я живу в своих мечтах, ты это почувствовал. Другие люди тоже живут в мечтах, но не в собственных. Вот в чём разница.
— «Демиан», — сразу же сказал он. — Герман Гессе.
Я спрятала улыбку, продолжая бродить по комнате. Каждый сантиметр моей обнаженной кожи горел под его взглядом, но я не была готова смотреть на него. Пока не готова.
Я взяла в руки потрепанный экземпляр «Дома листьев» и стала листать страницы. Кто-то подчеркивал предложения и набрасывал мысли на полях, делая хаотичную структуру еще более беспорядочной. Несколько страниц были на волосок от того, чтобы выпасть.
— Ты читала? — спросил Риккард.
— Разве кто-нибудь может это читать?
Я услышала улыбку в его голосе, когда он сказал: — Как я понимаю, ты не интересуешься эргодической литературой10, как я понимаю.
— Я предпочитаю истории с четким началом, серединой и концом.
— Неужели?
Что-то в его тоне заставило меня резко повернуть голову в его сторону. Он насмехался надо мной, я была уверена в этом.
Риккард подвинулся к краю кровати, опершись на руки. Хотя его поза была расслабленной, его глаза были напряженными и проницательными, в них светилось что-то такое, что я почувствовала у себя в груди. Интерес, волнение, любопытство.
— На что ты намекаешь? — спросила я.
Его губы дрогнули.
— Ничего грубого, Августина. На самом деле, мне кажется, я с тобой согласен. Тебе нравится предопределенная структура.
Это высказывание было наполнено двойным смыслом. Я отложила книгу.
— Кто была та девушка, которая прикасалась к твоим волосам? — спросила я.
— Как поживает твой парень?
Туше.
— Прости, что вчера избегала тебя во дворе.
— Мне не нужны твои извинения, Августина. Я уверен, что у тебя была веская причина для этого.
Я перевела взгляд на декоративную лепнину, разбираясь с нахлынувшими мыслями. Они были почти такими же быстрыми, как биение моего сердца. Я находилась на опасной территории, но все предостережения исчезли, как только я взглянул в глаза Риккарда.
Я жестом указала на корзину для мусора.
— Зачем ты выбросил свои работы? Ты мог бы использовать их для подготовки к экзамену.
— Сомневаюсь.
— Неужели идеальная успеваемость — это то что ожидает семья Хоторнов? — спросила я.
Он засмеялся, но не ответил.
Я взглянула на него, мои щеки покрылись румянцем, когда я поймала взгляд его карих глаз цвета виски. Его губы скривились в ухмылке. Мне вдруг представилось, как я наклоняюсь вперед и целую эти самые губы. Я бы прикоснулась к его шее, запустила пальцы в его волосы. Я бы не останавливалась, пока у меня не перехватило бы дыхание.
— О чем ты думаешь, Il Penseroso? — спросил он, понизив голос на октаву.
О тебе.
— Мне пора домой, — мой голос был мягким, неуверенным.
Риккард поднялся на ноги.
— Я провожу тебя.