Игорь
Вспоминаю, как стоял под прикрытием уличной темноты и слушал откровения той, которую считал самым близким мне человеком, любящей и верной женой. Не мог поверить, что все эти мерзости говорит та самая женщина, которой я был безоговорочно предан, с кем был готов прожить всю оставшуюся жизнь. Слышал неприкрытую брезгливость в её голосе, когда она вспоминала то время, когда я приходил в себя после страшной аварии, в один миг лишившей меня всех, кого я так безмерно любил. Слышал все насмешки, уколы и издёвки. Слышал интонации самодовольства, возбуждения и радости, когда речь зашла о её любовнике.
О любовнике? Нет, по её словам было понятно, что Глеб — далеко не первый, с кем она крутила за моей спиной. Когда это началось? Сколько продолжалось? Неужели она была мне неверна с первого дня нашей совместной жизни?! Я и помыслить не мог какое чудовище скрывается за этой невинной ангельской внешностью.
Когда она попыталась разбить Лесин телефон, когда я услышал её угрозы, то понял, что пора начинать действовать. Выдохнул, сдержался, чтобы не ударить, не раздавить эту пакость на месте. Вышвырнул её из своего дома, пообещав себе, что сделаю всё, чтобы ни единого напоминания об этой дряни в моей жизни не осталось.
Было больно и тошно. Спровадив Ингу, понял, что ни секунды не могу находиться в большом доме. Каждая вещь, каждая купленная ею безделушка, казалось, смеялась мне в лицо, напоминая о вероломстве и предательстве жены.
Пошёл тогда к Лесе, узнать как она. Увидел её, стоящую на крыльце, замерзшую, встревоженную, но терпеливо ожидающую моего возвращения и сердце на секунду ёкнуло, сбой дало. Захотелось обнять, прижать её к себе, чтобы уже никогда не отпускать. У меня такое чувство, до этого момента, лишь к одному человеку возникало…
Воспоминание о Даше окончательно выбило из колеи, обострило удар, взбаламутило боль, осевшую в глубине души. Напился я тогда до полубессознательного состояния. Спасибо Лесе за то, что осталась со мной, выслушала весь льющийся из меня яд. Дала выплеснуть злость и обиду, выговориться. Если бы не это — с ума бы сошёл, наверное.
Не помню как добрёл до постели, как раздевался, как ложился в кровать. Лишь одно осталось в памяти: Даша склоняется надо мной, касается лёгким поцелуем моей щеки, шепчет что-то такое тёплое, доброе, от чего мне становится так легко и светло. Не могу разобрать слов, но моментально забываю про все свои горести и засыпаю, чувствуя себя любимым и нужным.
Даша? Или всё-таки Леся? Как так вышло, что образы этих двух девушек слились в ту ночь воедино?
На следующий день решаю не откладывать свои дела в долгий ящик. Звоню Елене Петровне и назначаю срочную встречу. Юристка не возражает — дорожит нашим контрактом. Я клиент не хлопотный: дело Леси и мой грядущий развод — единственное, чем ей пришлось заниматься для меня за последние два года. А оплачиваю я её работу ежемесячно и, согласно договору, деньги там падают не маленькие. В нашем контракте есть одно условие: она вольна вести свободную юридическую практику, но мои интересы всегда должны стоять в приоритете.
Выслушав мой рассказ, адвокатша заверяет, что проблем с разводом возникнуть не должно. Даже если Инга не согласится, на эту процедуру уйдёт не более пары месяцев. Киваю. А мысли вновь и вновь возвращаются к другому.
— Елена Петровна, то, что Вы сказали Олесе, Ваш прогноз относительно её дела — это не сгущение красок?
— Я вообще дела своих клиентов с другими не обсуждаю, но раз уж Олеся Александровна решила посвятить Вас в суть её ситуации, то скажу так: то, что я ей обрисовала, не сгущение, а скорее оптимистический взгляд на вещи. Мне тут птички нашептали, что судья уже буквально очарована Глебом. Да, мы можем запросить замену судьи, но это лишь ещё более растянет во времени весь процесс. Он — парень хитрый. И точно знает, что ему нужно. Более, чем уверена, что на ребёнка ему начхать, но попробуй-ка убеди в этом судью и органы соц. опеки… Лучшее, что можно тут сделать: либо набраться терпения, либо попытаться как-то с ним договориться.
Благодарю её за откровенность, прощаюсь, выхожу в приемную и вижу встревоженное лицо Леси. С облегчением выдыхаю, когда она сообщает о неожиданном приезде родных. Я уже было испугался…
После посещения юридической конторы, сопровождаю Лесю в отделение полиции. Она подаёт заявление на Глеба. Выступаю свидетелем. Передаю сотруднику номера телефонов других очевидцев: администратора и студентов, сидевших за соседним столиком — хорошо, что позаботился на этот счёт вовремя.
Вечером подвожу Лесю к её дому. А вернувшись к себе, впервые, в полной мере, постигаю всю глубину пустоты, обрушившейся на меня. Бесконечные минуты растягиваются в часы, часы перетекают в сутки. Не могу работать, не могу думать. Сообщаю своим, что я в отпуске, прошу не беспокоить. Леся звонит периодически. Чувствую, что волнуется, переживает. Пытаюсь не выдавать ей обуревающие меня мысли. Мысли о ней…
Странно, но об Инге я уже практически не вспоминаю.
Боль и обида от пережитого унижения остались, но сама эта женщина в секунду стала мне чужой, безразличной. Был бы счастлив никогда больше её не видеть. Скучать уж точно не буду.
А вот Леся… Её образ преследует меня и днём и ночью. Ловлю себя на том, что по-привычке готовлю на двоих, но представляю в этот момент не Ингу, а эту милую и добрую девочку. Вспоминаю наши встречи в кофейне и в смузи-баре, наши непринужденные беседы, то ощущение лёгкости и тепла, которым наполнялся при одном взгляде на неё. Пытаюсь отогнать наваждение, но получается так себе. Днём хоть немного могу это контролировать, а вот ночью… Она приходит в мои сны. И эти сны поражают своей откровенностью. Во сне она не друг, а желанная, любимая, моя. Моя женщина!
Через пару дней мне начинает казаться, что у нас действительно может что-то получиться, что замечал в её взгляде нечто ответное.
А что если я ей тоже не безразличен?
Чёрт! Да я, похоже, втрескался по уши! Влюбился в эту девушку, как какой-то прыщавый подросток.
Осознание даётся не просто. До этого момента мне казалось, что после Даши я не способен чувствовать нечего подобного ни к одной другой женщине. Да, я хорошо относился к Инге, заботился о ней, был ей верен. Наверное даже любил её по-своему. Но там была иная любовь, построенная на признательности, выросшая из чувства безмерной благодарности — блеклое подобие того, что я испытывал к Даше. И я искренне верил, что иначе и быть не может. А потом встретил Лесю и сам не заметил, как дружеский порыв перерос в нечто большее — мощное, всепоглощающее, неподдающееся контролю или доводам разума.
И что же мне сейчас делать? Оставить всё как есть просто не получится. Я должен объясниться с ней, рассказать о своих чувствах. Если она ответит взаимностью, то я буду самым счастливым человеком во всём мире. Если нет… не хочу даже думать… Но пусть лучше «нет», чем эта иссушающая неопределенность.
Но сначала решаю попытаться всё уладить с Глебом. Не хочу, чтобы этот мужик стоял между мной и Олесей. Даже сейчас, зная, что они не вместе, ревную её к этому лощеному мерзавцу. Как бы то ни было — он её законный супруг. И, судя по всему, решил и в дальнейшем сохранить этот статус. Но дело не только в моей ревности или в желании устранить конкурента — я не хочу, чтобы этот гнусный тип и дальше отравлял жизнь дорого мне человека. Хочу решить её траблы до того, как расскажу ей о своих чувствах. Если она оттолкнёт меня, не захочет более видеть, то я, хотя бы, буду уверен, что у неё всё хорошо.
Звоню старому другу отца и пробиваю телефон Глеба. Папа в своё время Фархаду очень помог и я надеюсь, что он, в память об отце, не откажет мне в столь маленькой услуге. Не ошибаюсь — через пол часа вбиваю в телефон номер Лесиного мужа. Отправляю ему сообщение, с предложением встретиться и кое-что обсудить. Называю место и время. Обещаю, что моё предложение его точно заинтересует. Вижу, что сообщение он прочитал. Жду. Минут десять ничего не происходит, а потом приходит короткое «ок». Удовлетворенно выдыхаю. Ну вот, пол дела, считай, сделано. Смотрю на часы. Так, надо поторопиться, перед Глебом у меня рандеву с ещё одной змеёй.