Просыпаюсь с жуткой головной болью. За незашторенными окнами сумрачно-серо — не могу понять вечер сейчас или раннее утро. Нашариваю лежащий рядом телефон: чёрный экран, никакой реакции на нажатие кнопки — разряжен в хлам.
Поднимаюсь и со стоном топаю на кухню. Голова просто раскалывается, каждый шаг отдаётся острой, пульсирующей болью.
Достаю аптечку и закидываюсь сразу двумя таблетками Ибупрофена. Открываю кран, прикладываюсь к струе, ловя губами холодную, слегка отдающую хлором, воду. Во рту — Сахара. Водопроводная вода кажется вкуснее и желаннее любого изысканного напитка. Пью не отрываясь, долго, жадно. Потом умываюсь и перевожу взгляд на настенные часы. Всё-таки утро, вернее предутрие.
Звонить, куда бы то ни было, рано — все нормальные люди ещё спят. Подключаю телефон к зарядному устройству и тащусь в комнату. Решаю, что самым разумным сейчас будет опять погрузиться в сон — грядущий день обещает быть тяжёлым и силы мне ой как понадобятся.
Но сначала не мешало бы вымыться, а то от меня скоро, как от того козлика, нести будет.
Достаю из шкафа свежий комплект белья и начинаю заправлять постель.
Подтыкая простынь, между матрасом и изголовьем кровати, нащупываю пальцами что-то жесткое. Выуживаю находку — в руке оказывается бластер с противозачатками. Не моими…
— Ах, какие ответственные! Предохраняются… Твари. — отшвыриваю таблетки на подоконник — позже решу, что с этим делать.
Плетусь в ванную, моюсь и ещё долго стою под струями горячей воды. Меня вчера в такое окунули, что хочется находиться тут вечно. Жаль душу так же легко, как тело, не отмыть…
Комната наполняется густой белой взвесью пара. Ощущаю себя маленьким, заблудившимся в тумане ёжиком. Ну ничего, я постараюсь найти в себе силы выбраться из обступившей меня мглы.
Распахиваю двери, выпуская влажный, горячий воздух и с остервенением тру себя полотенцем.
— Почему?! Ну чего ему не доставало?! Захотелось разнообразия? Или я ему стала настолько отвратительна, что он просто был вынужден кинуться в объятья другой, красивой и ухоженной женщины? Разлюбил? Или после родов со мной произошли какие-то физиологические изменения и я просто перестала его удовлетворять? Ведь именно после рождения Кира, наша интимная жизнь свелась к минимуму. Страсть, разнообразие, предварительные ласки — всё практически исчезло.
Глеб, до этого никогда не был большим поклонником миссионерской позы, но последнее время у нас всё начиналось и заканчивалось именно ей. Он молча забирался на меня сверху, быстро делал свои дела и откатившись в сторону, тут же засыпал. А я лежала и долго пялилась в потолок, не в силах уснуть — разгорячённая, неудовлетворённая, не понимающая этого разительного контраста между «до» и «после».
Иногда я, трясущаяся от переполняющего тело желания, осмеливалась настаивать на продолжении. Прижималась к нему, покрывая его шею и спину жадными поцелуями.
— Прекрати! Неужели не понимаешь, как я устаю на работе? Прояви хоть чуточку сочувствия, — слышался раздраженный голос мужа, — И отодвинься немного. Мокрый весь. Жарко.
А что если дело не только в нём? Что если я тоже невольно виновата в произошедшем?
Ведь сколько раз Глеб вскользь бросал мне, что я поднабрала после родов, что нужно бы заняться собой, сесть на жесткую диету или ещё что-то. Правда он категорически негативно воспринял мою инициативу записаться в спортзал.
— Пустое выкачивание денег! А сына ты куда денешь? Мне зал необходим, так как дома силовые тренажеры не поставишь, а тебе-то это зачем? Посадила Кира в коляску и ходи себе хоть весь день! Да хоть бегай — я вон, по-пути на работу, много бегуней с колясками вижу. Тебе-то что мешает? — менторствовал он, — И в еде ужмись — курица на пару, морковка… А то разбаловала себя! Я мужчина — у меня организм другой: пара котлет вполне легко выбиваются жимом. А у вас, баб, всё иначе. Вот и думай, хочешь ли ради жратвы в кубышку превратиться.
Я соглашалась с ним и честно пыталась следовать его указаниям. Но после недели на паровом рационе, чувствовала себя совершеннейшей развалиной. После даже самой непродолжительной прогулки с ребенком, руки и ноги начинали трястись, а головная боль становилась каждодневным и неотъемлемым спутником жизни. В итоге, происходил срыв и я возвращалась к обычному «домашнему» рациону, так и не добившись желаемого эффекта. Ощущала себя, при этом, жалкой и безответственной слабачкой. И ещё долго не могла спокойно смотреть мужу в глаза, чувствуя, что, в очередной раз, не оправдала его ожиданий.
Напротив меня большое зеркало во всю стену (каприз Глеба — не в пример мне, он очень тщательно отслеживает любые изменения в собственном теле). Я внимательно вглядываюсь в прояснившуюся поверхность.
Да, придраться есть к чему: руки чуть пополнели, плечи округлились… грудь правда тоже — это плюс, теперь у меня вожделенная полноценная тройка. С кожей мне повезло — она оказалась весьма эластичной и, не смотря на минувшую беременность, сохранила свою первозданную чистоту — ни единой растяжечки не нахожу. Опускаю взгляд ниже, морщусь. Живот, некогда плоский, утратил свою былую подтянутость. Нет, брюхом его ещё не назовешь, но и девичий тонус он явно потерял, округлился, стал более женственным — «бабским», как выразился бы Глеб. Талия чуть-чуть расширилась, бёдра тоже слегка раздались. Ноги ровные и вроде бы визуально всё хорошо, но я вспоминаю, что джинсы трёхлетней давности на меня натягиваются с бооольшим трудом.
Грустно вздыхаю, кручусь, пытаясь рассмотреть как обстоят дела с тыла.
Попа… ну обычная такая женская попа — не плоская, не обвислая, но вот до «ореха» белобрысой ей ой как далеко!
— Ну и чего ты от него хотела?! Сравни её и себя! Сравнила? Ну и как тебе? Ты же не круглая идиотка, чтобы не понимать, что на её фоне тебе ловить совершенно нечего!
Становится больно и обидно до слёз:
— Нет, видимо всё же идиотка, раз так наивно верила, что любят не за крутой зад и плоский живот! Вот мне глаза и открыли… Просветили самым доходчивым образом! Никому, Лесь, твоя душа не нужна! Хочешь любви красивого человека — соответствуй его уровню. А то дожила до двадцати шести лет, а разумом осталась на уровне восьмилетки, верящей в детские сказки. Теперь пожинай последствия своей наивности! Делай выводы!
Тяжело вздыхаю и в самых расстроенных чувствах возвращаюсь в постель.
Хватит самокопаний! К чёрту Глеба и его идеальную любовницу! Приказываю себе спать и ни о чём не думать. И, как не странно, практически сразу засыпаю.