Пенни
В последующие несколько дней Райдер оставляет меня в покое, ничего от меня не требуя, пока я выздоравливаю. Когда он дома, он не говорит ни слова и почти не смотрит на меня. Я не знаю, потому ли это, что он злится, или потому, что в таком виде я кажусь ему отталкивающей. Каждый раз, когда я гляжу в зеркало, я думаю, что это последнее. Отек уже почти сошел, но фиолетово-черные синяки приобрели уродливый желто-коричневый цвет.
К этому добавилось то, что Райдер сказал мне той ночью в своей постели. Томми мертв. Мне не нужно было спрашивать его, правда ли это. Я поняла это сразу, как только он мне сказал. Я почувствовала это — огромный груз свалился с моих плеч.
Я хочу спросить его, как это произошло, но я слишком боюсь ответа. Я уверена, что Райдер имеет к этому какое-то отношение. Возможно, он послал одного из своих парней сделать это. Я не могу заставить себя жалеть Томми после всего, что он со мной сделал. Он заслужил это.
Возможно, это делает меня ужасным человеком. Радоваться тому, что кто-то мертв, кажется ужасным поступком. Но я ничего не могу с собой поделать, вместо раскаяния я чувствую себя… свободной.
Даже если Райдер ведет себя так странно, я более чем благодарна ему за то, что он позволил мне остаться здесь. После того, как я ушла от Томми и попала в женский приют, я так и не смогла нормально выспаться, не могла расслабиться и чувствовать себя в безопасности. Даже в окружении других людей я всегда боялась, что он найдет и убьет меня. А здесь я не боюсь, когда в доме есть Райдер и Моджо. Райдер, может, и не прекрасный принц, но, по крайней мере, он не навредит мне и не позволит никому другому навредить мне, а это гораздо больше, по сравнению с тем, к чему я привыкла.
Днем я принимаю адвил2, и каждый вечер Райдер дает мне одну из тех волшебных таблеток, от которых все проходит и я могу спокойно спать.
Мои ребра тоже чувствуются значительно лучше, что позволяет мне двигаться гораздо легче. Поэтому я решаю встать и приготовить еду, пока Райдера нет дома.
Как раз когда я заканчиваю жарить свиные отбивные и запекать картофель, открывается задняя дверь, и входит Райдер. Он смотрит на меня, стоящую на кухне, пока Моджо приветствует его у двери.
— Чувствуешь себя лучше, я вижу, — пробормотал он, садясь за стол. — Ты наконец-то сможешь продолжать выплачивать свой долг?
Я тяжело сглатываю, прежде чем ответить:
— Да… — крошечная частичка страха поднимается в моем животе, но ее быстро сменяет волнение. Похоже, он все еще хочет меня.
Выкладывая еду на тарелку, я беру пиво из холодильника и несу ему. Поставив их перед ним, я наблюдаю, как он делает глоток пива, а затем возвращаюсь на кухню и накладываю еду на свою тарелку.
Когда я сажусь за стол с едой перед собой, Райдер продолжает:
— Это хорошо, потому что у меня есть для тебя работа. Мне нужно, чтобы ты пошла со мной в клуб сегодня вечером.
При его словах я резко вдыхаю. Вилка выскальзывает из моих пальцев и со звоном ударяется о тарелку.
— Но… но ты сказал…
— Не трахаться с кем-то другим, — уточняет он. — Мне нужно, чтобы твой мощный мозг сделал для меня несколько быстрых вычислений, и мне нужно, чтобы ты сделала это тихо, так, чтобы никто не заметил. Ты сможешь это сделать?
— Да, — уверенно отвечаю я. Это единственное, что я действительно могу сделать.
— Ты будешь присутствовать на совещании. Я хочу, чтобы ты мысленно подсчитала все цифры, которые тебе скажут, и убедилась, что они сходятся. Если это не так, ты попросишь меня что-нибудь выпить.
— Хорошо, — я больше не задаю никаких вопросов, в основном потому, что знаю, что он все равно не ответит.
Мы заканчиваем ужинать в тишине, и когда я встаю, чтобы убрать посуду, Райдер останавливает меня.
— Нам нужно идти, и мы возьмем мотоцикл, так что бери шлем и пошли, — он указывает на черный шлем, лежащий на столике у входа рядом с дверью. Он хочет, чтобы я поехала с ним на мотоцикле?
Через десять минут я выхожу через заднюю дверь и получаю ответ. Райдер перекидывает ногу через грозный и опасный на вид мотоцикл.
— Залезай.
Натянув на голову шлем, который он заставил меня взять, я застегиваю маленькую застежку под подбородком, прежде чем перекинуть ногу через мотоцикл. Неустойчиво держась на одной ноге, мне приходится придерживаться за его плечи, пока я располагаюсь позади него. Не зная, что делать, я оставляю несколько дюймов пространства между нами, сидя прямо и пытаясь найти что-нибудь, за что можно было бы ухватиться, но только не за Райдера.
— Подвинься ближе и обхвати меня руками, если не хочешь упасть, — наконец говорит он, в его голосе сквозит нотка веселья.
Я выполняю его приказ, двигая задницей, пока моя промежность не оказывается вровень с задом Райдера. Сначала я лишь слабо обхватываю его руками, но как только он заводит мотоцикл, вызывая громкий гул и вибрацию, я вцепляюсь в него, словно железные кандалы. Я не слышу его из-за громкого шума, но я чувствую его живот под своими руками, и я знаю, что он смеется надо мной.
Всю оставшуюся часть поездки я провела в состоянии страха и восторга. Я никогда раньше не ездила на мотоцикле, и это довольно яркий опыт. Когда мы подъезжаем к тому же клубу, из которого Райдер забрал меня две недели назад, весь восторг испаряется, и я остаюсь с глубоко укоренившимся страхом.
— Ты помнишь, что должна делать? — спрашивает Райдер, когда я сползаю с мотоцикла позади него.
Я снимаю шлем и отвечаю:
— Да, прокрутить в голове все цифры и убедиться, что они верны. Если нет, я попрошу у тебя, могу ли я что-нибудь выпить.
— Хорошая работа. Пошли, — говорит Райдер и начинает слезать с мотоцикла.
Прежде чем подумать об этом, я протягиваю руку и хватаю его за бицепс, крепко сжимая, чувствуя, как он напрягается под моим прикосновением. Его тело напрягается от того, как я держу его, но мне нужно знать. Я должна быть уверена, что он защитит меня сегодня.
— Никто там не собирается навредить мне, верно? Ты все время будешь рядом со мной, — при моих словах он расслабляется, его тело смягчается.
— Да, никто не навредит тебе, пока ты делаешь то, что я говорю, — заверяет он меня. Мы направляемся к двери, но перед самым входом Райдер на мгновение останавливается. — И еще одно. Если кто-нибудь спросит тебя, веди себя так, словно именно я сделал это с твоим лицом.
— Почему? — почему он должен брать на себя ответственность за это?
— Просто, блять, сделай это, — он закатывает на меня глаза.
Когда мы входим, в моей голове проносятся воспоминания о том, как меня впервые привели в это место. Тогда мне было страшно, я думала, что умру. Мне и сегодня страшно, но не так, как раньше. В глубине души я знаю, что Райдер защитит меня, он всегда защищал меня, даже когда я этого не заслуживала.
Несмотря на то, что многое изменилось с тех пор, как я была здесь в последний раз, бар остался прежним. Запах тот же, люди те же, черт, кажется, большинство из них одеты в ту же одежду. Все взгляды устремлены на меня, пока я следую за Райдером по клубу, как потерянный щенок.
Каждый раз, когда мы проходим мимо одной из немногих женщин здесь, они окидывают меня мерзкими взглядами и бросают в меня колючие взгляды. Я не знаю, почему. Потому ли, что я здесь с Райдером, или просто потому, что они знают, что мне здесь не место? Все остальные девушки здесь одеты сексуально и вызывающе, на высоких шпильках и с эффектным макияжем. В своих леггинсах и розовой кофте с длинным рукавом я не могла быть более неуместной.
Еще хуже, чем смертельные взгляды женщин, — это взгляды мужчин, которые шарят по моему телу, словно я какой-то экспонат. Мне кажется, что я выставлена напоказ, и, возможно, так оно и есть.
Райдер останавливается так внезапно, что я налетаю на него и врезаюсь лицом в его мускулистую спину. Моя все еще ушибленная щека пульсирует от удара, и моя рука мгновенно поднимается, чтобы погладить больное место.
— Смотри, куда идешь, сука, — рявкнул на меня Райдер. От резкости и ледяного тона его голоса мой позвоночник напрягается от страха. Он никогда не говорит со мной так. Он никогда не называет меня иначе, чем маленькая сова. Это не тот Райдер, которого я знаю, и я не думаю, что он мне нравится… Он мне вообще не нравится.