Российская Империя.
Вышколенный швейцар открыл передо мной дверь, и в лицо пахнуло легким вечерним ветерком. После душного зала, битком набитого степенными джентльменами и элегантными леди, я с удовольствием втянул носом городской воздух. Сунув большие пальцы в кармашки клетчатого жилета, я неспеша спустился с крыльца ресторана и уставился на яркую круглую луну. Вдруг слева кто-то охнул и послышался глухой звук падения. Я резко повернулся и увидел, как за соседним домом исчезли чьи-то ноги. Оглянувшись, я быстро зашагал в ту сторону.
Когда завернул за угол, то увидел три темные фигуры, склонившиеся над четвертым. Хм, знакомые ботинки.
— А вы случаем ничего не попутали? — спокойным тоном поинтересовался я и двинулся к ним.
— Вали отсюда! Без тебя разберемся!
Темные фигуры мигом выпрямились и, переглянувшись, пошли на меня. Вдруг что-то со свистом пролетело рядом с моей головой. Хрень какая-то, они что, правда, решили напугать меня ножиком? Настроение у меня было хорошее, поэтому я все же решил дать им шанс:
— Ай-яй-яй, разве можно на безоружного? Где ваши манеры?
Тут я почувствовал, как у меня немеют руки и слабеют ноги. Что это? Кто-то из них пытается обездвижить меня? Серьезно⁈ Мне понадобилось пару мгновений, чтобы «отзеркалить» воздействие и отправить к хозяину дара. Хлоп! Самый мелкий из них выпрямился в струну и со всего размаху упал лицом вперед на каменную мостовую. Оставшиеся двое, не сговариваясь, бросились с кулаками на меня.
— Что ж вы такие тупые-то? И как вы с куриными мозгами умудрились дожить до такого возраста? — весело спросил я, легко маневрируя между ними, но не позволяя им коснуться меня. — Может, поговорим? Или трубку мира выкурим?
— Выкурим-выкурим, — хрипло отозвался один из них.
Чувствовалось, что они оба устали, но так и не смогли задеть меня ни рукой, ни ногой. Вскоре мне надоели эти бессмысленные телодвижения, и я одним выверенным ударом отправил самого крупного из них в сон. В этой жизни я стараюсь не убивать без серьезного повода, но вырубить придурка, возомнившего, что он в состоянии со мной сразиться, милое дело. Второму я отвесил пощечину и пнул под зад, чем еще сильнее его разозлил.
— Погоди, не кипятись! — я примирительно поднял руки. — Я даю тебе шанс убраться и прихватить своих дружков. Иначе тебя тоже придется вырубить, а потом сдать властям.
Он быстро сообразил, что шансов у него нет, поэтому остановился и кивнул.
— Мы уже уходим.
Мелкого, который хотел меня обездвижить, он взвалил на плечо, а крупного схватил за руку и потянул по влажному после дождя асфальту. Я подождал, пока он скроется из виду, и подошел к постанывающему человеку.
— Мистер Смит? — я опустился на колено и приподнял голову английского посла. Пару часов назад мы познакомились на благотворительном приеме, который организовала моя матушка.
— О, Роман, — выдохнул он, щуря старческие глаза. — Щего сьо мною случилося?
Он говорил с жутким акцентом, но я его отлично понимал.
— Похоже, вас хотели обокрасть, — я помог ему сесть. — Проверьте карманы, все ли на месте? Если нет, то воры здесь поблизости. Я сбегаю и всё верну.
Мистер Смит похлопал по карманам и выудил часы на золотой цепочке и пачку английских фунтов стерлингов.
— Фсьо на месьте.
— Отлично! Встать сможете?
Он кивнул. Я подхватил его под руку и поднял. Было видно, что ему трудно передвигать ногами, но он не жаловался и, плотно сжав губы, побрел к дороге. Мы подошли к ресторану. Швейцар сразу догадался в чем дело и бросился нам навстречу. Вдвоем мы помогли послу подняться по крутым ступенькам и завели в здание.
Моя матушка, до этого порхающая между гостями, подошла к нам и, услышав о злоключениях мистера Смита, запричитала и тут же позвонила нашему семейному доктору. Я попытался объяснить ей, что доктор не поможет, ведь воры применили магическое воздействие, но она лишь отмахнулась и прижала мобилет к уху.
— Сьпасьибо, Роман, — посол протянул сухую старческую руку. — Я ваш дольжник.
— Ерунда, — отмахнулся я, но крепко пожал его руку.
Остаток вечера прошел в неспешных разговорах о политике, экономике и погоде. Мне было скучно с этими богатыми людьми, воображающими себя хозяевами жизни, поэтому я не стал дожидаться благотворительного аукциона, а незаметно свинтил домой.
Был конец августа и на улице заметно похолодало, поэтому я застегнул пиджак и ускорился. Из головы не выходило нападение на посла. Ведь это были не обычные воры, поджидающие припозднившихся господ, а маги. По крайней мере, один из них точно был магом. Я отразил его попытку обездвижить меня своим даром «Отражение», но обычный человек был бы против него беззащитен.
Погруженный в свои мысли, я не заметил, как добрался до нашего особняка. Сонный дворецкий Семён отпер дверь и удивленно выглянул мне через плечо.
— А где же машина?
— Я пешком пришел, — протянул ему пиджак. — Принеси мне что-нибудь поесть, а то на этом приеме одни мизерные закуски и овощные салаты подавали.
Семён с готовностью кивнул и засеменил в сторону кухни, а я зашел в кабинет. Комнату через окна освещала луна, поэтому включать свет не стал. Я взял письмо со стола и еще раз пробежался взглядом по обратному адресу.
— Уральская магическая академия, — я тяжело вздохнул.
Мне казалось, что все лучшие преподаватели стремятся обучать в столичных академиях, а на периферию едут одни бездари, поэтому письмо, полученное накануне, не воодушевило меня, а наоборот ввергло в уныние.
— Это ж сколько до него ехать-то придется? — я включил свет и подошел к большой карте империи, висящей на стене.
На ней были красным выделены железнодорожные пути, синим — автомобильные и зеленым — грунтовые и проселочные. Судя по билетам, купленным сегодня Семёном, завтра в полдень мы садимся на поезд и прибудем в Екатеринбург только через сутки и два часа. Но это была только часть пути. Дальше нас на автомобиле будет встречать представитель академии, с которым мы сначала будем ехать по асфальтированной дороге, а затем съедем на зеленую — просёлочную. Притом ехать по просёлочной придется километров двести.
— В деревню, в глушь, в Сара… в горы, — выдохнул я и с раздражением бросил письмо на стол.
В дверь постучали, и на пороге появился Семён с подносом в руках. Именно с ним мы завтра и поедем в академию. Я бы и сам вполне справился с бытовыми делами, но матушка настояла. А с ней спорить, только нервы себе трепать. Ее тревожность вкупе с чрезмерной опекой представляли гремучую смесь.
— Это все, что с ужина осталось. Больше ничего нет, — сказал он и поставил поднос на крепкий дубовый стол.
— А мне больше ничего и не надо, — я взял кусок хлеба, намазал сливочным маслом и сверху положил два куска холодной буженины. От толстостенной глиняной кружки поднимался густой пар, поэтому я аккуратно поднес ее к губам и отхлебнул. Чай был горячий и сладкий. Прям, как я люблю! Семён знает меня с рождения, а я его с трех лет. Именно в этом возрасте умер мальчик, в тело которого, по неизвестной мне причине, переместилась моя душа.
Я погрузился в воспоминания. На самом деле меня зовут Давид Руссо и я несколько столетий был главой ковена вампиров, проживающих на территории Иберии в другом мире. Первые два века жизни были насыщены эмоциями, чувствами и событиями, но потом все изменилось. Я начал терять вкус к жизни, а жажда крови жутко раздражала. Все повторялось: людей, где бы они ни жили и чем бы ни занимались, волновали только они сами, история циклично повторялась, природа менялась, но очень плавно. Даже научно-технический прогресс не сильно изменил суть происходящего.
Прожив еще несколько столетий, я начал периодически впадать в анабиоз, накладывая на членов ковена обязанность заботиться о моем теле, но, когда пробуждался, оказывалось, что все оставалось по-прежнему. Люди вылезли из пещер, но все также завидовали и ненавидели друг друга, их перестали убивать хищники, поэтому они убивали друг друга. Религия, законы, мораль — ничто не останавливало их от того, чтобы повторять извечные ошибки. В конце концов, скука и разочарование довели меня до того, что я захотел умереть. Да-да, вампиру надоело жить и пить кровь слабых никчемных людишек. Причем пить кровь мне надоело задолго до того, как я захотел покинуть тот бренный мир. Я провозгласил главой ковена своего преемника и попросил его убить меня перед всем ковеном. Но, когда моя голова покатилась по жертвенному камню, душа не улетела во Вселенную, чтобы познать неизведанное, а переместилась в другой мир в тело мальчика, который умер от удушья за пару минут до этого. Хорошенько откашлявшись, я сел и снова чуть не умер от крепких объятий моей теперешней матушки.
— Ты вещи приготовил? — с набитым ртом спросил я Семёна.
— Конечно, Ваше Сиятельство, — кивнул он и пригладил пучок седых волос, топорщащихся на затылке. — Только ваша матушка сказала, что еще раз все пересмотрит. Так что придется снова выкладывать и заново складывать, — тяжело вздохнул он.
— Ничего не поделаешь, — я взял второй кусок хлеба. — Я вот тоже не хочу ехать на север, но молчу. У каждого свой крест — вроде так говорится.
Семён пожал плечами, развернулся и, шаркая, побрел на выход. Я доел все, что было на подносе, включая бочковые соленые огурцы и брусничный джем, и поднялся в свою комнату. Уже засыпая, подумал о том, что, где бы я ни оказался, все равно возьму от жизни без жажды крови все, что только можно. И это не только учеба, а еще друзья, вечеринки и девушки. В этой жизни молодость одна и быстротечна.
Утро началось с топота бесчисленных ног, доносящихся с коридора и с первого этажа.
— Пошевеливайтесь! — кричала матушка. — Ромочке скоро ехать, а вы так до сих пор и не нашли!
Я наскоро оделся, умылся и вышел из комнаты. Служанка Глаша заглядывала за картины, висящие на стенах коридора. Эти картины не представляли никакой ценности, иначе матушка бы их уже давно продала.
— Что случилось-то? — я громко зевнул. — Что за сыр-бор с самого утра?
Глаша вздрогнула от звука моего голоса и вытерла испарину со лба.
— Так, оберег ищем, Ваше Сиятельство.
— Что еще за оберег?
В это время по лестнице поднялась матушка и бросилась ко мне.
— Беда! Беда, Ромочка! — она прижалась к моей груди. — Оберег-то твой младенческий потерялся.
— Оберег? Младенческий? — я задумался. — А зачем он тебе?
— Да, не мне, а тебе! Чтоб от сглаза защитить.
Ну, это уж слишком! Весь дом на ушах из-за кого-то оберега⁈ Я отвел матушку в свою комнату и как можно мягче и тактичнее объяснил ей, что взрослому человеку, каким я себя считаю и всегда считал, не нужны обереги, чтобы спастись от сглаза.
— Но как же… — попыталась она возразить, но я покачал головой, не позволяя ей продолжить разговор на эту тему. Она всхлипнула и тихонько сказала:
— Ну, не нужен — значит, не нужен… Иди завтракать. Каша стынет.
Дальнейшие сборы проходили так же сумбурно, поэтому я заперся в кабинете и вновь подошел к карте. Горы, горы, горы — они так близко располагались друг к другу и так далеко отсюда. Услышав за дверью крик матушки, которой показалось, что трех пар шерстяных носков будет мало, я посмотрел на часы и еле слышно проговорил:
— Быстрее бы уже в академию.
Через два часа мы с Семёном сели в старенький автомобиль, подаренный нам одним из отцовских друзей.
— Ноги держи в тепле! Без шапки не ходи, уши отморозишь! Ох и тяжело на севере живется, — матушка стояла на крыльце и по ее красивому лицу текли слезы. — Как приедешь в Екатеринбург — обязательно мне позвони!
Я помахал ей и велел водителю поскорее уезжать, а то, не ровен час, увяжется ехать с нами. С одной стороны, я понимал, что она один раз уже чуть не потеряла своего единственного ребенка. К тому же отец пропал несколько лет назад. Но, с другой стороны, она будто не замечала, что я вырос.
— Билеты у тебя? — с тревогой спросил я, похлопав по карманам.
— Туточки, Ваше Сиятельство, — дворецкий достал из-за пазухи два билета, показал мне и радостно улыбнулся. — Эх, заживем!
— Ты-то, чему радуешься? — усмехнулся я. — У тебя работы только прибавится.
— Я работы не боюсь, — махнул он рукой и втянул носом. — Просто приключениями пахнет.
Невольно принюхался, но почувствовал только запах домашней еды из плетенной корзины, которую подсунула матушка. Я понимал, о чем он говорит, ведь тоже был очень воодушевлен.
Через полчаса мы уже стояли на перроне и ждали, когда откроют дверь вагона.
— О-хо-хо, — снова застонал Семён. — Может, не надо было мне билет в купе покупать? И в плацкарте бы хорошо доехал. Все-таки в купе дороже стоит.
— Мы это уже обсуждали, — прервал я его. — Вдруг ты мне понадобишься? Я же не буду по вагонам бегать, чтобы найти тебя.
Он знал о нашем скудном материальном положении, поэтому очень переживал, что мы на него потратились. Конечно, ничего срочного мне бы не понадобилось, и это я придумал только, чтобы успокоить его. На самом деле, мне просто хотелось порадовать старого слугу, который был мне, как родной дядя.
Спустя десять минут ожидания, дверь вагона открылась, и на улицу выпорхнула симпатичная проводница с кукольным личиком. Я протянул билеты, улыбнулся и прочитал ее имя на значке, прикрепленном к объемной груди.
— М-м-м, Алиса — мое любимое имя.
Проводница смущенно опустила взгляд на билеты:
— Господин Големов, у вас купе номер два, — он ткнула пальцем в окно, в котором виднелись красные бархатные занавески. — Желаю приятного пути! Если понадобится моя помощь — обращайтесь.
— Обязательно понадобится, — уверил я ее и подмигнул порозовевшей девушке.
Вдвоем с Семёном мы занесли вещи в купе и разложили в лари для багажа. Я опустился на мягкий диван и раздвинул занавески. Перрон был полупустой, лишь несколько женщин прохаживались и высматривали в окнах тех, кого провожали, а также носильщики стояли с тележками и, со скучающим видом, щелкали семечки. В этот момент под нашим окном прошли трое молодых людей, которые показались мне знакомыми, но я никак не мог их вспомнить.
— Матушка ваша, Раиса Петровна, яиц варенных положила и рульку свиную. Будете? — предложил Семён, перебирая продукты в корзине.
— Давай договоримся сразу, — я захлопнул крышку корзинки. — Если будешь бегать за мной, как за малым дитем, то поедешь обратно на ближайшем же поезде. Мне няньки не нужны. Ясно?
Дворецкий понятливо закивал и убрал корзину за спину. Тем временем поезд загудел и медленно тронулся. Наконец-то, свобода! Конечно, никакую рульку я не собирался есть, а сменив костюм на более нарядный вышел из купе в поисках проводницы. Она как раз шла мне навстречу с подносом, на котором звякали стаканы в медных подстаканниках.
— Милая Алиса, подскажите мне, пожалуйста, где я могу найти ресторан?
— Ресторан? — переспросила она и задумалась.
— Только не говорите, что здесь нет вагона-ресторана!
Я с ужасом подумал о том, как буду чистить яйца и есть жирную рульку, щедро приправленную жгучим красным перцем.
— Ресторан через вагон, — махнула она рукой и шепотом добавила. — Только там повар не очень хороший. По крайней мере, отбивные жесткие, как подошва.
— Спасибо, что предупредили, — выдохнул я, развернулся и зашагал в указанном направлении.
Когда проходил через соседний вагон, и уже чувствовал аромат еды, как дверь одного из купе открылась, и в меня чуть не впечатался молодой человек.
— Ой, простите великодушно, — залепетал он, пытаясь отряхнуть мой и без того чистый пиджак. — А не знал, что здесь кто-то есть.
Он поднял голову и вдруг замер, ошарашенно глядя на меня.
— Мы знакомы? — спросил я, рассматривая невысокого молодого человека с ссадинами на лице и опухшим носом.
Тут за его спиной образовались еще двое, у одного из них, громилы, на шее был характерный продолговатый синяк. Ба! Да, это ж вчерашние воры! Не успел я их поприветствовать и поинтересоваться о здоровье, как мне в лицо уже летел увесистый кулак. Места для маневров было очень мало, поэтому я просто подставил под удар лицо мелкого. Глухой звук, крики, мат и тут кто-то схватил меня за рукав. Меня! За рукав!
Я даже не стал разбираться, кто и что хотел, просто настроения возиться с ними у меня не было. Мелкий залетел обратно в купе, вопя и матерясь. Громила согнулся в три погибели и заскулил. А третий поднял руки и, извиняясь, попятился назад. Похоже, этот был самый умный из них и уже второй раз избежал расправы.
— Советую больше не попадаться мне на глаза, — сказал я, внимательно осматривая костюм. — Иначе кто-то из вас может не выжить… а может, и все трое. Это уж как я решу.
Мне никто не возражал и не пытался остановить, поэтому я еще раз взглянул на них и зашагал в сторону вагона-ресторана. Но, как только открыл дверь в тамбур, резко закружилась голова и меня качнуло в сторону.
— Что, черт возьми, происходит⁈ — произнес я, прежде чем погрузился в темноту.
Однако темно было лишь пару секунд, зато потом я чуть не ослеп от яркого света. Когда глаза привыкли, я, наконец, понял, где нахожусь. В этом зале я уже был однажды, но успел позабыть, какой он роскошный и величественный. Все было сделано из белого мрамора и переливалось перламутром: стены, колонны, пол и трон. Огромный трон стоял посреди круглого зала и на нем восседал… Зеркальный Голем. Он сверкал так, что на него было больно смотреть.
— Фух-х-х, — с облегчением выдохнул я и провел рукой по лицу. — А я уже успел подумать, что прозевал чью-то атаку.
— Может, для начала надо поздороваться со своим божеством? — пробасил недовольный Голем.
— Ой, прошу прощения, — я встал напротив него, откашлялся и, чуть склонив голову, произнес:
— Приветствую тебя, о Великий и Ужасный Голем!
— Что это я Ужасный? — буркнул он и посмотрел на себя в отражение зеркальной ладони.
— Это я так, к слову, — отмахнулся я и поискал взглядом, куда бы присесть, но, кроме трона, в зале больше не было мебели. — Зачем явился?
Голем с раздражением выдохнул, но тут же взял себя в руки и строго сказал:
— Я знаю, что ты использовал дар «Отражение»…
— Да, — перебил я его и поднял вверх большой палец. — Отличный дар! Здорово помог мне справиться с негодяями, которые напали на знакомого посла.
— Рад, что ты доволен, — с сарказмом отозвался Голем и недовольно скривил губы. — Но я не за тем тебя вызвал, чтобы ты делился впечатлениями.
— Да? — я удивленно приподнял бровь. — А зачем же тогда?
— Я знаю, что тебя ждет, поэтому решил, что одного дара мало.
После этих слов, веселье будто ветром сдуло. Я хотел уточнить, что же такое ужасное меня ждет, но решил в этот раз не перебивать.
— Этот дар наложит на тебя дополнительную ответственность, но без него, боюсь, тебе не справиться. То, с чем тебе придется столкнуться, не знает ни жалости, ни сострадания. От того, сможешь ты справиться или нет, будет зависеть жизнь многих миров.
— Жизнь многих миров⁈ — удивился я. — И что же им угрожает?
— Я не могу сейчас тебе об этом рассказать. Ты еще не готов.
— Начинается, — разочарованно вздохнув, произнес я. — Зачем вообще надо было заводить этот разговор, если не можешь все рассказать? Чтобы помучить меня неведением?
— Нет, — спокойно продолжил Голем. — Чтобы объяснить, для чего тебе понадобится этот дар.
— Какой еще дар? — едва успел спросить, как в груди возникло ощущение, будто в меня засунули воздушный шар и надули. Точно такое же ощущение было в прошлый раз, когда появился дар «Отражение».
— Теперь ты сможешь снижать силу чужого дара и увеличивать свое сопротивление… Ты рад?
Я прижал руку к груди и прислушался к себе. Распирание пропало, будто ничего и не было.
— Я…я не знаю. Мне надо сначала попробовать применить его на практике.
— Думаю, что за этим дело не станет, — усмехнулся Голем. — Только будь осторожен.
— Хорошо, буду. Осторожность еще никому не помешала.
— Ну, хорошо, — улыбнулся он, обнажив зеркальные зубы. — Удачи учебе!
Меня снова окунули в темноту и уже через секунду я оказался в вагоне.
— Молодой человек, — сзади послышался скрипучий старушечий голос. — Вы чего застыли в дверях? Ни пройти, ни проехать.
Я понял, что по-прежнему стою и крепко сжимаю ручку двери в тамбур.
— Долго мне еще ждать? — старушенция была явно недовольна.
— Проходите, пожалуйста, — улыбнулся я, пропуская ее вперед. — Извините за задержку.
Она что-то пробурчала под нос, но довольно резво засеменила к ресторану.