Российская империя. Уральская магическая академия.
М-да, как же в таких ситуациях мне не хватало скорости вампира, хотя бы рядового. Я уже не говорю о той скорости, что была у меня в прошлой жизни. С ней никто не мог сравниться. Однако кое-что, кроме опыта и памяти, с тех времен у меня все-таки осталось, а именно наблюдательность.
Будучи невероятно быстрым, я замечал все, хотя при этом перемещался с огромной скоростью. И это не особенности зрения, это навык наблюдательности, который я развил и сохранил вместе с памятью. Я способен замечать мельчайшие движения всего вокруг, с какой бы скоростью кто-бы ни двигался. Вот и сейчас я точно видел, куда смещает свою руку мой противник.
Он все делал правильно, и если бы попал по мне этим заклинанием, то усиление тела за счет поглощения силы уберегло бы меня от фатальных последствий, но кровь однозначно пошла бы.
Вот только я не собирался проигрывать и сделал то, чего от меня противник не ожидал, а именно извернулся спиной вниз и просто упал на землю плашмя. Ледяная стрела пролетела в двух сантиметрах от моего носа, так и не задев меня. И, как только это случилось, я подскочил и нанес удар носком ботинка в бедро своему противнику. Тот схватился за ногу и взвыл от боли.
Следующий удар был тем же носком в живот. Из Валеры выбило дух, и он скрючился на земле, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег.
Однако парень был не первокурсником и кое-чему успел научиться, а, главное, хорошо подготовиться. Поэтому, когда я к нему наклонился и прошептал, чтобы он признался в том, что совершил по отношению к Еве, Валера достал какой-то амулет и активировал его. От амулета опасностью не веяло, но у него было другое предназначение. Секретаря перенесло от меня метров на пятьдесят, и при этом он уже стоял на ногах.
Интуиция взывала, а наблюдательность и опыт подсказали, что сейчас в меня полетит заклинание «обморожение», поэтому я моментально активировал свой второй дар — Отражение.
Этот дар отражает любой магический урон, туда, куда я его направлю. Но только магический, либо урон от дара, не имеющего физической подоплеки. Другими словами, если запустить в меня проклятьем, обморожением, туманом смерти, дебафом или чем-то подобным, то я смогу это заклинание отразить. Причем, если захочу, то обратно в противника. А вот если в меня запустить ледяной стрелой, каменным шипом, или кислотным копьем, то с этим заклинанием мой дар не справится, к сожалению.
Я отразил «обморожение» практически сразу, как оно вылетело в мою сторону. Но отразил я его в барьер, чтобы ректор не остановил бой. Бросив на него мимолетный взгляд, я заметил, что он напрягся, а значит пора заканчивать.
Я специально не использовал магию против секретаря, чтобы унизить его. Еще бы, практически выпускника победил первокурсник, который даже не использовал магию в магическом поединке. Над ним ржать будет вся академия. Сам свалит, урод.
Снова я бросился к нему, и он попытался сбежать, закидывая меня низкоуровневыми заклинаниями, которые стали несколько слабее, чем были раньше. Кажется, до него начало доходить, что что-то здесь не так, но уже поздно. Я догнал его и нанес серию болезненных ударов, отчего он взвыл и попытался уползти, но я продолжал его бить со словами:
— Признавайся, падаль! И громко, чтобы все слышали. Обо всем рассказывай, тварь!
Вскоре он сдался и принялся орать во все горло:
— Она меня отвергла! Оскорбила! Никто не имеет права отказывать мне, Васюковскому! Мой отец глава города.
— Кто она? Конкретнее, — с нажимом сказал я и посмотрел на притихшую толпу.
— Ева Белкина! — он размазывал слезы, пытаясь вырваться, но я прижимал его коленом к полу.
— Про письма и угрозы расскажи, — я нашел взглядом Еву, которая ошарашенно смотрела на нас и прижимала руки к груди. Остальные студенты тоже начали на нее коситься.
— Я писал Еве письма, чтобы она сама ушла из академии, и никто не узнал, как она поступила со мной!
— То есть ты не хотел, чтобы дружки узнали, что тебя отвергла девчонка, поэтому кошмарил ее своими мерзкими письмами? Все верно? — я говорил громко и четко, чтобы толпа расслышала каждое слово.
— Да-а-а! — вскрикнул он, потому что я надавил на плечо, в которое до этого несколько раз сильно ударил. Наверняка там была большая гематома.
— А, что насчет шара определяющего дар к магии?
— Это я на него заклинание наложил, чтобы он не сработал на Еве!
— Отлично! Мне нравится, что ты признаешь свои ошибки. Но я бы еще хотел узнать, почему ты ошиваешься возле моего дома?
Он недоуменно посмотрел на меня и замотал головой:
— Я не ошиваюсь. Я даже не знаю, где ты живешь.
Так, одним подозреваемым меньше. Уже хорошо. Надо будет найти Трясогузкина и с ним так же поговорить. Эти двое очень похожи тем, что у обоих трусливая душонка. Против сильного боятся выступить и отыгрываются на слабых.
Я снова надавил коленом на извивающегося секретаря, и твердо сказал:
— Тебе осталось лишь попросить у Евы прощения, и закончим на этом.
Но, видимо, это испытание было самым тяжелым для него. Секретарь пытался оттолкнуть меня, параллельно творя заклинание, но поостерегся его применить, так как был очень близко и сам мог пострадать, ведь уже знал, что я не так прост. Тогда он решил ударить и уже занес руку, но я перехватил ее и заломил за спину, отчего тот снова заорал, а я продолжал медленно выкручивать руку, не обращая внимания на его крики.
— Ева, прости меня, пожалуйста. Прости-и-а-а!
Он сделал несчастный вид и повернул голову в сторону ректора в поисках поддержки. Но Григорий Георгиевич сурово смотрел на него из-под насупленных бровей.
— Думаю, на этом дуэль можно заканчивать, — сказал я, отпустил руку Валеры и двинулся к толпе, не спуская взгляда с Евы.
Я не знал, как она себя поведет, но видел слезы на глазах, поэтому хотел утешить. Я по-прежнему не выносил женских слез.
Но дойти до выхода не успел. Одновременно раздались какой-то свист и крик ректора:
— Прекратить!
Резко развернувшись, я увидел, как в меня летит ледяное копье. Я хотел увернуться, но понял, что тогда оно ударит по студентам, среди которых находится Ева. Мне ничего другого не оставалось, как выпустить молнию. С тихим треском она вырвалась из руки и ударила по копью. Дзинь! Копье буквально взорвалось, и лед со звоном посыпался на пол.
— Валерий! Вы что себе позволяете! — взбешенный ректор сжал кулаки и быстрым шагом направлялся к опешившему секретарю.
Тот попятился назад и еле слышно пролепетал:
— Я не хотел. Нечаянно вышло. Я не подумал.
— Не подумал⁈ Ты чуть людей не убил, бестолочь!
Я решил, что Григорий Георгиевич ударит его, но он всего лишь схватил секретаря за лацкан пиджака и, грубо дернув, потянул за собой. Толпа расступилась, пропуская их.
— Дуэль окончена. Победил Големов! — уже на выходе провозгласил он и зашагал к платформе, все также не отпуская нерадивого секретаря.
Мне навстречу бросилась Ева. Уголки губ были опущены, она всхлипывала.
— Я так за тебя испугалась! У меня чуть сердце не выскочило из груди. Зачем ты с ним связался?
— Успокойся. Все хорошо, — я притянул ее к себе и нежно обнял.
— Это из-за меня, да? Не надо было показывать письма. Ты чуть не погиб…
— Ну ты даешь! Я уж думал все, конец мне пришел. Его заклинание прямо в меня летело, — раздался рядом голос Сухаря.
Ева тут же отпрянула и смущенно опустила глазки. Возле Сухаря возник Егор и протянул мне руку.
— Отличный бой, дружище! Никак от тебя такого не ожидал. Ох и попадет этому придурку.
— Интересно, что с ним будет? — еле слышно спросила Ева.
— Тебе его жалко? — напрягся я, но она замотала головой и вытерла слезы тыльной стороной ладони.
Какие все-таки жалостливые эти женщины! Лично меня мало волновала судьба секретаря. К тому же он сам признался в том, что доставал Еву. После всего, что произошло, он больше не осмелится писать письма и вообще приближаться к ней.
Ко мне подошли еще несколько человек и поздравили с победой. Оказалось, все думали, что дуэль закончится быстро и победителем будет четверокурсник, поэтому бой вызвал много разговоров и восторженных обсуждений.
— А ты видел, как он к нему подлетел и локтем под ребра?
— Да не локтем, а кулаком по почкам. Смотреть надо было внимательнее.
— Как тут посмотришь, если народу набежало, как мух на говно! Как увидел, так и говорю… — и все в таком духе.
Мы с Евой взялись за руки и зашагали к платформе. Егор побрел следом.
— Как ты думаешь, что с ним будет? — Егор спрыгнул с платформы на железнодорожные пути, чтобы посмотреть не едет ли тарантайка.
— И ты туда же? — усмехнулся я и подмигнул Еве, которая уже успокоилась и теперь не спускала с меня восхищенного взгляда.
— Мне просто интересно, какое наказание для него придумает Григорий Георгиевич? Хотя, скорее всего, наказанием тут не обойдешься. Выпрут из академии и все.
— И правильно сделают, — произнес подошедший Сухарь.
Через пару минут послышался звук гудка. Егор быстро поднялся на платформу и первым заскочил в вагон. Мы с Евой сели у двери и, улыбаясь, слушали впечатления Сухаря.
Я думал сразу пойти на охоту, но подумал, что Еве нужна поддержка и решил проводить ее до дома. Поэтому мы вчетвером зашагали к ее общежитию. Сухарь рассказывал о своих первых попытках создать иллюзию на своем лице.
— У меня почти получилось превратиться в моего деда, но глаза оставались молодыми. Я и так и этак, но так и не смог их поменять.
— Магия иллюзий — это очень интересно! Кстати, я тоже кое-чему научилась, — оживилась Ева.
— Покажешь? — поддержал девушку я.
Она отошла от нас в сторону, подняла руку вверх и резко взмахнула. Сильный порыв ветра сбросил наши шапки на землю. Затем она, сжав кулак, повернулась к фонарному столбу, стоящему в пяти метрах от нее, и ударила. Мы явственно услышали глухой звук удара, и с плафона свалился снег.
— А сейчас кое-что поинтереснее, — загадочным тоном произнесла Ева, улыбнулась и сошла с дороги.
Она зашагала по твердому насту в сторону скал, внутри которых пролегала железная дорога.
Ева остановилась, помахала нам рукой и начала бегать по кругу. Сначала она просто быстро бежала, но уже через пару секунд превратилась в мелькающее коричнево-розовое пятно. Одновременно с этим поднялся сильный ветер. Не успели мы перекинуться и парой слов, как прямо во дворе академии поднялся ревущий снежный столб.
Мы словно заворожённые смотрели на то, как столб поднимался все выше к небу.
— Это невероятно, — выдавил Сухарь. — Ее бог определенно знал, насколько его дар усилит ее магию.
— А это нам проблем не создаст? Просто если мы тут что-нибудь разрушим, нас по голове не погладят, — напомнил Егор.
Я тоже подумал об этом, но не знал, как остановить Еву. Звуки тонули в шуме сильного ветра, поэтому докричаться до нее было невозможно. Решившись, я быстро зашагал к снежному вихрю. Сухарь хотел меня остановить и схватил за руку, но я жестом показал, что все будет хорошо. Сначала с помощью дара «Поглощения» я уменьшил ее магию, отчего вихрь значительно уменьшился. Затем рванул прямо внутрь образовавшейся воронки.
Моя наблюдательность помогла мне поймать Еву без травм для нас обоих. Ветер мгновенно стих, а снег, поднятый с земли, медленно опускался на землю.
— Ты видел? Тебе понравилось? Я первый раз его так сильно раскрутила, — восторженно поинтересовалась она. Ее глаза блестели в ожидании моей похвалы.
— Это было невероятно! Но не стоит забывать, что силу нужно контролировать. Ты могла что-нибудь сломать или даже кого-нибудь, — ответил я.
— Тут никого кроме вас нет, а от вас я держалась подальше.
— Ну, а если кто-то отлить отошел? Приспичило, бывает.
— Тогда бы он всем говорил, что попал под дождь, — хихикнула девушка, а я заржал, подумав о том, чтобы он говорил, если бы он отошел по большой нужде. Правда, остальным я об этом говорить не стал.
Парни тоже восхитились способностями Евы, когда мы подошли к ним. Домой она вернулась в отличном настроении, и мы, попрощавшись, отправились по своим делам. Сухарь свернул на ближайшем перекрестке, и мы с Егором остались вдвоем.
— Ну что, по домам? — спросил он.
Я посмотрел на часы. Полпервого ночи.
— Нет, пойду на охоту. Завтра выходной, поэтому высплюсь. Не хочешь присоединиться?
Егор задумался, а потом махнул рукой и кивнул:
— А, ладно. Пошли. Я, конечно, не герой, но тоже люблю пощекотать себе нервы. Правда, обычно выбираю более безопасные способы.
— Например? — мы быстро зашагали в сторону портала.
— Подраться в баре, в картишки поиграть. Когда будут деньги, я покажу тебе ночной Екатеринбург. Такого ты еще не видел, — он понизил голос и многозначительно посмотрел на меня.
Я подумал о том, что при жизни вампиром видел и пробовал такое, о чем Егор даже не слышал. Но больше всего мне запомнилось снадобье одной шаманки, которую я нашел в непроходимых лесах в устье реки Амарии. С помощью того снадобья можно было превращаться в любое существо, какое захочешь. Мне всегда нравились летучие мыши, и я с упоением летал под звездами. Правда, потом оказалось, что на самом деле я просто лежал парализованный, а все, что видел, было лишь фантазией.
Мы с Егором подошли к порталу и переместились в деревню Охотников. Там, как обычно, было светло и тепло. Я сегодня с утра надел ботинки, потому что знал, что пойду на охоту. Поэтому просто скинул шубу в траву и, крепко сжав катану, зашагал по тропинке. У Егора же пыл пропал.
— А как я пойду охотиться, если оружие с собой не взял?
— Попросим у охотников. Думаю, они не откажут и подгонят тебе какой-нибудь топорик.
— Нет, топорик мне ни к чему. Я не умею им драться. А, может, ты мне свой меч отдашь?
Я остановился. Вообще-то я довольно щедрый и с радостью дарю подарки и делюсь тем, что имею. Но катана… Это было совсем другое дело. Мне казалось, что я предам нашу крепкую связь, если кто-то другой возьмет ее в руки.
— Увы, но с катаной охотиться буду я. А ты можешь подождать меня под куполом.
— Отлично! Я подожду, — с облегчением выдохнул он.
Возле ворот почти никого не было. Только два охотника вытаскивали макр из пернатого монстра.
— Что-то тихо у вас сегодня, — сказал я после того, как поздоровался.
— Да-а-а. Бывают и такие дни, — пожилой охотник выпрямился и засунул макр в мешочек, висящий на поясе.
— Какие дни? — не понял я.
— Когда наши калечатся. Сегодня с самого утра опять двоих на лицо подняли. Снова тот же гад исполосовал. Живого места на них не оставил… Даже не знаю, выживут или нет. Кстати, ты же их должен знать. Один Петька из Нижнего, а второй — Филя.
— Филя⁈ — ужаснулся я.
Перед глазами тут же предстал молодой крепкий парень с россыпью веснушек на лице. В прошлый раз ему в плечо шип воткнулся, а в этот…
— Сильно его ранило?
— Говорю же, исполосовал их монстр. Будто ножом острым изрезал. Мы даже не знаем, кто это такой. Не видели ни разу.
Я посмотрел на ворота. Руны не светились, створки плотно закрыты.
— Не ходил бы ты сегодня. Плохой день, неудачный, — охотник тяжело вздохнул и подошел к нам.
— Да, пойдем по домам, — воодушевился Егор.
— Нет, с пустыми руками я не уйду. Если хочешь, возвращайся обратно, а я охотиться пришел.
Я вытащил катану из ножен и зашагал к воротам. Мне было очень жаль Филю, поэтому я надеялся, что монстр, поранивший его, все еще где-то поблизости. Осторожно, как он меня и учил, я приоткрыл деревянную створку и выглянул. Никого.
— Интересно, как же ты выглядишь? — прошептал я, вглядываясь в темный заросший лес.
То тут, то там слышались крики, щебетание, треск сучьев. Этот лес был густонаселен различными монстрами, поэтому охотники почти всегда возвращались с добычей. Плохо было лишь одно, монстры были настолько глупы, что не понимали опасности, исходившей от охотников и купола, поэтому просто бродили рядом и часто нападали первыми. Видимо, в этот раз было также. Филя с напарником неправильно оценили свои возможности и попытались добыть макр покрупнее, но нарвались на того, кто гораздо сильнее их самих.
Я жаждал встретиться с тем самым монстром, ведь Филя был хорошим и честным человеком, а я еще в прошлой жизни научился ценить таких. Жаль только, что в моей очень долгой жизни они попадались мне крайне редко.
Я вышел за ворота, прикрыл створку, но зашагал не в лес, а по периметру купола. Если эта тварь за последние несколько дней нападала уже дважды, то, скорее всего, он где-то поблизости. Решил, что сначала обойду купол, а уж потом начну прочесывать лес. Я не знал, как он выглядит, но запомнил отличительную особенность. Охотник сказал, что монстр исполосовал Филю и напарника. Зубами нельзя исполосовать, как и рогами. Только чем-то тонким и очень острым.
Я шел медленно на полусогнутых и исследовал цепким взглядом все, что казалось мне подозрительным. На противоположной стороне от ворот увидел в земле огромную нору, больше похожую на подземную пещеру. Я подошел к ней вплотную и прислушался. Ни звука. Только лес переливался какофонией звуков.
Внутри пещеры сгустилась тьма, а с собой у меня не было ни спичек, ни фонаря. Ничего другого не оставалось, кроме как выпустить молнию. Трескучая стрела вырвалась из ладони и исчезла внутри пещеры, на мгновение осветив пол и стены пещеры.
— Интересно, кто здесь поселился? Крот — переросток? — прошептал я и опасливо побрел внутрь.
С потолка свисали корни деревьев, под ногами хрустели ветки и кости мелких тварей. Вскоре я почувствовал тошнотворную мускусную вонь монстра, и сердце забилось быстрее. Нет, я не боялся. Это был азарт охотника, почуявшего жертву. То же самое я испытывал, будучи вампиром. Особое удовольствие мне приносила охота на прогнивших священнослужителей, которые прятались за толстыми стенами своих храмов. А также на воинов, облаченных в тяжелые толстые доспехи. Эти чертовы доспехи нельзя было прокусить, поэтому сначала надо было их оттуда вынуть, как консервы из банки.
Пустив очередную молнию, я увидел нечто белое и странное. Сначала я подумал, что это сам монстр белый, но выпустив очередную молнию, понял, что это целые груды костей. Это означало, что либо пещере уже не один год, либо здесь живет гигантский монстр, который поедает сородичей в большом количестве.
Мне стало не по себе, но я не мог просто сбежать. Наоборот, вперед меня подгоняло любопытство. Светлое пятно входа осталось далеко позади, а я все продолжал углубляться в пещеру.
Снова выпустив молнию, чтобы оглядеться, я понял, что пещера через несколько метров заканчивалась тупиком. Монстра здесь не было. Я с облегчением выдохнул, ведь сражаться с ним в полной темноте, в замкнутом пространстве и с осыпающимися под ногами костями, было плохой идеей.
— Будем считать, что тебе повезло, — сказал я, развернулся и быстро зашагал навстречу чистому свежему лесному воздуху.
Мне стало жалко Семена, которому придется отстирывать мой костюм от этого жуткого запаха. Я старался идти так, чтобы не испачкаться, но чувствовал, что эта вонь пропитала меня насквозь.
Мои глаза привыкли к полутьме, поэтому я легко различал остатки гниющей плоти на костях, комки шерсти и засохшие кучи испражнений. По размеру пещеры и испражнениям, я пришел к выводу, что живет здесь монстр не меньше зугара. Только тот был покрыт чешуйчатой кожей, а здесь везде лежали комки свалявшейся шерсти.
До выхода оставалось не больше трех десятков метров, как вдруг свет загородила огромная туша. Я замер и выставил перед собой катану. Рассмотреть монстра у меня не получалось, ведь он занял собой весь проем, и уличный свет сюда больше не проникал.
До меня донеслось его смрадное тяжелое дыхание и скрип когтей по костям, разбросанным на полу. Мне некуда было отступать, но я и не собирался этого делать. Я пришел убивать, а значит, не успокоюсь, пока не прикончу эту тварь и не вытащу из него кристалл.