Российская Империя.
В животе призывно заурчало и я решил, что в студенческой жизни найдется повод применить новый дар, а сейчас мне лучше хорошенько подкрепиться.
В ресторане были заняты лишь четыре стола, поэтому миловидная официантка сразу же подошла ко мне с листком картона, на котором большими буквами было написано «МЕНЮ».
— Добро пожаловать в ресторан «На посошок»! — звонко сказала она и протянула картонку. — У нас сегодня отменные куриные сердечки в сметане и говяжья отбивная с пюре.
Я пробежал взглядом скудный перечень блюд и напитков, и согласился на сердечки. Хорошо, что проводница успела предупредить по поводу отбивной. Я оторвался от меню и посмотрел на официантку, на груди которой тоже был прикреплен значок с именем.
— Анастасия⁈ Очень красивое имя, как и вы сами.
Девушка действительно была очень красивой. Маленький, чуть вздернутый нос, пухлые розовые губки, густые черные ресницы и тяжелая русая коса на плече. Ну, прям, как из сказки вышла! Даже белый кокошник и ажурный передник были к месту.
— Эй, служка, а ну подь сюда! — крикнул тучный мужик, сидящий за соседним столом, и ударил кулаком по столу. — Хватит лясы точить! Неси мою отбивную!
Настенька испуганно вздрогнула, развернулась и побежала в сторону кухни. Эх-хе-хе, ну разве ж можно так с девушками обращаться? Нет у этого борова ни манер, ни воспитания. Ну что ж, придется вмешаться.
— Я бы рекомендовал вам больше не повышать голос на женщин, с которыми я разговариваю — обратился я к борову спокойным голосом. — И по столу стучать не надо. Вы же в ресторане, а не в грязной пивнушке.
— Слышь, хлыщ, тебя не спрашивали, — огрызнулся он и полез зубочисткой ковырять между зубами. — Тоже мне, советчик нашелся. Эта метелка только языком чешет, вместо того чтобы работать. А ты бы лучше бороду отрастил, а то похож на девч…
Ну, это он зря! Зачем же так оскорблять человека, которого ты не знаешь? Ведь он может оказаться… Романом Големовым.
Я сам не заметил, как очутился возле него, схватил за ворот заляпанного едой пиджака, и выволок из ресторана в соседний вагон. Мужик был обычным человеком, а не магом, поэтому пытался со мной драться на кулаках, но куда ему против такого искусного бойца, как я?
Ему хватило трех ударов, чтобы его толстая туша грузно упала в проход.
— Молодой человек, вы снова загораживаете путь? — услышал я за спиной знакомый голос.
Я повернулся и увидел недовольную старушенцию, в руках которой было блюдце с пирожком. Возник вопрос: толстяка убрать или старуху через него перекинуть? Я критически оглядел старуху и понял, что ей не понравится полет, поэтому ничего другого не оставалось, как открыть дверь в купе троицы и запихнуть туда мужика.
Двое ошарашенно уставились на меня, затем перевели взгляд на незваного гостя, а потом снова на меня. Третьего нигде не было видно.
— Да, спит он, спит, — махнул я рукой. — Выспится — уйдет.
Я захлопнул дверь купе и вернулся в ресторан. Однако все же случилось то, отчего у меня испортилось настроение. Толстяк успел запачкать своими жирными пальцами мой новенький парадный костюм. Аж целых два пятна посадил! Придется Семёну всю ночь стирать. Все-таки хорошо, что я его взял с собой.
Настенька выбежала из кухни с подносом, на котором дымилась отбивная подошва.
— Ушел, — развел я руками. — Сказал, что очень устал и хочет лечь пораньше.
Она понятливо кивнула, развернулась и снова скрылась за дверью кухни. Остальные посетители ели молча, будто боялись сказать лишнее. Ну а что, я не прав, что ли? Зато в следующий раз толстяк хорошенько подумает, прежде чем вмешиваться в мой разговор.
Между тем Настенька принесла мне деревянную миску с гжельской росписью, в которой сердечки утопали в густой сметане. Я все съел и даже протер края миски хлебом — было очень вкусно. Правда, не наелся, но денег у меня было мало, поэтому я уже хотел встать из-за стола, когда ко мне подсел хорошо одетый мужчина с быстро бегающими глазками.
— Я все видел, — прошептал он. — Вы всё правильно сделали. С такими только так и надо поступать. Кстати, — он протянул руку. — Меня зовут Евгений Елохин. Я банкир.
— Роман Големов, — представился я и пожал руку.
Елохин обернулся, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает, и снова зашептал:
— Вижу вы опытный боец. Наверное, с детства тренируетесь?
— Ага, с детства, — кивнул я, не понимая, к чему он ведет.
— Очень хорошо. Просто прекрасно, — он снова обернулся. — Не хотите ли подзаработать?
Услышав о деньгах, я заинтересовался и чуть наклонился к нервному банкиру, чтобы лучше его слышать.
— Дело в том, — он тяжело вздохнул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — Вообще-то, я не игрок, но тут поддался на уговоры и вот.
Он развел руками и с мольбой посмотрел на меня.
— Что «вот»? — не понял я.
— Проиграл, — еле слышно сказал он и опустил глаза.
— Бывает, — я выпрямился, потеряв интерес к разговору.
Честно выигранные деньги я не собирался отнимать. Однако банкир замотал головой и продолжил:
— Мы только сели, а потом- Бац! — он хлопнул в ладоши. — А я уже сижу в своем купе. Проверил — денег нет. И не только моих, но и вкладчиков. Честное слово, я бы никогда в жизни не тронул чужие деньги! — он ударил кулаком в грудь.
Я не знал, верить ему или нет. Видно было, что он переживает и нервничает, но это не отменяет того, что он мог просто проиграть, а уже потом осознать, что натворил. Для очистки совести я, все же, решил поспрашивать о том, что произошло.
— Где вы нашли компанию игроков?
— Я их не искал, — мотнул он головой. — Ко мне сам подошел молодой человек и предложил поиграть, чтобы скоротать время. Мы зашли в пустое купе, он достал новую колоду карт. А потом — Бац! — он снова хлопнул в ладоши. — А я уже в своем купе и с пустым чемоданом.
Я глубоко вздохнул. Рассказ вызывал сомнения, но мне все равно было нечем заняться, поэтому решил докопаться до истины.
— Вы запомнили, как выглядел этот молодой человек?
— Мне до сюда будет, — дотронулся он до своего плеча. — Волосы короткие… А-а, еще нос картошкой. Не знаю, от рождения такой или уже успел от кого-то огрести.
Я сразу понял о ком речь, поэтому откинулся на сиденье и уставился в окно. Мы ехали через лес. Молодые березки и сосенки росли частоколом вдоль железнодорожный путей, в полутьме блестели глаза ночных зверей.
— Вы чего молчите? Возьметесь помочь или нет? — банкир озадаченно смотрел на меня.
— Сколько заплатите? — я сидел со скучающим видом и теребил уголок скатерти.
— Сто, — предложил он и выжидательно уставился на меня.
Я молчал.
— Двести.
Я отпустил скатерть и сложил руки на груди, продолжая смотреть в окно.
— Ладно, — махнул он рукой. — Пятьсот.
— Согласен, — кивнул я. — Пойдемте знакомиться с вашим игроком. А то второй день его бью, а имени так и не спросил.
Мы подходили к двери купе как раз в тот момент, когда троица грубыми толчками выгоняла ничего не понимающего жирдяя.
— Это он? — тихо спросил я банкира, указывая на мелкого.
Тот кивнул и спрятался за мою спину. Ну что ж, надо отрабатывать пятьсот рублей. Деньги большие, мне надолго хватит. Я прошел мимо толстяка, закрыл дверь купе и повернул замок.
— Здрасьте! — весело сказал я. — Давно не виделись.
Российская Империя.
Прошло уже десять минут, но я продолжал перелистывать журнал с кроссвордами, сидя на полке слева от двери. Троица расселась напротив и не сводила с меня настороженного взгляда.
— Ваше купе тоже ничего, — сказал я и бросил журнал на столик. Молодые люди испуганно вздрогнули. — Правда, с моим не сравнится, но да ладно. Не за этим я пришел.
— А зачем? — несмело спросил третий. Тот самый, который еще ни разу от меня не получал.
— За деньгами, — я пристально посмотрел на мелкого. Тот заерзал и развел руками.
— Нет у меня никаких денег.
— А если я сюда банкира приглашу…
— А-а-а, — он хлопнул себя по лбу и расплылся в улыбке. — Так он мне сам отдал. Можно сказать — подарил.
— Подарил говоришь, ну-ну… В любом случае, он передумал и просит вернуть деньги обратно.
Мы смотрели друг другу в глаза. Притом мелкий почти не мигал и даже муха, пролетевшая рядом, не отвлекла его от непрерывного зрительного контакта со мной. Что такое? Зачем он так смотрит на меня? Между тем я будто забыл обо всем, о чем до этого думал. Возникло ощущение пустоты и безразличия. Погодите-ка, что это за фигня⁈ Я понял, что это он каким-то образом воздействует на меня. Недолго думая, я применил новый дар. В голове тут же наступила ясность, и я понял, что произошло. Этот гад гипнотизировал меня!
Видимо, он тоже сообразил, что что-то пошло не так, поэтому вскочил и бросился к двери. Поздно, ты меня уже рассердил! Дверь была заперта, поэтому удрать у него не получилось. Да и куда денешься с мчащегося поезда посреди глухой чащи? Я поднял его за шкирку и подвесил на выступ над дверью. Он забарахтался, призывая дружков помочь ему, но те понимали, что лучше не вмешиваться.
— Я еще раз спрашиваю: где деньги? — спокойно спросил я, внимательно следя за тем, чтобы он не задел меня грязными ботинками.
— Это мои деньги! Они мне нужны! — вопил он, пытаясь расстегнуть пуговицы на пиджаке.
— И мне деньги нужны, — я приподнял крышку ларя и заглянул внутрь. Два больших коричневых чемодана были закрыты и перемотаны бечевкой. Видимо, замки были никудышние и крышки постоянно открывались. — Но я же не бросаюсь на людей. Нужны деньги — иди и заработай. Вот я, например, получу пятьсот рублей за то, что верну деньги владельцу.
Один из дружкой мага присвистнул, услышав сумму.
— Он мне их сам отдал, поэтому это уже мои деньги! Я их не верну!
— Тогда придется тебя немного придушить. Или сломать обе ноги. Или…
— Ладно-ладно, — он перестал барахтаться и примирительно поднял руки. — Хорошо, я верну… половину.
— Нет, ты вернешь все, — твердо сказал я. — Иначе больше не сможешь есть твердую пищу. Только пюре и напитки. И гадить будешь через трубочку. Желаешь?
Маг протяжно выдохнул и замотал головой.
— Отлично! — я хлопнул ладоши, отпер дверь и крикнул банкира.
Тот в недоумении уставился на вора и бочком зашел в купе.
— Где деньги? В чемоданах? — спросил я и снова открыл единственный ларь, стоящий слева от двери.
— Нет, — буркнул он. — Спусти меня. Сам покажу.
— Хорошо, но смотри, чтобы без глупостей, — предупредил я. — Настроение у меня хреновое, поэтому могу не сдержаться и навалять.
Я отцепил пиджак вора от выступа, и тот грохнулся на пол, не сумев устоять на ногах. Поднимаясь, бросил затравленный взгляд на дружков, и зашагал в сторону моего вагона, потирая ушибленный копчик. Мы пошли следом. Я не знал, что от него можно ожидать, поэтому был на страже.
— Куда мы идем? — шепотом спросил банкир Елохин, когда мы прошли уже три вагона.
— Я не знаю, — пожал я плечами. — Эй! Тебя как зовут-то?
Мелкий остановился, развернулся и, гордо задрал голову, заявил:
— Илья Трясогузкин.
— Трясо… гузкин? — переспросил я, еле сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. Меня веселила не фамилия, хотя была довольно забавная, а то, что она так подходила ее владельцу. Парень надулся и зашагал дальше. Я уж было подумал, что он хочет дойти до паровоза, как вдруг он остановился возле титана и просунул руку между горячим бочком и обшивкой.
— Ай! — воскликнул он, обжегшись, но еще глубже просунул руку и вытащил туго перевязанную пачку денег.
Банкир ринулся к нему, выхватил пачку и засунул в карман. Трясогузкин с сожалением вздохнул и снова полез. Таким образом он достал двенадцать пачек.
— Пересчитайте, все ли деньги он вернул? — велел я Елохину.
Тот расположился прямо на полу и принялся быстро перебирать пальцами, пересчитывая деньги. Мелкий смотрел на это и с каждой секундой становился все мрачнее и мрачнее. Похоже, он уже мысленно их потратил и закрыл долги.
— По-хорошему, тебя с дружками надо сдать властям, — сухо сказал я и бросил презрительный взгляд на вора. — Но это уже будет решать господин Елохин.
Банкир, между тем, пересчитал деньги, попрятал пачки по карманам и поднялся, отряхнув колени.
— Все на месте, — с облегчением выдохнул он и повернулся к Трясогузкину. — Ух-х-х, гад! Если бы не господин Големов, любезно согласившийся помочь найти вора, мне бы пришлось возмещать ущерб из собственных накоплений. На ближайшей остановке позову…
— Не надо, — прервал его вор и рухнул на колени. — Пожалуйста, не надо! Я всё осознал. Я больше так не буду-у!
Фу-у, мне даже было противно смотреть на это представление. Никогда не понимал, почему у некоторых людей отсутствует чувство собственного достоинства? Хотя, какое достоинство может быть у такого, как он?
Банкир вопросительно посмотрел на меня.
— Решайте сами, — равнодушно ответил я.
— Ну-у, деньги все-таки у меня, — замялся Елохин. — К тому же придется писать заявление, ходить на допросы, на очные ставки. А у меня совсем нет свободного времени, — он покусал нижнюю губу, глядя на Трясогузкина, который уже успел пустить слезу.
Я посмотрел на часы — уже полночь. Даже не заметил, как прошло полдня. Думал, буду изнывать от скуки и безделья, но благодаря Трясогузкину скучать не пришлось.
— Пусть идет, — великодушно кивнул банкир. — Надеюсь, это ему послужит уроком.
Вор чуть не бросился целовать нам руки, но я с омерзением отшатнулся и тот попятился, кланяясь и лепеча благодарности. Когда Трясогузкин убежал, беспрестанно бросая настороженный взгляд, банкир расплатился со мной и мы неспеша двинулись по узкому коридору.
— Я так и не понял, что произошло? — признался Елохин. — Как ему удалось обокрасть меня так, что я сам этого не понял?
— Гипноз, — ответил я, вспоминая немигающий взгляд Трясогузкина. — Думаю, он часто промышляет грабежами, поэтому действовал по отработанной схеме. Он специально увел вас в пустое купе, чтобы никто не вмешался и не помешал гипнотическому воздействию… Я бы так просто его не отпустил, но дело ваше.
— Да, вы правы, — кивнул банкир, любовно поглаживая карманы, набитые деньгами. — Я, пожалуй, расскажу о нем знакомому генералу. Пусть наведет справки и поищет подобных потерпевших. Напомните, как его зовут?
— Илья Трясогузкин.
Тем временем мы дошли до купе банкира. Он еще раз поблагодарил за помощь и подсунул мне свою визитку. Я зашагал дальше, а он захлопнул дверь и щелкнул замком. Уверен, до конца поездки он больше не выйдет из своей временной крепости.
В моем купе было темно, душно, пахло яйцами и стоял такой храп, что не было слышно стука колес.
— Хорошо, что завтра я уже буду в академии. Надеюсь, условия проживания там лучше, чем здесь, — тихо сказал я и тронул дворецкого за плечо.
Он встрепенулся, что-то пробормотал во сне, повернулся на другой бок и снова захрапел.
Я опустился на свою уже застеленную Семёном постель и снова нелестно подумал об академии, затерянной в горах. Наверняка, там будут маленькие помещения с низкими потолками и большими печами. Придется носить каракулевую шубу и шапку-ушанку. А еще, говорят, на севере круглый год ходят в валенках, только в грязную погоду сверху натягивают галоши. Радовало только одно — свобода! Наконец-то я снова начну принадлежать только себе, как раньше, в прошлой жизни.
Мысли об академии сменились воспоминаниями о встрече с Зеркальным Големом.
«То, с чем тебе придется столкнуться, не знает ни жалости, ни сострадания», — вспомнил я его слова.
— О чем он говорил? Зачем эти намеки, если можно сказать прямо? Странно как-то… Зато новый дар, думаю, будет очень кстати.
Я не стал раздеваться, только скинул ботинки, и лег на тощую подушку. Мерное покачивание и сопение Семёна убаюкали за считанные секунды, и я уснул.
Российская Империя.
Когда проснулся, то первым делом услышал возню Семёна и тихое бормотание:
— Шарф-то куда засунули? Шапка тут, кальсоны тоже, а шарфа-то и нету. Застудит горло, ох, застудит.
— Что ты там ищешь с самого утра? — недовольно пробурчал я. — Спать не даешь.
— С добрым утром, Ваше Сиятельство, — отозвался бывший дворецкий, а теперь мой личный слуга. — Только утро уже кончилось. Полдень за окном.
— Как полдень? — встрепенулся и поднес руку с часами к глазам. Так и есть, без четверти двенадцать. — Что ж ты меня не разбудил?
— Зачем? До прибытия еще два часа. А вы, я слышал, поздно вернулись с ресторана.
— Ничего ты не слышал, — усмехнулся я и сел. — Храпел так, что гудок паровоза перебивал.
Я размял затекшую шею и пошел умываться. Правда, вода текла ледяная, поэтому лишь сполоснул рот и протер лицо влажной рукой. В купе тоже заметно похолодало, что меня совсем не радовало.
— Может, чайку горячего попросить у проводницы? — предложил Семён. — Я вон вчера рульку ломтями нарезал. Вкусная получилась. Надо будет в благодарность поварихе платок пуховый купить.
— Проси чай! — махнул я рукой, вспомнив прелестную проводницу. Как там ее звали? Олеся или Алиса? Не помню.
Семён попросил чай, а когда вернулся снова занялся поисками. На его полке высилась гора шерстяных вещей.
— Утепляешься? — усмехнулся я.
— Вам готовлю, Сиятельство. Матушка велела проследить, чтобы вы на улицу без теплой одежды не выходили.
— А ну, убери все обратно! — приказал я. — Приготовь шерстяное пальто и хватит.
Он хотел возразить, но поймав мой суровый взгляд, поостерегся. Знал, что я слов на ветер не бросаю и, как и пригрозил, первым же поездом отправлю его в столицу.
В дверь постучали и на пороге возникла дружелюбно улыбающаяся Олеся-Алиса. Или Мелиса? Значка с именем не было.
— Я не уточнила, нужен вам лимон или нет, но на всякий случай нарезала, — она прошла и поставила поднос на откидной стол.
Я чуть приподнялся и мой нос оказался как раз на уровне ее груди.
— Мне жаль, что мы вот так быстро расстаемся, — я вдохнул аромат ее духов. — Вы можете назвать ваше полное имя, чтобы я смог найти вас?
— Полугрудова Алиса Витальевна, — еле слышно ответила она и, смутившись, опустила глазки.
— Я запомню ваше имя. Как и вашу… красоту, — я многозначительно посмотрел на ее грудь.
— Мне надо идти! — воскликнула она и убежала, стуча каблучками.
Семён хрипло рассмеялся, а я велел доставать рульку и сделал глоток горячего сладкого чая.
Вскоре мы прибыли в Екатеринбург. На улице дул промозглый северный ветер и разносил опавшие листья по перрону. Я поднял ворот пальто и пожалел, что не надел шапку. Уши тут же покраснели, а нос захлюпал.
— Кажись за нами, — ткнул пальцем Семён куда-то мне за спину.
Я повернулся и увидел взрослого мужчину в теплом темно-зеленом костюме, с гербом академии на груди и с табличкой в руках, на которой было написано мое имя.
— Отлично! — подхватив чемоданы, я бодро зашагал к нему. Семен засеменил следом, жалуясь на ветер, который «все мозги заморозил».
Водитель академии помог донести вещи до машины, и мы с благодарностью залезли в прогретый автомобиль.
— Вы каждого студента так встречаете? — спросил я, когда зубы перестали стучать.
— Да, каждого. В нашей академии не такой уж большой поток студентов, поэтому есть возможность встречать каждого
— Оно и понятно, — проговорил я и осмотрелся.
Салон был кожаный, вместо чехлов на сиденьях лежали шкуры животных, а на подставке между сиденьями стоял большой термос и пара кружек.
Мы с Семёном с удовольствием согрелись горячим кофе и закусили сахарными печеньками. Ну, всё не так уж плохо, как я думал сначала. Может, и в академии мне понравится.
Однако, когда мы выехали из города и покатили по старой дырявой дороге, а за окнами замелькали неухоженные или заброшенные деревни, воодушевление снова меня покинуло.
— М-да, — протянул я и расстегнул пальто. — Одно радует — учеба длится всего четыре года.
Семен со мной согласился. Вскоре мы съехали с асфальтированной дороги на грунтовую, и я был вынужден пристегнуться, чтобы не удариться головой обо что-нибудь — так сильно нас трясло. Через три часа езды я уже так возненавидел академию, что, когда она появилась на горизонте, я впал в ступор. Ожидание сильно отличалось от реальности.